Перспективы развития России

Я пригласил вас, господа, чтобы объявить вам, что к нам едет ревизор. Впрочем, шутки в сторону. Дело серьезное. Я, господа, собрал вас, чтобы попросить у вас помощи и совета, и, зная всегдашнюю вашу любезность, надеюсь, что получу их. Человек я ученый, книжный и всегда был чужд практической жизни. Обойтись без указаний сведущих людей я не могу и прошу тебя, Иван Петрович, вот вас, Илья Ильич, вас, maman… Дело в том, что manet omnes una nox2, то есть все мы под богом ходим; я стар, болен и потому нахожу своевременным регулировать свои имущественные отношения постольку, поскольку они касаются моей семьи. Жизнь моя уже кончена, о себе я не думаю, но у меня молодая жена, дочь-девушка.

Войницкий. Постой… Мне кажется, что мне изменяет мой слух. Повтори, что ты сказал.

Серебряков. Деньги обратить в процентные бумаги и на излишек, какой останется, купить дачу в Финляндии.

Войницкий. Не Финляндия… Ты еще что-то другое сказал.

Серебряков. Я предлагаю продать имение.

Войницкий. Вот это самое. Ты продашь имение, превосходно, богатая идея… А куда прикажешь деваться мне со старухой матерью и вот с Соней?

Серебряков. Все это своевременно мы обсудим. Не сразу же.

Войницкий. Постой. Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что имение принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры. До сих пор я был наивен, понимал законы не по-турецки и думал, что имение от сестры перешло к Соне.

Серебряков. Да, имение принадлежит Соне. Кто спорит? Без согласия Сони я не решусь продать его. К тому же я предлагаю сделать это для блага Сони.

Войницкий. Это непостижимо, непостижимо! Или я с ума сошел, или… или…

Мария Васильевна. Жан, не противоречь Александру. Верь, он лучше нас знает, что хорошо и что дурно.

Войницкий. Нет, дайте мне воды. (Пьет воду.) Говорите, что хотите, что хотите!

Комментарии к материалу https://www.zelenograd.ru/news/43646/ 

Выпускать будут токарно-фрезерные обрабатывающие центры с ЧПУ и специальные станки с ЧПУ, круглошлифовальные станки, подшипниковые станки, внутришлифовальные станки, подрельсовыеколесотокарные станки и колесотокарные станки, прессы для запрессовки колесных пар, станки для накатки и обработки коленчатых валов.


Для того, чтобы разрабатывать и выпускать такую огромную номенклатуру станков, нужен внушительный штат конструкторов. Компания озвучила, что из 150 новых рабочих мест, которые будут созданы, инженеров — всего 5%, конструкторы не заявлены вообще. Что это означает? Что и всегда — нас хотят превратить в сборщиков станков, а не в их разработчиков.

Niles-Simmons-Hegenscheidt — глобальная компания, которая понимает, что свои конструкторские компетенции нужно беречь и развивать у себя, потому что в них — бОльшая часть добавленной стоимости, налоги и другие benefits, в конце концов, потому что свои конструкторы — это технологическая независимость. Россия для NSH — рынок. И если уж пришлось, то площадка для сборки, и не более того. Никто не собирается учить нас разрабатывать станки и растить из нас конкурентов. Обычно, на деньги, заработанные в России продажей конечного продукта, финансируются разработки новых станков, в той же Германии. Их конструкторы, в том числе и за наш счет получат работу, а наши студенты конструкторами не станут, так как при «сборке» они просто лишние.

Посмотрите, например, на локализацию автомобильного производства по всему миру. Немецкие, американские, японские компании ввиду локальных законодательных ограничений не могут ввозить готовые авто, поэтому они построили свои сборочные заводы во многих странах мира, у нас — в том числе. И что же? Стала ли какая-то из этих стран автомобильной державой? Эти заводы работают на полную мощность, выкачивают с рынков по всему миру деньги, которые идут в конструкторские бюро в Германии, Японии, Франции, США. Глобализация!

Но немцы и американцы то сами же не шли таким путем. Они разрабатывали и конструировали сами, понимая, что никто ничему не научит.
Страна может быть технологически независимой, только имея собственные компетенции, если она сама разрабатывает свой национальный продукт. Посмотрите на Бразилию. Она не стала договариваться с Airbus и Boeing о совместном производстве региональных самолетов, как это сделали, например, японцы и русские с Боингом. Бразилия решила делать свой национальный самолет. И обошла и русских, и японцев в итоге! Бразилия!!! Несмотря на насмешки глобальных игроков и на их предложения организовать в Бразилии сборку готовых самолетов, правительство Бразилии поддержало никому в мире особо неизвестную на тот момент компанию Embraer, которая организовала разработку и производство и теперь по праву считается лидером мирового рынка пассажирских региональных самолётов. Конечно, и специалистов привлекала со всего мира, но начала то с разработки! И выиграла в итоге.

Так и в станкостроении. Мы должны поддерживать и развивать собственную школу и наш огромный конструкторский потенциал! Например, у нас в Стане работает около 400 конструкторов, которые разработали высокотехнологичные станки, не уступающие по своим характеристикам оборудованию мировых лидеров. И мы с каждым годом совершенствуемся и развиваемся.

Наши дети и наши внуки в России только тогда будут заняты в высокоинтеллектуальных отраслях, когда сами будут производить эту добавленную стоимость, а не собирать машины по чужим чертежам.

Локализацию производства в России нужно начинать с разработки, а не со сборки. 

«На предприятии предполагается создать более 150 новых рабочих мест с по­степенным увеличением до 2024-2025 года количества высшего и среднего руководства, рабочих и административного персонала, инженеров ПО. Число рабочих будет непрерывно расти вместе с увеличением производственной мощности. При этом рабочие и административный персонал составят 84% штата, инженеры — 5%».


Упомянутые 5% инженеров — наверное, это люди, которые умеют читать чертежи и понимают, что с чем соединить. Вот уровень производства: получить ящики с деталями, соединить узлы и все — станок готов. Сейчас многие с торговли переключились на сборку, так как Правительство запретило за бюджетные средства закупать иностранное оборудование при наличии отечественных аналогов. Экономически это очень выгодно «сборщикам»: нет затрат на создание КБ, содержание конструкторов и прочее.

Более того, такое положение дел, видимо, и все иностранные компании, и их агентов устраивает. Тем малочисленным компаниям, которые еще в силах сами разрабатывать станки и конкурировать с ними, теперь и не выжить! Так как «собранные» станки вдруг станут «российскими», хотя не разрабатывались и не задумывались в России, а только собраны, и что-то для них здесь выточено.

В конце концов, и они, российские компании, бросят разрабатывать отечественные станки и тоже начнут собирать чужую технику, потому что противостоять этим глобальным компаниям, которые придумали, как зайти через «сборщиков» будет просто невозможно! У них и деньги длинные на 15 лет по 2%, и КБ, и продажи по всему миру.

Может сложиться ситуация, когда компетенция по разработке станков в России будет утрачена, а потом и самих конструкторов уже не останется, так как они будут невостребованы. И будем мы полностью зависеть от иностранных станков. А ведь в любой момент могут запретить этим коммерческим фирмах их поставлять. 

«В особой зоне новую компанию обещают обеспечить инфраструктурой и энергетическими ресурсами (электро-, водо- и теплоснабжением, канализацией). Статус резидента ОЭЗ даст право на льготы, что снизит затраты ориентировочно на 30% и позволит предприятию быстро „встать на ноги“ — об этом сообщил Алексей Фурсин, руководитель ДНПП».


Смысл всех этих особых зон — получить мгновенный эффект, продемонстрировать впечатляющий результат, чтобы в эту зону вошло еще больше компаний, неважно каких. Главное, чтобы продажи у них шли, и за аренду платили.

Публика видит красивые помещения и красивый станок, который иностранцы якобы сделали в этой особой зоне. На деле же это дало возможность тем же немцам существенно сократить затраты на таможенные платежи и барьеры всех видов на их станки, а российским станкостроителям — существенно ухудшило положение. Как им после 90-х подняться, если такая конкуренция! 

Мы тратим силы и средства на воспитание технологов и инженеров в наших ВУЗАХ, проводим олимпиады, учим будущих лучших конструкторов за бюджетный счет. И это может оказаться не нужно отечественным компаниям, если через вот такие зоны к нам будут приходить иностранцы, которым не нужны наши кадры. А лучшие обученные люди уедут в ту же Германию. Здесь то иностранцы полноценных КБ не создают! Им только инженеры — наладчики нужны, их станки клиенту устанавливать!

Должна проводиться жёсткая государственная политика, как это было в Китае, Малайзии, Сингапуре, Корее и многих других странах, которые сегодня успешно производят и разрабатывают свои продукты. В том числе уже и отличные станки!

«Российский рынок станочной продукции — один из наиболее динамичных и быстрорастущих мировых рынков. Основные конкурентные преимущества проекта компании — отсутствие аналогичной продукции, производимой в России, высокие технические характеристики, специальные технологические решения для различных отраслей машиностроения», — отметил Фурсин«.


Вот это абсолютная правда — российский рынок, действительно, привлекательный, емкий!

Уже только за последние 10 лет миллиардов на 20-30 долларов за границу отправили станкостроителям иностранным. Поэтому они и здесь, они хотят и дальше здесь зарабатывать, пока деньги на техперевооружение идут. И, конечно, они хотят сохранить описываемую ситуацию — отсутствие аналогов и специальных технологических решений. 

Но ведь, если есть такой огромный внутренний рынок на 50 млрд долларов и он развивается, то не логичнее разве было использовать его потенциал для развития собственных производителей? 

Российским компаниям сложно конкурировать с глобальными игроками, у которых очень дешевый оборотный капитал и возможность получить длинные деньги. За счет этого они имеют возможность предложить своим клиентам более выгодные условия приобретения продукции.

Внутренний рынок — единственная возможность вырастить станкостроительные предприятия, и политика государства как раз должна быть направлена на то, чтобы не раздавать заказы направо и налево иностранным компаниям. Иначе мы никогда своей станкостроительное промышленности иметь не будем. А это вопрос национальной безопасности!

«Развитие производства „НСХ РУС“ направлено на импортозамещение в машиностроительных отраслях и стимулирование развития отечественного станкостроения — это один из важнейших факторов модернизации промышленности России, уверены в ДНПП».


О каком импортозамещении речь, если станки в России не разрабатываются, а собираются из коробок, и какие-то еще детали точатся???

Импортозамещение — это когда мы сами разрабатываем станок и конкурируем с немецкими производителями и вытесняем их. А не собираем их станки по их же инструкции!

Именно такую политику мы и проводим в СТАНе. Я это говорю не потому, что к СТАНу имею отношение, а просто потому, что это логично: как может быть замещен импорт, если мы сами же создаем здесь все условия для развития и процветания зарубежных компаний.

ДМГ-Мори построили в Ульяновске завод, 50-100 человек в штате, а план продажи сотни станков... Все то же самое — привозят разобранные станки, собирают их у нас и конструировать здесь ничего не планируют.

Если мы говорим об общем курсе на импортозамещение, то и все инжиниринговые компании, которые разрабатывают планы техперевооружения российских предприятий с госучастием или контролируемые государством, обязаны знать номенклатуру российских станкостроительных компаний и, прежде всего, приоритетно, предлагать российские станки, в 60% они соответствуют всем необходимым характеристикам. 

А у нас все наоборот. Инжиниринговые компании еще со времен упадка станкостроения — иностранные. Или с иностранными владельцами. И на них же работают. В России они сотрудничают только с иностранными производителями — своими давними партнерами — и ничего менять в своей деятельности не собираются. 

Вот и получается, что, с одной стороны иностранные производители заходят через «российские» инжиниринговые компании, с другой — вытаптывают наши конструкторские ряды через якобы локализацию своего производства.

Авторы исследования пошли чуть дальше и попытались распространить результаты эксперимента в Миннесоте на всю планету. Результат получился еще более обескураживающим. Свыше миллиарда жителей Земли не смогут позволить покупать дорогую электроэнергию. С учетом же непредсказуемости погодных условий – в данном случае ветра ветровой энергии понадобится защитное подкрепление в виде электроэнергии, вырабатываемой в результате сжигания ископаемых видов топлива. В частности, угля.

В октябрьском исследовании аналитиков BlackRock (BLK), крупнейшей инвестиционной компании по размеру активов под управлением, по этому поводу говорится: «Рынки пока спокойны, но о спокойствии в геополитике остается только мечтать».

Следовательно, делают следующий вывод экономисты и аналитики, солнечная и ветровая энергия, два главных вида возобновляемой энергии будущего, имеют не только многочисленные плюсы, но и минусы. Главный - оба этих вида энергии ненадежны и носят временный характер. Существенные объемы энергии могут вырабатываться только при благоприятной погоде. Следовательно, необходимо хранить излишки ветровой и солнечной энергии на, так сказать, «черные» часы или дни. Однако с хранением возобновляемой энергии сейчас большие проблемы. Еще один минус – возобновляемая энергетика угрожает… окружающей среде.

Да, ветровые и солнечные электростанции не загрязняют атмосферу парниковыми газами, но занимаемая ими территория намного больше, чем территория, занимаемая угольными электростанциями. В качестве примера авторы исследования «Энергетическая политика в Миннесоте» приводят Африку с ее 635-миллионным населением, в которой сейчас проблема с энергией стоит крайне остро. Отсутствие доступной энергии взамен энергии от ископаемых видов топлива не только замедляет экономический рост континента, но и приводит к перенаселенности отдельных районов и в конечном счете к хронической политической нестабильности. Сейчас эта нестабильность наиболее наглядно видна в том, что Африка сейчас не способна противостоять радикальным организациям типа запрещенного в России «Исламского государства».

Геополитические проблемы возобновляемой энергетики видны и на примере данных Международного энергетического агентства (IEA), утверждающего, что доступа к электроэнергии сейчас не имеют 1,2 млрд жителей нашей планеты. Попытки же, естественно, с самыми добрыми намерениями, исправить положение за счет развития возобновляемой энергии может привести к еще большей зависимости этих людей от ископаемых источников энергии, в первую очередь, ввиду ненадежности «чистых» источников. Администрация энергетической информации США (EIA) прогнозирует, что к 2040 году 77% всей производимой на планете энергии будет энергией ископаемого происхождения.

К схожим с возобновляемой энергией геополитическим проблемам могут привести и электромобили, которые требуют огромных субсидий от правительств. Уоррен Баффет убедился в этом, когда купил контрольный пакет акций Pilot Flying J. Оракул из Омахи считает, что электромобили и автомобили без водителей никогда не заменят традиционные машины, работающие на бензине.  

Fiat несет убытки на каждом электромобиле в размере 20 тыс. долларов, General Motors – на своих Chevy Bolt по 9 тыс. Tesla держалась в финансовом плане за счет продаж кредитов с нулевыми выбросами (ZEC) традиционным автопроизводителям, но и она столкнулась с большими трудностями в самом начале ноября. 

Больше всего геополитических проблем электромобили приносят, когда Китай, Индия, Великобритания, Франция и даже Калифорния говорят о грядущем запрете двигателей внутреннего сгорания в районе 2030-40 годов, хотя все прекрасно понимают, как трудно будет выполнить это обещание.

Еще один настораживающий момент – заправки для электромобилей должны иметь огромный запас энергии, намного превышающий обычные бензиновые заправки. Например, 30 МВт, необходимых для зарядки 25-30 млн калифорнийских машин, хватит для снабжения электроэнергией 20 тыс. домов.

Важный вопрос: что произойдет с традиционными видами энергетики во время переходного периода? Здесь наиболее подозрителен пример КНР, которая строит в Пакистане самые «грязные» - угольные электростанции. Индия отвечает на сотрудничество в энергетике между КНР и Пакистаном строительством крупнейшей в последнее время угольной электростанции в Австралии.