Япония

Сотрудники береговой охраны Японии у островов Сэнкаку

Судя по тому, сколько внимания уделили японские СМИ данному событию, действия ВМФ России действительно привели Страну восходящего солнца в неописуемый ужас. Хотя министерство обороны Японии и заявило, что информация о целях и причинах этих маневров не публиковалась из-за отсутствия достоверной информации, однако, очевидно, что это — некий самообман для Японии. Ведь ясно видна ее неуверенность в себе. На самом деле, за пару дней до этого инцидента, Россия уже продемонстрировала японцам свою военную мощь. 2 сентября российские бомбардировщики Су-24 и противолодочные самолеты Ту-142 поднялись в небо близ островов Хонсю и Хоккайдо. Хотя масштаб этой военной операции был не велик, однако также заставил Японию запаниковать и в срочном порядке поднять в воздух самолеты сил самообороны, чтобы «сопроводить» российские воздушные судна и тщательно проследить за их действиями.
Проведение Россией за достаточно короткий период таких устрашающих военных маневров около японских границ конечно же имеет особый смысл. У данной операции ВМФ и ранее проведенных действий в воздухе есть единая цель. Можно сказать, что меры — месть Японии, но в то же время это и некое предупреждение. 23 августа Япония, словно страна, находящаяся в акватории Балтийского моря, внезапно ввела в его воды учебное судно JS Kashima и сторожевой корабль JS Makinami. Эти корабли приняли участие в учениях вместе с одной из морских группировок НАТО. Данные действия представили собой угрозу западным российским портам и суднам Северного флота, располагающимся в Северном Ледовитом океане.
Еще больше возмутило РФ, то что Япония провела учения в Балтийском море именно в кризисный для России период. В течение августа отношения между США и РФ внезапно стали накаляться с новой силой. Так, 10 августа Трамп объявил о начале новой волны санкций в отношении России, которые на данный момент уже действуют. В двадцатых числах августа американская сторона стала непрерывно заявлять о намерении провести военные удары по Сирии. Причиной для нападок на сирийское правительство служит обвинение Асада в применении химического оружия. Сейчас в Средиземном море и Персидском заливе дислоцировано множество кораблей и подводных лодок, оснащенных крылатыми ракетами, а также на американской военно-воздушной базе Удейд в Катаре уже давно размещены бомбардировщики В-1В.
Однако даже когда уже буквально запахло порохом, Россия продолжает поддерживать правительство Асада, которое находится в бедственном положении. Что касается России, то на Ближнем Востоке Сирия — ее единственная сфера влияния, которую ни в коем случае нельзя потерять. В этой стране не только находится единственная зарубежная военная база РФ, но также Сирия имеет очень важное стратегическое положение. Если там рухнет власть Асада и государство станет подконтрольно США, то ВМФ РФ потеряет свою опору в Средиземном море, вследствие чего Россия возможно утратит свое влияние на Ближнем Востоке в целом.
Сейчас Россия находится в состоянии загнанного зверя, но все же оказывает сопротивление. Хотя РФ и теряет свое влияние, но все же остается сильным игроком. А Япония слишком высоко оценила себя, и думая, что добивает лежачего, пришла к «дверям России» в Балтийском море и стала хвастаться своей силой. Более того, сейчас все внимание РФ сосредоточено на ближневосточном регионе, а конкретно на Сирии. Все силы брошены на принятие ответных мер против военного давления со стороны Америки. Поэтому абсолютно недопустимо, чтобы своими действиями Япония поднимала шум в Северо-восточной Азии. По этой причине российские корабли и прошли в проливе Лаперуза, а не так, как по заявлениям Министерства обороны Японии о неясных целях. Данные действия были направлены на то, чтобы отомстить Японии за неподобающие военные операции, а также напомнить о том, что не следует совершать необдуманных поступков. Таким красивым способом Россия одним маневром добилась двойного результата.

В феврале 1945 года Вашингтон и Москва договорились организовать переброску кораблей в Колд-Бей (штат Аляска), поскольку в этом месте находилась заброшенная база Форт-Рэндалл и поблизости не было гражданского населения. Поскольку Советы официально сохраняли нейтралитет, было важно, чтобы операция под кодовым названием «Проект Хула» оставалась в секрете.
В конце концов было решено передать 180 кораблей. Наиболее боеспособными были патрульные фрегаты класса «Тахома», оптимизированные под борьбу против подводных лодок и оснащенные тридюймовими пушками и многочисленными боковыми пушками. Они были дополнены 34 минными тральщиками класса «Эдмирэбл», которые были оснащены схожим вооружением. Кроме того, Советский Союз получил 92 катера для борьбы с субмаринами и запасные деревянные торпедные лодки. Также американцы предоставили четыре плавучих станции для ремонта поврежденных судов. Но наиболее важным вкладом Вашингтона стали большие десантные корабли «Лэндинг крафт инфантри», оснащенные пандусами, по которым одновременно могли сбежать на берег до 200 солдат.
В марте того года делегация ВМФ СССР прибыла на базу «Холодный залив», чтобы обсудить тренировочную программу с командованием Военно-морского флота США во главе с Уильямом Максвеллом. Советская сторона настаивала на проведении учений в море, в то время как американская больше склонялась к проведению инструктажа в классах. Однако, им в конце концов пришлось идти на компромисс.
Первые пять советских кораблей прибыли в «Холодный залив» в апреле, привезя на обучение 2358 советских моряков и их командира адмирала Бориса Попова, который ранее командовал эсминцем. Тренировке мешала суровая погода на Аляске, а также языковой барьер. Американским военным было трудно объяснить советским солдатам, как работать с радарами, поскольку они понятия не имели о существовании такой технологии.
К 17 мая подготовка советских моряков была завершена. И после специальной торжественной церемонии предоставленные США корабли отправились в СССР. До 31 июля более 100 кораблей прибыли в порт Петропавловск. Через восемь дней, 8 августа, через три месяца после капитуляции нацистской Германии, советские войска выступили против Квантуанской армии Японии в Маньчжурии. Американские корабли были направлены в акваторию, которая разделяла СССР и Японскую империю. Первыми целями для них стали остров Сахалин, который был на то время поделен между советской и японской стороной, и Курильские острова.
Советские сухопутные войска начали вторжение в южную часть Сахалина 11 августа. 15 августа японским войскам было приказано прекратить сопротивление, и советский флот, начиная с 16 августа, начал серию десантных операций. Однако японский гарнизон продолжал отбиваться, и поэтому с советской стороны были жертвы. Тем не менее,после официальной капитуляции Японии были захвачены порты Торо и Маока.
Штурм Курильских островов, начавшийся на рассвете 18 сентября, оказался еще более беспощадным. Шестнадцать кораблей, поставленных в рамках проекта «Хула», были развернуты для высадки советских морских пехотинцев на острове Шумшу. Тем не менее, береговые батареи на мысе Кокутан потиопили пять десантных кораблей типа ЛКИ, в результате чего морские пехотинцы остались без своих радиостанций и тяжелого вооружения. Плацдарм был почти захвачен контратакующей японскими солдатами, хотя советская воздушная поддержка, противотанковые винтовки и морская артиллерия в конечном счетесмогли разбить легкие японские танки «Тип-94» и «Тип-97». Через несколько дней японский гарнизон, наконец, выполнил приказ о капитуляции, и советские военно-морские силы начали обеспечивать безопасность остальных островов Курильской гряды.
Проект «Хула» завершился только 4 сентября, через два дня после официальной капитуляции Японии. В рамках проекта обучение прошли 12 тысяч советских моряков, советский флот получил в распоряжение 149 кораблей. Четыре месяца спустя, ВМС США начали требовать возвращения кораблей.
Тем не менее, маленькая вещь под названием холодная война к тому времени стала препятствием американо-советскому сотрудничеству. В октябре 1949 года двадцать семь патрульных фрегатов были, наконец, возвращены. Пятнадцать из двадцати пяти оставшихся на плаву десантных кораблей СССР удерживал до 1955 года. К тому времени корабли пришли в такое плохое состояние, что ВМФ США даже не хотел брать на себя расходы по их утилизации, поэтому оставшиеся суда были затоплены или проданы на металлолом Советам.

«Необходимо понять истинные намерения Путина и отказаться от иллюзий»
За этим заявлением стоят слова Путина о том, что «Синдзо Абэ предложил изменить подход». В мае 2016 года в Сочи премьер Абэ предложил «новый подход», чтобы не зацикливаться на существовавших принципах территориальных переговоров. Руководство России восприняло это как предложение положить территориальную проблему под сукно и сосредоточиться на экономическом сотрудничестве, и японская сторона не возражала.
Кроме того, в ходе прошедшего форума еще до заявления Путина премьер Абэ много говорил об экономическом сотрудничестве. Тему мирного договора он затронул четыре раза. Тем не менее он забыл об условии, которое заключается в урегулировании проблемы принадлежности четырех островов.
Более того, комментируя мирное соглашение, Абэ заявил: «Если не сейчас, то когда? Если не мы, то кто?». Можно сказать, что Путин просто отреагировал на слова Абэ.
Во время российско-японской встречи в верхах Путин заявил, что не стоит надеяться на ближайшее завершение переговоров по мирному договору, которые длились долгие годы. Кроме того, в ходе вьетнамской пресс-конференции в ноябре прошлого года он подчеркнул: «Неважно, кто будет руководить Россией и Японией во время подписания мирного договора».
Это равнозначно заявлению о том, что у него нет намерения заключать мирный договор во время своего срока полномочий. Все эти заявления полностью противоречат предложению подписать мирный договор до конца этого года, но так ли это?
На самом деле, ранее, когда речь заходила о мирном договоре, для России и Японии это означало проблему «северных территорий». Поэтому это выливалось в такие заявления, как «я не намерен заключать мирный договор во время своего срока» и «это — долгосрочная проблема».
Тем не менее подчеркнув в этот раз отсутствие предварительных условий, Путин полностью изменил смысл мирного договора. В конченом итоге это соответствует позиции Путина в том смысле, что он не намерен решать территориальную проблему.
Именно поэтому Путин неоднократно повторял заявление о том, что Южные Курилы отошли России по результатам Второй мировой войны, впервые сделанное на национальном телевидении в мае 2005 года, и подчеркивал, что Япония пытается подкорректировать историю.
Представления о том, что Путин относится к Японии гибко, а МИД России жестко, это — всего лишь миф. Я отмечал, что это не более, чем разделение труда, однако мне хотелось бы, что японские власти поняли истинные намерения главы России и отказались от иллюзий.

«Необходимо заявить всему миру о точке зрения Японии»
Итак, как же реагировать Японии? В ходе подобных форумов и российско-японских пресс-конференций Путин не стесняется заявлять о российских принципах и критиковать Японию. В этот раз он сказал неправду: несмотря на то, в 1960 году СССР нарушил территориальные условия Советско-японской декларации, оправдавшись пересмотром японо-американского соглашения в области безопасности, Путин заявил, что условия не выполнила японская сторона.
В ходе российско-японской пресс-конференции в декабре 2016 года Путин продвигал искаженную логику российской стороны по поводу истории проблемы «северных территорий».
В такие моменты Японии необходимо взвешенно обосновать свою точку зрения, заявив: «Нам было интересно услышать мнение российской стороны. Воспользовавшись случаем, мы хотим выразить наши убеждения». Также следует заявить об этом всему миру посредством сайта правительства Японии на японском и основных языках.


Президент РФ Владимир Путин, президент Франции Эммануэль Макрон и премьер-министр Японии Синдзо Абэ на Петербургском международном экономическом форуме. 25 мая 2018

Объективно, руководство Японии ведет себя по-холопски, не реагируя на все заявления президента Путина, и тем самым признает логику российской стороны.
Когда депутат Совфеда России приехал в Японию, он также сделал много заявлений, перечеркнувших точку зрения японской стороны. В ходе выступления в Совфеде в июле этого года председатель Палаты советников японского парламента Тюити Датэ (Tyuichi Date) даже не попытался указать на заблуждения российской стороны.
Русские с радостью используют тех, кто сближается с ними, а затем презирают их. И наоборот, им неприятны те, кто их напрягает, однако они признают их превосходство. Русские не будут по-настоящему вести переговоры с теми, кого они не уважают.

Особенности московского метро
На данный момент токийское метро уступает московскому с точки зрения количества линий и общей протяженности, однако в Токио больше станций. Это означает, что в Токио промежутки между станциями короче. Действительно, когда в московском метро проезжаешь одну станцию, складывается впечатление, что в Токио проехал бы уже три.
Кроме того, одна из особенностей московского метро заключается в том, что оно находится на существенной глубине. Как и следовало ожидать, во время Второй мировой войны метро использовалось в качестве бомбоубежища, а во времена холодной войны — как атомное убежище. На станции «Парк Победы» глубина составляет 84 метра. В Токио самая глубокая станция «Роппонги» Линии «Оэдо» — 42,3 метра. То есть московская станция почти в два раза глубже.
Человек, который впервые оказывается в московском метро, поразится длине эскалатора, который спускается будто бы на дно Земли. Также эскалатор двигается со скоростью намного больше, чем в Японии, и при этом иногда по этому быстрому эскалатору в спешке пробегают люди, поэтому следует придерживаться правила: стоять справа, освобождая проход слева (как в Осаке).
Для того, чтобы оплатить поездку и войти в метро, необходимо купить магнитную карту и приложить ее к турникету при входе. На сентябрь 2018 года одна поездка стоит 55 рублей. На 20 поездок — 747 рублей (1 поездка примерно 37 рублей). То есть чем больше поездок, тем дешевле.
В 2013 году в Москве появилась карта под названием «Тройка». По этой карте одна поездка стоит 36 рублей. В последнее время практически все пассажиры пользуются «Тройкой».
На мой взгляд, главное преимущество московского метро — это его простота. Оплата не зависит от расстояния и пересадок. В Токио иногда не знаешь, на какой поезд лучше сесть: в метро есть частные ветки, скорые поезда, разветвление линий и так далее.
В свою очередь, в Москве можно садиться на любые поезда, поскольку они идут со всеми остановками. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что в связи с недавним расширением московское метро также стало немного запутаннее.
Возможно, благодаря тому, что поезда ходят по простому расписанию, интервалы между ними короткие! В среднем интервал составляет 2 минуты 30 секунд. В часы пик он сокращается до 1 минуты 30 секунд, и это вызывает беспокойство: все ли в порядке с безопасностью? Если опоздал на поезд, следующий приходит тут же, поэтому не испытываешь никакого стресса.

Недовольство московским метро
Естественно, есть некоторые особенности московского метро, которые мне не нравятся.
По моему мнению, неудобно то, что одна и та же станция может называться по-разному в зависимости от линии. Одна и та же станция, на которой можно сделать пересадку, на зеленой ветке называется «Тверская», на фиолетовой — «Пушкинская», а на серой — «Чеховская». Это чересчур. Я езжу в Москву несколько раз в год, и мне это сложно запомнить.
Еще мне не нравится в московском метро то, что внутри вагона очень шумно. Действительно, в вагонах шум достигает 90 — 110 децибел. Говорят, что московское метро одно из самых шумных в мире.
В новых российских поездах, которые ходят по новым линиям, ситуация немного лучше, однако что касается старых, то шум очень сильный. В Японии рельсовые стыки сваривают, благодаря чему уровень шума снижается, поэтому в вагонах он составляет максимум 80 децибел. В свою очередь, в российском метро внимание таким тонкостям не уделяется. Кроме того, скорее всего, вагоны весят очень много, и многие поезда ходят с открытыми окнами, в результате чего шумит очень сильно.
В последнее время и в московском метро многие люди стали слушать музыку в наушниках, однако в таких условиях на многое расчитывать не приходится. На днях я попробовал послушать музыку в московском метро. У меня были с собой внутриканальные наушники, которые препятствуют проникновению посторонних шумов, и я включил функцию шумоподавления, однако несмотря на это внешний грохот создавал помехи, из-за которых всех нюансов слышно не было.
Такие условия вынуждают слушать агрессивную музыку на большой громкости. В России растет количество молодых людей, у которых ухудшается слух по причине прослушивания музыки в метро на большой громкости. Я даже слышал, что некоторые эксперты предлагают запретить использование плееров в метро.

Японии и Южной Корее удалось добиться согласия по вопросам, связанным с историческим прошлым и «женщинами для утешения». Неизвестно, реализует ли Южная Корея достигнутые договоренности, однако в противном случае она может столкнуться с намного более жесткой, чем когда-либо прежде, критикой со стороны США и европейских стран.
Несмотря на то что политика Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях по-прежнему остается проблемой японо-китайских отношений, сторонам, судя по всему, удается обеспечивать минимальный контроль за возникновением кризисных ситуаций. США, в свою очередь, стали осознавать, что главная угроза в Восточной Азии — это Китай, и начали поиск возможностей для сотрудничества с Россией (здесь мы не принимаем во внимание украинскую проблему) в целях сдерживания КНР. Однако из-за увеличения общей зависимости России от Китая и уменьшения ее интересов в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях конкретные способы установления российско-американского сотрудничества в Восточной Азии пока найти не удается. В том числе и потому, что у США в регионе пока что нет четкой политики в отношении России.
Японо-российские отношения почти полностью лишены содержания и одновременно могут быть охарактеризованы как пограничные и неустойчивые. Поэтому для Японии наиболее желательно развитие именно этих отношений.
Практически то же самое можно сказать и о России. В ближайшее время уровень интенсивности ее противостояния с США и Европой из-за конфликта на Украине вряд ли снизится. Дальнейшее укрепление отношений России и Китая неизбежно и обусловлено отсутствием у Москвы какой-либо альтернативы. Но Россия была бы не против, если бы она появилась. К тому же она обеспокоена замедлением китайской экономики. Принимая во внимание серьезность проблемы беженцев, с которой столкнулись сегодня страны ЕС, можно было бы предположить, что сотрудничество России с западными странами по сирийскому вопросу позволило бы улучшить ее положение на международной арене. Однако российская операция в Сирии, возможно, оказалась даже «слишком успешной». Благодаря российскому участию администрация Башара Асада приобретает все больший вес на переговорах по мирному урегулированию в Сирии. В результате вместо того, чтобы благодарить Россию за оказанную помощь, США и европейские страны выражают недовольство инициативой Москвы. Таким образом, в сложившихся условиях Япония становится той единственной страной-соседом, в отношениях с которым Россия могла бы добиться значительного прогресса.
Что касается российско-японской территориальной проблемы, то здесь мы, вероятно, сможем увидеть некоторый прогресс в результате переговоров президента Владимира Путина и премьер-министра Синдзо Абэ. Мало кто в Японии думает, что это реальный шанс урегулировать проблему. Считается, что решение вопросов на уровне руководителей государств — устаревший дипломатический метод. К тому же многие указывают, что оба — и премьер-министр Абэ, и президент Путин — являются приверженцами националистических идей. 
Не поддаваться завышенным ожиданиям, чтобы избежать большого разочарования, — вполне разумная позиция. Однако бывает и по-другому — заниженные ожидания порождают большие надежды на существование другого, более эффективного решения. 
В этой статье дан общий обзор проблемы исторического сознания, и на его основе предпринята попытка если не предложить конкретные способы решения территориальной проблемы, то по крайней мере обрисовать возможные подходы к переговорам. Особенность данной работы заключается в том, что временной отрезок, который в ней рассматривается, не ограничен послевоенным периодом, а включает в себя также более раннюю, довоенную историю. Благодаря этому мы можем получить ценные сведения, необходимые для понимания проблемы послевоенного исторического сознания и трактовки истории. 
В 2015 году в результате трехлетней работы российско-японской Комиссии по сложным вопросам истории двусторонних отношений была опубликована коллективная монография «Российско-японские отношения в формате параллельной истории» под общей редакцией К. Иокибэ, Н. Симотомаи, Д. В. Стрельцова и А. В. Торкунова (Издательство Токийского университета, 2015). Благодаря ей продвинулось и это исследование. Далее в статье монография будет упоминаться под кратким названием «История русско-японских отношений».

Проблема трактовки довоенной истории, часть 1: идея цепной реакции ¹
Если бы образованный человек эпохи Мэйдзи (1868–1912) оказался в нашем времени и увидел, какие книги читают в современной Японии, что бы он подумал? Скорее всего — что постепенно забывается такое важное понятие, как «цепная реакция».
Отправная точка новой истории Страны восходящего солнца — так называемое открытие Японии. Травма, которую вызвало это событие, отразилась в хаосе, овладевшем японской внутренней и внешней политикой. В 1853–1854 годах вспыхнуло движение «Сонно Дзёи», выступавшее против открытия страны. Подавлением этого движения, известным как репрессии годов Ансэй, занимался старейшина сёгуната, тайро Ии Наосукэ. Репрессии стоили ему жизни, и это убийство, в свою очередь, привело к дальнейшей радикализации движения «Сонно Дзёи». Описанные события — пример порочного круга бунтов и репрессий.
Порочный круг сложился и в отношениях движения «Сонно Дзёи» с великими западными державами во главе с Великобританией. В результате под обстрелами западных кораблей пала крепость Ямагути, а война между княжеством Сацума и Великобританией привела к большим потерям с обеих сторон. 
С 1880-х годов, в период Новой истории Японии, когда набирало популярность Движение за свободу и гражданские права, выступавшее за создание парламента, были широко распространены художественные произведения в жанре политических романов. Наибольшую известность приобрела книга Сиро Сибы «Неожиданная встреча с красивой женщиной» («Кадзин но кигу»). Во время реставрации Мэйдзи Сиба выступал на стороне правительства сёгуна (бакуфу), и это говорит о том, что он был родом из Айдзу. Княжество стало театром военных действий, и в первых двух томах книги Сибы  подробно описана предыстория трагедии в Айдзу, события последних лет сёгуната. Эта трагедия — пример типичной негативной цепной реакции, что наглядно демонстрирует следующий отрывок:
«20 лет тому назад, когда наша страна заключила договоры с западными странами, стали весьма широко распространяться идеи движения «Сонно Дзёи». Разгневанные и скорбящие люди были недовольны произволом правительства сёгуна. Страдая от действий мелких чиновников, они пытались отомстить правительству. Этим воспользовались противники сёгуна и те, кто скучал в ожидании драки. Они начали агитировать добропорядочную часть населения на восстание и обманом привлекли кугэ. У бунтовщиков не было ни глубокой идеи, ни необходимых знаний, ни представлений о мире — тем не менее они решили небольшим отрядом прогнать западных военных. Глубокой ночью восставшие совершили нападение на иностранное дипломатическое представительство. Подожгли его и ограбили, а затем внезапно, среди бела дня, убили на дороге провинившихся иностранцев. Они гордились своим бессмысленным мужеством и хвастались, что им удалось смыть позор с божественной Страны восходящего солнца. Трудно передать словами, насколько все, что произошло, было примитивным, легкомысленным, подлым и жестоким.  После этого разгневались уже иностранцы, которые стали запугивать японцев. Чужеземцы напали на наше побережье, устроили беспорядки на нашей территории, посягнули на государственный суверенитет и пошатнули авторитет власти. И лишь благодаря тому, что сломить японский народ непросто, наша божественная страна не была уничтожена и продолжила свое существование. Но так сложилось, что иностранцы стали господствовать над нашей землей — и ничего уже нельзя было изменить. Причин много, и одна из главных — ошибки правительства сёгуна. Но виноваты и люди, которые выбрали такой способ заботы о своей стране, который навлек на нее все эти трагические последствия. Осталась рана, очень большая и глубокая, и она по-прежнему не зажила. Позор со страны смыть так и не удалось, и те, кто переживает за нее, с прискорбием вспоминают о том времени».
На фоне подъема Движения за свободу и гражданские права этот политический роман приобрел множество поклонников. Отметим, однако, что Сиро Сиба критиковал Либеральную партию, которая была главным представителем сторонников демократизации, и впоследствии возглавил движение в поддержку правительства. Наряду с книгой «Неожиданная встреча с красивой женщиной» популярными были и другие произведения — «Прекрасное повествование об управлении государством» («Кэйкоку бидан») Рюкея Яно, «Слива под снегом» («Сэттюбай») и «Соловей среди цветов» («Каканоку») Тэттё Суэхиро. Авторы этих политических романов тоже критиковали Либеральную партию за радикализм. Яно входил в высшее руководство более умеренной Партии конституционных реформ, а Суэхиро был членом умеренной фракции внутри Либеральной партии, однако потом был из нее исключен. Впоследствии Тэттё Суэхиро попытался усовершенствовать организационную структуру Либеральной партии, возглавив Движение всеобщего согласия («Дайдо данкэцу»).
Такое расхождение во взглядах было весьма важным. Многие считали, что основной причиной возникновения порочного круга восстаний и репрессий стал радикализм «Сонно Дзёи» и Движения за свободу и гражданские права (1887 год). Поэтому с призывом остановить цепную реакцию выступали не столько сторонники Либеральной партии, сколько консерваторы. 
Цепная реакция нарастает. Когда она запущена, сдержать ее очень тяжело — даже с помощью силы или здравого смысла. Но это не значит, что негативную цепную реакцию нельзя остановить — нужно просто запустить позитивную. И сделать это может даже незначительное действие или явление. Популярные политические романы доносили до людей умеренную позицию — скрытая в них страсть проникала в души куда глубже, чем любая агитационная речь. Такие произведения способствуют смене эпох, они очаровывают и привлекают большое число читателей. Именно так публичное выступление или художественное произведение создавали положительную цепную реакцию. Идеи, заложенные в них, в результате стали близки не только приверженцам Либеральной партии, но завоевали сердца и консервативно настроенных молодых людей.
Выросла популярность газет и публичных выступлений, и к тому времени, когда был учрежден парламент, сторонники Либеральной партии и даже консерваторы уже освоились с ведением политической деятельности с помощью этих механизмов. 
Так конституционная система Мэйдзи сумела обеспечить основу для формирования элит с различными взглядами. И хотя тогда выборы еще были ограниченными, кандидаты уже представляли интересы всего населения. Система работала эффективно — в случае войны решение о том, чтобы выделить крупные средства на военные расходы или повысить налоги, принималось немедленно. Так было во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов. Это же помогло Японии одержать победу в Русско-японской войне в 1904–1905 годах. 
Идея замкнутого круга (цепной реакции) сильно повлияла и на внешнюю политику Хиробуми Ито. В 1880-е годы военно-морские силы империи Цин значительно превосходили японские. Серьезную военную угрозу для Японии представляла и Россия. В целом диспозиция весьма напоминала современную. Чтобы не возникла негативная цепная реакция, в результате которой конфликт на Корейском полуострове мог бы привести к японо-китайской войне, Ито провел переговоры с влиятельным сановником империи Цин Ли Хунчжаном, заложив таким образом основу для развития солидарности и взаимопонимания между Японией и Китаем. Во время попытки государственного переворота в Корее в 1884 году опасность столкновения Японии с Китаем возросла. Ито приехал с визитом к Ли Хунчжану в Тяньцзинь, и между Японией и Китаем был подписан Тяньцзиньский договор, который обеспечивал мир следующие 10 лет.
Ли Хунчжан одновременно вел переговоры и с руководством России, что неизбежно приводило к нарушению баланса в трехсторонних отношениях: успех в переговорах с Россией означал пренебрежение интересами Японии. 
Например, в 1879 году империя Цин выразила сильное недовольство присоединением архипелага Рюкю (сегодняшняя Окинава) к Японии. Переговоры по этой проблеме происходили в начале 1880-х годов. Взамен на внесение поправок в пункты договора о дружбе между Японией и империей Цин первая предложила отказаться от своих прав на острова Миякодзима и острова Яэяма, являвшиеся частью Рюкю. 
Идея переговоров между Японией и Китаем принадлежала герою американской Гражданской войны, экс-президенту США Улиссу Гранту. У США был собственный геополитический интерес — сохранить Китаю выход в Тихий океан, те самые острова Миякодзима и острова Яэяма. Однако империя Цин не готова была смириться с потерей Рюкю, государства, традиционно выплачивавшего дань Китаю, — эта потеря унижала ее достоинство. Поэтому важной темой на переговорах стал вопрос, достаточно ли будет вернуть империи Цин острова Миякодзима и острова Яэяма, чтобы сохранить ее достоинство, и если да, то в какой форме Япония должна будет признать это возвращение. 
В 1881 году, когда соглашение было практически готово и оставалось лишь его официально подписать, Россия и Китай заключили договор, урегулировавший их конфликт в Илийском крае. Империя Цин стала сомневаться — так ли необходимо ей теперь идти на уступки Японии. Ли Хунчжан решил повременить с подписанием соглашения, к тому же появилась петиция официального представителя Рюкю — и на самой последней стадии японо-китайские переговоры были сорваны.
Так с политической точки зрения российско-китайские и японо-китайские отношения стали противоречить друг другу. Но если посмотреть шире, то окажется, что проведенные при посредничестве Ли Хунчжана переговоры, направленные на то, чтобы выйти из порочного круга, связали между собой Японию, Китай и Россию. Некоторые полагают, что именно эта связь обеспечила тогда стабильность в Восточной Азии...

По ссылке на полную статью

Евразийский вектор японской дипломатии
В отличие от времен холодной войны США при Трампе больше не связаны никакими стереотипами и традициями, ассоциирующимися с американо-японским альянсом. Более того, та цена, которую Японии придется заплатить за сохранение наследия прошлого столетия, ляжет тяжелым бременем на будущее Японии в условиях мира, где не будет лидера. Текущая геополитическая реальность требует, чтобы Токио взял на себя роль лидера в определении будущего этого двухстороннего альянса и интегрировал в него третью сторону. Формула США-Япония+Альфа позволит эффективно справляться с глобализирующимися геополитическими императивами двустороннего альянса посредством включения в него других стран-единомышленников.
Действие этой формулы уже заметно в Индо-Тихоокеанском регионе, где Вашингтон официально принял сформулированную Абэ в 2007 году стратегию «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», которая связывает ключевые страны региона, такие как Австралия и Индия, с американо-японским альянсом. Между тем другому геополитическому вектору, Евразии, недостает подобных рамок, что во многом объясняется отсутствием мирного соглашения между Россией и Японией. В результате Россия и Китай расширяют свое геополитическое влияние по всей Евразии, и его очередным проявлением стали их совместные военные учения «Восток-2018», проходившие у самых границ американо-японского альянса.
Таким образом, ограниченное влияние Японии на геополитику Евразии существенно уменьшает ее потенциал в качестве защитницы принципов либерального международного порядка. Теперь, когда в Евразии господствуют российский Евразийский экономический союз и китайская инициатива «Один пояс, один путь», региональная популярность либерального международного порядка все чаще подвергается сомнению, особенно учитывая очевидное отсутствие у Вашингтона заинтересованности и какой-либо стратегии в этом вопросе. Поскольку Вашингтон принял Индо-Тихоокеанскую стратегию Абэ, у Японии сейчас есть уникальная возможность не только глобализовать будущее своего двустороннего альянса с США, но и стать в нем лидером, активно привлекая евразийские страны и интегрируя их в формулу США-Япония+Альфа. Теперь, когда для Абэ начинается его последний срок в качестве премьер-министра, проецирование геополитического влияния Японии по всей Евразии позволит закрепить все его внешнеполитические достижения и глобальное наследие.

Пересмотр «нового» подхода Абэ к отношениям с Россией
Вполне возможно, ключ от сближения Японии с евразийскими государствами находится в руках России. Историческое сближение с Россией позволит Японии расширить ее присутствие на процветающем евразийском рынке, особенно в Центральной Азии. Более того, геоэкономическое присутствие Токио станет важным противовесом, направленным против региональных амбиций Пекина и одновременно позволит держать под контролем набирающее обороты стратегическое партнерство между Россией и Китаем, которые стремятся углубить взаимодействие в военной области. В действительности, Россия с подозрением относится к растущему геополитическому влиянию Китая, и нынешний фактический альянс Москвы с Китаем является результатом того, что у Москвы остается все меньше вариантов в силу ее набирающего обороты противостояния с Западом. Увеличение степени вовлеченности Японии предоставит Москве столь необходимую ей альтернативу. Хотя формула США-Япония+Россия сегодня кажется практически невозможной, учитывая внутриполитическую ситуацию в Вашингтоне, Токио мог бы сделать первый шаг, активизировав свои попытки достичь прорыва в отношениях с Москвой.
Для этого необходимо полностью изменить подход к сложным отношениям между Россией и Японией. Учитывая ту бесконечную драму, которая сейчас разворачивается в Белом доме Трампа и его абсолютную незаинтересованность в том, чтобы сохранить за Америкой статус глобального лидера, Токио теперь фактически освобождается от возможных предостережений и увещеваний со стороны Вашингтона впервые за все время существования американо-японского альянса. На этом фоне то неожиданное предложение, которое Пути сделал во время форума во Владивостоке, было скорее расчетливой проверкой степени готовности Токио к независимому принятию решений, чем лицемерным актом троллинга.
В ответ на это Абэ мог бы совершить невозможное: он мог бы согласиться на предложение Путина о заключении мирного договора, проигнорировав территориальный спор. Сам Путин добавил, что заключение мирного договора на определенных предварительных условиях также возможно, парадоксальным образом оставив возможность отсрочить на некоторое время обсуждение территориального вопроса и вопроса о выполнении Японией обязательств перед Вашингтоном, касающихся спорных островов. Стоит отметить, что решение Абэ принять предложение Путина, несомненно, немедленно спровоцирует бурю негодования со стороны японцев, особенно тех, кто живет на севере страны. Однако это может стать первым шагом к тому, чтобы увеличить присутствие Японии в Евразии и, соответственно, позволить Токио выработать евразийский вектор в его геополитической стратегии. Наконец, сближение с Россией позволит начать новую главу в истории американо-японского альянса, в которой Токио возьмет на себя более активную роль в определении будущей траектории.
Россия долгое время была тем препятствием, которое мешало послевоенной Японии двигаться к полноценной нормализации. Поскольку Россия и Япония так и не заключили мирный договор, технически они все еще находятся в состоянии войны друг с другом. Однако такое восприятие маскирует реальную проблему, окружающую внешнюю политику Токио, а именно сохраняющуюся зависимость Японии от того, одобрит ли Вашингтон ее геополитические решения — как во времена холодной войны, когда это было обязательным условием. В условиях нового геополитического ландшафта глобализация и увеличение степени гибкости американо-японского альянса таким образом, чтобы он мог подразумевать взаимодействие с Россией, может изменить динамику.
Спонтанное предложение, которое Путин сделал на прошлой неделе, фактически стало вызовом той структурной инерции, которая долгое время мешала Абэ налаживать отношения с Россией и наращивать глобальное влияние Японии. Другими словами, оно оказалось тщательно продуманной головоломкой, поставившей под сомнение обоснованность существования альянса времен холодной войны в условиях нынешнего миропорядка. Теперь, когда Абэ вступает в свой последний срок в качестве премьер-министра, он вполне может изменить свои позиции, приняв предложение Путина и при этом продолжив настаивать на территориальных уступках в будущем. В конце концов, что он может сейчас потерять? Как любит говорить российский лидер, следующий ход за Абэ.

Представляющие мейнстрим Запада руководители и интеллектуалы выражают все большую озабоченность так называемым «кризисом либерального международного порядка» [1]. Западные СМИ ежедневно переполняют апокалипсические нарративы: «всеобщие» и «фундаментальные» ценности либерализма находятся под заразным воздействием «экстремистов», которые, судя по всему, угрожают прогрессу всего человечества. Слушая либеральных лидеров общественного мнения в европейских столицах, складывается впечатление, будто на землю падает само небо. На этом фоне практически полное отсутствие подобных апокалипсических сюжетов в японских общественных дискуссиях выглядит невероятным. Хотя проблемы, связанные с политикой Трампа, в полной мере осознаются в Японии, их обсуждение происходит в самом обычном режиме: на протяжении семи десятилетий Япония формировала свою внешнюю и экономическую политику, пытаясь унять односторонние амбиции гегемонистского американского партнера. В статье кратко излагается отношение японцев к продолжающимся изменениям в международном порядке и объясняется, почему японские лидеры справляются с современными проблемами, проявляя больше выдержки и хладнокровия.
Либерализм как вера
Начнем с того, что жители Запада не могут сохранять спокойствие перед лицом растущих вызовов либеральному порядку, поскольку для многих из них или, по крайней мере, для относящихся к мейнстриму руководителей и интеллектуалов либерализм стал предметом фанатичной веры. Возьмем, например, Европейский союз. Кен Эндо, профессор Университета Хоккайдо и ведущий японский эксперт по европейской интеграции, указывает в своей книге «Конец интеграции» (Tougou no shuen) на патологию seizensetsu ЕС («хорошего ЕС») — ослепляющей тенденции безудержно превозносить ЕС как абсолютное благо [2]. Любой, кто ставит под сомнение целостность «святого» Союза, рассматривается как сумасшедший, будто ЕС — это какая-то святая церковь. Японцам подобный подход напоминает события из Средних веков. Когда в Европе возник секуляризм, религиозные элиты того времени неустанно распространяли апокалипсические рассказы об «основанном на ценностях» христианском трансконтинентальном порядке, который подвергается нападению «безбожных экстремистов», «ярых националистов» и «неграмотных крестьян». Во время массовых выступлений против Христианского союза в Западной Европе, религиозные элиты обвиняли «подручных сатаны» в распространении дезинформации, разделении обществ, манипулировании страхами людей и подрыве «фундаментальных» и «универсальных» ценностей. Подобно тому, как в Средневековье западные лидеры видели происки сатаны в каждом выступлении против их власти, так и в наше время они усматривают в каждом проявлении народного недовольства руку В. Путина. Японские лидеры редко видят мир в таком теологическом свете, так как у них нет абсолютной веры в либерализм: для них либерализм — не божественное предначертание.
Вот почему все больше японских интеллектуалов говорят о том, что в западном мире либерализм превратился в своего рода религию без бога [3]. Этой теме посвящена недавно вышедшая книга «Болезнь либерализма» (Riberarizumu toiu yamai) [4] выпускника Гарварда, молодого юриста Мао Ямагучи. При взгляде со стороны, отношение западных либералов к консерваторам мало чем отличается от отношения религиозных деятелей Европы к неверующим в Средние века. На американской политической арене либералы мейнстрима относятся к сторонникам Трампа очень нелиберально, постоянно называя их ограниченными душевнобольными, или даже «ужасной» болезнью, которой нужно положить конец ради «светлого» будущего. В то время как консерваторы на Западе умело разжигают народное недовольство, чтобы мобилизовать сопротивление, действиями западных либералов движет лютая ненависть к тем, кто не разделяет их моральных убеждений.
С точки зрения японцев, яростный накал непримиримой ненависти либералов и консерваторов напоминает западные религиозные войны, в которых святости были лишены обе противоборствующие стороны. Эксперт по правам человека и профессор Университета Рейтаку Хидэцугу Яги однажды справедливо указал в своей книге «Декларации против прав человека» (Han jinken sengen) [5] , что западные либералы, проповедуя уважение ко «всем», сами не проявляют никакого уважения к нелиберальным государствам и гражданам. Абсолютистская доктрина «прав человека» используется, чтобы заставить замолчать тех, кто не разделяет либерального мировоззрения, и, посягая на свободу мысли, подрывает тем самым саму основу либерального мирового порядка. В свете этого Яги утверждал, что религиозных фундаменталистов, советских революционеров и либеральных интернационалистов объединяет одна общая черта, а именно: пренебрежительное отношение к своим оппонентам как к «неграмотным крестьянам», действующим «себе во вред».
Кризис философии
В то время как западные либералы говорят о кризисе либерализма, японские мыслители отделяют кризис либеральной философии от кризиса либеральных элит. Несколько столетий назад японские самураи понимали кризис христианского миропорядка не столько как кризис христианства, а как кризис западных христианских элит. Сегодня японские лидеры понимают кризис либерального мирового порядка не столько как кризис либерализма, а как кризис западных либеральных элит.
Проблема, возможно, заключается не в либерализме как таковом, а в квазирелигиозном рвении современных западных либералов, которые хотят окрасить в цвета либерализма всех без исключения. Именно такую мысль проводит известный японский либеральный философ и профессор Токийского университета Тацуо Иноуэ в своей книге «Вы можете ненавидеть либералов, но, пожалуйста, не делайте это с либерализмом» (Riberaru no koto ha kirai demo riberarisumu ha kirai ni naranaide kudasai) [6].
Хотя либералы часто осуждают консерваторов за слепую приверженность догматичным консервативным убеждениям, их приверженность своим идеям не менее фанатична. Так, в своей новой книге «Орден Свободы» (Ziyu no chitsujo) Иноуэ яростно критикует нелиберальную тенденцию ЕС выдавать себя за единственно возможный вариант, как будто европейская интеграция продиктована «железным законом истории», не допускающим никаких отклонений [7]. Подобное фаталистическое и телеологическое мировоззрение представляется патологически сходным с марксизмом-ленинизмом, провозглашавшим единственно возможное «объективное» будущее, сформированное на основе «фундаментальных» и «универсальных» ценностей социалистического космополитизма. Вот что в свое время справедливо отмечал британский ученый Эдвард Карр в своей книге «Советское влияние на западный мир»: «Первые большевики были неисправимыми западниками: для них Россия являлась отсталой страной, которую нужно было возродить к жизни революционными доктринами, исходящими с Запада. Первые большевики были искренними интернационалистами, которые считали, что “рабочие не имеют гражданства”, и видели в русской революции всего лишь запал революции европейской или всемирной» [8]. Перед лицом советского космополитического проекта, западные либералы постоянно втолковывали японским лидерам, что любой утопический проект, подавляющий оппозицию, неизбежно превратится в тоталитарную систему удушающей политической корректности. Как отмечают японские либералы, разделяющие позицию Иноуэ, парадокс заключается в том, что западные либералы, судя по всему, и сами встали на опасный путь мессианского отстаивания единственно верной Истины.
За столетия взаимодействия с Западом японские наблюдатели выяснили, что на Западе блестяще умеют разрабатывать просветительские философии, но абсолютно не умеют руководствоваться ими на практике в просветительском духе. В этом плане, советский коммунизм является последним провалившимся проектом западного просветительства. Будучи изначально олицетворением свободы выбора, либерализм некогда означал отказ от абсолютов. Сегодня современные либералы ведут себя так, будто либерализм является истинной верой — стандартом «правильных политических взглядов», которые должен разделять любой «нормальный» человек. И если моральная притягательность либерализма терпит фиаско, то это происходит не потому, что либеральная философия лишена привлекательности, а потому, что она практикуется ужасно нелиберально, без проявления терпимости, участия, гибкости и желания искать компромисс. Как бы то ни было, большинство японских лидеров могут сохранять спокойствие в разразившемся «кризисе» либерального миропорядка, поскольку они понимают либерализм как практические рекомендации по организации политики, а не как священные доктрины, фанатично утверждаемые любой ценой. Иными словами, либерализм является одной из многих конкурирующих ценностей на японской политической арене, уникальность которой заключается в органичном слиянии западных и традиционно японских идей. И пока западные либералы будут стремиться к установлению единообразного мира непререкаемой либеральной морали, им не обрести покоя в нашем бурном мире плюралистических реальностей. В конце концов, суть либерального управления заключается в содействии развитию конкуренции, в том числе демократического управления (политической конкуренции), рыночной экономики (экономической конкуренции) и верховенства закона (состязательности обвинения и защиты в судопроизводстве). Вот почему отказ западных либералов от признания допустимости отличной от либерализма точки зрения выглядит настоящим парадоксом.
1. См., напр. Ikenberry, G. J. (2018). The end of liberal international order?. International Affairs 94(1): сс. 7-23.
2. Endo, K. (2013). Tougou no shuen [The End of Integration]. Tokyo: Iwanami Shoten. Эндо утверждает, что многие базовые принципы ЕС являются фактическим заимствованием христианских принципов управления. Так, он указывает, что принцип субсидиарности в Европейском союзе – не что иное как копия протестантского принципа субсидиарности, предусматривавшего децентрализацию процесса принятия решений в протестантских общинах.
3. Журналист «Файнэншл Таймс» Эдуард Люс утверждает то же самое. См. Luce, E. (2017). The Retreat of Western Liberalism. New York: Atlantic Monthly Press.
4. Yamaguchi, M. (2017). Riberarizumu toiu yamai [The Sickness of Liberalism]. Tokyo: Shinchosha.
5. Yagi, H. (2001). Han jinken sengen [Anti-Human Rights Declaration]. Tokyo: Chikuma Shobo.
6. Inoue, T. (2015). Riberaru no koto ha kirai demo riberarisumu ha kirai ni naranaide kudasai [You May Hate Liberals But Please Do Not Hate Liberalism]. Tokyo: Mainichi Shinbun Shuppan.
7. Inoue, T. (2017). Ziyu no chitsujo: Riberarizumu no houtetsugaku kougi [Order of Freedom: Lectures on Liberal Legal Philosophy]. Tokyo: Iwanami Shoten.
8. Carr, E. H. (1947). The Soviet Impact On The Western World. New York: Macmillan, с. 105.

Пребывание Синдзо Абэ у власти, которое продлится до 2021 г. (конечно, если чрезвычайные обстоятельства не вынудят его покинуть свой пост раньше срока), это, с точки зрения устоявшихся за десятилетия механизмов и культуры японской политики, явление одновременно и типичное, и новое. Новым его можно назвать в том смысле, что по завершении своего третьего срока Абэ превзойдет по общему времени, проведенному на посту премьер-министра, всех своих предшественников (сейчас этот рекорд принадлежит, если говорить о послевоенной Японии, Эйсаку Сато, премьер-министру в 1964–1972 гг., приходящемуся Синдзо Абэ двоюродным дедом, или же, если брать всю новую историю Японии, Таро Кацура, с перерывами возглавлявшего кабинет министров с 1901 по 1913 г.). Уже по этому показателю пребывание Абэ у власти представляет собой очевидный контраст с обычной для Японии правительственной чехардой: совсем недавно, с 2006 по 2012 г., в Японии сменилось шесть премьер-министров, а всего со времени окончания американской оккупации в 1952 г. до наших дней в кресле главы японского правительства побывали 29 политиков. Для сравнения, в Великобритании, политическая система которой во многом (хотя и далеко не во всем) сходна с японской, за это время сменились лишь 14 премьер-министров.
Но достижения Абэ на посту премьера не ограничиваются только лишь сроком его пребывания у власти. Политические и административные реформы, проведенные под его руководством, дали премьер-министру гораздо больший контроль над кадровыми назначениями и выработкой политического курса, чем это было при его предшественниках, когда многие ключевые решения принимались на бюрократическом, а не на политическом уровне. Впрочем, хотя критики и обвиняют Абэ в авторитарном стиле руководства и разрушении демократических «сдержек и противовесов», вряд ли можно ставить в этом смысле на одну доску сегодняшнюю Японию и многие другие страны, где сползание к авторитаризму происходит в гораздо более серьезных и угрожающих масштабах.
И все же, каким бы сильным лидером ни казался Синдзо Абэ, направление, в котором при нем движется японская политика, вряд ли можно назвать беспрецедентым. Премьер-министры, порывавшие с обычной для Японии практикой консенсусного принятия решений и готовые жесткой рукой проводить преобразования, несмотря на возражения оппонентов, — явление хотя и не особенно частое, но встречающееся в новейшей истории Японии. Два наиболее ярких и относительно недавних примера тому — Ясухиро Накасонэ, возглавлявший кабинет министров в 1982–1987 гг., и Дзюнъитиро Коидзуми, премьер-министр в 2001–2006 гг. Оба, как и Абэ, были сильными консервативными лидерами, и оба, так же, как и Абэ, смогли воплотить в жизнь масштабные реформы, преодолев противодействие бюрократии и политических оппонентов.
Более того, нынешний расклад политических сил в Японии не может не вызывать стойкого ощущения дежавю у любого, знакомого с современной историей этой страны. Правящая консервативная ЛДП, во главе которой сейчас стоит Синдзо Абэ, является ведущей политической силой в стране уже несколько десятилетий с момента своего основания в 1955 г. В оппозиции она оказывалась лишь дважды и на непродолжительное время: сначала в 1993–1994 гг., а затем в 2009–2012 гг. Как и в эпоху господства либерал-демократов во второй половине XX века, оппозиционные силы критикуют стоящих у власти консерваторов не столько за конкретные шаги социально-экономического характера, сколько по ценностным вопросам. Так, наибольшее сопротивление за весь срок премьерства Абэ вызвало принятие в 2015 г. так называемых «законов о безопасности», которые, по мнению оппозиции, означали отход от принципа государственного пацифизма. И точно так же, как это было раньше, и правящая партия, и формируемое ею правительство практически никогда не пользуются единодушным одобрением избирателей. Более того, как показывают данные опросов за прошлые годы, ситуация, при которой доля одобряющих деятельность правительства и правящей партии респондентов находится существенно ниже отметки в 50%, является скорее правилом, нежели исключением. В этом смысле нынешний рейтинг поддержки правительства на уровне 55% по состоянию на 24 сентября 2018 г. (что на 7 пунктов выше, чем было в конце августа) выглядит очень даже неплохо.
Конечно, у любой аналогии есть свои пределы, и японская политика сегодня отличается от японской политики тридцать, сорок или пятьдесят лет назад. Даже о «господстве» ЛДП приходится говорить с оговорками — сейчас она формирует кабинет министров в коалиции с правоцентристской партией Комэйто, крайне настороженно относящейся к тем инициативам своего старшего партнера, которые касаются возможной ревизии принципа государственного пацифизма. Но как раньше, так и сейчас правящая ЛДП — это не монолитная организация, а скорее конгломерат фракций, конкурирующих за влияние и посты в партии. И каким бы сильным лидером ни казался Абэ, его сила опирается на поддержку этих фракций, глава каждой из которых, даже если и поддерживает лидера партии из тактических соображений (на прошедших выборах действующего премьера поддержали пять из семи фракций ЛДП), тем не менее, мечтает рано или поздно занять премьерское кресло.
Из этой не столь очевидной на первый взгляд шаткости положения японского премьер-министра и вытекают те сложности, с которыми Абэ придется столкнуться в ближайшие три года. Уже сейчас ясно, что центральное место в его повестке дня будут занимать два вопроса.
Первый из них — это продолжение политики «абэномики» (совокупности мер экономического стимулирования и структурных реформ, призванных поставить японскую экономику на путь устойчивого роста), которая, хотя и достигла определенных результатов, но, тем не менее, далеко не на сто процентов решила все задачи, особенно в той части, которая касается структурных реформ.
Вторая, возможно, даже более важная для Абэ цель — это внесение изменений в конституцию, а именно в ее знаменитую «пацифистскую» 9 статью. Предлагаемый японским премьером план предусматривает максимально умеренный вариант пересмотра основного закона, при котором в 9 статье сохранится положения об отказе от войны и от обладания армией, но будет добавлен третий параграф, где будет прописано существование у Японии Сил самообороны (де-факто армии, существующей под этим названием еще с 1954 года), что должно положить конец дебатам о конституционности японских вооруженных сил. Но даже этот план не имеет поддержки всей ЛДП, не говоря уже о японской публике в целом, которая разделилась по этому вопросу примерно поровну. И потому, даже если японскому премьеру удастся заручиться поддержкой двух третей депутатов каждой из палат парламента и вынести вопрос о пересмотре конституции на общенациональный референдум, успех этого начинания далеко не гарантирован. А учитывая то внимание, которое Абэ уделяет вопросу конституции, непринятие предлагаемых им поправок на референдуме будет для него крупнейшим политическим поражением и с большой вероятностью вынудит его уйти в отставку.
Именно в этом контексте японской внутренней политики и стоит рассматривать перспективы российско-японских отношений. Предложение российского президента Владимира Путина заключить мирный договор до конца года без предварительных условий было отвергнуто японской стороной, продолжающей настаивать на том, что необходимым условием для этого является решение вопроса о так называемых «северных территориях» (принадлежащие России острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряда Хабомаи, на которые претендует Япония). Как подчеркивает бывший российский посол в Японии Александр Панов, заключение мирного договора вполне возможно, но только при наличии у обеих сторон политической воли. А как раз этого Абэ, который в период своего третьего срока, по всей видимости, будет использовать весь свой политический капитал для решения проблем пересмотра конституции и продолжения структурных реформ в рамках «абэномики», позволить себе не сможет. Поэтому пока представляется, что, даже несмотря на звучавшие совсем недавно оптимистичные заявления японского лидера, рассчитывавшего заключить мирный договор с Россией при жизни нынешнего поколения, — цель столь же далекая, как и ранее.