Цитата: 753 от 19.03.2017 09:56:45Хорошо, но почему зарун приводит только отрицательные факты сомнительного толка?
Как раз наоборот революционеры отличались от богатых классов и чиновников тем, что они были аскетами, жертвователями своими жизнями. Средний возраст революционеров в России не доходил и 26 лет. Многие не доживали и до 20 лет.
Ленин, конечно же жил в квартирах и домах среднего уровня, по меркам Европы и России начала 20 века, и не более того. И жил скромно.
А большинство революционеров не имело ничего, кроме тюрем, каторги, ссылок, виселиц и расстрелов.
Скрытый текст
Многие богатые революционеры по наследству, все свои деньги отдавали в партийную кассу. Все, до единой копейки и себе не оставляли ничего. И ничего им было не нужно: ни наград, ни денег, ни положения. Наоборот, они сознательно шли на плаху, как декабристы до них, или, как солдаты Семеновского полка, которые отказывались служить в тяжёлых казарменных условиях государству.
И они, эти мальчишки и девчонки шли на смерть так, что даже Лев Толстой хотел встать вместе с ними, чтобы и ему старому человеку накинули палачи петлю на шею. ("Не могу молчать")
Ни кто не спорит, что кассы партий пополнялись деньгами, как из за рубежа, так и богатыми спонсорами, а так же через грабёж богачей (Робин Гуды, положительные герои, в народе ещё не перевелись) , банков и т.д. Но не для своего же кармана.
Конечно нет. Шла народная война против богачей, против тех, кто грабил народ и жил за его счет.
У революционеров была своя философия, своя мораль, и они не вписывались в Законы, которые писались богачами для самих себя.
А вы попробуйте фактологически опровергать посты. Вот тогда - то и появиться у вас действенный диалог, а не пропагандистская словесная шелуха.
Теперь по выделенному в вашем тексте о суровых испытаниях революционерок на царской каторге.
В январе 1906 года (когда революция была в разгаре и только-только властям удалось справиться с декабрьским восстанием 1905 года в Москве) по
1911 год в Сибири, в единственной тюрьме для политкаторжанок оказалось 62 человека ("жертвы царизма" со всей многомиллионной России).
каторжанки с солдатами конвоя
Торжественная встреча первого этапа с женщинами-политическими, следовавшими на Мальцевскую каторгу, в Акатуйской каторжной тюрьме. А.А. Измайлович рассказывала об этом так:
"- А вон тюрьма, - показывают конвойные, ... чинно шагающие со всех сторон наших
экипажей...
Белые, не очень высокие стены резко выделяются среди зеленой поляны и зеленых же гор. Вот мы у ворот. Здесь нас подхватила живая шумная волна, увлекла за собой, оглушила криками приветствия и громом революционных песен, осыпала цветами... Кругом, везде, со всех четырех сторон маленького дворика деревья, гирлянды цветов, флаги, красивые надписи без конца: "Да здравствует социализм", "В борьбе обретешь ты право свое", "Да здравствует партия соц.-рев."...
А в одном уголке,особенно красиво убраны гирляндами зелени и цветов на полотне фамилии нас шестерых... Мы стояли под звуками Марсельезы и дождем цветов"... Да, что и говорить - нечеловечески суровый каторжный режим!
Политические жили в своих камерах, отдельно от уголовных преступниц. Днем камеры не запирались, можно было свободно выходить в общий коридор и наведаться друг к другу в гости из камеры в камеру. Перед обедом и ужином полагались две прогулки по два часа. Конечно, мемуаристки настаивали, что они голодали. Но голодали, видимо, не сильно - помимо прочих продуктов каждой полагалось по большой буханке ржаного хлеба (в источнике - "ок. 1 кг"), который большинство из них не ели. Просто не любили черный хлеб, выносили его в общий коридор и оставляли там для уголовниц, у которых были вкусы попроще. (Голодающие люди никогда не будут разбрасываться буханками хлеба!) Это заметил начальник тюрьмы и предложил дамам вместо готовых ржаных буханок выдавать пшеничную муку. Они согласились на белую муку, "которую... отдавали печь за ограду тюрьмы крестьянам". Теперь у каторжанок к утреннему чаю были свежие белые булки. Получалось около 1,5 - 2 кг пшеничного хлеба на человека в неделю. Главная проблема была в том, что "казенное питание" казалось избалованным дамам невкусным.
чаепитие каторжанок
Деньги, получаемые из дома, обычно складывались в общий котел.
"Выписка [продуктов] производилась нами 1 раз в 2 недели, - рассказывали мемуаристки. - Выписывали чай, сахар, картошку, иногда кету, изредка рис, яйца,
зеленые огурцы, ягоды и другие вкусные вещи". Большим подспорьем были также посылки, приходившие без ограничений, даже из-за границы! "
Однажды Маруся Беневская получила из Италии от своих родных прекрасный торт", который поделили на всех. Так всегда делили посылки и особенно сладости из них. Родственники старались обеспечить каторжанок всем необходимым - не только питание, но и самовары, одеяла, книги, модная одежда регулярно поступали с воли. Ходили женщины обычно в своей одежде, а не в казенной арестантской - в серые бушлаты и халаты они облачались лишь в экстренных случаях, когда с проверкой приезжало большое начальство. (Даже на фотографиях видно, что каторжанки любили белые или светлые шелковые платья и блузки и не отказывались от украшений).
Ни на какие работы - не только на лесоповал, но и на тюремную кухню - политкаторжанок не водили. "В Мальцевской тюрьме оставалось много свободного времени для занятий и для личного общения между собой, потому что на физическую работу у нас уходило сравнительно немного времени и энергии", - признавались мемуаристки. То, что они называли "физической работой", заключалось в самообслуживании - прислуги в тюрьме не было (хотя кое-что удавалось переложить на плечи уголовниц). Главной работой было мытье полов в камере раз в неделю и стирка своего белья раз в месяц.
"Философией занимались в Мальцевке с большим увлечением довольно значительное количество лиц в одиночку, вдвоем и в кружке под руководством Зины Бронштейн. Занятия по философии и психологии вызывали как-то особенно много споров и страстности. Целый ряд отдельных философских проблем тщательно прорабатывался в тюрьме. Так, помнится, коллективно был проработан вопрос о субъективном начале в древней философии". Радзиловская и Горовиц, выходя "в вольную команду", горевали, что застряли на "монадах Лейбница" и не смогут заниматься дальше... Большим успехом пользовались также занятия по политической экономии и изучение трудов Маркса, запрещенные книги которого поступали, тем не менее, в каторжную тюрьму. Подспорьем в занятиях была библиотека, собранная заключенными в тюрьме. Не такая большая - 700-800 томов, но "прекрасно подобранная". Философские труды, новинки беллетристики, книги на иностранных языках, присылаемые из-за границы родными Марии Беневской, собирались для общего использования. Изучение французского было особенно популярно (в ущерб английскому и немецкому) отчасти из-за желания прочитать новые французские романы, на которые устанавливалась очередь. Во всей каторге было только 24 арестантки со знаниями в объеме начальной школы или малограмотных (преимущественно, среди уголовниц).
Хорошие отношения установились у политических с начальством. Относительно хорошие, поскольку слуги царского режима были достойны презрения по определению. Не то, что бомбистки, убивавшие порой вместе с намеченной жертвой - адмиралом или министром - человек 20-30, случайно оказавшихся рядом.
Вот они любили народ! "Держали мы себя с начальством гордо и независимо, но никакой тюремной войны не вели, поскольку наше начальство не давало нам для этого поводов. Так, к нам
ни разу не применялась унизительная команда: "встать!", никто никогда не обращался к нам на "ты", ни разу не были применены репрессии, карцера, нас не заставляли петь молитвы и т.д."
Обыск в камере политических за четыре года - с 1907 по 1911 - был только один раз, и то возмутил каторжанок до глубины души: "Так однажды, в связи с провалом нескольких серьезных писем, у нас, по распоряжению из Зерентуя, был очень тщательный обыск, рылись под карнизом пола, в уборной и т.д."
Весной и летом каторжанки выходили гулять за пределы тюремной ограды, где могли насладиться природой, собрать букеты красивых забайкальских дикорастущих цветов (подснежников, багульника, диких орхидей или пионов "марьин корень", ромашек, маков и т.д.), которыми украшали камеры. Видя любовь женщин к цветам, начальство разрешило каторжанкам развести во дворе клумбы. Началось соревнование за самую красивую клумбу - родственники присылали в тюрьму семена и рассаду, и двор украсили левкои, незабудки, резеда и множество других цветов...
уход за клумбами
"Летом вся наша жизнь несколько менялась и в смысле занятий. Мы больше гуляли и меньше занимались углубленными, серьезными предметами. Хотелось больше полениться, погреться на солнышке, полежать с книжкой в цветнике. Посмотреть при закате солнца на сибирские красивые краски, которые там действительно изумительные, благодаря чистому, ясному воздуху". В зимний период не обходилось и без драмкружка. Политкаторжанки устроили любительский театр и поставили несколько пьес серьезных авторов - Гоголя, Ибсена, Пшибышевского... Большое впечатление их спектакли производили не столько на своих, политических, живших прежде в больших городах и знавших лучшие профессиональные труппы, сколько на уголовных и охрану. Старший надзиратель Иван Евгеньевич из казаков сидел на спектаклях "зачарованный" и не мог оторваться, даже если его звали к начальству...
По партийной принадлежности большинство каторжанок оказались эсерками - 38 человек. Большевичек было 5, меньшевичек - 2, 3 социал-демократки из польского коло, 2 бундовки и остальные анархистки.
март 1917 года. Освобождённые политкаторжанки.
Большевичку Биценко в 1938 году расстреляли.
Спиридонову и Измайлович 1941 году расстреляли в Орловской тюрьме.
Если царское правительство заменило им казнь на заключение, то советское поступило наоборот.
De die in diem verba volant, scripta manent - изо дня в день слова исчезают, написанное остаётся