Проблемы ЕГЭ и школьного образования

Владимир Бурматов: Я хотел бы отметить, что этот год, безусловно, был годом возможностей для системы образования, но при этом из-за бездействия профильного министерства, это был год упущенных возможностей. Объясню, почему. Дело в том, что такой конъюнктуры для развития системы образования, для её потенциала, как в этом году, не было никогда. Были беспрецедентные расходы бюджета на образование, которые исчислялись и исчисляются триллионами рублей, и которые могли нам позволить сделать качественный рывок вперед. Мы видели, как эти возможности использует президент, и, с точки зрения эффективности президента, эти возможности были реализованы безупречно.
Вопрос: Что удалось сделать президенту в системе образования, чего не удалось профильному ведомству?
Владимир Бурматов: Я могу привести в пример повышение заработных плат учителям. Там не везде всё одинаково, многое зависит от губернаторов, но, тем не менее, президент обеспечил исполнение своей задачи. Можно привести ещё один пример: президентскую инициативу по сокращению очередей в детские сады. 200 млрд руб. было потрачено на детские сады, и очередь "двинулась", люди это почувствовали. Президент показал, что можно делать прорывные вещи, когда есть такая конъюнктура, и когда чётко определены приоритеты.
Уже притчей во языцех стало расхожее выражение "нищие учителя", или "ребенка в садик не устроить", "надо вставать в очередь еще до того, как ты его задумал рожать", и так далее. Но это уходит. И у учителей более или менее конкурентоспособная зарплата стала, на уровне средней по экономике региона. Да, некоторые губернаторы решают это путем бухгалтерских манипуляций. Да, в некоторых случаях это связано с ростом нагрузки на учителей. Но я хорошо помню своих родителей, они оба – школьные учителя. Какая бы нагрузка у тебя ни была, денег, чтобы содержать свою семью, ты получать не мог.
Что касается нашей системы образования, тут тоже надо было обеспечить прорыв, но ощущение такое, что Минобр действовал в совершенно ином векторе, при том - в совершенно непонятном. Попадание российских вузов в топ-100 ведущих мировых университетов – нужное дело, потому что рынок образования становится глобальным, нам нужно конкурировать с ведущими мировыми университетами. Есть деньги на это? Да, есть, десятки миллиардов рублей на это тратится. Сделано хоть что-то? Нет, не сделано. Потому что Министерство образования решило самостоятельно определять, каким вузам давать, каким не давать, началась эта вкусовщина. Деньги раздали, но опять ничего не получилось. Теперь они опять сами будут определять, кому на сей раз раздать деньги, а про те уже забыли. И опять ничего не получится.
Вопрос: То есть Минобр неэффективно расходует бюджетные средства?
Владимир Бурматов: Да. У нас рекордный, триллионный бюджет на образование. Несколько лет назад весь бюджет РФ был меньше, чем мы сейчас на образование тратим. Тем не менее, 80% закупок на образование признаны экспертами сомнительными или содержащими коррупционную составляющую. Разве можно было эффективно использовать эти деньги? На 4/5 они используются неэффективно. Это просто профукивание денег, это транжирство, это безобразие. Ведь эти деньги народ достал из своего кармана, это не Ливанова деньги, а деньги налогоплательщиков, труднозаработанные, которые мы согласились отдать на образование, понимая, что это приоритет. 4/5 неэффективно расходуется, куда это годится?
Можно посмотреть на НИОКР - научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки – казалось бы, приоритетное направление, важное в условиях импортозамещения, но как тратятся средства? Мы видим, что деньги зачастую раздаются фирмам-фантомам, которых не существуют даже по тем адресам, которые указаны у них в конкурсной документации. Раз за разом компания выигрывает гранты на НИОКР, а на её месте расположен салон интимных услуг. Это реальная история.
Вопрос: НИОКРы - не единственное направление, связанное с поднятием промышленности, за которое отвечает Минобр. Одна из важнейших задач - подготовка инженерных кадров.
Владимир Бурматов: Вы правы, это действительно так. Президент четко обозначил, что рабочие специальности – это приоритет. Нужно обеспечивать подготовку специалистов на уровне не ниже мирового. Понятно, почему президент это говорит. Потому что у нас вопрос развития отечественной экономики, отечественной промышленности на повестке дня стоит предельно остро. Импортозамещение, развитие приоритетных отраслей...
Но что делает Министерство образования? Оно выпускает проект приказа о сокращении направлений подготовки по 100 рабочим специальностям. Причем, востребованным специальностям. Бизнес кричит: "Что вы делаете?!", работодатели кричат: "Это недопустимо, нам нужны эти специалисты – трубоклады, сварщики, специалисты пищевой промышленности". А чиновники посмеиваются, мол, зачем нам нужен обвальщик мяса птицы, или оператор линии по производству маргарина, или наладчик на линиях метрополитена. Эти специальности закрывают, начинается паника. А потом происходят аварии в метро.
Шахтерские специальности закрывают. Они хотят, чтобы там смерти начались? Это зона повышенного риска. Или закрывают подготовку трубокладов, когда мы строим "Силу Сибири" и в Китай трубопровод тянем. Если бы это было вредительство, за это можно было бы расстрелять. Но это непрофессионализм.
Вопрос: По-Вашему, в чём причина неэффективности Минобра?
Владимир Бурматов: В Минобре работают люди, которые не понимают, с чем они имеют дело. Ключевая проблема в нашем образовании в том, что им руководят бухгалтеры, счетоводы, люди, которые меряют образование квадратными метрами, которые меряют его гектарами земли, тысячами рублей на человека. Но они не меряют его вопросами будущего наших детей, к сожалению. Отсюда – все проблемы.
Вопрос: Что Вы можете сказать о результатах мониторинга эффективности вузов? Выявил ли он слабые вузы?
Владимир Бурматов: В этом году окончательно провалился мониторинг эффективности вузов и реформа высшего образования. Задача, которая стояла на сегодняшний день, - сократить количество "шарашкиных контор" и "будок по продаже дипломов", то есть вузов, которые не дают образования, а занимаются профанацией. Это задача провалена Министерством образования. Тот мониторинг, который был проведен, оказался настолько коррупциогенным, что его итоги просто спрятали под сукно министерского стола, и не стали применять никак, кроме как для расправы с неугодными ректорами, с целью надавить на них.
Закрываются вузы, которые, как оказывается потом, были в списке эффективных даже по рейтингу самого Минобра. А "шарашкины конторы" так и продолжают торговать дипломами. И здесь провал.
Вопрос: А что касается школьного образования, какие результаты достигнуты? Немало шума наделало решение Минобра снизить минимальную планку по основным предметам ЕГЭ. О чём это говорит?
Владимир Бурматов: О том, что упало качество подготовки по основным предметам. Минимальные баллы по русскому языку пришлось снижать на 12 баллов, по математике – на четыре балла. Это значит, что у нас падает уровень подготовки выпускников школ, это значит, что у нас до трети 11-классников некоторых регионов не могут грамотно изъясняться по-русски, даже на три с минусом не могут вытянуть, приходится снижать баллы. Мы увидели катастрофу с математическим образованием, которое раньше было флагманом нашего образования, и все открыто это признавали. А в это году, по данным Рособрнадзора, у нас четверть 11-классников не могут решить задачу для седьмого класса.
После этого профильный министр должен подать в отставку. Но мы видим, что он не просто не подает в отставку, а он бравирует тем, что его не увольняют с работы, несмотря на все прорехи и недочеты в работе ведомства.
Вопрос: Выходит, что все успехи, достигнутые в этом году в сфере образования – заслуга президента, а Министерство образования не справилось с задачами?
Владимир Бурматов: Безусловно, основными задачами на этот год было максимально эффективно использовать те триллионные средства, которые есть в консолидированном бюджете, и обеспечить прорыв по направлению и высшего образования, и школьного, и по профессиональной подготовке рабочих специальностей. К сожалению, можно констатировать тот факт, что профильным министерством эти задачи не выполняются. Они проваливаются, и это в то время, когда президент показывает абсолютную эффективность в решении задач системы образования. Нельзя сказать, что у нас образование в таком загоне, что уже сделать ничего нельзя. Но Путин делает, у Путина получается. Путин вернул сочинения в школы, и оно, я уверен, приживётся и будет дальше развиваться. Путин повысил зарплаты учителям, Путин уменьшает очередь в детские сады. Ощущение, что Министерство образования действует в совершенно ином векторе, и мне непонятно, как ведомство собирается реализовывать свои основные задачи.
Вопрос: Какие задачи стоят перед ведомством на следующий год?
Владимир Бурматов: Задачи на 2015 г. - это исполнение указов президента, связанных с заработной платой в школах и вузах, с окончательной ликвидацией очереди в детские сады, с обеспечением доступности дополнительного образования для детей, с подготовкой инженерных специальностей и высококвалифицированных кадров, это задачи, связанные с ликвидацией второй и третьей смены в российских школах, о чём также президент сообщил в своём послании. Бюджет на следующий год снова более 3 трлн руб. Мы, налогоплательщики, даем Министерству это сделать, мы создали для этого условия. Но если у нас в следующем году коррупционная составляющая в системе закупок в сфере образования снова будет 80%, если мы снова столкнемся с тем, что у нас ЕГЭ подорожает в три-четыре раза (ЕГЭ стоил 300 млн руб., а теперь мы за то же безобразие платим 1,2 млрд руб.), если ведомство ничего не сделает для того, чтобы уйти от этого чиновничьего неправильного подхода, когда они смотрят, у кого бы из вузов забрать здание или общежитие, и совершенно не думают о судьбе студентов и преподавателей этого вуза, то я очень сомневаюсь, что Министерству образования удастся выполнить эти задачи.
Министр образования находится не на своем месте, он не должен работать в этой должности. Но при этом я понимаю, что, если его сегодня отправить в отставку, то завтра утром мы не проснёмся с другой системой образования, мы не проснёмся в других реалиях. То, что натворил Ливанов за эти два года, нам придётся расхлёбывать очень долго, возможно, десятилетия.
Вопрос: Как Вы думаете, чем обернутся в следующем году попытки Минобра заменить единый учебник по истории историко-культурным стандартом? Будет ли поставлена точка в этом вопросе?
Владимир Бурматов: Точка должна быть поставлена, если опять Министерство не сорвёт сроки. В марте мы должны уже увидеть учебник. Главное – не дать Министерству заволокитить процесс создания учебника или линейки учебников. Учебник у нас должен быть.
Вопрос: В 2015 г. ожидается немало изменений в ЕГЭ: это и отмена тестовой части А, и разделение экзамена по математике на базовый и профильный, и повышение минимальных баллов по некоторым предметам. Как Вы оцениваете эти изменения, они позитивные или негативные?
Владимир Бурматов: Безусловно, позитивные. Это те изменения, на которых мы настаивали очень давно. Например, отмена так называемой "угадайки" – тестовой части. Об этом мы говорили с самого начала появления ЕГЭ, к этому было много нареканий. Как это всё реализуется? Постоянно над школьниками ставится эксперимент. Их сначала готовят к одному, а потом говорят, что они будут сдавать по-другому. Я предложил очень простую вещь: создание открытого банка ЕГЭ, то есть открыть все задания. Их там 7 тыс. вариантов, их невозможно прорешать все, это огромный массив. А вот попробовать свои силы, посмотреть, сколько ты сможешь набрать, просто посмотреть, как будут выглядеть эти контрольно-измерительные материалы - это бы помогло, это бы снизило стрессовую нагрузку для школьников, помогло им подготовиться, сняло сразу несколько коррупционных бизнесов, например, продажу заданий через сайты. Но почему-то чиновники не хотят этого делать, и злые языки говорят, что эти сайты как-то аффилированы с этими чиновниками. Факт остается фактом: чиновники саботируют создание банка открытых заданий.
Или ещё один бизнес: издание решебников по ЕГЭ самими чиновниками и получение на эти решебники грифа подведомственных этим чиновникам учреждений. Это явный конфликт интересов, явная коррупция. Если бы был банк открытых заданий, никаких решебников не надо было бы: заходи на сайт, всё бесплатно. Но это бы убило коррупционный бизнес. Третий бизнес – создание служб, занимающихся так называемой гарантированной подготовкой к ЕГЭ.
Недавно на рекламном мероприятии одной из таких фирм был замечен целый замминистра образования Климов. А эта фирма зарегистрирована в офшоре, на Кипре! Офшорная компания занимается подготовкой школьников к ЕГЭ, а туда ходит целый замминистра рассказывать, какие они молодцы. Эти фирмы тоже были бы не нужны, если бы был создан открытый банк заданий.
Есть у них ещё одна смешная потуга: они выложили несколько тестовых заданий в открытый доступ. Не весь массив, потому что тогда бы кормушка захлопнулась.
Вопрос: На Ваш взгляд, что Минобру надо предпринять, чтобы спасти положение?
Владимир Бурматов: Может быть, они попробуют поработать? Может быть, забыть о вузовский собственности, которую интересно переделить и перенарезать, забыть о тех 80% закупок, в которых обнаружена коррупционная составляющая, попробовать сделать так, чтобы осталось хорошее мнение о министерстве. Либо мы и дальше будем сталкиваться с такой ситуацией, которая продолжалась на протяжении всего этого года. Несколько опросов проводили разные федеральные социологические службы, и всегда министр образования получал "двойку" за свою эффективность. Последний опрос ВЦИОМ показал, что ведомство Ливанова стало самым неэффективным в России, а данные Росстата показали обратную зависимость между ростом затрат на образование и оценкой качества и удовлетворенностью граждан. Кривая образования идёт строго вверх, повышаются траты, а удовлетворенность в обратной пропорции снижается. Граждане считают, что за их деньги их учат всё хуже и хуже. Я считаю, что это полностью вина профильного ведомства, которому надо полностью пересмотреть подход к делу. Или заниматься чем-то другим: подтягиваться на турниках, ходить в отпуск в разгар кампаний ЕГЭ, жить в своём доме в Испании, купленном на деньги, за которые министр не может отчитаться, плавать на яхте, с которой та же самая история, но оставить тогда систему образования в покое.