Сталин. Роль в истории страны. Современники, события, явления. Сталин сегодня.

Цитата: зарун от 18.06.2016 18:12:07 Сайт жертв политических репрессий в СССР.

В нём  фамилии казненных, направленных в лагеря и спецпоселения, людей разных национальностей, разных возрастов, разных профессий, разной веры.
 За каждой стоит кропотливая работа прокуратуры, суда, работников  ФСБ. Только после реабилитации и признания их невиновности они попали на этот сайт.

Цитата: зарун от 18.06.2016 18:12:07 Сайт жертв политических репрессий в СССР.

В нём  фамилии казненных, направленных в лагеря и спецпоселения, людей разных национальностей, разных возрастов, разных профессий, разной веры.
 За каждой стоит кропотливая работа прокуратуры, суда, работников  ФСБ. Только после реабилитации и признания их невиновности они попали на этот сайт.

Цитата: Слоелолог от 18.04.2016 23:23:40Я вот подумал они же все Прометеи.

Цитата: Ale_Khab от 19.06.2016 23:25:05osankin, если мне захочется почитать художественную литературу или послушать радио, я вас обязательно позову.
Совем не обязательно тащить на ГА измышления несертифицированных представителей СМИ.

Цитата: ЦитатаВ четвертом классе мы начали изучать «Историю СССР». Была война, и учебников не хватало. Поэтому нам выдали старые книжки по истории, изданные в тридцатых годах. Учебники эти поразили меня своей таинственностью. В них черной краской были замараны целые страницы текста, а вместо пяти фотографий зияли черные квадраты.

Как я ни пытался стирать эту краску, чтобы увидеть замазанные фотографии, мне это не удавалось.
Дома я спросил у матери, почему замазали картинки. Она ответила просто и доступно: «Так надо».
Через много лет я узнал, что затушевали портреты военачальников и политических деятелей, уничтоженных после многочисленных процессов тридцатых годов.
В 1970 году я начал собирать материал о МУРе во время войны. Мы сидели в квартире Игоря Скорина. Хозяин, Алексей Ефимов и я. Они рассказывали, а я записывал, потом мои друзья достали самое дорогое и интересное – старые фотографии. Я поглядел на них и вспомнил учебники моего детства. Лица некоторых людей были затушеваны черными чернилами.
– Этих ребят арестовали как врагов народа, – сказал грустно Скорин, – было негласное указание замазать их на групповых портретах.
– Пришлось, – со злой горечью пояснил мне Ефимов, – а то всех могли прихватить как пособников.
На одной из фотографий в центре сидел человек без лица с тремя ромбами в петлицах и орденом Красного Знамени.
– Леонид Давыдович Вуль, начальник МУРа, талантливый сыщик, – пояснил Скорин.
Леонид Вуль пришел в уголовный розыск из МЧК. Он работал в подразделении, занимавшемся борьбой с уголовной преступностью и бандитизмом.
Как я уже писал, возглавлял его легендарный человек Федор Мартынов. У него был подлинный оперативный талант, и людей он подбирал в свою службу штучных.
Такое подразделение в ВЧК – ОГПУ было просто необходимо, так как уголовный розыск в республике находился в стадии становления. Впрочем, как и весь милицейский аппарат страны.
Деньги милиционерам платили смешные, пайки были скудными, поэтому на службу в РКМ приходили случайные люди.
Как ни странно, чекисты за такую же работу получали намного больше. Так что взаимный антагонизм сыщиков уголовного розыска и их коллег с Лубянки возник еще в далекие годы Гражданской войны.
Вуля отправили на работу в МУР с формулировкой «на укрепление руководящих кадров». Он пришел в дом номер 3 на Большом Гнездниковском, где тогда помещался МУР, и очень много сделал для правильной организации работы этого сложного подразделения.
Надо сказать, что в те годы уже сложился костяк московского сыска. Ушли случайные люди, отправлены были «на этап» жулики и взяточники. МУР стал элитной милицейской службой.
Вуль часто бывал в Кремле, докладывал лично Сталину о состоянии преступности в стране.
В тридцать третьем году была ограблена квартира одного из самых крупных партийных деятелей. Вполне естественно, что раскрытием преступления занялись люди из госбезопасности. Но у них, занятых подготовкой будущих громких процессов, ничего не получалось.
Сталин лично поручил Вулю заняться этим делом и дал неделю срока. МУР раскрыл дело в течение пяти дней. Сталин вызвал Вуля, поблагодарил его и назначил начальником московской милиции.
– Кого вы рекомендуете на свое место? – спросил вождь сыщика.
– Виктора Николаевича Овчинникова.
Сталин одобрил эту кандидатуру.
Если бы Леонид Вуль знал, как повлияет его рекомендация на судьбу его заместителя, он наверняка бы не назвал эту фамилию.
У Лубянки хорошая память. Вулю не простили, что он со своими оперативниками, раскрыв дело об ограблении соратника великого вождя, не поделился славой с людьми Ягоды.
Его арестовали и приговорили к высшей мере.

Цитата: ЦитатаВ 1936 году в городе Мелекессе Куйбышевской области была убита заслуженная учительница Мария Пронина, делегат VIII чрезвычайного Всесоюзного съезда Советов, член редакционной комиссии съезда. На этом съезде принималась сталинская конституция. Поэтому смерть Прониной немедленно связали с происками врагов народа.

Дело вели местные сотрудники, а под политическую версию забили камеры тюрьмы родственниками и знакомыми людей, арестованных как члены троцкистско-зиновьевского заговора. Но дело так и не было раскрыто. Тогда «железный нарком Ежов» поручил его Московскому уголовному розыску. Оперативную группу возглавил начальник МУРа старший майор милиции Виктор Овчинников. В нее вошли лучшие московские сыщики, среди них были Георгий Тыльнер, Николай Осипов, Алексей Ефимов, Иван Свитков, поднявший дело Патриаршей ризницы.

Им предстояло найти убийцу учительницы Прониной.

Вводя своих сотрудников в курс дела, начальник МУРа не рассказал о личном указании Ежова преподнести это убийство как политическое. Овчинникову было ясно, что к принятию сталинской конституции это дело никакого отношения не имеет.

И хотя великий вождь заявил, что жить стало лучше, жить стало веселей, в стране не хватало продуктов, мануфактуры. Люди получали нищенскую зарплату, а за ударный труд поощрялись ордерами на галоши и отрезы ситца. А по Москве гуляла новая частушка: «Жить стало лучше, стало веселей, шея стала тоньше, но зато длинней».

Пронина получила в Москве довольно крупную сумму денег, купила много вещей в спецмагазине. Безусловно, это не могло не привлечь к ней внимания преступников.

Уголовная версия оказалась самой верной. Московские сыщики арестовали «ночного царя» Мелекесса бандита Розова и его подельников – уголовников Федотова и Ещеркина.

Оперативники МУРа за раскрытие сложного преступления были награждены орденами. Арестованных «троцкистов-зиновьевцев» выпустили из тюрьмы. Масштабного заговора против сталинской конституции не получилось. И этого Ежов не простил Овчинникову.

Рекомендовал его на должность начальника враг народа Вуль, да и во время Первой мировой войны он был старшим унтер-офицером (по-нашему – старшим сержантом), а главное, его сестра была когда-то замужем за поляком, ныне живущим в Варшаве.
Так появилось на свет дело «польского шпиона Виктора Овчинникова». Ведь только агент империалистической разведки мог не заметить, что дело об убийстве делегата съезда Советов – политическое.
Виктор Овчинников был расстрелян по приговору Особого совещания.
В те же годы арестовали и вынесли смертный приговор первому начальнику МУРа Александру Трепалову, его обвинили в покушении на жизнь самого товарища Сталина.

Цитата: krizis2003 от 20.06.2016 18:11:09Романовы умудрились зарегулировать солнечные пятна так, что голод был чуть ли не каждый год. Большевики, похоже, покрутили ручку в другую сторону, поскольку  первый голод 33го был последним периодическим.

Цитата: krizis2003 от 18.06.2016 20:14:59Не раз уже говорилось, что реабилитация не означает невиновности. Далеко не всегда дела рассматриваются по существу.

Цитата: зарун от 20.06.2016 19:56:02А как быть с этим НКВДешным маразмом, приведший к реальным срокам наказания:

Скрытый текст

 - "...Что при обыске у Солоневича А.А. обнаружен ряд его анархо-мистических рукописей, как-то: две тетради под заглавием «Учение Канта о чистом разуме» , блокнот за №10 под заглавием «История русской литературы» , 3 тетради под заглавием «Мифология» , одна тетрадь под заглавием «Аристотель-метафизика»
ПОСТАНОВИЛ:
Обнаруженные у Солоновича вышеупомянутые контрреволюционные, антимарксистские рукописи приобщить к настоящему делу, как вещественные доказательства.
 
- Контрреволюционная покупка продуктов в эстонской приграничной полосе.
сотрудник Никитин сказал:
«...на сегодняшний день... в некоторых деревнях... нет ни одного мужчины, все они арестованы. Арестовали председателей колхозов, бригадиров зато, что они, проживая в 200 метрах от пограничной полосы, в 1920-21 гг. были за границей и покупали там несколько килограммов соли и других продуктов».

 - «Немецкая разведка - по этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта резидентура Шварц... но немцы должны вести дела посерьезнее. Постараюсь раскопать. Финская - есть. Чехословацкая - есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза...

Китайцев подобрал всех. Остались только старики, хотя часть из них, 7 человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты.
Я думаю, что не стоит на них тратить время. Уж слишком они дряхлые. Наиболее бодрых забрал».

 - Или показательные и очень страшные факты по польской операции, - думаю они позволят понять откуда взялось у буржуазной Польши столько агентов и шпионов.
Работники НКВД, стремясь выполнить лимиты по арестам лиц определенной национальности, арестовывали или выдавали за этих лиц уже арестованных граждан другой национальности.
Работники Кунцевского РО НКВД СССР Московской области арестовали как поляков рабочих и служащих Буренкову, Иваненкову, Садовникову и Никандрова - русских по национальности.
По распоряжению руководящего работника Донецкого УНКВД Вольского путем избиений от 60 арестованных украинцев, белорусов и русских были получены показания о том, что они являются поляками".

 - 9-го августа с. г. в КПК обратился упр. Московской обл. конторы Метизсбыта тов. Глазко с образцом маслобойки, изготовленной на заводе № 29, лопасти которой имеют вид фашистской свастики.    
Выпуск маслобоек, лопасти которых имеют вид фашистской свастики, считаю вражеским делом. Прошу передать все это дело в НКВД.
Архив КГБ, ф. 8, оп. 1—1939 г., порядковый номер] 14, л. 5-6,25-26, 116, 132.

 - отряд глухих-террористов
«В Ленинграде в августе-ноябре 1937 года по одному делу арестовали 53 человека, в том числе 51 глухонемого, обвинив их в подготовке террористических актов против Жданова, Молотова и Сталина. По решению «тройки» все эти лица осуждены, причем 34 - к расстрелу.

В стране ведь совершенно сознательно нагнеталась атмосфера шпиономании и охоты на ведьм. Кругом вредители, шпионы, диверсанты стремятся уничтожить СССР.

Злую роль играли совершенно нелепый культ плана и традиционная для всех советских мероприятий кампанейщина, что в посадке кукурузы, что в борьбе с "шпионами".

Цитата: зарун от 20.06.2016 19:56:02А как быть с этим НКВДешным маразмом, приведший к реальным срокам наказания:

 - "...Что при обыске у Солоневича А.А. обнаружен ряд его анархо-мистических рукописей, как-то: две тетради под заглавием «Учение Канта о чистом разуме» , блокнот за №10 под заглавием «История русской литературы» , 3 тетради под заглавием «Мифология» , одна тетрадь под заглавием «Аристотель-метафизика»
ПОСТАНОВИЛ:
Обнаруженные у Солоновича вышеупомянутые контрреволюционные, антимарксистские рукописи приобщить к настоящему делу, как вещественные доказательства.
 
- Контрреволюционная покупка продуктов в эстонской приграничной полосе.
сотрудник Никитин сказал:
«...на сегодняшний день... в некоторых деревнях... нет ни одного мужчины, все они арестованы. Арестовали председателей колхозов, бригадиров зато, что они, проживая в 200 метрах от пограничной полосы, в 1920-21 гг. были за границей и покупали там несколько килограммов соли и других продуктов».

 - «Немецкая разведка - по этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта резидентура Шварц... но немцы должны вести дела посерьезнее. Постараюсь раскопать. Финская - есть. Чехословацкая - есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза...

Китайцев подобрал всех. Остались только старики, хотя часть из них, 7 человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты.
Я думаю, что не стоит на них тратить время. Уж слишком они дряхлые. Наиболее бодрых забрал».

 - Или показательные и очень страшные факты по польской операции, - думаю они позволят понять откуда взялось у буржуазной Польши столько агентов и шпионов.
Работники НКВД, стремясь выполнить лимиты по арестам лиц определенной национальности, арестовывали или выдавали за этих лиц уже арестованных граждан другой национальности.
Работники Кунцевского РО НКВД СССР Московской области арестовали как поляков рабочих и служащих Буренкову, Иваненкову, Садовникову и Никандрова - русских по национальности.
По распоряжению руководящего работника Донецкого УНКВД Вольского путем избиений от 60 арестованных украинцев, белорусов и русских были получены показания о том, что они являются поляками".

 - 9-го августа с. г. в КПК обратился упр. Московской обл. конторы Метизсбыта тов. Глазко с образцом маслобойки, изготовленной на заводе № 29, лопасти которой имеют вид фашистской свастики.    
Выпуск маслобоек, лопасти которых имеют вид фашистской свастики, считаю вражеским делом. Прошу передать все это дело в НКВД.
Архив КГБ, ф. 8, оп. 1—1939 г., порядковый номер] 14, л. 5-6,25-26, 116, 132.

 - отряд глухих-террористов
«В Ленинграде в августе-ноябре 1937 года по одному делу арестовали 53 человека, в том числе 51 глухонемого, обвинив их в подготовке террористических актов против Жданова, Молотова и Сталина. По решению «тройки» все эти лица осуждены, причем 34 - к расстрелу.

В стране ведь совершенно сознательно нагнеталась атмосфера шпиономании и охоты на ведьм. Кругом вредители, шпионы, диверсанты стремятся уничтожить СССР.

Злую роль играли совершенно нелепый культ плана и традиционная для всех советских мероприятий кампанейщина, что в посадке кукурузы, что в борьбе с "шпионами".

Цитата: ЦитатаГлава третья Ностальгия

Запрещенное танго

   …А потом я проснулся. Машина стояла под светофором на Пушкинской площади. Уже стемнело, и электрические елочки, висящие на проводах, горели весело и беззаботно. На бульваре у зажженной елки топтался народ, в витринах магазинов стояли деды-морозы и красовался плакат «С Новым 1974 годом».
   Мелодию мы услышали на полпути к левому повороту в проезд МХАТа. Из огромных репродукторов, установленных на здании Центрального телеграфа, вместо привычного в праздничные дни текста: «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди», — Иосиф Кобзон пел знаменитое танго Оскара Строка «Скажите, почему?».
   — Ты подумай, — засмеялся мой товарищ Боря Вдовин, с которым мы «напрягались» далеко от Москвы, — никак, пока нас не было, власть переменилась.
   — Ничего не менялось, — пояснил разбитной московский таксист лет под шестьдесят, — просто Кобзон Лещенко поет.

* * *
   Летом сорок пятого во дворе горит прилаженная ребятами-фронтовиками стосвечовая лампа, а на окне второго этажа стоит радиола «Телефункен» с зеленым подмигивающим глазом индикатора, и бывший младший лейтенант Воля Смирнов ставит на крутящийся диск пластинки Лещенко.
   В нашем дворе пользовались успехом веселые песни. По несколько раз крутили «У самовара я и моя Маша», «Дуня, люблю твои блины» и знаменитый «Чубчик».
   Из нашего двора на фронт ушло много ребят, и им повезло, почти все вернулись.
   Уходили они пацанами-школьниками, а пришли решительными крутыми мужиками, посмотревшими Берлин и Франкфурт, Варшаву и Краков, Братиславу и Прагу, Вену и Будапешт, Харбин и Порт-Артур.
   Они увидели, как жили люди в этих загадочных городах, и с большим изумлением поняли, что много лет подряд, на пионерских сборах, комсомольских собраниях и армейских политзанятиях, им чудовищно лгали о самой счастливой стране на планете.
   В странах, которые они освобождали, люди жили богаче и веселей, даже несмотря на военное лихолетье.
   Вдруг выяснилось, что велосипеды «В-SА» лучше наших, мотоциклы «цундап» дают сто очков вперед «ковровцам», а лучшие наручные часы «ЗИЧ», величиной с розетку для варенья и толщиной с висячий дверной замок, не идут ни в какое сравнение с немецкими штамповками.
   Воздуха свободы глотнули молодые ребята, мир увидели.
   Увидели, и не в пользу любимой родины оказалось это сравнение.
   Страна встретила их теснотой коммуналок, тяжелой работой, скудным бытом.
   Только вечерами, на затоптанном пятачке, они танцевали под привезенные из далекой Европы мелодии и вместе с воспоминаниями о самых страшных годах приходило чувство утраты другой, счастливой жизни.
   И вечерами, танцуя под лихой «Чубчик», вспоминали набережные Дуная и узкие улочки Кракова.
   Но однажды «Чубчик» перестал звучать в нашем дворе.
   Много позже Воля Смирнов, ставший известным московским адвокатом, рассказал мне, что как-то вечером к нему пришли трое. Они достали красные книжечки с золотым тиснением трех букв «МГБ».
   — Слушай, парень, — сказал старший, — ты фронтовик, у тебя пять орденов, поэтому мы пришли к тебе, а не выдернули к нам. Кончай антисоветскую агитацию.
   — Какую? — страшно удивился Воля.
   — Лещенко перестань крутить, белогвардейца и фашистского прихвостня.
   — Так я не знал! — Воля Смирнов немедленно понял, сколько лет можно получить по любому пункту предъявленного обвинения.
   — Я тоже когда-то не знал, — миролюбиво сказал старший, — а потом мне старшие товарищи разъяснили. Сдай антисоветчину.
   Воля достал из шкафа пять пластинок Лещенко.
   — Пошли на лестницу, только молоток возьми.
   Они вышли на площадку, и старший молотком расколол пять черных дисков.
   — Это чтобы ты не думал, Смирнов, что мы их себе забираем. Не был бы ты фронтовиком, поговорили бы по-другому.
   Радиола замолкла, но в сорок шестом вернулся после госпиталя домой любимец двора, певец и аккордеонист Боря по кличке «Танкист». Каждый вечер он выходил с аккордеоном во двор, играл Лещенко. И приплясывала бесшабашная мелодия «Чубчика». И ребята танцевали под нее, а не под песни в исполнении Бунчикова.
   Теперь я понимаю, что знаменитый дуэт Бунчиков и Нечаев пел весьма прилично.
   Иногда на волнах радиостанции «Ретро» они вновь приходили ко мне, и я слушал их песни с ностальгической грустью.
   Но тогда я не любил их. Особенно после 1947 года, когда «здоровые силы советского общества вывели на чистую воду безродных космополитов».
   Каждое утро Бунчиков и Нечаев провожали меня в школу сообщением о том, что «летят перелетные птицы в осенней дали голубой». А вечером они мне бодро пели о том, как «едут, едут по Берлину наши казаки».
   Но мы хотели слушать Лещенко. На Тишинском рынке из-под полы испитые мужики продавали его пластинки, которые неведомым путем попадали к нам из Румынии, но стоили они от 100 до 200 рублей. Для нас, пацанов, это была неподъемная цена.
   У моего дружка и коллеги по боксу, а ныне известного писателя Вали Лаврова была трофейная установка «Грюндиг», на которой можно было записывать пластинки. Но для этого требовалось раздобыть рентгеновскую пленку.
   Лучшей считалась немецкая желтая «АГФА», ее продавали больничные санитары по два рубля за штуку. Использованная, с изображением болезней легких, опухолей желудка, стоила на рубль меньше.
   Валя записывал нам песни Лещенко, но репертуар был небогатый. Оговорюсь сразу, писал он нам запрещенные танго совершенно бескорыстно, так как считал, что торговать «ребрами» — дело недостойное.
   По воскресеньям мы ехали до метро «Аэропорт», а потом на трамвае до Коптевского рынка: там располагался лучший в Москве музыкальный ряд. Настоящие пластинки стоили невероятно дорого, но мы покупали «ребра».
   Нас консультировали друзья Вали Лаврова, уже тогда среди пацанов считавшиеся крупными музыкальными коллекционерами: Юра Синицын и Слава Позняков. Они безошибочно, на глаз определяли качество записи. С ними консультировались даже солидные коллекционеры.
   Мы мечтали накопить денег и купить подлинные пластинки Лещенко, записанные перед войной рижской фирмой «Беллокорд». Мы были еще пацанами и копили эти деньги, отказываясь от кино и мороженого.

* * *
   Сегодня я часто думаю: почему нам все это запрещали? Кто конкретно в доме на Старой площади подписывал бумаги, определяющие, что мы должны читать, смотреть в кино, под какую музыку танцевать и что носить?


Когда-то один партдеятель, с которым я беседовал о роли комсомола в Великой Отечественной войне, угощая меня чаем с сушками, сказал, что они свято выполняли указания Сталина.
   Но мне все-таки не верится, что человек, руководивший огромной страной, занимался бы пластинками Лещенко. Хотя все может быть. Кто знает, о чем думал автор бессмертного труда «Марксизм и вопросы языкознания»?

* * *

   Из Риги приехал дядя, его вызвали в Москву на какое-то важное совещание. Я ему продемонстрировал свое богатство, коллекцию пластинок, записанных на «ребрах».
   Дядька послушал песни Лещенко, сопровождавшиеся змеиным шипением. Качества звука при записи на рентгеновскую пленку добиться было невозможно. Дядька засмеялся и пообещал прислать из Риги набор пластинок фирмы «Беллокорд».
   Так я стал обладателем несметного богатства.
   Последнее дачное лето. 1950 год. Купание, волейбол до полного изнурения и, конечно, танцы по вечерам.
   Свет с террасы дачи, звук радиолы, пары, старающиеся уйти из светового пятна в спасительную мглу кустов орешника.
   И снова танго.

 
В последних астрах печаль хрустальная жила…
 

   Господи, что я мог знать о «хрустальной печали»?
   Но странная магия этих слов почему-то вызывала нежную грусть.
   Почему? Ведь в моей жизни все было прекрасно. Красивая веселая мама, окруженная толпой поклонников, и отец еще был жив, и у меня была прелестная девушка с золотистыми волосами и огромными светлыми глазами, изумленно и весело смотрящая на мир.
   Но «хрустальная печаль» преследовала меня, заставляла иначе смотреть на жизнь.
   И мне хотелось встречаться с любимой девушкой не на дачной платформе Раздоры, а как на пластинке Петра Лещенко: 
 

Встретились мы в баре ресторана…
 

   Александр Вертинский с его желтым ангелом, спустившимся с потухшей елки в зал парижского ресторана, был для нас слишком изыскан, а Петр Лещенко — свой, с нашего двора, как Боря Танкист.
   Ведь недаром в компаниях и на дворовых танцульках люди кричали:
   — Поставь Петю Лещенко.
   Петю, а не Петра Константиновича. Он стал данностью послевоенных лет.
   Дачное лето пятидесятого было последним счастливым летом моей молодости. В августе застрелился отец, ожидавший ареста, как и многие, полжизни проработавшие за границей. Он очень любил жизнь, был острословом и гулякой и решился на этот страшный шаг, надеясь вывести из-под удара МГБ свою семью.
   И наступил самый тяжелый период моей молодости. Меня перестали приглашать, некоторым моим товарищам родители запретили со мной общаться. Это уже детали. Настоящие друзья все равно остались со мной.
   И украсило те годы, вместе с книгами Константина Паустовского, Алексея Толстого, Вениамина Каверина, танго Оскара Строка в исполнении певца из Бессарабии.

* * *

Цитата: krizis2003 от 20.06.2016 20:17:06Много букв, для замены мыслей? Абсурдные доносы, которые не редкость везде и во все времена, они как должны были доказать что реабилитация как то рассматривала дела по существу?

Цитата: зарун от 21.06.2016 06:17:57Таких показателей не фиксировала ни одна пенитенциарная система. Это был уникальный уровень репрессивности в СССР

Цитата: донна роза от 21.06.2016 08:18:09с каких пор сталинский дом стал казармой?
Моя сталинская двушка по площади равна трешке 75-ой серии. Да еще и потолки 3 метра
хороший передерг

Цитата: донна роза от 21.06.2016 12:07:27исключением здесь не пахнет, эту квартиру я купила. До этого она так же была коммуналкой на две семьи. В самом большом городе Росатома такого добра до сих пор навалом. Дочь живет в такой же сталинке, но деревянной и со всеми удобствами,и хотя дом числится ветхим - простоит еще 100 лет, трубы и сантехнику поменяли
Мой родительский дом тоже сталинка общей площади 60- квадратов. Они у нас либо кирпичные либо шлакоблоки(те самые, с дранкой), ни одной высотки и все только четырехэтажки. Есть пара улиц двухэтажек, но там жили все. От простого народа до руководителей всяких разных уровней. Это особенность города и его застройки. Бараки здесь были только при начале строительства и очень недолго. Сразу начали строить капитальное жилье (это про заботу о народе)
по поводу халтуры, не халтура это, а технология такая. У нас все шлакоблоки так построен

Цитата: зарун от 21.06.2016 09:11:51Ленинград. 1961год. Новосёлы на Ветеранах,  семья из 5 человек. Глава семьи инвалид ВОВ 1 группы, перенёсший tbc лёгких, но с осложнением в виде зксудативного
плеврита и требующего по жизненным показаниям, не менее 2-х раз в неделю проведения в стационаре пункции плевральной полости  и отсоса жидкости.
Квартира угловая из 3-х комнат, площадью 29 кв.м., последний 5-й этаж. Подняться инвалиду на 5 -й этаж было сравнимо  с подвигом.
Зимой углы в квартире покрывались толстым слоем инея. Летом плоская, покрытая рубероидом крыша нагревалась и температура была как в тропиках.
В дальнейшем  жалели, что переехали из коммуналки на Моховой, из 2-х комнат, площадью более 50 метров на окраину, в отдельную казарму.

Цитата: Эскакдоллар от 22.06.2016 12:52:381961. Сталина уже давно нет. Как можно три комнаты поместить на 29 метрах - это отдельная тема. Сталинские дома - очень просторные. В них всегда высокие потолки.

Цитата: Azer от 24.06.2016 01:46:59Не нужен России инородец на престоле. 
Нужно было уйти ещё в 1934 году и передать бразды Кострикову со Скрябиным (понятно - забрать с собой Кагановича и Микояна). 
Тогда бы не было ни дела военных,  ни трёх московских  политических процессов - над троцкистами и зиновьевцами. 
Гитлер начал войну с интернационалистами разгромленными ( и неоформившимися национал-имперцами, которые сложились к середине 40-х, по ходу войны - вот в эту-то идеологическую щель Гитлер и ударил, и был близок к цели, как позже выяснилось, ибо ровно почти через 50 лет, только гораздо эффективнее, в такую же вновь образовавшуюся идеологическую щель ударят США - когда интернациональный коммунизм уже истлел, а народившийся националистический капитализм ещё не держал головку), но Гитлер трижды бы подумал, прежде чем начать войну с интернационалистами укрепившимися.
Мог уйти в 1949-м, отдав страну Вознесенскому, Жданову, Жукову и Кузнецову (прихватив тех же, плюс мингрела и всю бакинско-тифлисскую бригаду плюс Влодзимирский и Абакумов). Тут, правда, было бы потруднее обойтись без репрессий (учитывая, что народ помнил 1937-й)
Но и не было бы идиотских процессов над "английскими шпионами" (1953-й), еврейского дела врачей, русского - ленинградского (1949-1952-е).
Сталин выстроил государство, которое не могло существовать без репрессий. И тут - либо эти репрессии вводить в конституционную норму (когда вместо пенсии - дежурный расстрел с конфискацией), либо само это государство упразднять.
Что и сделали менее, чем через 40 лет после смерти кормчего. Ибо за это время выросло два поколения, которые не пожелали 
мараться в чужой крови, чтобы потом самим идти на плаху - этого уже никому не хотелось.

Теперь про "Сталин сейчас". Почти у всех, кого я знаю, искушение назвать "Сталиным сейчас" В.В.Путина. 
Мол, сейчас он "отрепрессирует" на новый лад неотроцкистов-прозападников ("плохих" ходоров, дворковичей и улюкаевых), потом накрутит хвосты Западу, потом восстановит СССР-Росимперию (непонятно только под каким идеологическим соусом, но допустим - под каким-нибудь, типа "Русского дела"), потом... Ерунда, ничего не выйдет
Времена влияния одного человека кончились ещё при самом Сталине. 
Если невозможно переизбрать на Вече в Новгороде, "придушить табакеркой в висок", взорвать или пришпилить вместе с семьёй к стенам в каком-нибудь провинциальном доме - можно довести до смерти тихой сапой, элементарно не оказывая медпомощи. 
Можно пинками согнать с трибуны.
Можно довести до смерти, заставляя выполнять риутал - например 5-тичасовое выступление по бумажкам.
Можно загнать в угол элементарным саботажем, в глаза докладывая, а за глаза - проваливая.
Поэтому нет и не будет никаких иных методов, кроме хотя бы двухпартийной системы, но именно двух, а не клонированных. Сталинский опыт здесь не годится