Напряженность на Корейском полуострове

Альтернатива
В 2020 году в стране будет введена альтернативная служба: вместо призыва молодые люди смогут выбрать трехлетнюю работу в тюрьмах и исправительных учреждениях.
Это важный шаг для тех, кто по своим религиозным или идейным убеждениями не хочет держать в руках оружие. Сотни последователей "Свидетелей Иеговы" в последние годы были осуждены за уклонение от воинской службы.
Все они отбывали тюремный срок, их апелляции отклонялись всеми инстанциями. Сейчас все они вышли на свободу.
Однако правозащитники из Amnesty International критикуют законопроект об альтернативной службе.
"Принуждение людей к работе в тюрьмах, да еще и на срок, почти вдвое превышающий срок армейской службы, является неуважением их права на свободу мысли, свободу совести, религии и убеждений", - считает сотрудник азиатского отделения правозащитной организации Арнольд Фэнг. Это уже третья волна помилований осужденных разных категорий с начала президентства Мун Чжэ Ина, который был избран на этот пост в 2017 году. Всего помилованы более 5 тыс. человек, включая 267 осужденных за нарушение закона о выборах и ряд политических и профсоюзных активистов.По словам властей, это решение направлено на то, чтобы осужденные вернулись к нормальной жизни как полноправные члены общества.

Без исключений. Почти
Южная Корея находится в крайне напряженных отношениях со своим соседом КНДР. Граница между этими странами считается самой укрепленной в мире.
Правообладатель иллюстрации EPA Image caption Фанаты бойз-бэнда BTS призывают власти не призывать их кумиров в армию, чтобы избежать перерыва в концертной деятельности, но власти непреклонны
Обязательная срочная служба для мужского населения страны считается основой боеспособности страны.
Служба в наземных войсках составляет 21 месяц, во флоте - 23 месяца, а в ВВС - ровно два года.
Освобождение от службы получить практически невозможно, а наказание за уклонение настигает всех, невзирая на общественное положение человека.
В начале этого года стало известно, что популярная поп-группа BTS, состоящая из семи певцов, не может рассчитывать на особое отношение, несмотря на призывы ее многочисленных фанатов.
Исключительный случай представляет собой нападающий английского клуба "Тоттенхэм" и капитан сборной Южной Кореи по футболу Сон Хын Мин.
Он был освобожден от службы в армии после того, как привел сборную к победе на Кубке Азии в сентябре прошлого года.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption В начале 1960-х 72% населения Республики Корея проживало в сельской местности

В выставочном зале, посвященном периоду 1961-1987 гг., когда экономика страны стремительно росла, я наблюдал за молодой парой, которая рассматривала один из первых образцов корейской бытовой электроники. Это был радиоприемник A-501, созданный в 1959 году.
Рядом отец показывал сыну зеленовато-голубой угловатый Hyundai Pony - первую модель "Хёндэ", которая сошла с конвейера в 1975 году.
Экспорт страны в те годы увеличивался на потрясающие 30-40% ежегодно. Смелость экономических реформаторов и усердие работников позволили государству осуществить огромный скачок от экспорта сырья (шелка и железной руды) к фабричной продукции.
Затем, учась практически на бегу, нация перешла к производству бытовой электроники, нефтяных танкеров и полупроводников.
Как считает антрополог Ким Чунг Сун, успехи Южной Кореи как страны-экспортера во многом объясняются этой самой увлеченностью скоростью.
"Пали-пали - это не просто часть повседневной жизни корейцев, оперативность - базовая ценность нации, глубоко укоренившаяся в ее ментальности", - пишет он в культурологическом исследовании "Когда-то в Корее" (Way Back into Korea).

Правообладатель иллюстрации Christian Science Monitor/Getty Images Image caption Международный деловой центр Сонгдо продолжает строиться быстрыми темпами

"Благодаря природной торопливости корейцам удалось осуществить индустриализацию и достичь такого удивительно высокого экономического развития за очень короткий промежуток времени", - считает автор.
Культура пали-пали очень символично воплотилась в железнодорожной магистрали Кёнбусон, соединившей два крупнейших города страны Сеул и Пусан (расстояние 428 км).
Железную дорогу открыли в 1968 году, построив ее за два года и пять месяцев - вместо запланированных трех с половиной лет. По подсчетам, на осуществление проекта ушло около девяти миллионов человеко-дней.
С тех пор скорость строительства в Южной Корее никоим образом не снизилась. В 2004 году на рекультивированной территории к юго-западу от Сеула был построен смарт-город - современный международный деловой район Сонгдо (в свободной экономической зоне - Ред.). За первые пять лет его застройки там появились парк, конференц-центр, отель Sheraton и жилые многоэтажки.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Культ ppalli-ppalli воплотился в скоростной железнодорожной магистрали Кёнбусон, строительство которой завершили в рекордно короткие сроки

Еще более амбициозным и быстрым стало строительство административного центра Седжон в 120 км к югу от Сеула (город с особой автономией, куда планируется перевести множество правительственных учреждений). Его начали строить с нуля в 2010 году, а в 2012-м уже торжественно открыли.
Впрочем, хотя невероятная скорость во всем ассоциируется прежде всего с Южной Кореей, ее северный сосед, кажется, тоже заражен этим вирусом.
Основатель и руководитель Северной Кореи, ее "вечный президент" Ким Ир Сен призывал своих граждан работать со скоростью Чхоллимы, мифического крылатого коня, "способного преодолевать тысячу ли в день" (движение Чхоллима - аналог Стахановского движения в СССР - Ред.).
А его внук Ким Чен Ын поднял планку еще выше, объявив, что Северная Корея должна двигаться со "скоростью маллимы". Маллима - это тоже мифический корейский конь, но он в 10 раз быстрее Чхоллимы.
И северные корейцы, конечно, были вынуждены услышать своего вождя. Например, целый жилой комплекс на улице Рёмонг в Пхеньяне был показательно построен в течение 2017 года.
Это подталкивает к мысли о том, что корни пали-пали, очевидно, - глубоко в истории этого некогда единого народа. Антрополог Ким Чхонг Сун подтверждает это предположение.
"Строительство в прошлые эпохи также завершали в молниеносные сроки", - пишет он, приводя в пример крепость Хвасон в Сувоне.

Правообладатель иллюстрации iStock Image caption Возможно, корни ppalli-ppalli - глубоко в истории этой страны (на снимке - традиционные корейские маски)

Величественное сооружение, признанное объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, завершили в 1796 году, на семь лет раньше, чем планировалось, и оно до сих пор находится в отличном состоянии.
Очевидно, и изысканный, покрытый нежно-зеленой глазурью селадоновый фарфор эпохи династии Корё (918-1392 годы) создавали на гончарном колесе с такой же тщательностью и безупречным качеством, которые сегодня присущи всей корейской продукции.
Ловкость рук и художественное мастерство, безусловно, ценились еще в XVI веке, когда каллиграф Хан Сёк Бонг разрабатывал рукописные шрифты иероглифов для корейского королевского двора. Выведение поэтических строк без отрыва руки от бумаги требовало изрядной точности движений - и скорости.
Хотя современные южные корейцы вряд ли умеют так владеть кисточкой, у многих очень развитая ручная моторика.
Например, на соревнованиях по набору текстовых сообщений LG Mobile World Cup, проходивших в Нью-Йорке в 2010 году, победила команда Южной Кореи.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Корейцы любят все делать быстро - в том числе и быстро бегать на коньках
И, похоже, не случайно южнокорейские спортсмены достигли таких высот в шорт-треке, беге на коньках на короткую дистанцию. В этом виде спорта у них к настоящему времени 48 олимпийских медалей.

Конечно, философией пали-пали нельзя объяснить всю Корею, как иногда пытаются сделать журналисты из других стран.
"Такое объяснение похоже на карикатуру на корейскую культуру", - отмечает Ку Се Вонг, редактор независимого издания Korea Exposé, посвященного Корейскому полуострову.
"Я понимаю, что таким образом авторы пытаются подчеркнуть производительность корейцев, но обычно они искажают первоначальный смысл выражения", - добавляет он.
Хотя многие корейцы привыкли к лапше быстрого приготовления и доставке интернет-заказов за один день, есть и такие, кому не нравится суета городской жизни.
Многие знаменитости, например, переехали на южный остров Чеджудо, где субтропический климат, пляжи и жизнь намного медленнее и спокойнее. Среди них - поп-дива Ли Хиори и ее муж Ли Санг Сун, которые демонстрируют свой загородный образ жизни в реалити-шоу Hyori's Bed and Breakfast.
Впрочем, предсказать, как долго продлится это "возвращение к земле", довольно трудно. Ведь и социальные тренды в Южной Корее тоже меняются с молниеносной скоростью.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Для молодых граждан Южной Кореи скорость, с которой развивается их страна, - нечто само собой разумеющееся


Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Вечерний Сеул

Многие корейцы склоняются к мысли, что проблема не в них, а в несправедливости остального мира, который их недооценивает. Если говорить о спорте, то опросы показывают: большинство граждан Кореи твердо убеждены, что их соотечественников вечно засуживают, причем не только за рубежом, но и в родном Пхёнчхане на домашних зимних Олимпийских играх.


До недавнего времени Международная Букеровская премия Хан Ган и Нобелевская премия мира Ким Дэ Чжуна были единственными крупными международными наградами, полученными корейцами
Jung Yeon-Je / AFP / East News

Но особенно обидно корейцам за Нобелевскую премию. Ведь Нобелевскими лауреатами, включая премию мира и премию по литературе, становились представители 76 стран. Больше всего «нобелевок» у американцев. Они лидируют с огромным отрывом. Россия, уступая одну номинацию Швеции, находится на шестой позиции и чуть-чуть опережает Швейцарию и Японию, к чьим успехам в Корее относятся с особой ревностью.
Единственный кореец в этом почетном списке – первый демократический президент страны Ким Дэ Чжун. На излете XX века он получил Нобелевскую премию мира. Причем, как сказал сам лауреат: «Я бы хотел разделить свою премию с президентом Северной Кореи Ким Чен Иром и со всем корейским народом. Эта награда – очень важный вклад в дело мира на полуострове».
Еще один случай можно считать курьезом, но корейские источники в контексте разговора о Нобелевках упоминают еще и Чарлза Педерсена, удостоенного этой награды в 1987‑м. Дело в том, что хотя Педерсен получил Нобелевскую премию по химии как американец (его отец норвежец, а мать японка), родился он в 1904 году в южнокорейском Пусане, так что некоторое отношение к Корее действительно имеет. Кстати, он один из немногих Нобелевских лауреатов, не имевший научной степени – бывает и такое. Вот и всё.
Впрочем, не совсем. Есть еще один весьма специфический персонаж. История забавная и хорошо иллюстрирующая «их нравы». Зовут его Чон Нэ Квон. В России он известен как Рае Квон Чунг – такое недоразумение получилось из-за безграмотной передачи английского транслита, где вдобавок на западный манер имя поставлено перед фамилией.
Родился господин Чон в 1954 году, окончил институт в Корее и магистерскую программу в Джорджтаунском университете. Это старейшее в Америке иезуитское учебное заведение, весьма престижное: среди его выпускников такие люди, как Билл Клинтон. С конца 1990‑х Чон подвизался в политике. В 2004‑м он стал директором департамента МИД и начальником отдела экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого океана. А чуть позже его назначили представителем Южной Кореи по вопросам изменения климата и советником МГЭИК (Межправительственной группы экспертов по изменению климата) при ООН. Той самой, которая оценивает риски глобальных климатических изменений, вызванных техногенными факторами.
В 2007 году МГЭИК разделила с Альбертом Гором Нобелевскую премию мира. Гор получил еще и «Оскара» за документальный фильм «Неудобная правда», а МГЭИК представила 4‑й доклад, в политических выводах которого без обиняков заявила: «глобальная оценка данных с 1970 года показала, что, вероятно, антропогенное потепление оказало ощутимое влияние на многие физические и биологические системы». С этого-то всё и началось. Кстати, имени Чона нет ни среди редакторов, ни среди авторов доклада.


©Cornelius_Poppe / EPA / Vostock Photo

Нобелевская премия мира часто присуждается организациям. Но даже их руководители не считаются лауреатами. Многие вообще не особо афишируют этот факт. Что уж говорить про сотрудников! Но это не мешает господину Чону представляться лауреатом Нобелевской премии везде, где его принимают. А принимают его теперь в основном в странах очень третьего мира и на необъятных просторах СНГ. Особенно в Казахстане, где, например, как сообщают местные СМИ, «почетным гостем и идейным вдохновителем» очередного форума стал «лауреат Нобелевской премии в области исследования климата Рае Кван Чунг». В цитате этой, как говорится, прекрасно всё – и ошибочное написание имени, и упоминание несуществующей нобелевской номинации. К сожалению, не отстает и Россия, где господин Чон частый и, похоже, желанный гость. Недавно в Москве прошел XI Гайдаровский форум «Россия и мир: Вызовы нового десятилетия». На сайте форума можно узнать, что господин Рае Квон Чунг, член МГЭИК (уже нет), лауреат Нобелевской премии мира за 2007 год (см. выше) и председатель Международного комитета ассоциации «Глобальная энергия» (это вообще отдельная история), расскажет почтенной публике про лучшие практики достижения целей устойчивого развития.
Есть еще Шнобелевская (она же Игнобелевская) премия, присуждаемая за самые странные научные исследования. В 2017 году некий Хан Чи Вон (часто на западный манер – Чи Вон Хан) удостоился этой награды за статью «Исследование феномена проливания кофе в низкоимпульсном режиме» – фундаментальная работа о влиянии хождения задом наперед на расплескивание кофе. И он не единственный, кто достойно представляет Корею в этом списке.
В такой ситуации руководство страны вынуждено принимать самые решительные меры для исправления вопиющей несправедливости. Основной инструмент южнокорейской «мягкой силы» – Корейский фонд. Это государственное учреждение, основанное в 1991 году, входит в структуру южнокорейского МИДа. Фонд имеет представительства в семи странах, в том числе и в России. На российском сайте можно ознакомиться с главными целями организации: «распространение информации о Корее и поддержка общественной дипломатии для более тесного взаимодействия с дружественными странами». В декабре прошлого года в фонде сменили руководство. Президентом стал профессор политологии Ли Гын из Сеульского университета. В МИДе он тоже не новичок, поскольку руководил группой министерских советников. Как отметили во внешнеполитическом ведомстве, богатый опыт профессора будет очень востребован, чтобы в наступающем десятилетии значительно усилить международное научно-техническое сотрудничество страны и ее неформальное представительство за рубежом.
В канун китайского Нового года новый президент фонда дал интервью крупнейшему государственному агентству «Рёнхап», где подвел некоторые итоги и поделился планами на будущее. Планы любопытные, а учитывая статус интервьюируемого и самого СМИ, это не просто «разговор за жизнь», но официально озвученный правительственный курс. Посетовав, что Корея обделена Нобелевскими премиями в области науки, господин Ли сказал, что в ближайшее время будет учреждено специальное представительство фонда в Швеции, которое займется соответствующей работой с местной общественностью. Сказано честно и без обиняков. Да и чего стесняться? Тем более, как справедливо отметил господин Ли, многие страны, в частности Япония, давно и активно ведут такую работу (что чистая правда), «а нам еще только предстоит последовать их примеру».
А вот что из этого выйдет – большой вопрос. В корейской науке всё, мягко говоря, не так хорошо, как кажется. Например, в 2015 году примерно 200 профессорам были предъявлены обвинения в умышленном нарушении авторских прав. В следующем году добавилось еще 179 дел, а скандал затронул в общей сложности более сотни университетов. Причем речь шла не просто о плагиате: корейские ученые мужи и дамы, не мудрствуя лукаво, брали чужую монографию, ставили на нее новую обложку со своим именем, изменяли выходные данные – и вуаля!
Кроме того, в Корее наука весьма специфически «сращивается» с политикой. При этом воспроизводятся как очень традиционные, так и весьма своеобразные механизмы. В начале нулевых в стране появился, возможно, не слишком удачный, но довольно меткий термин «полифессор», которым стали обозначать своеобразный гибрид политика и профессора.
Дошло до того, что в 2008 году демократы даже пытались законодательно ограничивать раздачу научных степеней и академическую «миграцию» в политику. Говоря о зарубежной активности, нельзя не вспомнить также, что Корея, пожалуй, единственная страна, умудрившаяся вляпываться в достаточно серьезные скандалы, когда западные ученые отказывались работать с корейскими фондами, которые в нарушение всякой академической этики пытаются диктовать, что нужно делать, о чем писать и как вообще думать.
В тех вопросах, где требуется «мягкая сила», корейцы зарекомендовали себя не с лучшей стороны. Они действуют либо слишком нахраписто, либо просто топорно. В том же, что касается международных премий, логика их поведения передается цитатой из диалога двух очень известных шведов: – Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье… – Ты что, с ума сошел? А в чем же еще?

Однако в середине 1990-х жесточайший экономический кризис нанес по политике самоизоляции мощный удар. Системы контроля над населением в условиях социального хаоса стали работать с куда меньшей эффективностью. А затем Северную Корею наводнили поступающие контрабандой из Китая диски с иностранными (в первую очередь – южнокорейскими) фильмами и телесериалами.
С самого начала Ким Чен Ын не сомневался: для сохранения долгосрочной стабильности систему самоизоляции необходимо восстановить. Однако он также осознает, что решать эту проблему старыми методами невозможно. В свое время его дед, Ким Ир Сен, полагался на запреты, попросту не давал населению доступа к тем видам технологий, которые считал опасными. Однако Ким Чен Ын понимает, что в наше время для достижения экономического роста необходимо использование тех самых информационных технологий, которые представляют собой политическую угрозу.
Поэтому Ким Чен Ын стремится, с одной стороны, внедрять современные информационные технологии, но, с другой стороны, делать это таким образом, чтобы они не могли быть использованы для распространения нежелательной информации. В этом смысле политика КНДР при Ким Чен Ыне похожа на политику современного Китая, однако северокорейское правительство может позволить себе действовать куда жестче – просто в силу специфики существующего в Северной Корее режима.
Вопреки распространенным представлениям, КНДР, несмотря на свою бедность, – страна, где и компьютеры, и сотовые телефоны получили немалое распространение. Около 20% всех северокорейских домохозяйств имеют дома компьютеры – чаще всего ввезенные из Китая подержанные устройства. Кроме того, на руках у граждан около 5-6 млн сотовых телефонов (при общей численности населения в 25 млн человек). Все это происходит при полной поддержке и активном участи властей, которые, однако, делают все, чтобы вырвать у дракона информационных технологий политически ядовитые клыки.
Первой линией обороны стал отказ от «большого» интернета. Доступ во Всемирную сеть в Северной Корее имеют лишь немногие избранные лица из числа высшей политической и отчасти научной элиты, а также некоторые сотрудники спецслужб. Однако это не значит, что внутри Северной Кореи нет никакой компьютерной сети – наоборот, в стране действует и растет сеть «Кванмён», северокорейский интранет, который физически не соединен с глобальным интернетом, хотя и использует те же самые технологии.
Часть имеющегося в «Кванмён» контента перекочевала туда из Всемирной сети. Загрузку эту проводят в организованном порядке сотрудники специальных правительственных учреждений, в задачи которых входит выявление и отбор идеологически безопасного и практически полезного контента.
Все северокорейские компьютеры должны быть зарегистрированы. Их использование контролируется «Управлением 27» в системе государственной безопасности, а также межведомственной «Постоянной группой 109» – последняя создана специально для того, чтобы не допускать распространения в стране электронных материалов иностранного происхождения. Сотрудники компетентных органов регулярно проводят рейды, проверяя зарегистрированные компьютеры. Особое внимание уделяется тому, стоит ли на них операционная система «Пульгын пёль» (ОС «Красная звезда») – вариант старого доброго Linux’а, приспособленный под северокорейские политические нужды.
Операционная система «Красная звезда» отличается рядом интересных особенностей. В частности, пользователь может открыть на таком компьютере только файлы, имеющие одну из двух электронных «подписей». Первый тип подписи выставляется при создании файла и позволяет открыть его на устройстве, на котором этот файл и был создан. Другой тип подписи может быть выставлен на любом файле правительственными учреждениями с помощью специальной программы. Иначе говоря, северокореец может на своем компьютере открыть файл только в двух случаях: если он был создан на этом же компьютере, либо если этот файл имеет официальное цензурное разрешение со стороны властей.
Таким образом, на компьютерах, работающих под операционной системой «Красная звезда», в принципе невозможно для обмена информацией с коллегами или знакомыми использовать флешки и иные внешние носители.


©Ed Jones / AFP / East News

Другая политически полезная особенность северокорейской ОС заключается в том, что она делает регулярные скриншоты, которые хранятся в памяти компьютера. Пользователь имеет к ним доступ, но не может их удалить. Наличие скриншотов позволяет сотрудникам группы 109 и Бюро 27 во время очередной внезапной проверки легко уточнить, чем именно занимались владельцы компьютеров в последнее время – и пользователи, зная, что такая проверка рано или поздно случится, ведут себя разумно.
Одним из результатов внедрения новой системы стало то, что северокорейцы постепенно отказываются от идеологически вредного пристрастия к иностранным фильмам и сериалам. Их по-прежнему можно смотреть на проигрывателях DVD, но, если запустить файл с фильмом на компьютере, то об этом рано или поздно станет известно спецслужбам. А это чревато неприятностями. Вся западная и южнокорейская видеопродукция официально считается «материалами упаднического и непристойного содержания», а просмотр таких материалов, в соответствии со Статьей 184 Уголовного кодекса, наказывается лишением свободы на срок до одного года (при рецидиве – до пяти лет).
Южная Корея первой в мире запустила сеть 5G
Понятно, что продвинутые пользователи могут обойти эти ограничения – например, установив на компьютер несколько ОС. Однако продвинутые пользователи по определению составляют меньшинство. Да и далеко не все из них готовы идти на риск, так что в целом системы компьютерной безопасности работают достаточно эффективно.
Контролируются властями и сотовые телефоны – в первую очередь, смартфоны, которые в последние годы быстро распространяются в КНДР. Эти смартфоны изготовляются китайскими фирмами по северокорейским заказам и, соответственно, с северокорейской маркировкой и корейскими надписями – так что официально полагается считать, что они произведены в стране. Впрочем, программное обеспечение там – исключительно местное, ибо северокорейцы достаточно подозрительно относятся к китайскому софту, полагая, что в нём могут присутствовать опасные закладки.
В КНДР смартфон в принципе невозможно использовать для звонков за границу. Установленная там операционная система также не разрешает открывать файлы без упомянутых выше «подписей». Правда, власти пока не определились насчет того, как следует относиться к обмену фотографиями в формате jpg – соответствующую функцию на смартфонах в КНДР то отключают, то опять включают.
Руководство КНДР стремится создать такие условия, чтобы в стране распространялись современные информационные технологии, но при этом не создавали бы серьезных политических угроз – в первую очередь не открывали бы доступ к неотцензурированной информации о внешнем мире.
Спору нет, подобный подход к развитию информационных технологий неизбежно снижает их экономическую эффективность. Однако в том положении, в котором сейчас находится северокорейская политическая элита, заботы об экономической эффективности неизбежно отодвигаются на второй план, в то время как главной остается забота о сохранении стабильности страны и режима.
Результаты северокорейского эксперимента могут иметь глобальное значение. Еще относительно недавно считалось, что по мере развития компьютерных технологий информация начнет повсеместно свободно циркулировать, а это в свою очередь с неизбежностью приведет к краху диктатур. Однако Ким Чен Ын взялся доказать, что самый жесткий авторитарный режим способен существовать, поставив эти самые технологии себе на службу. Впрочем, эксперимент только начинается, и о результатах его говорить еще рано.

«Курс на объединение»
Аналитики напоминают, что текущие разногласия между Сеулом и Вашингтоном — далеко не единственные.
Так, в начале июня 2019 года Южная Корея отказалась формировать военный альянс с Японией и США, назвав его нежелательным.
«Администрация нашей страны считает, что создание и укрепление альянса Республика Корея — США — Япония — нежелательное явление, поскольку такой формирующийся блок может представлять собой «малое НАТО» в Восточной Азии», — заявил председатель комитета по северному экономическому сотрудничеству при президенте Южной Кореи Сон Ён Гиль на открытии Дальневосточного российско-корейского форума во Владивостоке.

Южнокорейские военные, Reuters© Kim Hong-Ji

Эксперты также указывают на тот факт, что осенью США и Южная Корея отложили на неопределённый срок намеченные на ноябрь 2019 года совместные манёвры военно-воздушных сил двух стран Vigilant Ace. Соответствующее заявление было сделано на пресс-конференции в Бангкоке по итогам встречи главы Пентагона Марка Эспера и южнокорейского министра обороны Чон Гён Ду. 
Напомним, манёвры ВВС Vigilant Ace («Бдительный лётчик») проходят каждый год, их цель — отработать взаимодействие военных двух стран на случай конфликта с КНДР. В 2017 году совместные тренировки стали самыми масштабными — в них приняли участие около 12 тыс. военнослужащих двух стран.
С точки зрения Александра Асафова, Вашингтон не устраивает, что Сеул «начал постепенно отходить от политики полного подчинения американской стороне». При этом больше всего США «недовольны интеграционным процессом, который идёт между Южной Кореей и Северной», полагает эксперт.
«Обе Кореи взяли курс на объединение — они сейчас ищут точки соприкосновения, идут навстречу друг другу. Соединённым Штатам это не нравится, они используют экономический рычаг, чтобы поставить свою зону оккупации обратно под полный контроль», — говорит Асафов.
В случае если Южная Корея будет продолжать отходить от курса Вашингтона, США будут реагировать на это крайне негативно и ещё больше усилят давление, подчёркивает аналитик.
«В ход могут пойти торговые ограничения и финансовые санкции. Кроме того, американская сторона будет угрожать выводом американского контингента, который якобы поставит Южную Корею под угрозу удара со стороны Северной Кореи и, предположительно, Китая. Но этот аргумент рано или поздно перестанет работать», — отметил Асафов, уточнив, что такой сценарий возможен только после президентских выборов в США.

Военно-политическая зависимость
Тем не менее аналитики сходятся во мнении, что, несмотря на некоторое охлаждение в отношениях между США и Южной Кореей, стороны в краткосрочной перспективе всё же продолжат наращивать военное сотрудничество. Вашингтон не откажется от своих планов по милитаризации республики, подчёркивают эксперты.
Напомним, в июне Соединённые Штаты потребовали от южнокорейских властей завершить установку американских зенитных ракетных комплексов (ЗРК) THAAD и ввести их в эксплуатацию. О размещении этих орудий в южной части Корейского полуострова стороны договорились ещё в 2016 году.

Американский зенитный ракетный комплекс (ЗРК) THAAD© U.S. Army

В июле 2019-го США поставили Южной Корее два истребителя F-35A. Планируется, что к 2022 году Сеул получит от Вашингтона в общей сложности 40 таких самолётов.
США планируют поставить Южной Корее 94 противоракеты SM-2 Block IIIB стоимостью $313,9 млн. Об этом сообщило американское Агентство по...
Агентство по сотрудничеству в области обороны и безопасности США (Defense Security Cooperation Agency, DSCA) сообщало, что Соединённые Штаты планируют поставить Южной Корее 94 противоракеты SM-2 Block IIIB на сумму $313,9 млн. Отмечается, что американская сторона предоставит техническую поддержку, подготовит специалистов, а также окажет помощь в транспортировке. Планируемая поставка, как заявили в США, призвана повысить обороноспособность Южной Кореи и обеспечить большую совместимость американских и южнокорейских вооружений.
Кроме того, эксперты напоминают, что американские войска дислоцированы на полуострове с 1950-х годов — сейчас на южнокорейской территории находятся 28,5 тыс. военных США. Кроме того, в азиатской республике находятся также порядка 90 американских боевых самолётов, 40 ударных вертолётов и 60 установок ЗРК Patriot.
Как отметил Евгений Ким, несмотря на некоторый отход от курса Вашингтона, Южная Корея всё же сильно «политически и в военном отношении зависит от Соединённых Штатов».
«Между этими странами заключён военно-политический союз, кроме того, есть и договорённости в финансовом секторе. Например, в условиях распространения коронавирусной инфекции США согласились выручить своих партнёров — подписали соглашение о валютном свопе на $60 млрд», — пояснил Ким.
По его словам, Сеул сможет проявить большую независимость, отказавшись от проамериканской политики, когда в республике появятся политические силы и лидер, способные «однозначно сказать США «нет».

Как объясняется в документе, Чхон Ха Чхоль был из тех, кто, «тая в душе темные мысли и совершая темные дела, клянутся в своей верности [Партии и Вождю] и кричат «ура», проливая фальшивые слезы».
Далее в тексте перечисляются те «темные дела», которые совершил бывший главный северокорейский идеолог. Список, надо сказать, довольно странный, хотя и очень детальный. Например, сообщается, что Чхон Ха Чхоль слишком любил дорогую одежду. В документе говорится, что, когда Чхон Ха Чхоль ездил в низовые организации, он появлялся там в дорогом шерстяном костюме и от него даже пахло дорогим импортным одеколоном, так что низовые работники «удивлялись тому, как такой человек может работать в ЦК».
В многостраничном документе немало сказано и о пристрастии бывшего главного идеолога партии к алкоголю, хотя показательно, что речь идет обычно о достаточно скромном потреблении хмельных напитков. Так, утверждается, что в июне 2005‑го произошло ЧП: обнаружилось, что работники Комитета по радио- и телевещанию, включая и секретаря парторганизации этого почтенного идеологического учреждения, собрались в кабинете Чхон Ха Чхоля и в 11 часов утра стали распивать там «алкогольные напитки» (похоже, открыли бутылку импортного коньяка). Формально именно эта – довольно невинная – пьянка стала причиной проверки деятельности Чхон Ха Чхоля, которая, как сообщает документ, выявила многочисленные злоупотребления.
Многие из этих злоупотреблений, как было отмечено выше, сводились к пьянкам, причем часто – в нерабочее время. Правда, в документе подчеркивается, что пьянка – это политическое оружие империализма, и цитируется мудрое указание Полководца Ким Чен Ира, который разъяснил, что американские империалисты в свое время умышленно спаивали население Советского Союза и таким образом спровоцировали его падение (читатели теперь знают, кто именно спаивал советский народ).


На фото: Ким Чен Ир
Korea News Service-Files / AFP / East News

Впрочем, обвинениями в пристрастии к спиртному дело, конечно, не ограничилось. Например, с 1980‑х в КНДР под запретом были прямые теле- и радиотрансляции с мероприятий, в которых принимал участие Вождь. Подобная трансляция, объясняет документ, может дать врагам данные о местонахождении руководителя и поставить его жизнь под угрозу, так что все мероприятия с участием Вождя полагается передавать в записи.
Однако проверка выявила, что в бытность руководителем Комитета по радио- и телевещанию Чхон Ха Чхоль часто нарушал это правило: с мероприятий, в которых участвовал Великий Вождь Ким Ир Сен или Любимый Полководец Ким Чен Ир, неоднократно велась прямая трансляция – правда, не в эфир, а в телестудию. Документ сообщает, что эти действия «ничем не отличаются от преступлений американского шпиона Ли Сын Ёпа, совершенных в годы войны».
Как могут догадаться читатели, объявленный «шпионом» Ли Сын Ёп был в действительности одним из основателей корейской компартии, но проиграл Ким Ир Сену в подковерной борьбе и сгинул бесследно. В документе сообщается: Чхон Ха Чхоль во время расследования утверждал, что прямая трансляция с мероприятий в студию необходима, чтобы сэкономить время и увеличить качество, но, разумеется, эти его заявления были жалкими увертками разоблаченного врага.
Другое преступление Чхон Ха Чхоля, упомянутое в документе, заключалось в том, что в январе 1997‑го для участия в мероприятиях, на которых присутствовал Любимый Полководец Ким Чен Ир, было отправлено две дикторши, руки которых были поражены кожной болезнью. Это действие, объясняет документ, поставило под угрозу драгоценное здоровье Полководца и, таким образом, было, по сути, вредительским.
Документ также сообщает, что Чхон Ха Чхоль неоднократно, цитируя Ким Чен Ира (такая цитата в Северной Корее служит зачином для любого публичного выступления), осмелился смешать «священные слова Полководца» со своими собственными комментариями. Вдобавок в апреле 2003‑го во время чтения Клятвы верности Полководцу на одном из официальных мероприятий, Чхон Ха Чхоль, будучи уже главным идеологом партии, посмел прервать чтение этой клятвы и выступил со своими комментариями (судя по всему, вполне верноподданническими). В документе утверждается, что участники мероприятия, шокированные таким поведением, говорили: «Если этот человек не сошел с ума, то он реакционер».
Другое преступление Чхон Ха Чхоль совершил в июле 1998 года, когда в Комитете по радио- и телевещанию обсуждался очередной документальный фильм о величии Полководца Ким Чен Ира (как легко догадаться, любимая тема северокорейских документалистов). Чхон Ха Чхоль сказал, что оттуда нужно убрать эпизод, в котором пожелание успехов Полководцу выражает бывший заместитель заведующего международным отделом ЦК, который в то время находился в больнице, ибо, как сказал Чхон Ха Чхоль, Полководец, увидев эту сцену, «может расстроиться». Однако, сообщает документ, эта забота была лишь предательским трюком, ведь Полководец знал о том, что данный ответственный работник находится в больнице, в то время как истинная цель Чхон Ха Чхоля состояла в том, чтобы саботировать пропаганду величия Любимого Полководца.
Еще одно преступление Чхон Ха Чхоль совершил во время обсуждения сценария очередного нетленного произведения северокорейской кинематографии – документального фильма «Счастлива страна, у которой есть Вождь». Чхон Ха Чхоль заявил, что, поскольку «Песня о Полководце Ким Ир Сене» исполняется в начале фильма, нет необходимости в том, чтобы она звучала еще раз. Документ объясняет, что запрет на повторное исполнение столь важной песни является идеологическим вредительством.
После начала проверки Чхон Ха Чхоль написал объяснительную записку, но она «только выявила его сущность, его стремление увильнуть от ответственности». Конечно, сообщает документ, после того как зоркий взгляд Полководца увидел, что представляет собой этот перерожденец, никакие маневры не могли спасти его от заслуженной кары. Документ напоминает, что «журналисты должны быть неутомимыми трубачами Верховного главнокомандования».
Понятно, что Чхон Ха Чхоль потерял власть и в итоге (если ему, конечно, повезло) отправился в забой рубать уголек вовсе не потому, что он разрешил страдающим грибковым заболеванием дикторшам приблизиться к Ким Чен Иру на пару десятков метров, и не потому, что он возражал против того, чтобы в фильме дважды звучала одна и та же песня, и без того известная каждому жителю КНДР. Причины падения сановника были связаны с интригами, о которых едва ли писали даже в самых засекреченных материалах ЦК.
Тем не менее оказавшийся у автора этой статьи документ наглядно показывает, насколько вообще-то полна опасностей жизнь высокопоставленного северокорейского чиновника даже в относительно спокойные времена (а для северокорейской элиты нулевые годы были временем относительно безоблачным, даже вегетарианским).
Если ты попадаешь в немилость, то практически любой твой поступок может быть использован против тебя. Поэтому, помня о том, что опала может случиться практически с любым, самое разумное – быть максимально осторожным, не нарушать инструкций и, конечно, не проявлять инициативы, которая, как известно, наказуема. Такой подход, спору нет, способствует управляемости страны и ее стабильности, но вот развитию и экономическому росту он не способствует никак.

Во всеоружии
Если во времена SARS из Большого Китая в Южную Корею ежедневно прибывало порядка семи тысяч человек, то в декабре прошлого года — 40 тысяч. В январе, после известия о пневмонии неизвестного происхождения в Ухане, Управление по контролю заболеваний (KCDC) усилило проверки на границе. За неделю организовали базу данных обо всех въезжающих из регионов с очагами новой коронавирусной инфекции и открыли к ней доступ больницам и аптекам.


© AP Photo / Sung Yeon-jae, Yonhap
Измерение температуры тела пассажирам в аэропорту Инчхон в связи со вспышкой вируса SARS. 2003 год

Первое время тесты делали методом, опробованном на MERS и общим для всех коронавирусов. Но это предполагало обязательное последующее уточнение результатов, что затягивало ожидание. В середине января, после того как Китай раскрыл нуклеотидную последовательность SARS-CoV-2, управление приступило к разработке более быстрой диагностики. За основу взяли немецкий тест на основе полимеразной цепной реакции с обратной транскрипцией в реальном времени (rRT-PCR), рекомендованный ВОЗ.
К концу месяца завершили все испытания, и тестирование, дающее результат за шесть часов, начали в 18 региональных институтах здравоохранения и экологии, работающих под техническим руководством KCDC. А 7 февраля к ним добавились еще 38 лучших лабораторий при больницах и восемь организаций, занимающихся лабораторной диагностикой.
Параллельно управление объявило прием заявок от компаний и уже 4 февраля выдало первое разрешение на тестирование нового коронавируса давнему партнеру — Kogenebiotech, располагающей крупнейшими мощностями для производства тест-систем. В течение месяца одобрили еще три набора реагентов, выявляющих специфичные для SARS-CoV-2 гены за четыре и два часа. В результате в стране могли проверять больше десяти тысяч человек в день — лучший показатель для всего мира.
Буквально через десять дней после первого завоза инфекции из Уханя открылся сайт с картой мест, где побывали больные за последние две недели. Это сделал обычный студент на основе данных, предоставляемых KCDC. За сутки страницу посетили больше двух миллионов пользователей. Инициативу подхватили местные власти, представив собственные карты.

Черный лебедь
Четвертого февраля Сеул закрыл страну для иностранцев, посещавших в последние две недели китайскую провинцию Хубэй, а собственных граждан, возвращающихся оттуда, начали сажать на домашний карантин. Увы, как вскоре выяснилось, было уже поздно.


© REUTERS / Heo Ran
Самолеты авиакомпании Korean Air в аэропорту Инчхон после сокращения пассажирских перевозок из-за коронавируса

Когда 18 февраля диагноз COVID-19 подтвердился у 61-летней последовательницы специфической религиозной организации Синчхончжи в 2,5-миллионном городе Тэгу, стало очевидно, что ситуация выходит из-под контроля. За границей она не была, с китайцами не контактировала, поэтому, несмотря на симптомы и рекомендации врача, тест за свои деньги не сделала. А на молебны ходила.
Причем есть неподтвержденные свидетельства, что на всеобщем собрании руководителей этой секты 12 января присутствовали миссионеры из Уханя. И некоторые из них якобы посещали похороны старшего брата лидера организации Ли Манхи, прошедшие с 31 января по 2 февраля в расположенной недалеко от Тэгу больнице Тэнам, где заразились 119 человек. Пока установили личность лишь двух верующих, прибывших из Уханя в январе, и ни один из них, по мнению властей, не был изначальным разносчиком инфекции.
Так или иначе, "Церкви Иисуса новых неба и земли, храму скинии откровения", насчитывающей 245 тысяч последователей и 65 тысяч послушников, припомнили разные темные дела, закрыли все известные приходы, подали в суд на возмещение ущерба, провели обыски, налоговые проверки и в итоге отменили регистрацию. Верующих из Тэгу отправили на домашний карантин.


© AFP 2020 / Jung Yeon-je
Женщина в маске проходит мимо плаката с указанием мер по профилактике инфекционных заболеваний на железнодорожной станции в Сеуле

Врешь, не возьмешь
Одновременно по всей стране развернули сеть сортировочных медпунктов для пациентов с симптомами респираторных заболеваний. Обычно это переоборудованные контейнеры, устанавливаемые на стоянках перед государственными центрами здравоохранения ("поконсо" — сочетают в себе функции санэпидемстанций и районных поликлиник).
Однако осмотр и сдача анализов по стандартной процедуре предполагают дезинфекцию контейнера и смену защитных комбинезонов после каждого пациента, поэтому на одного человека уходит до получаса. В условиях взрывного роста количества желающих провериться на коронавирус медикам приходилось отказывать тем, у кого слабые симптомы, что зачастую вызывало негодование.
В итоге решили ослабить требования и действовать по принципу ресторанов быстрого питания для автомобилистов (drive-through). Водитель заполняет опросники о состоянии здоровья в машине и контактирует с медиком, берущим анализ, только через окно. После этого достаточно лишь сменить одноразовые перчатки, поэтому вся процедура занимает порядка десяти минут.
Но таких точек все же немного и размещаются они в основном в густонаселенных, но относительно благополучных районах. В то время как, например, в Тэгу, где 70 процентов инфицированных, больше половины анализов взяли на дому или непосредственно в месте заражения. В этом помогли почти 400 молодых врачей, приступивших к военной службе в резерве на месяц раньше срока.


© REUTERS / Yonhap
Измерение температуры водителя автомобиля в Сеуле

Мобильные группы посещали по семь-восемь мест в день, собирая по десятку проб и каждый раз полностью меняя экипировку. Но это того стоило: медики определили картину распространения инфекции и не допустили новых заражений.
К тому же власти быстро поняли, что в Южной Корее, как и в Китае, больше 80 процентов пациентов переносят заболевание в легкой форме, и пациентов начали переводить в специальные центры лечения с проживанием. Немногочисленный медперсонал там лишь контролирует состояние здоровья больных — преимущественно по телефону. Если станет хуже, отправят в больницу. Но, как правило, через две недели, после двух отрицательных тестов с разницей в 24 часа, всех выписывают.

Старый добрый кнут
Смертность от нового коронавируса в Южной Корее — одна из самых низких в мире: 1,6 процента. К тому же пик заболеваемости страна прошла еще 12 марта и спустя полмесяца выздоровевших было уже больше, чем болеющих (сейчас пациентов меньше 4,5 тысячи).
Тем не менее эпидемия продолжается, и не только в Тэгу и провинции Кёнсан-Пукто. Через один только кол-центр на юге Сеула коронавирус подхватили 96 жителей столицы, спровоцировав еще пару групповых заражений в полсотни человек в близлежащих городах.
Эпидемиологи не всегда могут объяснить, почему некоторые выписавшиеся из больницы после отрицательного теста вновь заболевают и в итоге умирают. При этом далеко не все прилежно соблюдают домашний карантин. Недавно также выяснилось, что одну из веток столичного метро обрабатывали дезинфицирующими средствами с истекшим сроком годности, оставшимися еще со времен MERS.


© AP Photo / Lee Jin-man
Активисты в масках с изображением коронавируса во время акции в Сеуле, Южная Корея

Поэтому правительство не позволяет населению расслабляться. С 22 марта более 500 церквям запретили религиозные собрания, все государственные учреждения образования и культуры закрыты, госслужащих не посылают в командировки, при малейших симптомах надо брать больничный, после работы — прямиком домой.
Эксперты предупреждают: если нарушать правила, страна не избежит второй волны пандемии. Не исключают и самого худшего варианта: тотального инфицирования и естественной выработки иммунитета у 70 процентов населения. Критики правительства регулярно вспоминают, что нынешней ситуации можно было бы избежать, закрой Сеул с самого начала въезд для граждан КНР.
Власти также понимают всю опасность повторного занесения инфекции из-за рубежа, ведь до половины новых случаев за последнюю неделю — это прибывающие из охваченных COVID-19 Европы и США, в основном граждане Кореи. Для них — обязательный двухнедельный карантин, а с 1 апреля это распространяется на все страны мира.


© REUTERS / Kim Kyung Hoon
Медицинский работник делает тест на коронавирус водителю в центре Drive-Thru в Южной Корее

У въезжающих в обязательном порядке берут анализ на коронавирус и разворачивают на границе в случае отказа установить приложение для передачи данных о состоянии здоровья. И это не прихоть, а важная мера безопасности: приложение следит по GPS, не выходите ли вы из предписанного вам места изоляции. Всем, кто решит прогуляться, оставив телефон дома, премьер уже пообещал политику нулевой терпимости — cо срочным выездом полиции на перехват, уголовными делами и принудительной депортацией.
Сеул решительно настроен победить инфекцию, тем более что на носу парламентские выборы. Малейшие проколы в предстоящие две недели могут дорого обойтись правящей партии. Как и 17 лет назад, ВОЗ хвалит Сеул за отказ от полного закрытия границы и умеренное применение других ограничений. Но войдет ли южнокорейский опыт противодействия COVID-19 в учебники по эпидемиологии или правительству придется пересматривать стратегию, мы узнаем лишь после окончания нынешней пандемии.

Если такое явление будет преобладать, те страны, которые обеспечивали иностранным компаниям дешевый труд, неизбежно получат самый тяжелый удар. Пострадают также страны, экономика которых зависит от международной торговли, поскольку многие страны на некоторое время сократят импорт. Поэтому после пандемии немало стран столкнутся с беспрецедентными экономическими спадами.
В эти трудные времена Южная Корея должна тщательно размышлять о том, что они, азиаты, должны сделать, чтобы справиться с нынешним глобальным кризисом, и о том, как подготовиться к эпохе после коронавируса. Действительно, это неотразимая проблема, о которой южнокорейцы очень серьезно думают, потому что мир не будет таким же после пандемии, которая серьезно подорвала имидж азиатов.
Недавно вышла книга под названием «Корея и корейцы в глобализирующемся мире». В этой проницательной и интригующей книге автор Ча Юн, председатель и основатель Chayun Public Relations, дает руководящие принципы, которые позволят южнокорейцам ориентироваться в этом «идеальном шторме» пандемии. В его книге подчеркивается важность трех вещей, которые южнокорейцы должны всегда помнить: необходимость настаивать на глобализации вместо «трайбализации» даже после пандемии, необходимость международного сотрудничества вместо изоляции и необходимость безоговорочного принятия других, выходя за пределы корейского ультранационалистического понятия «урикири».
Автор книги утверждает, что южнокорейцы иногда путают ультранационализм с патриотизмом. Патриотизм означает, что люди любят свою страну так сильно, что хотим защитить ее своей жизнью. Однако бывают случаи, когда правительство считает целесообразным доводить патриотический дух до крайности, чтобы служить своим интересам, и поэтому патриотизм часто превращается в ультранационализм. Например, когда правительство Южной Кореи оказывается втянутым в дипломатический конфликт с другой страной, и южнокорейские политики проводят общенациональную кампанию по бойкоту продуктов этой конкретной страны, тогда вы можете быть уверены, что они манипулируют патриотическими настроениями рядовых граждан. Ча Юн указывает, что такая кампания не имеет ничего общего с патриотизмом; это просто искаженный национализм.
Он утверждает, что, поскольку ни одна страна не может существовать в одиночку, Южная Корея должна стремиться к мирному сосуществованию с другими странами. К сожалению, южнокорейские политики неосторожно конфликтуют с другими странами, за что южнокорейцам приходится расплачиваться. Автор также указывает, что южнокорейцы должны быть внимательны к другим. Он настаивает на том, что южнокорейцы должны выйти за рамки группового и кланового образа мышления и быть открытыми для тех, кто отличается от них. Автор предполагает, что у южнокорейцев есть ориентированный на будущее глобальный склад ума, а не местнический, монохроматический менталитет.
Раны, нанесенные коронавирусом, несомненно, оставят неизгладимые шрамы в мире. Действительно, потребуется много времени, чтобы забыть о суровых испытаниях и залечить психологические и экономические раны, вызванные пандемией. Тем не менее, однако, Южная Корея должна стараться сделать эту катастрофу новой возможностью для построения лучшего мира.
Для преодоления кризиса коронавируса необходимо социальное дистанцирование. Тем не менее, южнокорейцы должны принять совет профессора Гарварда Майкла Санделя, который призвал южнокорейцев сохранять физическую дистанцию и духовную близость одновременно. В этом же духе Ча Юн написал свою книгу, чтобы рассказать южнокорейцам о том, как выжить и процветать в посткоронавирусную эру.
Ким Сон Кон
Ким Сон Кон - почетный профессор английского языка в Сеульском национальном университете и приглашенный ученый в Дартмутском колледже. - Ред.

Правящая партия теперь может самостоятельно без поддержки других партий проводить все законы за исключением тех, которые требуют изменения конституции страны. Стоит также учитывать, что "Партия справедливости" и "Открытая демократическая партия" являются по идеологии близкими к правящей, а потому этот блок обладает почти 190 голосами.
Консервативная оппозиция в лице ОПБ шла на выборы, обещая устроить президенту, правительству и правящей партии "народный суд" через результаты выборов, а получилось, что сама получила нелицеприятный вердикт от электората. Для ОПБ, которая еще полгода назад серьезно планировала добиться большинства на выборах в парламент, это сокрушительное поражение.
Ее кандидаты, включая лидера партии Хван Гё Ана, проиграли также прямые противостояния с конкурентами от демократов. Тот же Хван в округе № 1 в центральном районе Сеула Чонно с разницей почти в двадцать процентов уступил своему принципиальному сопернику бывшему премьер-министру Ли Нак Ёну. Когда стал очевиден общий исход, Хван взял на себя ответственность за поражение партии и еще ночью объявил, что уходит в отставку с поста лидера Объединенной партии будущего. Точно также в пользу демократов закончилось большинство и других схожих противостояний в других округах. Помимо Хван Гё Ана, который имел амбиции выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах 2022 года, потерпели поражение и другие его коллеги по партии, которые имели схожие планы, включая экс-мэра Сеула О Се Хуна и бывшую главу фракции ОПБ в парламенте На Гён Вон.
Не самым приятным для политической культуры Южной Кореи результатом выборов стало очевидное обострение традиции политического противостояния между регионами. Если смотреть на карту, то получается, что за правящий блок проголосовал в первую очередь столичный регион, а также юго-запад, где традиционно сильны позиции демократов, а вокруг консерваторов дружно сплотился восток и в особенности их главная база - юго-восток. При этом малые партии, которые надеялись играть роль в качестве центристов, теперь почти исчезли с политического ландшафта. В совокупности они имеют менее пяти процентов мест в парламенте. Та же Народная партия во главе с талантливым бизнесменом Ан Чхоль Су сейчас получила лишь три мандата, тогда как четырьмя годами ранее у нее было 38 мест. В итоге все определяется противостоянием двух партий, которые в свою очередь поделили страну на две части.
В любом случае президент РК Мун Чжэ Ин получил теперь возможность спокойно руководить страной оставшиеся ему два года правления и проводить необходимые законы. Теперь ему нет необходимости заручаться поддержкой оппозиции, все законы правящая партия способна провести сама.
Данные выборы многие рассматривали как своего рода "промежуточную оценку" деятельности Мун Чжэ Ина. Ранее его многие критиковали в первую очередь за действия в экономике, а консерваторы были недовольны курсом на сотрудничество с Пхеньяном. Но Мун, получается, получил вотум доверия. По мнению экспертов, залогом нынешнего оглушительного успеха правящего лагеря стали во многом грамотные действия правительства, которое смогло в сжатые сроки справиться со вспышкой коронавируса, став примером для всего мира. Это и заставило многих критиков из числа обывателей "забыть" все предыдущие ошибки правительства и президента и поддержать его.
Кроме того, оппозиция также сама себе навредила, не сумев предоставить внятной привлекательной программы. Ситуацию серьезно усугубили и ряд ее кандидатов, которые своими скандальными высказываниями восстановили против себя и против партии в целом избирателей. В итоге - оглушительная и беспрецедентная для политической истории демократической Южной Кореи победа демократов и продолжающийся рост рейтинга президента Мун Чжэ Ина.
Стоит также отметить, что Южная Корея провела парламентские выборы в ситуации, когда еще идет борьба с коронавирусом. И здесь корейцы подали пример, показав, как можно нормализовать жизнь и не отказываться от многих привычных свобод. Конечно, залогом возможности вести себя так стали успехи в борьбе с инфекцией заранее. Корейцы смогли обойтись без тотальных карантинов и без опустошения полок магазинов, сведя к минимуму ограничения.
Если говорить о новом составе корейского парламента, то вот ряд фактов о нем. В нем рекордное за всю историю Кореи число депутатов из числа женщин. Из 300 народных избранников 29 человек или 11,5 процента являются представительницами прекрасного пола. По возрасту больше всего депутатов в возрасте от 50 до 59 лет. Самому молодому народному избраннику - 27 лет, а самому возрастному - 72 года.
Интересно, что среди новых депутатов парламента Южной Кореи есть и два бывших северокорейца. Один из них - 55-летний Тхэ Гу Мин (его северокорейское имя Тхэ Ён Хо). Еще четыре года назад он был заместителем посла КНДР в Лондоне, но потом сбежали вот решил попробовать себя в политике Южной Корее, представляя, кстати, консерваторов. Он провел полноценную предвыборную кампанию и победил в одном из округов Сеула.
Второй депутат из числа выходцев из КНДР - 36-летний Чи Сон Хо, который перебрался на Юг в 2006 году. Он прошел в парламент по партийным спискам от консервативного лагеря. Про него известно, что он жил на севере КНДР, бедствовал, в возрасте 12 лет, когда из-за нужды попытался украсть уголь, то попал под поезд и потерял ногу, став инвалидом. Чтобы в итоге добраться из КНДР в Южную Корею он прошел с костылем через пять стран, преодолев десять тысяч километров.
Во внутренней политике Южной Кореи теперь на повестку дня выходит подготовка к президентским выборам, которые пройдут в мае 2022 года. Понятно, что времени остается еще достаточно, а корейские избиратели часто очень быстро меняют свои предпочтения, но сейчас демократы находятся в очень выгодной позиции. В их лагере есть несколько популярных политиков, которые обладают всем, что необходимо, чтобы побороться за пост президента. Главным фаворитом из них выглядит уже упомянутый экс-премьер-министр Ли Нак Ён, который уверенно обыграл в округе № 1 Сеула лидера оппозиционной партии. Ли также является близким соратником Мун Чжэ Ина, возглавляя ранее правительство при Муне более двух с половиной лет, что тоже стало рекордом для политической истории Южной Кореи. Но помимо Ли Нак Ёна у демократов есть и другие потенциальные кандидаты.
Оппозиции же придется пройти болезненный период переосмысления. Сейчас они напоминают нокаутированного боксера, который не может прийти в себя. Многие из главных "тяжеловесов" партии, которые могли надеяться на участие в президентской гонке, проиграли свои выборы, не сумев получить депутатских мандатов. Так что консерваторам надо действовать быстро. Эти выборы показали, что они так и не смогли сделать должных выводов после импичмента экс-президента Пак Кын Хе в 2017 г. и заручиться поддержкой достаточного количества избирателей.
Многие корейцы сейчас уже стали выражать обеспокоенность, что рычаги власти и влияния чрезмерно сконцентрированы в руках демократов, тогда как оппозиция утратила свои позиции и пока не может действовать как необходимый для полноценной демократии противовес или альтернатива. Однако этот выбор, которые граждане РК сделали сами, и президентские выборы 2022 г. покажут, будут ли они довольны этой ситуацией или нет.