Украина и украинско-российские отношения

Аннексировала ли Россия Крым? Нет. Нарушил ли референдум в Крыму и последовавшее за ним отделение от Украины нормы международного права? Нет. Так они были законными? Нет: они нарушили украинскую конституцию — но это не вопрос международного права.

Разве Россия не должна была отклонить присоединение из-за такого нарушения? Нет: действие украинской конституции на Россию не распространяется.

То есть, действия России не нарушали международное право? Нет, нарушали: факт присутствия российских военных за пределами арендованной ими территории был незаконным. Разве это не означает, что отделение Крыма от Украины, ставшее возможным только благодаря присутствию российских военных, недействительно, а его последующее присоединение к России является ни чем иным, как скрытой аннексией? Нет, не означает.

Абстракция понятия «аннексия» дает поле для терминологических злоупотреблений и вводящих в заблуждение кривотолков. От одного из них, похоже, и пошла та международно-правовая стигма, которой Запад определяет российские действия в Крыму и пытается узаконить собственный гнев. Но эта стигма не более чем пропаганда.

То, что произошло в Крыму, было не аннексией, а сецессией — отделением. То есть провозглашением государственной независимости, подкрепленным референдумом, который постановил отделение от Украины. За ним последовало заявление на вступление в состав Российской Федерации, принятое Москвой. 

Отделение, референдум и присоединение исключают аннексию — причем, даже в том случае, если бы все они по отдельности нарушали международное право.

Даже если дающий (в данном случае де-факто правительство Крыма) поступает противоправно, это еще не делает взявшего (Россию) отобравшим. Да, эту транзакцию можно считать недействительной с юридической точки зрения. Но это еще не делает ее аннексией — варварским присвоением чужих земель насильственным путем (то есть, поводом для войны, как это определяет международное право).

Но была ли эта транзакция недействительной? Нарушали ли международное право три ее элемента — референдум, отделение и декларация о присоединении? Не нарушали.

Утверждения правительства США, что референдум противоречил международному праву, выглядели изначально нелепыми. Референдум, организованный для граждан частью населения страны, не делает эту часть субъектом международного права. И потому нормы международного права не могут быть нарушены Крымом в принципе.

Такой вывод распространяется и на другие элементы транзакции. Например, Декларация об отделении тоже не нарушает нормы международного права, так как конфликты на этой почве являются предметом внутригосударственного, а не международного права. Этот статус-кво Международный суд зафиксировал в своем юридическом заключении для Генеральной ассамблеи ООН по отделению Косово.

В брюссельский и вашингтонский лексиконы прочно вошли штампы: «У Крыма нет права на отделение!» «Референдум нарушает международное право и потому недействителен!» «Присоединение к России — ни что иное, как аннексия!» Все эти выводы звучат красиво, но они неверны.

Принудительный эффект российского военного присутствия не был направлен ни на декларацию независимости, ни на последующий референдум: военные лишь обеспечили возможность реализации данных событий, но не предопределили их исход. Адресатами угрозы насилия были не граждане и не парламент Крыма, а солдаты украинской армии.

Была пресечена возможность военного вмешательства правительства Украины с целью подавления отделения. Именно по этой причине российские военные блокировали украинские казармы, а не избирательные участки.

Разумеется, Путин знал, что желаемый результат предрешен и фальсификаций не потребуется. Даже в Германии никто всерьез не сомневался в том, что результат референдума отражает подлинную волю большинства населения Крыма.

Тем не менее, российское военное присутствие международное право нарушило: пусть оно и предотвратило кровавое применение силы в Крыму, запрет на неприменение силы оно попрало. Это не делает ничтожным отделение, но дает право другим государствам на ответные меры — например, санкции. Однако они должны быть пропорциональны реальному поводу, а не надуманному призраку — то есть, исходить из вооруженного принуждения на территории чужого государства, а не из насильственной аннексии.

Такое понимание, похоже, все-таки присутствует у западных правительств: режим санкций терпеть придется сравнительно недолго.

Возмущенные западные страны должны в первую очередь пенять на себя. 17 февраля 2008 года, временная администрация Косово провозгласила независимость от Сербии. И это нарушило — как бы Международный суд это ни отрицал через два года — нормы международного публичного права: июньская резолюция 1244 Совбеза ООН 1999 года, принятая после интервенции НАТО, подчинила Косово суверенитету Объединенных Наций и одновременно гарантировала Сербии незыблемость ее границ. Но Англия, Франция и Соединенные Штаты признали Косово независимым государством через день после отделения, а спустя три дня его признала и Германия.

Это тоже были опрометчивые акты признания территории, и они, тем самым, нарушили международное право — право Сербии на незыблемость границ. Тогда Россия жестко критиковала Запад, сейчас она сыграла в ту же игру. И то, что игроки поменялись ролями, можно расценивать как отрезвляющую иронию мировой истории, следующей, скорее, максимам политической власти, а не нормам международного права.

В долгосрочной перспективе нынешний статус Крыма, похоже, был неизбежен для него самого. А форма, в которой он был достигнут, при всей ее правовой неблагоприятности, предотвратила, вероятно, более тяжелые конфликты.

Досадно, но ничего не поделать. Тем не менее, возможно, это еще один повод оставить преувеличения в прошлом и обезвредить собственную риторику: да, Россия действовала с нарушениями международного права, но в гораздо менее драматичном ключе и политически далеко не так, как это преподносят на Западе, — словно бандит, идущий ва-банк.

Аннексии государств — это реальный повод для войны. И тот, кто утверждает, что в Крыму произошла именно аннексия, не только подменяет понятия международного права, но и мобилизует легитимирующий потенциал такого повода самым опасным образом. По всем признакам Запад просто получил счет в виде всемирного исторического позора за свою провалившуюся внешнюю политику. Но не стоит переводить сопутствующий ущерб этого провала еще и в плоскость международного права.

http://dan-news.info/defence/mgb-dnr-zayavilo-o-predotvrashhenii-pokusheniya-na-glavu-dnr-aleksandra-zaxarchenko.html


Донецк, 28 апр — ДАН. Министерство государственной безопасности ДНР предотвратило покушение на Главу ДНР Александра Захарченко. Об этом сегодня заявили в ведомстве.

«28 апреля 2016 года сотрудниками министерства государственной безопасности ДНР было предотвращено покушение на Главу ДНР Александра Захарченко», — отмечается в сообщении, поступившем в ДАН.

Там указано, что «в результате проведения оперативно-разыскных мероприятий была задержана группа прибывших с подконтрольной Киеву территории граждан Украины, имевших при себе мощное взрывное устройство, закамуфлированное под предметы интерьера».
Установлено, что указанные лица имели пособников, которые изучили маршруты движения Захарченко и места его пребывания.

«Установлен план действий террористов: привести в действие взрывное устройство в стрелковом комплексе «Артемида» города Донецка при очередном его посещении Главой ДНР Александром Захарченко», — подчеркивается в тексте.

Сообщается также, что подозреваемые в подготовке покушения и взрыва в стрелковом комплексе задержаны. Проводятся следственные мероприятия.
.

----------------
Администрация Захарченко анонсировала в пятницу пресс-конференцию по факту покушения на Главу ДНР

http://dan-news.info/politics/administraciya-zaxarchenko-anonsirovala-v-pyatnicu-press-konferenciyu-po-faktu-pokusheniya-na-glavu-dnr.html

Донецк, 28 апр – ДАН. Пресс-служба Главы ДНР Александра Захарченко подтвердила факт покушения на лидера ДНР. Об этом говорится в сообщении его администраци, поступившем в ДАН.


«Администрация Главы ДНР официально подтверждает факт запланированного теракта против Александра Захарченко, — говорится в тексте. — Все комментарии и подробности СМИ получат во время пресс-конференции, которая состоится 29 апреля».
Там добавили, что ранее факт покушения не подтверждался в интересах следствия.


.

Только, говорят, осколки горячие были – жгутся сильно. Тишина, словно и войны нет. Официально ее тут действительно нет. Минские соглашения, режим прекращения огня... Только не для «серых зон» Донбасса. Как эта.


Зайцево застряло между миром и войной. А вместе с ним — и его жители. Их осталось немного — около 1 300 человек. Старики да домашняя животина. На днях уехал мужичок-электрик. Он восстанавливал свет после каждого обстрела с украинской стороны. Но нервы — не железные. После попадания в соседний дом собрал вещи и погрузил в машину. Местные неразговорчивы. Бабушка ищет корову в огромном заброшенном саду. Сначала делает вид, что не слышит нас, а потом в сердцах бросает:


- Ездите здесь, фотографируете, потом нас обстреливают…


Мы не спорим, мы хорошо знаем – на любой затянувшейся и «замороженной» войне журналисты рано или поздно будут во всем виноваты. Политикам сложно высказать претензии, а мы всегда рядом. Издержки профессии.


Не отвоюю, так поднадкусываю


Последние месяцы украинские войска методично занимали «серые зоны», считающиеся по минским соглашениям демилитаризированными. По своей боевой традиции, оборачивая прямые нарушения «Минска» в красивый фантик: «Украинская армия освободила Широкино», - пестрили не так давно заголовками украинские СМИ. Забывая упомянуть, что ополчение из него ушло добровольно еще в прошлом году. И никаких военных подразделений там быть не должно.


Ни Берлин, ни Париж, ни Вашингтон за такое наглое попрание Минских соглашений Украине даже пальцем не погрозил. А что было бы, если какой-нибудь крупный поселок заняли ополченцы? Скандал стоял бы вселенский!


Оказавшись вплотную к позициям армии ДНР, украинские силы начали ежедневно и еженощно прощупывать линию обороны. Раненые бойцы и простые жители стали обыденностью «мирной» статистики. Случаются и «безвозвратные потери».


Зайцево теперь — пограничное село. Через него ведет одна из трасс на Украину. И с Донецкой стороны — таможня и паспортный контроль. А со стороны Незалежной — бюрократическое бездушие, спецпропуска - «попробуй получи», постоянные придирки, едкие «подколки» и волокита на пропускном пункте. По сути, с той стороны настоящая блокада, которую Киев должен был давным давно снять по все тем же Минским соглашениям. Но вместо этого для поездки за пенсией или к родственникам, пусть даже в соседнее село, дончане вынуждены часами стоять на пропускных пунктах. А то и сутками. Режим работы с украинской стороны не нормированный. Могут закрыть КПП в четыре часа дня, и людям приходится ночевать в машинах на нейтральной территории.


- «Укропы» этим пользуются, - рассказывали нам таможенники. - Открывают огонь из-за гражданских машин, знают, что мы не ответим.


От журналистов люди в машинах отворачиваются. Никому не хочется «засветиться» в российской прессе и доказывать потом СБУ (Службе безопасности Украины), что ты — не «бытовой сепаратист». Но без камер признаются, что в последнее время на Украину стараются выезжать реже. Жизнь в непризнанной республике конечно не сахар, но и по ту сторону народ не шикует.


Через пару дней Сергей с Геной, хромая, заходят в донецкое кафе «Легенда», где еще со страшного лета 2014-го привыкли «базироваться» журналисты. Просто тогда это было единственное работающее кафе в городе. Парни уже в строю, и снова зовут в гости в Зайцево.


Все уже свое — пенсии, автономера, мобильная связь...


По двухлетней привычке, в Донецке мы питаемся дома, и поэтому хорошо знаем, что есть в магазинах и на рынках, сколько стоит и как менялись цены. А цены в Донецке серьезно упали с нашего последнего визита в конце лета 2015 года. Чуть ли не доверху забитая корзина, продукты на двоих на две недели, итоговая пулеметная лента чека и в конце сумма – 3800 рублей (да-да, именно российских рублей! украинская гривна все больше превращается в иностранную валюту). Быстро переводим на московские цены, получилось бы тысяч 10-12. Лук – 18 рублей, морковь – 24, картофель – 14, капуста – 22 рубля. Четыре кило отборной, парной свинины на рыке – 2100. Копченый мясной орех местного производства весом в 1,5 килограмма – 400 рублей. Связка свежайшей зелени и увесистый пучок редиски – 120 рублей:


- Берите редисочку, хлопцы, берите, домашняя – из Дружковки, через границу передали.


Наверное, это последний свежий товар, который ввозят сюда из Украины. Более того, в последние месяцы сами украинцы повадились «скупляться» у «сепаратистов» - ощутимо дешевле, как и бензин, которым заправляются эти «мешочники» времен Гражданской войны 21-го века. Бензин в ДНР кусается - от 40 рублей за литр, но там, за линией фронта, он еще дороже.


Едем из магазина аккуратно, по-европейски. И все едут аккуратно – нас сразу предупредили друзья: «ГАИ – лютует». С дорог исчезли «джихад-мобили», раскрашенные в камуфляж «заборной краской», несущиеся на красный свет, включив «аварийку». Замначальника ГАИ ДНР Сергей Паршиков сухим языком милицейского протокола коротко объяснил нам, как удалось навести порядок на дорогах. Во-первых, за любое правонарушение на месте изымаются права. Нарушитель оплачивает штраф, потом с квитком – в ГАИ, за правами. Собираемость штрафов приближается к 100%. Не платят только те, кто на машине ездил, а прав отродясь не имел. Передвижение военных вне организованных колонн теперь запрещено, за этим следит Военная автоинспекция. С местными дэнээровскими номерами в Россию народ выезжает. Они сделаны по всем стандартам. На границе к новым номерам пока, бывает, придираются. Но если потребовать от таможни официальную бумагу, в которой вам откажут в пересечении российской границы, таможенники плюнут и пропустят. Но некоторые для выезда просто прикручивают старые украинские знаки.


- Понимаете, - говорит нам Сергей Паршиков, - мы не могли не вводить свои номера. Украина закрыла от нас все – заблокировала все базы по нарушителям, угонам, регистрации. Мы вели переговоры, просили – откройте базы, это в наших же общих интересах – порядок на дорогах! В ответ – нет. И мы стали создавать свое.


Как бы не было тяжело здесь, но годы «минского» безвременья подарили народным республикам бесценный опыт государственного строительства. Строительства, а не заимствования у Украины. «Не дают – сделаем сами». «Минск», на самом деле, оказался для Украины страшной ситуационной ловушкой – он дал время республикам стать самостоятельными – от автомобильных номеров до своего сотового оператора. И теперь от Незалежной к исходу второго года независимости хотят одного. Это главное желание нам озвучил десятилетний Виталик, мы с ним разговаривали в подвале-бомбоубежище его школы-интерната:


- Пусть Украина оставит нас в покое и отпустит… - Виталик задумался, и добавил, - политики украинские пусть отпустят.


Ангелы с пулеметом


«Серые зоны» Донбасса похожи друг на друга. Бытовой безнадегой и провинциальным уютом. Запахом жженой травы и табличками «Мины» на поле. Осязаемым ощущением опасности и фатальным спокойствием местных.


- Вон там за речкой уже «укропы», - показывает нам мужичок в селе Таврическое, в Тельмановском районе. - Зря вы тут машины поставили, как на ладони, накрыть могут. Они оттуда бомбят нас. Лучше вглубь деревни езжайте, мы туда народ соберем.


В это село мы приехали вместе с гуманитарным батальоном «Ангел». Его создал бывший московский режиссер Алексей Смирнов. В интернете о нем пишут разное, но как его узнают и встречают жители Донбасса мы видели сами. «Ангел» ездит с гуманитаркой исключительно по прифронтовым поселкам, где ситуация особенно тяжелая.
 


 
Бойцы Смирнова, среди которых — четыре девушки.Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН


Бойцы Смирнова, среди которых — четыре девушки, открывают борт кузова УАЗа. Внутри — черные пакеты с продуктовыми наборами.


- Мука, бумага туалетная, масло растительное, сахар, приправы, тушенка, сгущенка, макароны, гречка... - поясняет Смирнов. - Все это покупаем на рынке в Донецке, из России ничего не возим. Оттуда возить — слишком много проблем и с МЧС, и с таможней.


Подходят местные, с паспортами. Но документы здесь никто не спрашивает. Верят на слово — по пакету на каждого члена семьи.


- За счет чего батальон работает?


- У нас народное финансирование. Нет ни официальных организаций, ни политических партий. Не сотрудничаем с другими волонтерами. Какие-то видеоматериалы мы продаем в Европу, нам платят небольшие гонорары. Ну и люди, которые нас знают, помогают. Кто-то продукты приносит, кто-то медикаменты, кто-то деньги отправляет. В неделю мы объезжаем от трех до пяти населенных пунктов. В каждом — от 100 до 200 человек. Мы пришли на эту войну не территориальную целостность сохранять или захватывать какие-то территории. Мы приехали ради жителей. Для нас правда — в них. Но у нас есть официальные документы, которые позволяют нам курсировать по республике с оружием. Потому что неоднократно были случаи, когда по нам стреляли, делали засады, присылали поддельные заявки. Приезжаем по адресу, а такого человека там не существует, зато есть снайпер, который тебя ждет на позиции. Было такое и в Красном луче, и в Перевальске. Из Горловки вывозили детей, со стороны Украины стреляли прямо по нашей колонне. Как на войне, особо не забалуешь. Даст Бог — будем живы, нет — значит судьба такая.
 


Идет раздача гуманитарки. Документы здесь никто не спрашивает.Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН


- Как тебя эта война затянула? Снимал бы в Москве кино...


- Поначалу просто вывозили беженцев. Чем дальше война, тем больше она затягивает. Не важно, какая у человека профессия, важно, какую роль он себе отдает в этой войне. Если это рядом, если это братский народ, его надо защищать. Я не могу просто зайти в Москве посидеть в ресторане. Хотя здесь война тоже контрастная. Приезжаешь в Донецк — там дорогие машины, украинские беженцы вернувшиеся. Ресторанчики-кафе работают. А отъезжаешь четыре километра — люди в повалах при свечах и кушать нечего. Я еще в 2014 году решил, что невозможно снимать кино стоимостью в несколько миллионов долларов в тот момент, когда здесь люди голодают. Я не доснимал хороший антинаркотический фильм. Остаток денег потратил здесь.


Люди, похожие на Алексея Смирнова (а таких волонтеров на Донбассе хватает) никогда не будут скалозубить в Твиттере по поводу отношения Москвы к украинским «партнерам», язвительно отзываться о большой политике и участвовать в дрязгах «путинслильщиков». Этот новый сетевой тренд в среде «караул-патриотов» появился к исходу второго года непризнанной независимости двух республик. Мы вообще подмечали, что чем ближе к фронту, тем люди о политике думают меньше. Мир у них черно-белый, в котором все предельно ясно – кто стреляет, и откуда прилетает.


«Спасибо, что живем»


Еще один поселок в «серой зоне» - Набережный. Водитель-гуманитарщик говорит нам ласково:


- Ну что, Жертвы, поехали?


Последний километр дороги до Набережного идет под горку, на виду у украинских позиций. И эти минуты – самые неприятные за последнюю неделю. Мы сразу же загоняем микроавтобус за стену огромного каменного магазина и переводим дух. Магазин работает.


- Я думала, магазин наш - самый надежный дом в деревне. А оказалось – нет. Вот сюда вошло, скользило по стене, а вот тут на полу, валялись от нее части, порох какой-то был рассыпан… - показывает продавщица Татьяна три пробитые снарядом стены.


- И вы не закрываетесь?


- А как закрыться? В деревне 90 человек, из них 30 деток. Обстреливать нас начинают с половины второго дня. И до четырех. А бывает и с пяти утра. И в школу у нас дети идут в половину восьмого, ждут автобус на остановке, а они пуляют по ним со стрелкового. Все ложатся, кто куда может – в канавы, в ямы. Мы вот в магазине думали, что самое надежное место в деревне – три стены, а вот как получилось.


- Пенсии доходят от ДНР?


- Доходят. Гуманитарку возят.


- Хватает?


- Ни на пенсию, ни на детские не прожить, очень мало платят. Но есть хозяйство, есть поддержка. И за это спасибо. Живем.


Чем ближе к центру Донецка, тем претензий у людей больше. Мало кто может смириться с тем, что именно он в этот исторический период оказался в центре ментального и цивилизационного разлома. Самого скверного из всех возможных вариантов развода нелюбимых супругов. Которые и жить-то толком вместе не могли, и разойтись без битья посуды и дележки имущества не получится. И это надо перетерпеть, стиснув зубы. Тем, кто пережил здесь страшное лето 2014-го и жуткую зиму 2015-го это понятнее. Но в последнее время в Донецк начали возвращаться люди из Украины. И очень быстро стало понятно, что «серые зоны» есть не только на оперативных картах, но и в головах.