История Евразии от древних времён и далее

ЦитатаВеликая Французская революция вообще ни с чем не коррелирует, то есть, это - весьма непрофессиональная подделка. Именно поэтому Маркс ничего не знал ни о ней, ни о Наполеоне I.

Цитата: Телеграм-канал Центральное Болото“В шумерском языке «искусство» и «лестница» обозначаются одним словом ‘galam’ (gal-am3 «великое (оно) есть»), а различаются лишь детерминативом «дерево», предшествующим слову galam в значении «лестница». Для обозначения искусства и лестницы в шумерской клинописи используется один и тот же клинописный знак GALAM, изображающий лестницу или пандус, ведущий к седьмой — самой высокой и последней — платформе храма. Он также имеет значение sukud (аккад. mēlû) «высота, возвышенность». Таким образом, мы наглядно видим анагогическую функцию эстетического чувства. Искусство, подобно лестнице, ведет человека наверх, дает ощущение великого. Мы можем наблюдать такое представление как на терминологическом, так и на идеографическом уровне.

Если говорить об аккадском эквиваленте шумерских слов для искусства, то все они происходят от семитского корня
NKL с тремя значениями: 1. Быть хитроумным; 2. Обманывать, быть мошенником; 3. Быть искусным. В данном случае искусство связано с умением проводить, мошенничать, поступать хитроумно. И это не случайно. Все, касающееся сферы искусства, — нечто интеллектуальное, оригинальное, чего ранее не было и что создано в обход некоторых общеизвестных правил. Однако в семантике семитского корня нет никакой связи искусства с возвышенным и небесным. Возможно, это связано с различным представлением о божественном у шумеров и у семитских народов”
🌴©В.В.Емельянов

https://t.me/iraq_rusproj/2061

Цитата: Телеграм-канал Центральное БолотоГоворя об “искусстве” в шумерском языке, обратим внимание на одну важную и неочевидную вещь. Русское слово “искусство” обозначет многозначное абстрактное понятие, каким оно сложилось в наше время. “Деятели искусства”, “искусство Востока”, “предметы искусства” - всё это фразы нашего времени, невозможные в древности. Историк скажет так: “В.В. Емельянов предлагает считать, что в шумерском языке, по характеру употребления в текстах, самым близким к нашему понятию “искусства” является GALAM. Причем по приведенным цитатам из EPsD (Пенсильванского словаря) видно, что “искусство” понимается в виде “умения”, “мастерства”, а не “области деятельности”, тем более “духовной области”. Разумеется, если к нам придут последователи Платона, то они могут сказать, что искусство - это предвечная идея, которая воплощается в вещах из века в век, в том числе в Двуречье. Но среди историков древности и особенно археологов платонизм не очень распространен.

Далее, не устаю напоминать, что слово “sumeru” - это словарная параллель к названию жителей Южного Двуречья в определенную, довольно короткую эпоху, из аккадского языка. В ту пору, когда жители Южного Двуречья говорили по-шумерски, они не называли себя “шумерами”, а называли себя “сыновья города Ура”, “сыновья города Кеша” и так далее. “Шумер”, как и “искусство” - это современный термин, которым историки, для своего удобства, называют определенный регион в определенную эпоху, в основном 3-е тыс. до н.э. Но уже в это время вперемежку с шумероязычным населением жило и аккадоязычное, а на востоке - и носители языков иранского нагорья. Может быть, еще раньше (в 4-м тыс.?) в Южном Двуречье жило чисто шумероязычное население, но это домысел, у нас нет средства об этом узнать.

Типичную для древности картину можно сейчас наблюдать в юго-восточной Турции, в Тур Абдине, о котором я скоро надеюсь написать. Там есть “сирийские” деревни (туройо) и курдские, на фоне турецкой государственной власти. Если мы их всех назовем турками, это будет грубая ошибка.

Возвращаясь к сравнению понятия “искусства” у “шумеров” и “аккадцев”, надо, поэтому, уточнить: мы сравниваем, какие подходящие слова в этих языках можно найти для нашего современного понятия. А не то, что по этому поводу действительно думали аккадоязычные и шумероязычные жители одного и того же города. Они про наш департамент искусства вообще не знали.

https://t.me/iraq_rusproj/2062

ЦитатаНаходки, которые могут перевернуть представления о Библии. Древние языки, на которых никто не говорит уже четыре тысячи лет. Гордые и свободолюбивые арабские племена, враждующие между собой. Вездесущие американцы. Все это — жизнь российских археологов в Ираке. Ребята отчаянно нуждаются в финансовой поддержке, которая может помочь им найти новую Трою... Или нечто большее! Об этом — в интервью научного сотрудника РАН Алексея Янковского-Дьяконова, возглавляющего российскую экспедицию в Южном Ираке, на территории так называемых Болот, где в древние времена жили загадочные шумеры.


— Спросим сразу прямо: хорошо ли живется археологам в России? А в США или Германии?..

— В России у археологов немало проблем, о которых здесь коротко не скажешь. В первую очередь, это, конечно, очень небольшое, почти отсутствующее финансирование плановых раскопок, то есть таких, которые намечены для решения каких-то проблем нашей истории, а не потому, что строители решили именно в этом месте построить дорогу или гостиницу. Но и охранная археология у нас, к сожалению, под угрозой — законодатели пока склонны больше защищать интересы строителей, а не культурное наследие.

Кроме того, в России совсем нет системы финансирования зарубежных раскопок, хотя специалисты — и археологи, и дипломаты — хорошо знают, что это важный ресурс для укрепления внешних связей нашей страны и ее долгосрочной репутации. 

Как обстоят дела с местной археологией в США или Германии, я не знаю. Что касается зарубежной, в том числе ближневосточной археологии, то в Германии есть большая государственная организация — Немецкий археологический институт, созданный (DAI) еще в XIX веке внутри Министерства иностранных дел. Он с самого начала был одной из составляющих немецкого государства в процессе его становления. В США такого нет; там есть различные фонды и ассоциации, которые участвуют в финансировании раскопок за рубежом. В некоторых из них косвенно принимает участие Госдепартамент, то есть американский аналог министерства иностранных дел.

Фото: Telegram / Центральное Болото

— Санкции и сложная международная обстановка в мире сейчас мешают вашей работе или нет?

— Современная наука — дело международное. Преграды, конечно, мешают. Труднее стало добираться до международных конгрессов, чтобы коллеги узнали о нашей работе, взяли бы наши результаты в свой научный оборот, а если нужно — покритиковали их. Здесь, как в культуре и в бизнесе, недостаточно просто «выложить инфу» куда-то, надо ездить и защищать свое дело. Вместе с тем на недавней международной встрече я ни разу не встретил враждебного отношения; наоборот, некоторые коллеги, знающие русский, но не связанные с Россией, обращались ко мне по-русски из уважения. Но кому-то из моих соотечественников отказали в участии. Почему — бывает трудно понять: помимо политики, которую многие западные ученые в состоянии игнорировать, могут повлиять и состав конкретной коллаборации, и тема выступления, и случайные причины.

— Что именно российским федеральным чиновникам нужно сделать, чтобы улучить положение наших международных экспедиций — просто дать больше денег?

— Мне приходилось разговаривать с несколькими российскими руководителями в ранге спецпредставителя президента или главы федерального агентства. Все мои собеседники поддержали нас как в разговоре, так и в переписке по конкретным вопросам. С этой точки зрения можно сказать что да, понимание и поддержка есть.

Чего нет — это системы, процедуры для поддержки зарубежных экспедиций, а современное российское государство — это государство процедуры. Очевидно, что невозможно создать с нуля и сразу сеть русских археологических миссий для всего земного шара: для этого нет ни ресурсов (включая человеческие), ни дипломатической основы, ни потребности. Попытка вдруг создать «Российский археологический институт» наподобие немецкого DAI для всех стран и континентов была бы для дела даже опасной, из-за неготовности и коррупционного потенциала.

Есть отдельные страны, где — так сложилось — уместны российские археологические инициативы. Им бывает нужна поддержка сразу нескольких ведомств, как это выяснилось в период ковида, но в обычной, штатной работе возможностей МИД, Минкультуры и Российской Академии наук достаточно. Может быть, если к этому подключить Минэкономразвития или Минэнерго, то можно было бы и деньги найти. Это все не такая сложная схема; вопрос только в том, кто именно должен проявить политическую волю, чтобы ее собрать. Как сказано в знаменитой формуле Гиппократа, «удобный случай скоропреходящ», окно возможностей не будет оставаться открытым до бесконечности.

В принципе, на данном этапе именно для нашей экспедиции было бы достаточно, чтобы российское государство, на которое мы работаем, обеспечило бы нам стабильное финансирование в тем объемах, о которых мы просим, — они очень невелики. Программой-максимум было бы создание схемы, о которой я сказал выше.
— Вы все последние годы копаете преимущественно в Южном Ираке. Чем Ирак и иракцы, местные мусульмане, похожи на Россию и россиян, а чем радикально отличаются? 

— Нынешний Ирак похож на Россию 1990-х годов: государство не очень озабочено дисциплиной и вообще делами своих граждан. В области бизнеса, науки, культуры возможно почти все, кроме того, что явно противоречит исламу. Так же, как в свое время у нас, еще есть иллюзия, что «богатые иностранцы» должны за все заплатить, начиная с проекта, над которым мы вместе работаем, и кончая общим обедом в кафе… Бакшиш (взятка) играет большую роль, хотя нам удается решать наши вопросы без этого. В образовании форма (например, покупка новой мебели в ректорат) часто важнее содержания. Это все нам хорошо знакомо, правда?

Жизнь в иракских городах и деревнях мало отличается от российской: в городе все спешат по своим делам, работают, делают покупки; в деревне возделывают землю, пасут скот, чинят свою нехитрую технику. Басра, Амара, Насирия, где нам приходится бывать, — это города-миллионники с обычной жизнью. Для нашего соотечественника в них многое непривычно: например, очень мало общественного транспорта, мало светофоров, на домах не подписаны номера и названия улиц — но это обычно для городов в разных арабских странах. Никто не обращает на нас особого внимания, и уж, конечно, никто не бросается из-за угла, чтобы нас похитить. Правда, надо заметить, что мы находимся в более защищенном положении, чем условные туристы, потому что у экспедиции много надежных друзей. 

Из различий — обычно новоприезжему первым делом бросается в глаза мусор, рассеянный по улицам и дорогам. В России его складывают в гигантские горы на окраинах больших городов, поэтому его не видно. Эта ситуация с мусором отчасти символична: иракцы прямее нас.

Родственные связи играют гораздо большую роль. Чтобы спасти одного нашего иракского друга, природозащитника, от похитивших его бандитов, к дому, где его содержали, приехали четыре сотни его родственников с оружием. Пришлось отпустить. В Ираке немыслимо, чтобы дети сдали родителя в дом престарелых. О своих стариках они очень заботятся; если вы видите на улице стариков (чаще старух), просящих милостыню, — скорее всего, это беженцы.

Самое главное и грозное различие — малая доступность семейной жизни и секса для значительного числа необеспеченной молодежи. Роль и положение женщины — отдельная очень непростая тема. Женщины в Ираке отделены от мужского общества гораздо в большей мере, чем у нас. Свадьба в Ираке — дело очень дорогостоящее, на разные обязательные траты нужно около 25 тысяч долларов и без этого никак, а хорошо оплачиваемую работу найти в Ираке трудно. Парни годами копят деньги, чтобы иметь возможность жениться. Не имея денег, образования, перспектив — и женщин — ребята, разумеется, с легкостью берутся за оружие, когда его им предлагают.

Фото: Telegram / Центральное Болото

– Что простые местные иракцы говорят о России, Америке, конфликте на Украине? 

— Они обычно говорят: «России – да, Америке – нет!» Или: «Путин – сильный человек!» Но и среди наших молодых землекопов встречаются любители Америки и всего американского. В целом, мне кажется, иракцы гораздо больше озабочены конфликтом в Газе, чем на Украине. Один из них сказал мне: «У вас гражданская война». Надо понимать, что большинство ныне живущих иракцев или участвовали, или были свидетелями тех или иных боевых действий на своей родной земле.

— За время работы в Ираке у вашей экспедиции были какие-либо инциденты, связанные с боевиками и вообще местными?

— В 2019-2020 годах Багдад и весь юг Ирака охватили мирные протесты против неэффективности правительства. В Басре, старинном портовом городе, они начались раньше, еще в 2018 году. Сами протесты были мирными, но в демонстрантов стреляли бойцы неправительственных вооруженных группировок, которые имеют в Ираке немалую «теневую власть». Сложилось так, что именно в это время мне нужно было получить разрешения на раскопки на наших памятниках. Я остановился в той же гостинице, где всегда, но она была в двух шагах от площади Тахрир, где происходили протесты. Поэтому волей-неволей я побывал в революционной толпе, полной надежд, надо сказать, и слышал невдалеке вот эту автоматную стрельбу, где гибли люди. Это был важный опыт: быть рядом с теми людьми, для которых мы, собственно, и работаем.

— Пытались ли местные как-то мешать вашим экспедициям, отнимать найденные артефакты?

— Нет, им ни к чему с нами связываться. В Ираке по-прежнему продолжаются грабежи археологических памятников, хотя в гораздо меньших масштабах, чем в годы безвременья, в конце 1990-х – начале 2000-х. Вещи из этих грабительских раскопок, действительно, используются бандитскими группировками, в том числе для финансирования их преступной деятельности.

Цитата: Телеграм-канал Центральное БолотоТроицкий раскоп в Новгороде

И на нашем Болоте, и у нашего сирийского коллеги Князя Черкасского, и наверняка в других археологических каналах был репост призыва Марциса Гасунса к приезду волонтеров на Троицкий раскоп. Вчера у меня было два разговора на эту тему, в том числе с одним из руководителей раскопок. Вчера же в телеграм-канале Института археологии вышел репост из ВК Сергея Брюна, Генерального директора Новгородского музея-заповедника. Поскольку не всем удобно в ВК, я сначала выложу здесь текст Сергея Павловича

https://t.me/iraq_rusproj/2033

Цитата: Телеграм-канал Центральное Болото“В последнее время появляется множество публикаций, посвященных Троицкому раскопу и грядущему строительству Национального историко-археологического центра им. В.Л. Янина. Как один из людей, на прямой ответственности которого лежат оба взаимосвязанных проекта, не могу не прокомментировать пару насущных аспектов. Попробую кратко и тезисно. Начнем с главного.

«Археологи просят о помощи, в связи с грядущим строительством Центра им. В.Л. Янина» и «риском уничтожения ценнейших археологических слоев X-XI вв.»

Подобные заголовки в последнее время выходят как под копирку, в различных изданиях и аккаунтах в соцсетях. Что удивило не только Новгородский музей-заповедник, но и непосредственно работающих на Троицком XVII археологов. Напомню: на раскопе работают четыре авторитетнейших археологических коллектива: Институт археологии РАН, Центр археологических исследований Новгородского музея-заповедника, команды Московского государственного и Новгородского государственного университетов. Многие из работающих у нас археологов являются учениками Валентина Лаврентьевича Янина и посвятили Троицкому раскопу не один сезон, и не один десяток лет. И для всех наших коллег, и для нашего музея и Института археологии не очень ясным остается, как нормальный музейный и университетский призыв волонтерам присоединиться к работам на раскопе превратился в распространение фейковых и панических сообщений о грядущем уничтожении Троицкого XVII. Речь шла о том, чтобы максимально сосредоточить усилия над раскопками в этом сезоне, чтобы не откладывать бесконечно действительно нужного музею строительства.

А почему нельзя отложить строительство, и вообще нужен ли музею и Великому Новгороду этот Центр?

Действительно, в этом году крайне нежелательно откладывать строительство Национального историко-археологического Центра им. В.Л. Янина. Этот Центр обеспечит Новгородский музей-заповедник не только новым и современным хранилищем, где можно разместить более 30% наших фондов (а, напомню, что десятилетиями тянется проблема с размещением фондов в далеко не всегда пригодных помещениях на территории кремля), но также и стремительно развивающиеся и получающие новое оборудование реставрационные мастерские, лаборатории, выставочные и лекционные залы. Центр необходим прежде всего музею и его памятникам.
Центр музею нужен, а строительство переносить нежелательно. Не невозможно, а крайне нежелательно. И да, сейчас у нас есть возможность без ущерба для памятников, уходя в глубокую осень, но успеть. Но никто не допустит уничтожения одних памятников, сокрытых в слоях X-XI вв., ради размещения в новом фондохранилище других.

https://t.me/iraq_rusproj/2034

Цитата: Телеграм-канал Китай - Николай ВавиловПочему иногда полезно случайно пролистывать старые книги, например, Большую советскую энциклопедию - потому что случайный поиск может дать интересное видение: я не знал, что английский сад (как будто естественный), который противопоставляется французскому (нарочито правильный) - это на самом деле китайский классический сад. «Случайные» тропинки, гроты, «развалины» - все рукотворно.

Заимствование произошло в расцвет династии Цин — этот отдельный факт может пролить много света на генезис Британской империи. Может быть, британцы, восхищенные мощью Кита, заимствовали вообще все, что могли понять и не понять. А британская империя — своеобразный результат, отправной точкой которого стали восточные практики в различных сферах жизни? Конечно, через призму британских востоковедов.

Мало кто знает, но у «Робинзона Крузо» Дефо есть и вторая часть - в которой ментально закаленный выживанием на необитаемом острове «моряк» достигает Лондона через Россию и Китай. Что еще мы не знаем об истинных началах устройства Англии и роли китайских знаний в ее подъеме?

https://t.me/shuohuaxia/15739