Цитата: Коллекционер мыслей от 20.03.2018 15:06:15По материалам ВЧК,
Сельские коммунисты устраивали «с пышностью помещика николаевских времен» свадьбы в клубах, увлекались картежными играми. Поступало множество заявлений и жалоб, в которых указывалось на неправомерные действия и злоупотребления местных властей: у крестьян отбирали обручальные золотые кольца, серебряные часы и массу другой мелочи, за неуплату очередного чрезвычайного налога крестьянин мог лишиться хозяйства и последнего скота: в одном случае крестьянин вместо 15 тыс. руб. уплатил 13 700, в результате все его имущество выставили на продажу. Крестьяне жаловались: «Только и слышим: “Арестуем! Расстреляем!” Мы власти поэтому боимся, даже ходить на собрания и даже просить, чтобы почаще… поясняли, что такое Советская власть, к чему она стремится, поясняли о коммунизме» {3: 122—123}.
Весной начались вооруженные выступления крестьян в Астраханской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Орловской, Курской, Пензенской и других губерниях Центральной России. В марте 1919 г. в селе Б. Язясе
В первой половине 1919 г. в трех губерниях аграрного центра (Воронежская, Курская, Орловская) из 238 восстаний 72 произошли на продовольственной почве (30,25%), 51 — вследствие мобилизации (21,43%), 35 — восстания дезертиров (14,7%), 34 — из-за реквизиций (14,29%), 17 — из-за аграрных споров (7,14%) и 6 — на политической основе среди красноармейских частей (2,52%) {2: 128—129}.
По неполным данным, в первой половине 1919 г. произошло 99 восстаний (всего 344 восстания за полтора года). Однако по другим данным, только в трех губерниях страны — Воронежской, Курской и Орловской — за первую половину 1919 г. имели место 238 восстаний крестьян {2: 91}. Летом крестьянское движение в центре страны превратилось в настоящую войну. Уже в 1919 г. Гражданская война между красными и белыми проходила параллельно с войной крестьянства против политики «военного коммунизма». Крестьянская революция 1917—1918 гг. трансформировалась в крестьянскую войну с коммунистической властью. Место прежнего извечного врага — помещика — в крестьянском восприятии заняло государство, завладевшее землей.
В крестьянском сопротивлении оформилась специфическая форма борьбы — «зеленое» движение. В годы Гражданской войны в России «зелеными» называли тех, кто уклонялись от воинской службы. Они, как правило, скрывались в труднодоступных местах — в лесах, горах. В основном отряды зеленых состояли из дезертиров или уклонившихся от мобилизации как в Красную армию, так и в Белую. Зеленые действовали и против красных, и против белых: обе противоборствующие стороны враждебно относились к зеленым. В народном творчестве периода Гражданской войны отразилась суть зеленого движения: «Эх, яблочко, цвета спелого. Бей слева красного, справа — белого»; «Пароход идет мимо пристани, Будем рыбку кормить коммунистами. Эх, пароход идет — волны валами, Будем рыбку кормить генералами!»
Зеленое движение активно проявилось уже в 1918 г. О нежелании населения участвовать в гражданском противоборстве свидетельствовал провал мобилизации в Народную армию Комуча осенью 1918 г.: в Среднем Поволжье антибольшевистским силам удалось привлечь в нее лишь 2,5% трудоспособных мужчин. Лето 1919 г. отмечено усиленным ростом движения зеленых, связанным с увеличением дезертирства. Одной из главных причин являлись многочисленные мобилизации. Противоборствующие стороны в Гражданской войне сравнительно лояльно относились к пленным из числа принудительно мобилизованных. У многих были справки о мобилизации, выданные и красными, и белыми. Отмечались случаи, когда мобилизованные умудрялись по нескольку раз оказаться в каждой из враждебных армий.
Дезертирство из армии получило широкое распространение. В июле 1919 г. дезертиров в европейской части России насчитывалось 266 тыс., в августе — 284 тыс., за все второе полугодие 1919 г. — 1545 тыс. {2: 133}. В 1919 г. стало массовым дезертирство крестьян из Красной армии. В июне 1919 г. распространилось в Псковской, Тверской, Ярославской, Костромской губерниях {9}. В Московской губернии к числу неблагонадежных районов относились Можайский, Волоколамский, Московский и Звенигородский. В июне — сентябре на учете в Калужской губернии насчитывалось 16 310 дезертиров, в Нижегородской — 29 147, в Тамбовской — 80 тыс. {3: 189—193, 195—196}.
В одной только Смоленской губернии с 1 марта по 8 августа дезертировали 2295 человек, не явились по призыву 20 606 человек. Всего же по губернии в дезертирах числилось 9604 человека. Процветало повторное (злостное) дезертирство. В указанный срок в Смоленской губернии задержаны путем облав 4468 дезертиров. К концу лета на учете Смоленского губкомдезертир насчитывалось до 30 тыс., в Ярославской губернии — целые волости {3: 171—174, 176—185}.
29 марта 1919 г. губернским комиссиям по борьбе с дезертирством было предоставлено право рассматривать дела о дезертирстве с наложением взысканий и наказаний. Были введены меры наказания за дезертирство (от условного лишения свободы вплоть до расстрела). Комиссии получили право проводить полную или частичную конфискацию имущества и передавать земельные наделы дезертиров и их укрывателей во временное пользование семьям красноармейцев.
Власти применяли репрессивные меры к семьям дезертиров, использовали принцип круговой поруки, устанавливая контрибуции целым селам за дезертиров, в первую очередь хлебные, различные виды штрафов. В практику вошли показательные расстрелы дезертиров.
В Тамбовской губернии летом 1919 г. из 14 785 человек, подлежавших мобилизации, на призывные пункты явилось лишь 3108 (21%). На 20 июля в губернии числилось 48 572 дезертира. В Тамбовском уезде вооруженные выступления дезертиров имели место в четырех волостях, в Кирсановском — в районе Инжавино.
В 1919 г. на губернию была установлена продразверстка в 27 млн. пудов. Но год выдался неурожайным. Крестьяне прятали скудные остатки прошлогоднего хлеба. В июне стало ясно, что добровольной сдачи хлеба не будет. 20 июня Тамбовский губисполком констатировал полное прекращение сдачи хлеба крестьянами. 3 июля в восьми уездах было введено военное положение, чтобы сломить сопротивление крестьян. На фоне массового дезертирства применение вооруженной силы продотрядов для сбора хлеба лишь обострило положение. 26 июля Кирсановский уездный ВРК признал бессилие власти в борьбе с дезертирами, заложниками которых стали коммунисты и работники деревенских Советов. ВРК приказал волостным исполкомам, военным комиссарам и ячейкам РКП(б) взять заложников из кулаков, укрывателей дезертиров, самогонщиков и других, чтобы они отвечали головой за каждого убитого коммуниста и любое сопротивление крестьян {2: 129}.
В ходе подавления восстаний получил практическое применение целый арсенал средств: обстрел лесов и болот из орудий и пулеметов, конфискация имущества участников выступлений, грабежи населения, объявленного пособником бандитов, взятие заложников — родителей, родственников. В Новохоперском уезде Воронежской губернии село Третьяки было сожжено бомбами с аэроплана {14}.
В связи с необходимостью уборки урожая и выполнения неотложных сельскохозяйственных работ резко возросло дезертирство. В первой половине октября 1919 г. на территории Советской Республики были задержаны в результате облав 47 745 дезертиров, во второй половине данного месяца, по неполным данным — 73 025 человек (без учета данных по 7 губерниям — Воронежской, Смоленской, Курской, Орловской, Пензенской, Оренбургской и Уральской). Кроме этого в результате проведенных поверок выявлено в начале ноября 123 893 человека, уклонившихся от мобилизации. На 1 ноября в Московской губернии насчитывалось 24 685 дезертиров, из которых были задержаны 15 727, добровольно явились 8558 {3:211—212, 215—216, 220}. В Тамбовской губернии количество дезертиров к концу года выросло до 120 тысяч {2: 129}.
Советские органы усилили меры наказания не только в отношении дезертиров, но и населения: возросли штрафы за укрывательство, расширилась практика наложения штрафных санкций на целые селения, привлечения укрывателей к общественным работам, лишения их наделов, конфискации за укрывательство лошадей, коров и другого рабочего и домашнего скота.
В 1920 году огонь крестьянской войны вспыхнул ярким пламенем. Примечателен следующий факт: в то время, когда на территории Центральной России, Поволжья, Урала, Сибири уже не было интервентов и белых армий, в 36 губерниях сохранялось военное положение — по-прежнему шла борьба с крестьянским движением.
Недовольство крестьянства в отношении власти усилилось с начала 1920 г. в связи с трудовой повинностью.
Сообщения о сопротивлении крестьян весной 1920 г. поступали в Москву со всех сторон — из Вятской, Воронежской, Курской, Орловской, Пензенской, Смоленской, Тульской и других губерний. На первом месте по активности борьбы были крестьяне Уфимской, Вятской, Пермской, Екатеринбургской губерний, где хлеб выметали «под метлу». Вновь поднялась волна дезертирства, давшая за январь—июнь 1920 г. 1093 тыс. человек, а добровольная явка дезертиров уменьшилась в два раза {2: 137, 138}.
По данным ЦК по борьбе с дезертирством, в первые две недели 1920 года были задержаны 36 097 дезертиров, добровольно явились 29 871. Властям удавалось задержать лишь незначительную часть дезертиров: так, на учете только в одной Владимирской губернии в январе 1920 г. числилось 37 186 дезертиров. В начале лета в Тверской губернии насчитывалось 8,5 тыс. дезертиров, в Тамбовской — 35 тыс. {3: 230—231, 233, 272}.
Волна восстаний нарастала. В феврале—марте 1920 г. восстания разгорелись в Тульской губернии (Крапивенский, Богородицкий, Чернский уезды), Воронежской (Острогожский, Алексеевский, Бо-гучарский, Павловский, Калачский, Валуйский), Самарской (районы Абдулино, Глуховская, Покровская, Новотроицкое, Тураево, Бакташево), Пензенской (Ижморское, Ушинское), Уфимской губернии {3: 243—252}.
Там ещё до фига о том как народ любил власть большевиков.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 01 янв 1970