Суперджет-100 и авиапром России вообще

Крайне взволнованный, Микулин приехал в Кремль. Получив в комендатуре пропуск, миновал несколько по¬стов, где у него тщательно проверяли документы, рас¬пахнул дверь приемной Сталина. За столом сидел сек¬ретарь Поскребышев, коренастый, в защитном кителе с отложным воротничком.
- Микулин, — сказал он, взглянув на пропуск, — пройдите туда и подождите, пока вас вызовут.
Микулина проводили в соседнюю комнату. Здесь не было никого, кроме дежурного. Он сел на стул и начал напряженно обдумывать, почему его вызвали. Что-ни¬будь с М-34 или встанет вопрос о новом моторе? Но тогда на М-34 поставили крест? В эту минуту Поскре¬бышев пригласил его войти. Микулин оказался в не¬большом овальном зале. В центре его тянулся длинный стол. Во главе его сидел Молотов, видимо, ведущий заседание. Вдоль одной стороны сидели Ворошилов, Орд¬жоникидзе, М. М. Каганович — начальник ГУПа, и не¬сколько членов Политбюро, знакомые по портретам, Алкснис и какие-то военные и штатские, которых Мику¬лин не знал. Вдоль другой стороны стола, где не было стульев, прохаживался Сталин. У противоположного конца стола стоял Марьямов в синей форме военного летчика с тремя шпалами в петлицах. Микулин остал¬ся стоять у самых дверей, пытаясь понять, о чем идет разговор.
-  Таким  образом,  —  говорил  Молотов,  —  мотор был сконструирован в тридцать первом году. В конце тридцать    второго   он стал на серийное производство. Сейчас начало тридцать шестого года. За три года мощ¬ность мотора не возросла ни на одну лошадиную силу. Это значит, что заграница в ближайшее время нас об¬гонит по мощности авиадвигателей. Вы понимаете, что это значит, товарищ Марьямов?
—  Понимаю, — Марьямов вытер платком багровое лицо.
—  Почему мощность мотора не возросла? Вы пы¬тались его модернизировать?
-  Пытались, но безуспешно.
«Боже, как он врет! И где!» — пронеслось в голове у Микулина.
-  Мы затратили много средств и времени на  по¬становку на серию мотора М-34. Значит, сейчас надо будет его снимать с производства? — продолжал Мо¬лотов.
-  Надо снимать, — кивнул Марьямов.
Сталин остановился и посмотрел на Марьямова.
-  Но ведь вы сами в свое время были за поста¬новку мотора на серию? — тихо спросил он.
-  Да, товарищ Сталин, но у мотора  не оказалось резерва мощности. И скоро его придется снимать.
-  А что думает об этом конструктор мотора? Кста¬ти, где он? — спросил Сталин.
Микулин сделал шаг вперед и попытался покло¬ниться. В глазах Сталина мелькнула улыбка, и Мику¬лин понял, что Сталин его узнал и даже помнит все детали знакомства на аэродроме.
Но тотчас же лицо Сталина стало непроницаемым.
-  Вы  слышали,  что  говорил Марьямов?  —  обра¬тился он к Микулину.
-  Слышал, товарищ Сталин.
—  Вы согласны с ним?
-  Нет. Мотор можно модернизировать. У меня есть соображения по этому делу.
-  Почему же до сих пор вы не приступили к модер¬низации вашего мотора?
-  Товарищ Марьямов    даже    на    завод    к    себе запретил меня пускать.
Сталин  всем корпусом повернулся к Марьямову.
—  Почему?
-  Так Микулин  же никому спокойно работать не даст, — повысил     голос     Марьямов, — вечно     лезет со своими идеями. Он бы мне производство дезорганизовал.
-  Из-за    вашего    желания    «спокойно»    работать Красная Армия лишается мотора, который    три    года назад был самым мощным в мире. Это вам понятно?
Сталин повернулся и подошел к Молотову. Затем до¬стал из одного кармана коробку папирос «Герцегови¬на флор», из другого трубку и спички. Медленными движениями, что-то обдумывая, вынул из коробки две папиросы, набил ими трубку и разжег. Неторопливо выпустил изо рта клуб дыма. Наконец, он заго¬ворил:
—  Микулин    назначается    главным  конструктором завода имени Фрунзе. За модернизацию мотора спро¬сим в первую очередь с него.
—  Ясно,    товарищ    Сталин, — громко сказал Микулин.
—  И еще с Марьямова, — закончил Сталин. –С этим вопросом все. Вы свободны.
Тот факт, что Микулин был назначен на пост глав¬ного конструктора завода не приказом директора, или начальника главка, или даже наркома, а непосредст¬венно по указанию Центрального Комитета, произвело фурор не только в ЦИАМе и на заводе имени Фрунзе, но и на других больших заводах авиационной промыш¬ленности.
На следующий день Микулин сел в свой газик и отправился на работу — на завод имени Фрунзе. Первым, с кем он начал разговор, был главный конст¬руктор завода Аркадий Дмитриевич Швецов, которого он сменял. Швецов получил новое назначение в Пермь на завод имени Сталина, специализировавшийся по двигателям с воздушным охлаждением. Таким образом все становилось на свои места: Микулин приходил на завод, который выпускал М-34, а Швецов — главный конструктор по двигателям с воздушным охлаждением, перебирался на завод «своего» профиля.