Украина и украинско-российские отношения

Станция назначения, некогда тихая и захолустная, бурлит: привокзальные магазины открыты, несмотря на ранний час, в них тарятся камуфлированные мужики разного возраста и небритости, в глазах пестрит от нашивок. Возле тентованного «Урала» братаются с водителем солдаты, слезшие с нашего поезда, из кабины орет «Океан Эльзы» о том что «нэ здасться без бою». У двух «скорых» поодаль суета, санитары выгружают тяжелые носилки, попутно матерясь с двумя офицерами.

Бывший машинный двор превращен в воинскую часть, в ангарах, судя по всему, казармы. Техника не помещается во дворе, прямо у дороги вдоль забора стоят БТРы, грузовики и легковушки гражданской наружности, небрежно маркированные белой краской. С удивлением замечаю, что маркировка военной техники такая же, как и на захваченной или сожженной «терорристическо-российской» на видео и фото из укроСМИ.

Кстати, об укроСМИ. Отношение к ним колеблется от равнодушно-презрительного до яростно-проклинающего. Дело в том, что, в отличие от остальной страны (да и ЛНР с ДНР, где отключены укроканалы), здесь вещают все украинские, а из-за близости границы, даже на обычную антенну, обеспечен хороший прием основных российских телеканалов. Поэтому у людей есть замечательная возможность сравнивать новости, которые транслируют обе страны, с рассказами беженцев, родственников и соседей, работающих «на той стороне». В большинстве случаев укроСМИ проигрывают эту информационную войну. Очень распространенное мнение: «В какой-то момент просто лопнуло терпение наблюдать этот беспредел с экранов. Украинские журналисты приезжают, снимают и записывают одно, а потом в эфире дается картинка с противоположным комментарием. Мы-то знаем, что подбитая техника на самом деле не российская, что отличие от сводок, где потери три человека, видим два реальных «Урала» с погибшими солдатами ВСУ у больницы. Что нет никаких колонн российской армии на нашей территории».

Элементы ландшафтного дизайна желто-голубой раскраски не столь разнообразны, как в столице. Здесь это в основном автобусные остановки и лавочки в общественных местах. На мой вопрос, когда здесь произошел взрыв увлечения патриотической живописью, следует ответ: «Да нет, это коммунальные службы делают. А началось все после референдума».

Здесь очень многое делится на «до» и «после» референдума 11 мая. «Тогда голосовать вышли все. И пусть в Киеве утверждают, что никакого референдума не было, а цифры дутые, для нас это был праздник. Так на выборы ходили при Союзе. Площадь была забита до отказа, ехали из сел, потому что там участков не было. Все радовались, ждали, когда привезут бюллетени и мечтали. Надеялись, что будет все, как в Крыму: придут «вежливые люди» и мирно уладим «развод» с Украиной. Но пришли нацики…».

Да, да, те самые «сказочные» нацисты и бандеровцы, которых в упор не замечает Киев. Они не несут портреты Гитлера во время своих факельных шествий, на них – Бандера, а вместо «Deutchshland über alles» они орут «Украйина понад усэ». Но красно-черное знамя нацистов Третьего Рейха («Blut-und-Boden/Кровь и Земля») они бережно сохранили. Обожают свастику, стилизуя ее под славянские коловраты, не стесняясь «зигуют» и пишут где ни попадя «1488». На майдане-2 эта дикая смесь составила основу «сотен самообороны» и получила свой шанс на реванш.

Боевики-ультранационалисты из «Патриота Украины», «Тризуба», «Белого молота», «ОУН» и прочих, объединенные в «Правый Сектор»;

Футбольные «ультрас»-скинхеды, которые сейчас составляют ударный костяк «патриотычных» акций в их родных городах по всей Украины. Кроме, что очень символично, Донбасса, где огребли в самом начале своего пути и тихо рассосались;

Винегрет из укросвидомитов: русскоязычные жидо-бандеровцы, заезжие националисты из бывшего СССР и Европы, галычане, целыми селами гнездившиеся на просторах майдана, разбавленные столичным офисным планктоном и студентами.

Лишние постепенно отсеивались, остались лишь объединенные искренней ненавистью к москалям и Путину, за то, что не пускают нэньку-Украину в рай «Еврохалявы». Начали с захвата зданий, избиений неугодных депутатов и чиновников. Потом был штурм Кабмина и Администрации Президента, когда они почуяли безнаказанность, избивая безоружных ВВшников. Пользуясь бездеятельностью власти, которую евродемократы всех мастей ежедневно заклинали не трогать «мырных протестувальныкив», устроили в столице хаос, когда даже милиция боялась появляться на улицах. Попутно разъезжали по областям, устраивая бунты с расправами и захватом местной власти. И, наконец, после провокации с расстрелом «небесной сотни», устроили госпереворот с шабашем в парламенте, который окончательно добил идею единой Украины.

Теперь эти боевики майдана после учебки на армейских базах – основа батальонов нацигвардии и «добровольческого украинского корпуса» – наиболее ненавистных на Донбассе за зверства и террор по отношению к мирному населению, пытки и казни военнопленных, варварские артобстрелы городов. Они пришли сюда очистить «ридну землю вид москалив» для «тытульнойи нацийи». Как их предки, устроившие «Волынскую резню» семьдесят с лишним лет назад.

На Донбассе до сих пор нет ни одного памятника Бандере, георгиевская ленточка – все так же символ доблести наших дедов, а Девятое Мая – Праздник Великой Победы. Здесь чтут все, что было достигнуто за время Союза, а русские и украинцы – братья, которым нечего делить, как впрочем, и другим народам, населяющим эту землю. Потому что они вместе поднимали, после отстаивали, а потом и отстраивали ВМЕСТЕ свой родной край. Вместе голодали и выживали в трудные годы (в то время как Западная Украина входила в состав других государств). Именно поэтому народ Донбасса отвергает и противостоит новым реалиям «вэлыкой едыной соборной Украйины».

Здесь ненавидят Турчинова с Яценюком, презирают Порошенко, не выносят даже упоминания имени Януковича и крепко обижены на Путина, за то, что Донбасс не стал спасать, как спас Крым. И хотят лишь одного: чтобы завтра не начали бомбить их дома. «Конечно, жить с «нациками» не хотим, но страшно повторить судьбу Станицы-Луганской, Счастья, Попасной, Лисичанска и многих других разрушенных городов и сел».

«Нациками» называют далеко не всех украинцев, даже тех, кто приходит сюда в составе подразделений ВСУ. Это пренебрежительная кличка бойцов добровольческих батальонов, которые, по сравнению с голодной и плохо одетой регулярной армией, отлично экипированы спонсорами и волонтерами. Да и вооружены до зубов, и снаряжены по последнему слову, в отличие от ВСУ. «Армейцам, что ни дай, продадут «на ту сторону» все подчистую. А нацикам доверяют, они идейные, – говорит местный милиционер, – сами говорят, что уходили прямо с майдана целыми «сотнями» в тренировочные лагеря, а оттуда сразу на Донбасс «мочить москалей». У них оружия с собой немеряно, когда в отпуск едут из зоны АТО: патроны, гранаты, гранатометы даже… И мы практически не имеем права их трогать, творят, что хотят. Они нам в лицо говорят: «Додавим сепаров, а потом за вас возьмемся, вы тут все предатели до одного». Стоим на блокпостах и не знаем, откуда скорее пуля прилетит: «с той стороны» или в спину от нациков».

Еще один случай, который ярко характеризует отношение нациков к местному населению, рассказанный тем же ментом. Принес как-то мужик заявление: «военные отобрали трактор, разберитесь, верните». Мы ему: «Ты ж понимаешь, военное время, особая ситуация…» А он: «Какая там ситуация, юрист сказал, что военное положение не введено, это обычная уголовщина, значит, разбирайтесь!» Поехал наш начальник к нацикам в расположение, вернулся ни с чем. Они его просто послали, пригрозив «взять над нами шефство», если нам жизнь малиной кажется. Трактор потом вернули, но в таком состоянии, будто на нем по минным полям ездили. Полный беспредел. У киевских присланных начальников, как и у нациков, на языке одно: «шо ж вы такие бедные, шо и отобрать нечего?». Отжимы личного транспорта, грабежи и похищения с целью выкупа стали нормой. Процветает доносительство. Свидомое меньшинство, которое здесь делят на «майданутых» (заразившихся майданными скачками»), «юльков» (поклонников талантов Тимошенко) и «бандеровцев» (выходцев с Западной Украины, некогда здесь осевших), стучит взахлеб, отыгрываясь за прошлое. Сдают активистов, проводивших референдум, ополченцев и их родственников (поэтому зачастую «в Москве на заработках» на самом деле значит «на той стороне»), просто сводят старые счеты. Но почему-то стыдятся лично участвовать в «свержении» советских памятников, просто создают улюлюкающую массовку, пока заезжие нацики их валят. Ко мне, приехавшему из Киева, отношение тоже изначально было холодно-настороженным, даже одноклассники не решались откровенничать. Поняв, что «свой», удивлялись: «как так, ты в столице уже столько лет, и до сих пор «наш», а другим хватает раз на майдан съездить и мозги уже чужие?!» Правда, замечают характерную особенность: чем больше человек падок на «халяву», тем менее устойчив к заразе «майданутости».

К местным свидомым отношение на удивление спокойное, как к городским сумасшедшим, зато заезжие «актывисты», журналисты и даже артисты, за редким исключением, вызывают хорошо маскируемую, но вызревшую ненависть. За вранье, ханжество и двуличие. «Они в глаза сочувствуют, даже плачут, обещают обо всем рассказать всей Украине, а потом уезжают и там снова заводят про чеченцев, русские танки и наркоманов-террористов. Мрази.»

Для полноты картины приведу несколько услышанных из первых рук историй, без купюр, от первого лица.

«Родная сестра живет «на той стороне», созваниваемся каждый день. Обстрелы ежедневно. У нее муж – лежачий больной, когда начинает бахать, остается в доме. А сестра уже пенсионерка, ноги больные, пока доковыляет до подвала, уже и стрельба заканчивается. Так она теперь просто становится под стенку и молится, пока все не стихнет… Снаряды летят с со стороны украинских войск, перепутать невозможно. Ополченцы тушат пожары вместе с мирными жителями, так как пожарные не справляются. Если верить украинским новостям, они сами бомбят, а после прибегают тушить, так получается?!»

«Подруга ушла помогать ополченцам после гибели сына. Он был врачом, застрелили прямо на улице, не понравился чем-то нацикам. Отправила невестку с детьми в Кривой Рог, а сама пришла в комендатуру и попросила дать любую работу».

«Раньше работал на заводе «на той стороне». Как-то после артобстрела сильно пострадала жилая пятиэтажка по соседству. Мы работали на расчистке завалов бригадами, помогали спасателям. Вынимали людей мертвых из кроватей целыми семьями. Здоровые мужики рыдали как дети. На следующий день с завода уволились сразу 130 рабочих и ушли в ополчение».

«Привозят к нам в больницу украинских солдат, «тяжелых»: раненых, обожженных. Выхаживаешь такого, а у самой одна мысль: он же выжил, а значит кого-то из «наших» убил. А ненависти нет, жалость только. Они потом благодарят и не понимают, почему нас так от их благодарности воротит».

Так и живут. Каждый день ходят на работу, лечат раненых, стоят на блокпостах, учат детей по украинским учебникам, платят налоги в украинский бюджет. А потом помогают, как могут «своим»: шлют деньги, вещи и продукты «на тут сторону», где укровласти оставили их родных без средств к существованию и отказали в праве на жизнь. Принимают беженцев и делят с ними кров и стол, ездят «туда» хоронить убитых близких. Боятся, что придут нацики «освобождать» и их. И ждут. Мира. Чтобы Украина просто оставила Донбасс в покое.

Знаете, в чем они все солидарны? и сепаратисты-большинство, и нейтралы, и укролояльные. Все, как один (учителя, фермеры, госчиновники и менты) говорят: полное ощущение, что Украина нас списала и уже не считает собственными гражданами. Из местного бюджета выжимаются последние крохи, инфраструктура рушится, дороги раздолбаны, предприятия банкротятся, люди массово выезжают. Люди постепенно становятся изгоями в собственной стране: даже если они рассказывают правду о жизни на Донбассе, им не верят. Многие просто перестали общаться с родственниками и друзьями из Центральной и Западной Украины – «это вам Путин-ТВ» мозги промыло, – говорят украинцы». Так значит, наша кошмарная действительность для вас всего лишь «картинка с ТВ?!»

Взаимная ненависть стремительно растет, с каждым сваленным памятником, отжатым трактором, с каждым искалеченным пьяной солдатней. В какой-то момент количество перерастет в качество и уже не сработает страх бомбежек, зачисток и фильтрационных лагерей. Значит, снова смерти.

Но самое страшное даже не это, а то, что на остальной «едыной украине» до сих пор не поняли, что помогая деньгами укроармии, волонтерствуя и отправляя друзей и близких убивать на Донбасс, они сами добивают уже издыхающую в нацистских тисках "нэньку", некогда бывшую богатой и процветающей Украиной.

Развитой. Промышленной. Аграрной. Курортной. Морской. Научной. Космической. Ядерной.

Сами продлевают правление упырей, которые в угоду собственным амбициям и алчности грабили эту страну двадцать с лишним лет, а теперь по обкатанным американцами и евродемократами шаблонам «цветных» революций» устроили напоследок бойню собственного народа вместо безболезненной федерализации. Каждый день на Донбассе гибнут под бомбежками дети, умирают от голода старики, стираются с лица земли города и села. И это не картинка с ТВ, это реальность, в которой сегодня живет Донбасс.

Как достучаться до вас, граждане Украины, как заставить открыть глаза и души?! Как заставить вас увидеть в сегодняшнем кошмаре на Донбассе ВАШ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ? И как бы это горькое прозрение не наступило слишком поздно…



Влад Лис

специально для alternatio.org

ООН, 19 фев — РИА Новости, Ольга Денисова. Заявления Киева о приглашении на восток страны миротворцев ставят под сомнение намерение властей Украины выполнять минские договоренности, заявил постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин.

"Достигнуты минские договоренности 12 февраля. Согласно этим договоренностям в Донецкой и Луганской республиках будут создаваться свои милиции. Наблюдение за районом разъединения будет проводить ОБСЕ. Если тут же выдвигаются какие-то другие схемы, то возникает вопрос о том, собираются выполнять минские договоренности, или нет", — заявил постпред РФ при ООН.

Другой важной социально-политической особенностью войны на Украине является глубокая внутренняя неоднородность и противоборство политических сил, представляющих центральную власть. Порошенко, ориентирующийся на Евросоюз, находится в конфликте с проводниками американских интересов – Яценюком с соратниками. Ярош и его организация открыто противопоставляют себя новой правящей элите Украины – президенту, правительству и Верховной раде. Дело дошло до того, что «Правый сектор» объявил о выходе из подчинения военному руководству (в частности в зоне АТО, где отсутствие единого командования критично для успешности ведения боевых действий) и начал создавать альтернативную существующей систему управления со своим «генеральным штабом». Открыто отказался подчиняться президенту страны, тем самым объявив себя самостоятельной военно-политической силой на украинской сцене, и губернатор Днепропетровска Коломойский. Его вооруженные формирования игнорировали подписанное Порошенко перемирие.

В условиях нарастающего социально-экономического кризиса на Украине противоречия обостряются, ведь надо будет определяться, кого назначить виновным за провалы – как экономические, так и военные. Дезорганизуется вся система политического руководства страной. А это непосредственно сказывается на качестве военного управления. Ведь в такой ситуации на ключевые посты назначаются не наиболее квалифицированные, а лично преданные, как правило, не самые профессиональные люди. Конфликты подобного рода в других странах характеризовались относительно высоким единством правящей элиты, что обеспечивало согласованность политического руководства страной и вооруженными силами. Почти везде – в Югославии, Ливии и особенно в Сирии единство военного управления сохранялось на протяжении всего конфликта вплоть до его окончания, даже если это было поражение.

Важным социально-политическим отличием войны на Украине от других подобных конфликтов является то, что восстания против центральных властей произошли в самых промышленно развитых регионах, с более квалифицированным населением, чем там, где поддержали переворот в Киеве. Это в свою очередь привело к тому, что в ополчение пришли лучше образованные и подготовленные кадры, чем в войска, подчиняющиеся центральным властям. Совершенно иная картина была (и имеет место в Сирии) в других внутренних конфликтах начала XXI века, где основу вооруженных формирований восставших составляли менее квалифицированные контингенты, нежели в правительственных частях. А это непосредственно сказывалось на применяемых способах и формах противоборства – антиправительственные силы не были способны на сложные боевые действия.

Сила выучки и моральный фактор

В числе особенностей стратегического характера войны на Украине прежде всего следует выделить значительно более высокий уровень оперативной выучки командования ополчения по сравнению с правительственными войсками. Штабы последних демонстрируют поразительную некомпетентность, нарушая основополагающие положения оперативного искусства и тактики применения войск. Глубокие прорывы без обеспечения флангов с неизбежным последующим образованием «котлов», неспособность предпринять меры по их деблокаде, пренебрежение полноценным оперативным, боевым и тыловым обеспечением, неумение организовать мало-мальски приемлемое управление войсками – неполный перечень провалов в управлении войсками, занятыми в АТО. Ситуация усугубляется утратой единства военного командования. Следствием такого положения стало то, что за все время вооруженного противостояния на юго-востоке Украины войска киевского правительства не смогли провести ни одной хотя бы частично успешной операции. Иная картина в силах самообороны ДНР и ЛНР, которые даже в период, когда они были просто ополчением, причем порой весьма слабо вооруженным, могли вести успешные бои – как оборонительные, так и наступательные, эффективно осуществлять наиболее сложные действия, такие как вывод с минимальными потерями войск из наметившегося «котла» (пример – выход из Славянска). Войскам АТО совершить такое за все время конфликта не удалось ни разу. К концу лета, когда в оборонительных боях войскам ДНР и ЛНР удалось захватить значительное количество военной техники и вооружения, увеличить личный состав, в том числе и за счет российских добровольцев, армии народных республик смогли провести крупную, в масштабе этих регионов стратегическую, контрнаступательную операцию.

Это классическая операция с точным выбором времени ее начала, когда противник выдохся в безуспешном наступлении. Она была проведена блистательно, продемонстрировала исключительно высокий уровень оперативной выучки командного состава и боевой подготовки войск при значительно превосходящих силах противника. Подобного не наблюдалось ни в одном из других внутренних конфликтов последнего времени. В них оппозиционные правительству силы оказывались способны лишь к ведению боевых действий партизанского или полупартизанского типа, а высшей формой их применения был бой.


Весьма интересной особенностью стратегического характера гражданской войны на Украине является незначительная роль авиации ВСУ. Авиационная группировка АТО была относительно многочисленной, насчитывала несколько десятков боеспособных самолетов ударной авиации – штурмовиков, фронтовых бомбардировщиков и многоцелевых истребителей. При отсутствии ВВС у ополченцев поддержка с воздуха могла сыграть важную роль в достижении успеха правительственными войсками. Однако этого не произошло. Авиация использовалась беспрецедентно неэффективно, действовала одиночно или малыми группами, совершая незначительное по сравнению с формально располагаемым ресурсом количество вылетов. Основная причина этого крылась, очевидно, в нехватке подготовленного летного состава и неумении командиров организовывать удары крупными силами.

Связанной с этой особенностью и в значительной степени ее определяющей является высокая эффективность ПВО войск ДНР и ЛНР. Имея на вооружении ПЗРК, малокалиберную зенитную артиллерию и незначительное количество ЗРК малой дальности, силы самообороны смогли добиться исключительно высокой вероятности поражения самолетов и вертолетов противника. В периоды напряженных боевых действий при наиболее активном использовании правительственными войсками авиации уничтожалось до 30–50 процентов самолетов и вертолетов противника, атакующих ополченцев или оказавшихся в зоне досягаемости их зенитных огневых средств. В итоге большая часть первоначальной воздушной группировки АТО была уничтожена. В результате начиная с конца лета даже в критические для правительственных войск дни контрнаступления ополченцев действий авиации ВСУ против последних не отмечалось. Такое положение сохраняется до настоящего времени (единственный удар группы штурмовиков с больших высот по населенному пункту нельзя считать авиаподдержкой, поскольку войскам ДНР и ЛНР никакого ущерба нанесено не было). Этим самым дезавуируется положение о том, что в современных условиях невозможно создать эффективную противовоздушную оборону, поскольку ударная авиация, обладая возможностью выбора времени и места атаки, всегда обеспечит на главном направлении превосходство над силами ПВО. При подавляющем военно-техническом преимуществе ВВС такое возможно. Однако если техническая оснащенность авиационной группировки и средств ПВО сопоставима, то при грамотном построении системы ПВО воздушная операция может быть сорвана, а нападающему противнику будет нанесен неприемлемый ущерб, который заставит его отказаться от активных действий.

Весьма важная стратегическая особенность – существование четкого фронта между противостоящими группировками. Пусть это не была, как в годы Второй мировой войны, система окопов и других инженерных сооружений. Однако блокпосты, которые по сути являются опорными пунктами обороны, линию фронта обозначали достаточно четко. В других конфликтах такого не было. Ни в Югославии, ни в Ливии, ни в Сирии. Там более или менее четко обозначенной линии фронта не существовало. Контролируемые зоны определялись населенными пунктами, занятыми противоборствующими сторонами, и местами действий автономных ударных групп.

Интересной особенностью представляется использование противостоящими на Украине сторонами классических принципов, способов и форм ведения вооруженной борьбы на суше, характерных для крупномасштабной войны. Это наступательные и оборонительные операции, окружение противника и действия по деблокаде войск, рассечение группировки с целью ее последующего уничтожения по частям и т. д. Такое, правда, имело место (естественно, в куда больших масштабах) только в войнах середины и второй половины XX века, в частности во Второй мировой. Но все это свидетельствует о том, что военная классика не утратила актуальности вопреки утверждениям некоторых специалистов, будто ход и исход будут решаться в воздушном противоборстве, а на земле основным содержанием боевых действий станут глубокие рейды автономных войсковых формирований различного уровня.

Важной чертой стратегического характера гражданской войны на Украине, безусловно, является выраженное значение морально-психологического фактора, которое существенно превзошло влияние военно-технического превосходства. На первых порах имея лишь легкое стрелковое оружие и гранатометы, ополченцы смогли успешно противостоять значительно большим по численности и несравнимо лучше оснащенным формированиям правительственных войск, имевшим к тому же тяжелое вооружение, включая артиллерию и танки. Более того, силы самообороны не только наносили противнику поражение, но и захватывали брошенное вооружение. Статистика показывает, что сегодня войска ДНР и ЛНР способны успешно вести наступательные боевые действия против 3–5-кратно превосходящего по численности противника, а в обороне отражать атаки сил, которым уступают численно более чем на порядок.

Этим опровергается фактически давно имеющая место в западных армиях абсолютизация военно-технического превосходства. Роль морального фактора остается ключевой, ибо сражается человек, а не оружие. Кстати, Ирак и Афганистан это подтверждают.

Мир вступает в полосу военно-политической нестабильности. Втягивание России в вооруженные конфликты весьма вероятно. Существует опасность внутреннего силового противостояния как результат целенаправленной политики Запада (прежде всего США) на дестабилизацию ситуации в нашей стране. Этому будут способствовать обостряющийся кризис и санкции, а также промедление высшего руководства с принятием экстраординарных мер по предотвращению экономических угроз (в первую очередь по устранению из властных структур «пятой колонны»). В этих условиях весьма важен учет опыта гражданской войны на Украине, особенно самых существенных его особенностей как социально-политического, так и стратегического характера. Тем более что соседняя страна – это историческая Русь и народ, этнически идентичный нам. А значит, и приведенные особенности могут проявиться в предстоящих конфликтах, в которых, вероятно, придется принять участие России.

[movie=400,300]http://youtu.be/tfk-aGNhNqQ[/movie]