Спецслужбы

Нам остается добавить, что вопреки официальному заявлению членов японского кабинета министров о том, что Утикава не имеет ни малейшего касательства к японским официальным властям, обвиняемый признался: фотографирование советских военных и промышленных объектов и сбор сведений, являющихся военными секретами, он производил по указанию исследовательского бюро при кабинете министров Японии.
Разведки империалистических государств используют туризм не только для легального проникновения в СССР своих разведчиков и агентов. Туризм в ряде случаев становится средством для полулегального сбора информации сразу многими участниками той или другой группы.
В зарубежной и советской печати еще в конце 50-х годов сообщалось о том, что в США разработан и распространяется среди туристов, выезжающих в путешествие по СССР, специальный вопросник, который рассчитан на сбор сведений разведывательного характера. По возвращении в США американские туристы обязывались представлять письменные доклады о своей поездке.
Итальянская газета «Паэзе сера» несколько лет назад напечатала выдержки из секретного циркуляра государственного департамента США, в котором было сказано, что все американские граждане, находясь за пределами своей страны, даже в союзнических и дружественных государствах, должны активно собирать разведывательную информацию. «В некоторых случаях, — подчеркивается в этом документе, — сбор и своевременное отправление этих сведений имеет решающее значение для судьбы Соединенных Штатов». И далее: «В интересах государства важно, чтобы информация, полученная от американских граждан, передавалась информационным службам» (то есть разведке).
В 1970 году в СССР путешествовали две большие (общей численностью свыше 500 человек) группы туристов — граждан одной из капиталистических стран. Они побывали в Москве и в ряде других крупных советских городов, совершили поездку на теплоходах по маршруту Москва — Ростов-на-Дону.
Странным казалось поведение некоторых из этих туристов. Хорошо владея русским языком, они вдруг выдавали себя за граждан СССР и в беседах с советскими людьми то называли себя сотрудниками ульяновского автозавода, то других известных им предприятий и, пользуясь этим, откровенно расспрашивали своих собеседников об интересовавших их объектах. Как было установлено, некоторые из них, принадлежащие на родине к реакционным организациям, рисковали даже заниматься фотографированием военных и других важных объектов, вели записи разведывательного характера. Ну и... попались.
В Ташкент приезжала по туристскому обмену американка Эмек. Заранее оповестив о своем приезде некоторых местных граждан через их родственников, проживающих в США, Эмек по прибытии в Ташкент встретилась с этими людьми и пыталась извлечь из разговоров тенденциозную информацию о национальных взаимоотношениях в Узбекской ССР,
Не ограничившись этим, Эмек стала самовольно выезжать в сельские районы республики. Всюду она стремилась непременно найти недовольных своим положением советских людей, фотографировала, назойливо расспрашивала их. При любом удобном и неудобном случае возводила клевету на советскую действительность и восхваляла американский образ жизни.
Трудно сказать, какими мотивами было вызвано явно враждебное советскому обществу поведение американской туристки Эмек: действовала ли она на свой страх и риск или выполняла чье-то задание в расчете на вознаграждение за ценные сведения. Но поскольку объективно деятельность ее была направлена против Советского государства и поскольку во время своего пребывания в СССР она нарушила правила, установленные для иностранцев в нашей стране, Эмек была выдворена из пределов нашей страны,
В августе 1968 года Советский Союз посетили автотуристы из Великобритании Дениели и Ридер, назвавшиеся студентами русского отделения Манчестерского университета. Они побывали в Москве, Харькове, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Одессе и в ряде других городов. Много беседовали с советскими людьми и в каждой из бесед выясняли их мнение об имевших место в тот период событиях в Чехословакии. Была замечена одна странность: автомашина этих туристов портилась непременно близ военных аэродромов или других военных объектов и подолгу простаивала у пустынных железнодорожных разъездов.
На предложение советских властей объяснить причины такого их поведения «туристы» под давлением фактов вынуждены были признать, что во время всей поездки по СССР они собирали информацию о дислокации военных аэродромов, типах обслуживаемых ими самолетов, передислокации советских войск в сторону западной границы СССР, состоянии шоссейных дорог и т. д. По поводу предназначения собранных сведений Ридер заявил, что они были намерены передать их фирмам, оплатившим их туристскую поездку в СССР, и использовать в отчете руководителю русского отделения Манчестерского университета.
Мы могли бы привести немало и других примеров, свидетельствующих об использовании туристского обмена разведками империалистических государств. Не прекращаются и попытки отдельных враждебно настроенных по отношению к нашей стране лиц заниматься сбором шпионской информации по собственной инициативе. И все же основная масса иностранных туристов едет в нашу страну с добрыми намерениями. Мы в этом уверены.

Посольство России в Осло уже отреагировало на это заявление. Дипломаты посчитали обвинения несостоятельными. «Похоже на то, что сегодня стало очень популярным обвинять Россию во всех смертных грехах, как это показала и нашумевшая история с так называемой российской подлодкой в шведских водах, которую так никто и не нашел», – говорится в заявлении российского посольства.
Бьёрнланд в недавнем прошлом – начальник полиции провинции Вестфолл (пишется Vestfold): 14 коммун с живописными церквушками, 240 тысяч жителей. Это единственная провинция Норвегии, в которой официальным языком провозглашен «букмол» – «книжный язык», то есть датский, стихийно норвегизированный писателями-классиками (например, Ибсеном). Есть ли в Вестфолле преступность помимо угона овец и конфликтов среди рыбаков, доподлинно неизвестно, но фру Бьёрнланд характеризовали как очень эффективного начальника полиции, когда назначали на должность руководителя контрразведки.
Назначали, кстати, на фоне скандала: предыдущая руководительница службы Йанне Кристиансен покинула свой пост по причине разглашения конфиденциальной информации. А именно – проговорилась, что агенты норвежской военной разведки работают на территории Пакистана. Зачем они там оказались, что именно делают и как вообще такое возможно – никого не заинтересовало. Примечательно, что сказала она это на открытых слушаниях парламента, отвечая на прямой вопрос депутата Адхару Чоудхри, который по корням как раз из Пакистана. Эти парламентские слушания были по сути своей парламентским расследованием массового убийства на острове Утойя, совершенного Андерсом Брейвиком. То есть с формальной точки зрения ее уволили не за саму бойню на острове, а за прямой ответ на провокационный вопрос. При этом Кристиансен в разведке как раз не чужая. Как прокурор по надзору она в свое время вела, в частности, дело Арне Трехольта – едва ли не самого знаменитого советского шпиона в Норвегии.


Проболтавшуюся Кристиансен заменили на начальницу провинциальной полиции по нескольким причинам. ПСБ устроена по-норвежски удобно и уютно, как свитер с оленями. Центральный отдел расположен в Осло, в районе Нюдален и по факту осуществляет скорее координационные функции, чем следственные. Вся служба официально числится у ЦРУ в «дружественных» и находится под негласным управлением британской МИ5. Норвежские разведывательные и контрразведывательные структуры в принципе копируют британские и выполняют по отношению к ним «сателлитные» функции. Негласным режимом «наибольшего благоприятствования» со стороны ЦРУ и МИ5 (чего нет, например, у Германии) также пользуется разведка Дании и Нидерландов, они в приоритетном порядке снабжаются англосаксонскими разведданными, но скандинавы и голландцы не обладают достаточным техническим уровнем обеспечения, чтобы самостоятельно проводить крупные операции.
Помимо центрального офиса в Нюдалене есть и представительства на местах: в полицейском управлении каждой фюльке (провинции) работает один сотрудник служб. Таким вот «прикомандированным» работала и Бенедикте Бьёрнланд, пока в 2007 году не возглавила управление. Этот опыт был засчитан при рассмотрении кандидатуры нового начальника контрразведки, но решающим фактором стало присутствие Бьёрнланд в «кадровом резерве» так называемого второго кабинета Йенса Столтенберга. Именно нынешний глава НАТО пролоббировал свою соратницу на должность начальника контрразведки, несмотря на явный недостаток опыта – прежде Бьёрнланд трудилась юристом в Департаменте цен (в почти социалистической Норвегии имеет место государственное регулирование ценообразования). Еще одна забавная деталь: на позиции начальника управления полиции Вестфолла Бьёрнланд злоупотребляла «работой в «Твиттере», за что заслужила славу «самой открытой» из начальников полиции. А «Твиттер» – фетиш Столтенберга, от всех своих подчиненных и соратников он требует постоянного погружения в эту систему коммуникации.
Наконец, последний аргумент в пользу Бьёрнланд – она женщина. И хотя само это слово ныне непопулярно и постепенно вытесняется из документооборота, квота на занятие женщинами высших государственных должностей незыблема. У профессионалов почти не было шансов, если они мужчины.


Столтенбергу вообще свойственно расставлять на важные посты и в самом НАТО, и в родной Норвегии лично преданные ему кадры, причем почему-то в основном женщин, не обязательно норвежек (наиболее преданный Столтенбергу персонаж – румынка). Впоследствии именно они используются для наиболее активной работы на публику.
Впрочем, вернемся к сути. Норвежская ПСБ по самой своей структуре, численности и уровню подготовки сотрудников не способна самостоятельно оценивать угрозы не то что регионального, а даже местного характера. Характерный пример – ситуация на норвежско-российской границе с «велосипедными беженцами», что уж тут говорить о каких-то хакерских угрозах, которые Осло не в состоянии определить просто в силу отсутствия технических средств. Никто не говорит, что Норвегия – «слабое звено» НАТО, есть страны и послабее. Но Норвегия занимает в военной системе альянса исключительное место – это основа и оплот северного фланга, которая, по идее, должна преграждать путь российским подводным лодкам Северного флота в Атлантику и стратегическим бомбардировщикам с баз в Карелии. Но в прошедшем году, которому и был посвящен доклад ПСБ, российские бомбардировщики спокойно проходили над нейтральными водами, не будучи замеченными норвежской ПВО. Виноваты в этом, видимо, китайские хакеры.
Показателен и перечень «методов», которые доклад фру Бьёрнланд приписывает российской разведке. Фактически они сводятся к шантажу и давлению. Никаких конкретных примеров не приводится (что и понятно), но в октябре прошлого года был занимательный случай. Журналист-разоблачитель и чрезвычайно популярная в королевстве личность Томас Нильсен был уволен с должности редактора журнала Barents Observer, а затем и газеты «Арктика». Он много лет занимался расследованием деталей нефтедобычи, которая потенциально могла нанести ущерб экологии Арктического региона и пограничного Баренцева моря.
Житель Крайнего Севера, авантюрист в хорошем смысле этого слова, бывший организатор экстремальных туристических поездок, в середине 90-х годов Нильсен также был одним из организаторов «Беллуны» – норвежского НКО, следившего за российскими ядерными программами, в первую очередь за утилизацией выводимых из строя атомных подлодок. «Беллуна» в равной пропорции состояла из энтузиастов-экстремистов типа Нильсена и легендированных сотрудников разведки. И в 1996 году именно Нильсен стал соавтором доклада «Северный флот – потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона» вместе с Александром Никитиным, который был обвинен ФСБ в разглашении государственной тайны. С подачи Amnesty International «дело Никитина» было чрезвычайно политизировано, в 2000 году он был оправдан Верховным судом, но осадок остался. Причем осадок остался и в Норвегии тоже, так как «Беллуну» неоднократно обвиняли в коммерциализации своей деятельности и «отсутствии демократических заслуг» (чтобы это ни значило).
И вот Нильсена вдруг увольняют со всех должностей в СМИ и из всех специализированных организаций, в том числе из Норвежского секретариата по Баренцеву морю, в котором тот проработал 13 лет (это официальный норвежский государственный орган, который был создан для кооперации с Россией по всем вопросам Баренцева моря – от военной активности до рыболовства, а по совместительству – издатель Barents Observer). Причины увольнения не были обнародованы, а сам Нильсен опубликовал в социальных сетях фотографию, на которой держит перед собой листок с заявлением в защиту свободы слова. И все бы ничего, но все та же NRK, который давала интервью фру Бьёрнланд, вдруг заявила, что Нильсен был уволен за «деятельную нелояльность» по отношению к владельцам издания с подачи российской разведки, под которой NRK имела в виду ФСБ. Анонимные источники утверждали, что прежде ФСБ якобы обращалась чуть ли не к норвежскому правительству с требованием «заставить замолчать» Barents Observer.


Никаких доказательств предъявлено не было, но МВД королевства поддержало это абсурдное обвинение, сославшись на то, что Тормуд Странд (журналист, подготовивший ссылку на анонимный источник) – человек известный и врать не будет. Аргументом в пользу данной версии также стало то, что генеральный консул РФ в Киркенесе Михаил Носков за год до увольнения Нильсена в одном из своих выступлений сказал, что его работа наносит ущерб двухсторонним отношениям. Посольство РФ в Осло снова отвергло все обвинения, но скандал длился до Нового года.
Эта история говорит не столько о «проникновении российской разведки в государственные структуры Норвегии» (в конце концов, разведкой в РФ занимается СВР, а не ФСБ, но большинству государственных служащих стран НАТО это неведомо), сколько о внутренней цензуре в самом королевстве. Но она – единственный случай «шпионского» или «околошпионского» скандала в норвежско-российских отношениях за последние нелегкие годы.
Нынешний доклад Бьёрнланд можно было расценить как обычный бездоказательный выпад, если бы не ее политическая и карьерная близость к Столтенбергу. Возможно, это начало целой волны подобных разоблачений, которые теперь полетят из балтийско-скандинавского региона один за другим. Такие уж там методы.

Как выяснилось спустя многие годы, масштабы репрессий при Сталине в хрущёвском докладе были многократно преувеличены
Цель Хрущёва была совершенно понятной – за три года его правления Советский Союз стал сильно проседать в международной политике, внутри страны углублялись проблемы в экономике, ухудшалось снабжение продовольствием, и, чтобы как-то оттенить собственные промахи, он решился на шаг, типичный для слабых и бездарных руководителей: свалить всё на своего предшественника.
Интеллектуальная убогость тогдашнего хозяина СССР не позволила ему просчитать последствия той «информационной бомбы», которую он обрушил на делегатов ХХ съезда. О том, какое смятение вызвал текст доклада среди высокопоставленных членов КПСС и простых коммунистов, «Совершенно секретно» писала совсем недавно – в материале «Товарищ Шариков – антигерой ХХ съезда». Но был ещё один важный аспект в хрущёвских «разоблачениях» – реакция на них за границей. В одночасье Хрущёв не только заклеймил имя Сталина, но и нанёс чудовищный удар по авторитету Советского Союза и самой социалистической идее, чем вызвал ропот среди друзей СССР и дикий восторг среди его врагов. Имидж могучей страны-победительницы во Второй мировой войне Хрущёв собственноручно поменял на образ жестокой «империи зла, воевавшей со своим народом». Фактически в феврале 1956-го Хрущёв заложил мину с часовым механизмом, который сработал в 1991 году.
Спустя много лет американский историк спецслужб Тим Вейнер написал книгу «ЦРУ. Правдивая история», в которой рассказал о том, как был воспринят хрущёвский доклад у наших «заклятых друзей» за океаном. Судя по отрывку из этой книги, который мы приводим ниже, Хрущёв сделал самый бесценный подарок Центральному разведуправлению США, которое в 1956 году не могло похвастать особыми успехами в борьбе с СССР, и серьёзно облегчил работу ведомства по разрушению идеологического и геополитического противника Америки.

«Предъявить обвинение всей советской системе…»
(глава из книги Тима Вейнера «ЦРУ. Правдивая история»)
В конце 1955 года президент Эйзенхауэр изменил «боевой порядок» в ЦРУ. Признав, что секретная операция так и не смогла подорвать позиции Кремля, он пересмотрел правила, прописанные в начале холодной войны. Новый приказ NSC 5412/2 от 28 декабря 1955 года оставался в силе в течение последующих пятнадцати лет. Новые цели состояли в том, чтобы «создавать и использовать в своих интересах неприятные проблемы для международного коммунизма», «противостоять любой угрозе со стороны партии или отдельных лиц, прямо или косвенно поддающихся коммунистическому контролю» и «усилить ориентацию на Соединённые Штаты народов некоммунистического мира». Амбиции были большие, однако, по сути, они оказались скромнее и с большим количеством оговорок и нюансов, чем добивались Даллес и Виснер (глава ЦРУ и его заместитель. – Ред.).
Несколько недель спустя советский лидер Никита Хрущёв создал такие неприятности для международного коммунизма, о которых ЦРУ даже не мечтало. В феврале 1956 года на ХХ съезде Коммунистической партии Советского Союза в своей речи он осудил Сталина, умершего почти три года назад, назвав его «в высшей степени эгоцентристом и садистом, способным пожертвовать всем и вся ради собственной власти и славы». Слухи об этой речи дошли до ЦРУ в марте. «Моему королевству тоже нужен экземпляр этой речи, – сказал Аллен Даллес своим людям. – Может ли агентство, наконец, собрать какую-то информацию внутри Политбюро?»


Шеф ЦРУ Ален Даллес

Тогда, как и теперь, ЦРУ полагалось на иностранные разведывательные службы, расплачиваясь за тайны, которые не могло выведать самостоятельно. В апреле 1956 года израильские шпионы передали текст выступления Хрущёва Джеймсу Энглтону, который стал персональным связным ЦРУ с Израилем. Этот канал осуществлял значительную часть разведывательной работы агентства в арабском мире, но дорогой ценой: американцы всё больше впадали в зависимость от Израиля в вопросах разъяснения и интерпретации событий на Ближнем Востоке. На многие десятилетия американские представления о событиях в регионе формировались через израильскую «призму».
В мае, после того как Джордж Кеннан (известный американский советолог. –Ред.) и другие признали текст подлинным, в ЦРУ разгорелись жаркие дебаты.
Виснер и Энглтон хотели сохранить текст в секрете от стран свободного мира и лишь выборочно «сеять» с его помощью противоречия и разногласия среди коммунистических партий. Энглтон думал, что, «приправив» текст пропагандой, «он сможет вызвать сумятицу у русских и их служб безопасности и, возможно, использует некоторые из эмигрантских групп, которые мы тогда все еще рассчитывали задействовать, чтобы освободить Украину или ещё что-нибудь», – сказал Рэй Клайн, один из аналитиков разведки Даллеса, пользовавшийся наибольшим доверием.
Но, прежде всего, они хотели воспользоваться текстом для приманки советских шпионов, чтобы спасти одну из самых продолжительных и наименее эффективных операций Виснера – «Красная шапка».
Международная программа, стартовавшая в 1952 году, получила свое название от головных уборов носильщиков багажа на железнодорожных вокзалах. «Красная шапка» была призвана способствовать активной вербовке русских для работы на ЦРУ. В идеале предполагалось, что они будут «дезертирами на местах», то есть останутся на своих правительственных постах и в то же время начнут шпионить для Америки. В худшем случае они могли бы просто сбежать на Запад и выдать имеющиеся у них сведения о советской системе. Однако число важных советских источников информации, открывшихся благодаря операции «Красная шапка», равнялось нулю. Советским отделом тайной службы ЦРУ руководил довольно недалёкий человек, выпускник Гарварда по имени Дана Дюран. Свои позиции он удерживал благодаря удачному для него стечению ряда обстоятельств и еще союза с Энглтоном. Отдел толком не работал, сообщалось в донесении ЦРУ, рассекреченном в 2004 году. Он не мог дать «авторитетной формулировки своих задач и функций» и собрал крайне мало информации о том, что происходит в Советском Союзе. Донесение содержало список двадцати «контролируемых агентов ЦРУ» в России в 1956 году. Один из них был младшим офицером по обслуживанию военно-морской техники. Другой агент – супругой исследователя-разработчика управляемых ракет. Список дополняли разнорабочий, телефонный мастер, директор гаража, врач-ветеринар, учитель средней школы, слесарь, сотрудник ресторана и безработные. Никто из них, по-видимому, понятия не имел о том, что творилось в Кремле.
Субботним июньским утром 1956 года Даллес вызвал к себе Рэя Клайна. «Судя по словам Виснера, вы тоже считаете, что мы должны предать огласке речь Хрущёва», – сказал ему Даллес.
Клайн выразил свою мысль так: это фантастическое откровение – раскрытие «истинных чувств людей, которые вынуждены были долгие годы гнуть спину на ублюдка Сталина».
«Ради бога, – попросил он Даллеса, – давайте расскажем об этом».
Даллес еще раз пробежал текст речи, дубликат которой держал перед глазами. Его загрубевшие пальцы дрожали, поражённые артритом и подагрой. Пожилой человек поправил свои тапочки, откинулся в кресле и поднял очки на лоб и проговорил: «Ей-богу, я думаю, что сейчас приму политическое решение!» Он позвонил Виснеру по внутренней связи «и, отчасти застенчиво, уговорил Фрэнка так, что тот не мог не согласиться с необходимостью огласки речи. Он использовал те же аргументы, что и я, заявив при этом, что выпадает исторический шанс «предъявить обвинение всей советской системе».
Потом Даллес поднял трубку и позвонил брату. Текст был передан в Государственный департамент и три дня спустя опубликован в «Нью-Йорк таймс». Это решение привело в движение события, которые ЦРУ даже не могло себе вообразить.
Потом в течение многих месяцев секретная речь Хрущёва передавалась по ту сторону железного занавеса по радио «Свободная Европа» – через медиамашину ЦРУ стоимостью 100 миллионов долларов. Более 3 тысяч дикторов из числа эмигрантов, а также авторов, инженеров и их американских надзирателей заставляли радио вещать в эфире на восьми языках по девятнадцать часов в сутки. Теоретически предполагалось, что они передают новости и пропаганду напрямую. Но Виснер хотел использовать слова в качестве своего рода оружия. Его вмешательство привело к расколу на радио «Свободная Европа».
В общем, так или иначе, речь Никиты Хрущёва транслировали день и ночь.
Последствия не заставили себя ждать. Лучшие аналитики ЦРУ за несколько месяцев до этого утверждали, что в 1950-х годах в Восточной Европе едва ли может произойти какое-нибудь народное восстание. 28 июня, после того как речь была передана по радио, польские рабочие начали поднимать голову против коммунистических правителей. Они митинговали против сокращения заработной платы и разрушили маяки, глушившие передачи радио «Свободная Европа». Но ЦРУ ничего не могло предпринять, чтобы как-то помочь им. Советский фельдмаршал двинул на восставших войска, а офицеры советской разведслужбы руководили действиями польской тайной полиции, которая убила пятьдесят три поляка и сотни бросила за решетку.
Волнения в Польше заставили Совет национальной безопасности заняться поисками трещин в архитектуре советской власти. Вице-президент Никсон утверждал, что если бы Советы прибрали к рукам какое-нибудь новое государство-сателлит, вроде той же Венгрии, то это оказалось бы даже на руку американцам, поскольку появился бы еще один источник глобальной антикоммунистической пропаганды. Поднимая эту тему, Фостер Даллес получил одобрение президента для принятия новых мер по стимулированию «непосредственных проявлений недовольства» у порабощенных народов. Аллен Даллес обещал запустить по ту сторону железного занавеса аэростатные зонды с пропагандистскими листовками и «медалями Свободы» – алюминиевыми значками с лозунгами и изображением Колокола Свободы.

Об этом стало известно после того, как в 1883 году в Россию были доставлены копии шестидесяти очень интересных документов XVII и XVIII веков из одного пражского архива. Попали они в тот архив вместе с другими бумагами богемской провинции ордена иезуитов, центр которой находился в Праге. В 1904 году эти документы были опубликованы в Петербурге в виде книги, которая называлась «Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII веков». В некоторых отношениях это собрание документов просто бесценно: в них иезуиты собственноручно описали многие свои явные и тайные дела, рассказали то, что тщательно скрывалось от посторонних глаз.

В одном письме мы находим сведения о самом кратком из возможных путей через Россию в Китай, в другом иезуит сообщает подробности сражения русских со шведами под Нарвой: извещают о силах русской артиллерии и армий, действующих в Курляндии и Литве против шведов: далее иезуит пишет начальству, что он составляет новую, уточнённую карту верхнего Поволжья; в письмах приводятся также сведения дипломатического характера, причём с каждым годом их всё больше и больше.

Из этих документов видно, что жившие в Москве иезуиты под видом «спасения душ» католиков разъезжали по стране, и именно по таким местам, которые были особенно интересны с военной точки зрения. Так, ещё в 1698 году один миссионер отправился в Воронеж, где Пётр I строил военный флот для войны с турками.

В 1701 году иезуиты с успехом хлопотали о снаряжении специальных католических миссий в Таганрог и Азов — туда, где развёртывались самые важные события войны.



В том же году, ещё не выехав в Азов, иезуит Франциск Эмилиан писал о своём желании перебраться оттуда в Астрахань, «где собирается большая часть купцов из великой Татарии, а также из Монголии, Газаррати и отдаленных местностей Индии. Я надеюсь, что это путешествие было бы не без пользы»,- многозначительно добавлял иезуит. («Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII веков», стр. 95-96. По-видимому, речь идет о районе Гуджерат в северо-западной Индии, одном из важных в то время торговых центров на пути из Африки и Малой Азии в южную Азию.)

В 1709 году, как сообщает отчёт, один иезуитский монах ездил в Архангельск — в город и порт, имевший огромное стратегическое значение и интересовавший всех чужеземных разведчиков (не лишнее здесь напомнить, что и Астрахань и Архангельск числятся в списке четырех русских городов, еще раньше составленном иезуитом Рейтенфельсом в помощь будущим организаторам папского шпионажа).

В Москве находился, таким образом, один из важных центров ватиканской разведки; он протягивал свои щупальца и в соседние страны. Так, венский иезуит Эдер в 1702 году писал о предполагавшемся назначении в Москву новых миссионеров для отправки будто бы в Азов, а на самом деле в Китай («Письма…», стр. 97). В 1699 г. Франциск Эмилиан доносил начальству, что иезуиты, живущие в Москве, поддерживают связи с армянскими и персидскими купцами, через которых ведется переписка с иезуитским резидентом, живущим в Шемахе, и добываются сведения даже о еще более далеком Тибете («Письма…», стр. 34-36).

Недоверие, презрение и ненависть русских к иезуитам были так велики, что католическая миссия в Москве могла существовать только благодаря обману: тщательно скрывалось, что эти миссионеры принадлежат к ордену иезуитов, и считалось, что они управляются германским императором, а никак не папой (по словам самих иезуитов, «если бы москвитяне... узнали противное тому, ...миссионеров... не потерпели бы долее, потому что, кого пришлет Рим, того никогда не примет Московия». «Письма…», стр. 191, стр. 200).

Германский император преследовал и свои цели, во многом совпадавшие с папскими. Поэтому он охотно расходовал большие деньги на содержание миссии, в частности на постройку её дома и церкви в Москве, а также на жалованье иезуитам (он выплачивал им ежегодно 800 рублей — по тем временам огромную сумму) и на поддержку иезуитской школы.

Для полноты картины нужно еще напомнить, что в Москве работали не только те иезуиты, которые под видом простых священников обосновались при костеле. Были еще иезуиты тайные; о них случайно проговаривались московские корреспонденты. Из упоминавшихся здесь иностранцев это, безусловно, Гордон, Менезий, Гвасконий (на имя последнего был записан построенный за деньги германского императора в Немецкой слободе дом — тайная резиденция московских иезуитов) и другие. Так, из одного письма мы узнаём, что тайный иезуит служил химиком в московской католической аптеке. Кроме того, постоянные агенты «Общества Иисуса» получали помощь от проезжих иезуитов, подолгу останавливавшихся в Москве по дороге в страны Востока.

Хлопоча перед орденом о присылке в Москву учителя и еще двух миссионеров, московские резиденты иезуитов считали нужным, чтобы те приехали не в монашеском, а в светском платье («Дневник камер-юнкера Берхгольца, веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721-го по 1725-й год», ч. 2, изд. 2, М., I860, стр. 158. «Письма...», стр. 22 и 88).

Когда выезжавшего в Польшу из Москвы иезуита Илью Броджио какие-то недоброжелатели из других орденов обвиняли в том, что он в Кракове не носил орденской рясы, Броджио оправдывался так: «Причина того, что я носил такую одежду в Польше, наполненной повсюду москвитянами, та же, по какой изменена одежда наших отцов в Московии» («Письма…», стр. 165—166).

Броджио добавлял, что на три месяца раньше, когда русских в Кракове не было, он иезуитскую сутану носил. 

Так и Юрий Крижанич в 1646 г. писал из Смоленска в Рим, что больше всего он заботится о сохранении покрова тайны над истинными целями своего приезда в Россию. Крижанич хотел такой непроницаемой тайны, чтобы можно было из опасения «предательства» (его выражение) отрицать даже перед католиками, что он миссионер.

Особое значение, как всегда и везде, иезуиты в Москве придавали своей школе, через которую они сумели завязать связи с русским дворянством, — в том и состояла главнейшая её задача. Но связи оказались непрочны; к тому же они крайне озлобили православное духовенство и в конце концов стали одним из поводов к новому изгнанию иезуитов из России.

Пётр I отлично видел иезуитские козни и рассматривал католическую миссию, по-видимому, прежде всего как орган иностранной разведки. Ликвидировать её он долго не хотел — возможно, потому, что, наблюдая за нею, легче было узнать, чем в русской государственной, военной и экономической жизни особенно интересуются соседние правительства; а кроме того, допуская деятельность иезуитов, он удовлетворял одну из настойчивых просьб германского императора, который все время домогался различных льгот для католической церкви в России.

Таким образом, вопрос об иезуитах был для правительства России вопросом международной политики. Здесь же надо искать причину неровности отношения к иезуитам: оно ухудшалось по мере того как эти лазутчики Ватикана наглели и причиняли нашему государству всё больший вред. С течением времени иезуиты разнуздались настолько, что вообще перестали скрывать свое участие в международных делах.

Это очень наглядно и убедительно отразилось в их переписке, где всё чаще стали появляться сообщения вроде следующего (иезуит Броджио, приехавший из Москвы в Вену, пишет в Прагу провинциалу ордена):
«1 декабря я имел милостивую и дружественную аудиенцию у нашего августейшего императора (Иосифа I). Августейший желает, чтобы я как можно скорее отправился в Польшу, а если возможно, то и к самому царю, и секретным образом доставил царю весьма важное письмо и от имени его величества сообщил кое-что и удостоверил касательно кое-чего и пр. Я покамест не без охоты берусь за этот удобный случай возвратиться к русским, так как считаю совершенно необходимым окончательно разузнать, насколько при нынешних обстоятельствах москвитяне постоянны, и не произошло ли какого-либо расстройства в религиозной гармонии из-за того мира, который попробовали устроить между собою, с исключением царя, шведский король и Август (польский король Август II) и не изменилось ли хоть несколько у этого подозрительного народа расположение к нашему императору».




Нужно сказать, что и после визита Антонио Поссевино (написал книгу «Московия») иезуиты нисколько не стали лучше разбираться в русских делах. Россия по-прежнему была для них варварской страной, а русские — дикарями. Народы России они рассматривали только как «заблудших», которых надо лишить государственной самостоятельности и обратить в католичество, хоть это и не просто: «И при таком изобилии духовной рыбы нельзя протянуть рук, чтобы взять её!» — восклицал в письме один миссионер.

Они не имели возможности удовлетворить столь большие свои аппетиты, но и не желали помириться на меньшем, чем подчинение России власти римского папы и германского императора; стремясь ускорить ход событий, иезуиты теряли хваленую выдержку и в оценке перспектив своей миссии нередко высказывали самые противоречивые мнения. В нетерпении они иногда принимали желаемое за уже существующее и впадали подчас в такой странный оптимизм, что начинали уверять себя и папу, будто Пётр мечтает об унии католической и православной церквей, советовали поскорее прислать в Москву папского нунция, «чтобы покамест... сделана была приготовительная работа к ловле рыб» и чтобы учредить новые католические миссии, воздвигнуть «многие костелы» и прочее.

В виде особого курьёза надо ещё упомянуть, что один иезуит, какой-то Михаил Иаконович, даже мечтал не более и не менее как стать московским патриархом, и горько сетовал, что этого не случилось. Столь феноменальное иезуитское самообольщение казалось бы невероятным, если бы не подтверждалось существованием письма с этой жалобой (Д. А. Толстой, «Римский католицизм в России», т. I, СПб., 1876, стр. 114).

Другие иезуиты смотрели на вещи гораздо мрачнее, а один из них высказался даже совершенно безнадежно — в том смысле, что «бесполезно и опасно каким бы то ни было образом посылать в московское государство миссионеров» («Письма...», стр. 202).

Ближе к истине оказались эти пессимисты: в момент резкого ухудшения отношений с австрийским правительством (оно поддерживало заговор царевича Алексея) Пётр Первый 18 апреля 1719 года объявил о высылке всех иезуитов из России.

Сказанного довольно, чтобы обрисовать в главных чертах деятельность иезуитского ордена в России того времени и доказать, что принятые против него Петром I строгие меры были разумны.

Затем орден этот пятьдесят три года не появлялся официально в России, пока при Екатерине II не были воссоединены с русским государством обширные территории Белоруссии и Украины с многочисленным католическим и униатским населением.

Разумеется, и до тех пор, будучи изгнанными, иезуиты «удостаивали» нашу страну своим вниманием.

Очутившись в 1719 году за её пределами, они продолжали в Польше, Австрии и других странах ткать свою паутину шпионажа и строить всевозможные другие козни. Ещё более коварных, чем раньше, их по-прежнему принимали в светской одежде в качестве учителей в дома русской знати; под видом офицеров, купцов и инженеров они проникали в русскую армию, торговлю и промышленность, оставаясь неуловимыми отчасти в силу своего пронырства, отчасти же благодаря тайным покровителям — некоторым русским аристократам и важным чиновникам, благоволившим к католицизму.

В виде примера тайной иезуитской возни вокруг русских дел того времени можно упомянуть одну из попыток введения в России унии православной и католической церквей — разумеется, под папским главенством.

Продолжение следует…

ПАРТИЗАНЫ – ГОЛОВНАЯ БОЛЬ КОНТРРАЗВЕДКИ

В операции по освобождению Филиппин американцам пришлось столкнуться с той же самой, в принципиальном отношении, проблемой, что и в Италии, а затем во Франции. Весьма мощное партизанское движение на островах во многих случаях подчинялось руководству, ориентировавшемуся на коммунистическую идеологию и состоявшему из членов местной коммунистической партии, которая в качестве одного из положений своей программы провозгласила «отказ от проявлений американского империализма и колониализма» и, после освобождения от японцев, «строительство социалистического государства». В этой связи перед американской военной контрразведкой стояла задача по дискредитации «повстанцев-коммунистов» с одновременным использованием их авторитета среди населения в организации борьбы с мощной группировкой японских войск, разбросанных по многочисленным островам.
Ряд существенных побед американских ВМС и морской пехоты позволили к весне 1945 года существенно сузить сферу деятельности в значительной степени ослабленных японских вооруженных сил. Сброс в начале августа 1945 года двух ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки, приведших к значительным разрушениям инфраструктуры и сотням тысяч погибших и раненых среди мирного населения, продемонстрировал японскому военно-политическому руководству и гражданам страны бесполезность дальнейшего сопротивления. Вступление в этом же месяце в войну с Японией Советского Союза и быстрый разгром японской «экспедиционной» Квантунской армии на территории континентального Китая ускорил военный разгром Японии и вынудил ее руководство объявить о «безоговорочной капитуляции».
К октябрю 1945 года американское командование установило полный контроль над важнейшими стратегическими пунктами Японии. Вся территория страны была поделена на оккупационные зоны, в каждой из которых назначалась своя администрация с обязательным присутствием в ней представителей американской военной контрразведки. 2 октября того же года генерал Макартур, назначенный на пост верховного командующего оккупационными войсками в Японии, «осуществляющего всю полноту власти» в этой стране, издал директиву о включении в свой штаб дополнительных отделов, в обязанности которых, в том числе, входила  «демилитаризация повседневной жизни в Японии». К данной работе практически во всех областях ее реализации были привлечены военные контрразведчики, которые, не церемонясь, относительно быстро расставили на ключевые посты в местных и региональных органах власти проамерикански настроенных японских граждан.
Процесс разоружения и «демилитаризации» был осуществлен американцами достаточно умело, в результате чего фактически не отмечалось случаев крупных диверсий и саботажа в отношении оккупационных войск, а значительные финансовые вливания в разрушенную войной экономику Японии преподносились американской пропагандой в качестве «беспрецедентного дара победителя побежденному» и в конце концов довершили «уничтожение последних проявлений национализма и милитаризма в японском менталитете».
Иначе складывалась ситуация в другом, ключевом для американцев регионе, в Китае.

БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ НА ПОДНЕБЕСНУЮ

Пристального внимания американских спецслужб требовали постоянно поступавшие группы японских военнопленных. Фото Библиотеки Конгресса США

Начиная со второй половины XIX века и в период более чем одной трети XX века Вашингтон неоднократно предпринимал попытки закрепиться на китайской территории, создав военные базы в качестве отправных пунктов для покорения внутренних районов перспективной с точки зрения рынков сбыта страны. Однако реализовать эти планы удалось только со вступлением США во Вторую мировую войну и разработкой стратегии нанесения по Японии ударов авиацией союзников, в том числе и с баз, расположенных на территории Китая. В Вашингтоне осознавали и тот факт, что обладающий неисчерпаемыми людскими ресурсами Китай, так же как и США, ставший объектом японской агрессии, но несколькими годами ранее, должен быть в обязательном порядке подключен к геополитическим планам англосаксов, в том числе и в послевоенном переустройстве мира.
В Вашингтоне обладали информацией о том, что СССР, их союзник по антигитлеровской коалиции, на протяжении длительного времени, начиная с 20-х годов, оказывал и продолжал оказывать существенную военно-техническую помощь Китаю, имея якобы в виду на перспективу формирование здесь «просоветского, а если получится, то и коммунистического режима, находящегося в сфере влияния Москвы». Благодаря существенной помощи со стороны Советского Союза в Китае были созданы мощные вооруженные силы, подчинявшиеся Коммунистической партии во главе с Мао Дзэдуном и почти не взаимодействовавшие с формированиями Гоминьдана, партии, ориентировавшейся на западных союзников. В этих условиях, полагали в Вашингтоне, следует, не «раздражая восточного союзника», то есть СССР, постепенно переориентировать различные китайские группировки, борющиеся с японскими оккупантами, на подчинение своим планам.
На Каирской конференции 1943 года президент США Франклин Рузвельт обещал формальному китайскому лидеру Чан Кайши (он же руководитель консервативной националистической партии Гоминьдан) вооружить и обучить 90 китайских дивизий. Позднее их число было сокращено до 39. Помимо этого американцы интенсифицировали поставки Китаю вооружений и военной техники по программе ленд-лиз. Военная помощь осуществлялась аппаратом американских военных инструкторов и советников, численность которых к концу войны достигла более 4 тыс. человек.
Все эти мероприятия курировал американский генерал Джозеф Стилуэлл, занимавший должность начальника штаба при Чан Кайши и одновременно являвшийся командующим американской группировкой войск в Китае. В состав «аппарата» американского генерала включили многочисленную группу военных разведчиков и контрразведчиков, в задачу которых входило выполнение комплекса задач, связанных не только со вскрытием намерений японцев по военному противодействию совместным американо-китайским планам в войне на континенте и, по возможности, на островах Тихого океана, но и по вскрытию, аресту и при необходимости ликвидации многочисленной японской агентуры в окружении Чан Кайши и его генералов.

КНУТОМ И ПОДКУПОМ

К началу 1945 года на аэродромах в центральных и южных районах Китая базировалось до 700 переброшенных из США самолетов различных классов и предназначения (14-я воздушная армия), для обслуживания которых было выделено несколько тысяч человек, в основном американских военнослужащих. Такое значительное количество военной техники и персонала требовало осуществления комплекса мероприятий по охране и недопущению диверсий. В этом деле особую роль играла американская военная контрразведка, которой неоднократно приходилось предотвращать не только диверсии в отношении техники и военнослужащих, но и организованные японскими агентами и привлеченными ими местными жителями нападения с применением всех видов стрелкового оружия. Особую трудность в предотвращении диверсионных акций вызывала практическая невозможность для «белых» контрразведчиков идентифицировать японских агентов среди массы местных жителей – представителей той же расы, то есть китайцев. Американцам пришлось широко применять апробированный в Европе способ привлечения на свою сторону местных жителей-китайцев путем элементарного подкупа, в результате чего была выявлена масса диверсантов и провокаторов.
Острые идеологические противоречия между Мао Цзэдуном и Чан Кайши – лидерами двух главных сил, противостоявших японцам, в конце концов убедили американцев в том, что наступило время «определиться» и сделать ставку на одного из них. Осознав бесперспективность достижения каких-либо договоренностей с коммунистами, Вашингтон принял решение максимально усилить вооруженные силы Гоминьдана и нарастить группировку своих войск на территории Китая. Генерал Стилуэлл как сторонник компромисса с коммунистами был срочно отозван в США, а на его место в конце 1944 года поставлен генерал Альберт Ведемейер.
Параллельно началось наращивание американского военного потенциала в Китае. В течение короткого периода времени туда было переброшено 20-е бомбардировочное командование, оснащенное самолетами В-29, с задачей быть в готовности к нанесению ударов «не только по японским объектам». Слабость войск Гоминьдана по сравнению с хорошо оснащенными советским оружием и подготовленными бойцами коммунистических соединений вынудили американцев пойти на «нестандартный шаг», выразившийся в призыве на службу в недавнем времени интернированных японских военнослужащих и поручении им задачи «по сдерживанию натиска коммунистов». Для этой работы были задействованы все силы американской военной контрразведки, которые временно высвободились в связи окончанием военных действий и капитуляцией частей и соединений Квантунской армии.

НОВАЯ УГРОЗА

Официальное завершение войны на Тихоокеанском театре и подписание акта о безоговорочной капитуляции на борту линкора «Миссури» 2 сентября 1945 года не означало нормализации обстановки в Китае, где нарастание напряженности оказалось чреватым началом полноценной гражданской войны между формированиями вооруженных сил местной Коммунистической партии, поддерживаемой Советским Союзом, и формированиями ВС Гоминьдана, поддерживаемого постоянно усиливающейся группировкой американских ВС в Китае (к концу года ее численность достигла 113 тыс. человек).
Соответственно военная разведка и контрразведка США в Китае были целиком переориентированы на борьбу с «коммунистической угрозой». В этой связи есть все основания утверждать, что одной из причин разразившейся вскоре в Китае гражданской войны является прямое военное вмешательство Соединенных Штатов в формирование внутриполитической обстановки и та роль американских спецслужб, включая военные разведку и контрразведку, которую они сыграли в доведении ситуации до открытой военной фазы противоборства.
Аналогичным путем, но с «местной спецификой» развивалась ситуация в бывшей японской колонии – Корее. По договоренности на высшем уровне государств-победителей эта страна была разделена по 38-й параллели на две зоны оккупации – Северную, подконтрольную Советскому Союзу, и Южную, подконтрольную США.
В начале сентября 1945 года в южнокорейском порту Инчхон начали высаживаться американские войска, которые быстро заняли все ключевые объекты на подведомственной им территории. Начальником военной администрации был назначен американский генерал Арчибальд Арнольд. Первоначально политика американцев заключалась в интернировании остававшихся в Южной Корее японских военнослужащих и приведении к власти корейских администраций, но под своим контролем.
Военная полиция США совместно с военной контрразведкой занялись ставшим уже привычным для них делом: размещением военнопленных в специальных лагерях, снятием с них допросов, отдачей под суд и вербовками «подходящего контингента». Однако активизация левых, главным образом прокоммунистически настроенных организаций и различного рода комитетов местного управления побудили оккупационные власти к определенным шагам с целью нейтрализации их влияния на население и утверждение во всех властных структурах американских ставленников. Для реализации данных планов в первую очередь была привлечена военная контрразведка, деятельность которой отличалась чрезвычайной жесткостью и бесцеремонностью. Подозреваемые в симпатии к коммунистам изолировались и подвергались «физическому воздействию», в том числе уничтожению.
Фактически у руля власти на местах оказались те корейцы, которые в прежние годы сотрудничали с японскими оккупантами. Из США в Сеул, столицу Южной Кореи, был доставлен в прошлом эмигрант Ли Сын Ман, который стал полновластным диктатором в стране, действующим под контролем американцев. Разрекламированные в первые месяцы американской оккупации меры по так называемой демилитаризации и демократизации жизни в стране были оперативно свернуты, и в Южной Корее на долгие годы установился открыто репрессивный режим, характерный для колониального владения, но на этот раз под управлением Соединенных Штатов.
После завершения Второй мировой войны в государствах Европы, Северной Африки и Азии, «освобожденных» либо оккупированных ВС США и, частично, их западными союзниками, внутриполитическая ситуация развивалась по идентичной схеме: устранение от власти сил, ориентировавшихся на коммунистические организации, находившиеся «под покровительством» Советского Союза, и установление в них режимов, полностью ориентированных на Запад. Наступила эпоха холодной войны…

ПОДСКАЗКА ИЗ РАДИОПРИЕМНИКА

Существует несколько версий того, как и откуда в ЦРУ попала эта сверхсекретная информация. По одной из них, назовем ее технической, Питер Райт, известный специалист фирмы «Маркони» и консультант британской контрразведки МИ-5, ставший впоследствии заместителем директора по научно-техническим вопросам, заинтересовался необычным случаем, который произошел в 1951 году в посольстве Великобритании в Москве. Один из английских дипломатов занимался своей ежедневной и довольно скучной работой – пытался слушать переговоры советских военных самолетов в небе над Москвой, для чего использовал специальный УКВ-радиоприемник. Дипломат этот скорее всего был сотрудником британской разведки, для которой радиоперехват и прослушивание военных каналов связи были обычными атрибутами деятельности в СССР.
Вращая ручку настройки радиоприемника, дипломат-разведчик вздрогнул, неожиданно услышав в динамике громкий и ясный голос британского военно-воздушного атташе, находившегося в здании посольства. Сообразив, что это может быть работа техники подслушивания, дипломат-разведчик незамедлительно сообщил об этом в Лондон, где эта информация попала Джону Тейлору, ветерану Второй мировой войны, инженеру-исследователю специальной лаборатории Министерства почт, выполнявшей особо важные работы для Дипломатической службы Великобритании.
Тейлор был старым приятелем Райта и знал, что его друг по контракту с Адмиралтейством активно занимается ультразвуковыми системами обнаружения подводных лодок. В то время Питер Райт был одним из самых известных британских специалистов по акустике и радиосвязи, а в свободное время занимался изучением особенностей отражения инфракрасного (монохроматического, как от современных лазеров) излучения от офисной мебели. Райт предполагал, что можно найти такое место, где отраженные от мебели ИК-сигналы взаимно компенсируются, и на фоне минимального уровня излучений можно будет услышать ведущиеся в офисе разговоры. Это блестящее предположение впоследствии будет реализовано спецслужбами как один из тайных инструментов подслушивания или, говоря современным языком, создания технических каналов утечки информации.
Джон Тейлор понимал всю особую важность и секретность информации о возможном подслушивании русскими британского посольства и потому срочно вызвал Райта на встречу в парк около Министерства иностранных дел. Тейлор подробно рассказал Райту об истории в Москве и попросил проконсультировать инженера дипломатической службы Дона Бейли, который должен был разобраться на месте и провести поиск техники подслушивания в Москве. В своих мемуарах Питер Райт писал: «Перед отъездом в Москву я проинформировал Бейли, как лучше всего искать подслушивающее устройство. Впервые я начал понимать, насколько отсталой была техническая служба британской разведки. Она даже не имеет подходящей аппаратуры, и я должен был самостоятельно помочь в подготовке Бейли».

ОХОТА НА «ЖУЧКОВ» И ГЕРБ С СЮРПРИЗОМ

Прибывший в Москву специалист провел в посольстве тщательный поиск, но ничего не обнаружил. Однако такой результат не смутил Райта, который сделал весьма ценный и принесший затем успех в дальнейшей работе вывод о том, что, во-первых, русские явно были предупреждены и, во-вторых, устройство подслушивания было выключено.
После возвращения Бейли из Москвы Райт подробно расспросил инженера о всех деталях его работы. Райт предположил, что «русские, как и мы, проводили эксперименты с какой-то резонансной системой подслушивания». Знаменитый британский исследователь сделал совершенно правильный вывод, однако он не мог знать, что резонансная система подслушивания, именуемая «эндовибратор» или «пассивный резонатор», была создана и испытана в СССР почти 10 лет назад, еще в 1943 году. Сам Иосиф Сталин по достоинству оценил возможности новой системы подслушивания, созданной гениальным советским ученым и изобретателем Львом Терменом, и приказал Лаврентию Берии найти пути внедрения уникальной техники в американское посольство.
Об этой всемирно известной операции КГБ «Исповедь» написано много статей и снято несколько документальных фильмов. В них красочно описывается момент вручения американскому послу Авереллу Гарриману великолепного деревянного Герба США с советским «жучком» внутри, имевшим кодовое название «Златоуст». Однако авторы статей и фильмов почему-то решили, что советский пассивный резонатор был изготовлен в единственном экземпляре. Или же Питер Райт в своих мемуарах указывает на резонансную систему подслушивания в британском посольстве в Москве, о которой историки, возможно, не знали или забыли? Напрашивается вывод, что советский «жучок» вместе со своим «американским братом» длительное время работал и внутри британского посольства.
Один из ветеранов оперативно-технической службы КГБ, Вадим Федорович Гончаров, был участником этой операции и подробно рассказал автору статьи о некоторых деталях многолетнего уникального мероприятия. По свидетельству Гончарова, он обеспечивал работу приемной части под кодовым названием «Лось», которая была размещена в одном из номеров гостиницы «Националь», рядом со зданием американского посольства.
КГБ очень внимательно следил за всеми прибывающими в Москву американцами, среди которых надо было точно определить инженеров-поисковиков. Слаженная совместная работа пограничников, контрразведки и службы наружного наблюдения позволяла точно определять моменты приезда из США в Москву американских специалистов, после чего передатчик облучения «Златоуста» отключался. Служба наружного наблюдения внимательно фиксировала окончание работы поисковиков в американском посольстве и сообщала об их выходе из здания. И только после этого работа «Златоуста» возобновлялась.
Гончаров знал о том, что американские инженеры использовали широкополосный индикатор излучений, который мог зафиксировать мощный радиосигнал из соседнего здания для активизации эндовибратора в деревянном гербе. Бдительные чекисты обязательно выключали передатчик во время нахождения в здании посольства поисковиков.
И тут американцам помогла информация Питера Райта о том, что русские выключают свою новую систему подслушивания, чтобы лишить возможности использовать радиоаппаратуру для обнаружения излучения.
Американцы решили перехитрить чекистов и выпустили из здания посольства переодетых и загримированных сотрудников охраны. При этом настоящие поисковики остались лежать на полу кабинета посла с включенными приборами. А чтобы окончательно заставить чекистов включить свое «нечто» (так американцы назвали советское устройство подслушивания), посол США Джордж Кеннан сделал вид, что диктует секретарю дипломатическую телеграмму, хотя на самом деле он зачитывал вслух отрывки из официальной истории Государственного департамента – «Международные отношения Соединенных Штатов».

БЕЗ ПРЕДАТЕЛЯ НЕ ОБОШЛОСЬ

Джон Форд и его американская бригада заранее готовились к выявлению «новейших советских систем подслушивания». Такое «предвидение» дает основание предполагать, что второй и наиболее правдоподобной версией является все же информация о технике подслушивания в кабинете посла, полученная американцами оперативным путем.
Ветераны КГБ высказывали автору статьи предположения, что такие весьма чувствительные для Соединенных Штатов сведения слил агент-инициативник офицер ГРУ Петр Попов, служивший порученцем у генерала Ивана Серова, ставшего затем первым председателем КГБ. Попов пользовался большим доверием Серова, присутствовал на вечеринках генерала с большим количеством алкоголя и часто выполнял его личные поручения вплоть до отъезда в Австрию, где в 1952 и 1953 годах обращался к американцам с предложениями о сотрудничестве, передавая при этом важные оперативные сведения. Среди последних могли быть и намеки на уникальное по тем временам устройство подслушивания в кабинете американского посла в Москве.
Гончаров, как и его коллеги, участвовавшие в операции «Исповедь», в течение нескольких лет постоянно следили за действиями американских поисковиков, которые ежегодно проверяли посольство США. Однако чекисты обратили внимание на особую активность поиска техники подслушивания в 1952–1953 годы и наличие специальной радиоизмерительной аппаратуры, которую ранее в посольстве не использовали.

БРИТАНИЯ ПРОТЯГИВАЕТ РУКУ ПОМОЩИ

Спрятавшись от чекистов на полу кабинета посла, американцы обнаружили мощное радиоизлучение, зафиксировали акустическую «завязку» и, последовательно обследуя все помещение, обратили особое внимание на деревянный герб. Разломав его, они и обнаружили внутри совершенно неизвестное и никому не понятное устройство.
Очень быстро описание и фотографии найденного устройства подслушивания были отосланы специалистам ЦРУ и ФБР, а также в ведущие исследовательские лаборатории и научные центры страны. Однако никто в США не смог разобраться в том, как же «нечто» работает. Отчаявшись «познать истину, которая сделает тебя свободным» (таков девиз, помещенный на стене главного вестибюля ЦРУ США), американцы обратились к своим британским коллегам.
Джон Тейлор первым из британских технических специалистов получил необычную просьбу из Соединенных Штатов и по традиции опять вызвал Питера Райта на секретную встречу на скамейке в парке, которая состоялась через шесть месяцев после первой. Тейлор сообщил Райту, что «американские поисковики, обследуя кабинет посла США в Москве в рамках подготовки к визиту Государственного секретаря США в СССР, обнаружили небольшое устройство внутри деревянной копии герба. Поисковая аппаратура зафиксировала «завязку» на частоте 1800 МГц, однако после изъятия обнаруженное устройство никак не реагировало на эту частоту».
Для встречи американской делегации британцы организовали небольшую секретную лабораторию, подальше от шумного Лондона, в комплексе зданий исследовательского центра «Маркони» в Эссексе, куда, как вспоминает Райт, «торжественно прибыли два американца в сопровождении Тейлора». Он внимательно осмотрел привезенное американцами устройство и сразу обратил внимание на поврежденную пленочную диафрагму. Американцы «робко объяснили, что один из ученых случайно просунул палец через диафрагму».
Райту было оказано большое доверие, поскольку американцы оставили ему поврежденное устройство в надежде разобраться в принципах его работы. А в это время проходили очень важные для Райта испытания новой противолодочной системы. Однако заинтригованный британский исследователь каждую ночь и каждый уик-энд проводил в своей секретной лаборатории. Путем проб и ошибок Райту удалось отремонтировать поврежденную диафрагму, начать поиск резонансной частоты и наконец «заставить русское «нечто» заработать на частоте 800 МГц. Через два месяца состоялась торжественная демонстрация включения «нечто», во время которой, как писал Райт, «американские поисковики с ужасом смотрели на простоту всего этого устройства».
Как вспоминали ветераны американских спецслужб, «концепция советского устройства представляла собой замечательный рывок вперед в технике подслушивания. Для ЦРУ появление «нечто» в сфере контроля акустической информации было равнозначно запуску первого советского спутника. Таким образом, как и в космической сфере, ЦРУ надо было ликвидировать отставание в спецтехнике».
А что же Райт? Неутомимый британский изобретатель и ученый через 18 месяцев изготовил подобную систему подслушивания для британских спецслужб, названную «Сатир», что расценивалось как огромный успех середины 1950-х годов. Но можно ли это событие назвать адекватным британским ответом на советское изобретение 1943 года, к тому же сделанное в период невероятно тяжелых для СССР военных испытаний? Право ответа на этот вопрос мы оставляем читателям.

Напомним, 22 февраля Институт национальной памяти Польши опубликовал личное дело агента, работавшего под псевдонимом «Болек», в том числе написанное от руки обязательство о сотрудничестве, подписанное «Лех Валенса «Болек». Текст этого документа гласит: «Я, нижеподписавшийся Лех Валенса, сын Болеслава и Феликсы, 1943 года рождения, обязуюсь сохранять в тайне содержание моих бесед с сотрудниками служб безопасности. Также обязуюсь сотрудничать со службой безопасности в деле выявления и борьбы с врагами Польской Народной Республики. Информацию я буду передавать в письменной форме. Факт сотрудничества со службой безопасности обязуюсь хранить в тайне и не раскрывать даже семье. Передаваемую информацию я буду подписывать псевдонимом «Болек».
Как заявил глава Института национальной памяти Лукаш Каминьский, все документы будут тщательно исследованы, в том числе экспертами-графологами. В то же время архивисты считают, что они настоящие.


Сам Валенса, в настоящее время пребывающий в Венесуэле, регулярно комментирует сложившуюся ситуацию в своем блоге. В одной из последних записей он вновь заявил, что «не сотрудничал со Службой безопасности, не писал доносов, не брал деньги». Вместе с тем он признал, что когда-то подписал два документа, которые позволили сотрудникам спецслужб получать за него деньги. «Не для меня, для себя, они делали это по очереди и довольно долго. Я давно разорвал все связи», – заверил Валенса. «Им нужно было выслужиться, и они писали доносы за меня, чтобы получать деньги за мой счет», – добавил он.
Ситуацию вокруг Валенсы во вторник вечером прокомментировал и действующий президент Польши Анджей Дуда. По его словам, агентурное прошлое бывшего польского лидера – вопрос второго порядка. Гораздо важнее выяснить, есть ли еще в каких-то домашних архивах подобные материалы, которые «ставят под вопрос историю Польши, ее основы».
«Сколько еще есть домов в Польше, в которых нелегально находятся документы тайных служб Польской Народной Республики?» – указал Дуда, подчеркнув, что они могут влиять на политические и экономические процессы в современной истории страны, использоваться для шантажа. Он выразил сожаление, что Валенса «в определенный момент не смог сделать такой жест по отношению к полякам – просто выйти и сказать правду».
19 сентября прошлого года Лех Валенса написал в своем микроблоге, что никогда не сотрудничал со спецслужбами.
Перед этим Институт национальной памяти Польши обнаружил новые документы, доказывающие, что у Леха Валенсы было «агентурное прошлое».
Валенсу на протяжении последних 30 лет обвиняют в том, что в 1970-е годы прошлого века он был агентом спецслужб, который работал под псевдонимом «Болек». Экс-президент последовательно опровергает эти обвинения.
В 2000 году Люстрационный суд Польши рассматривал дело «Болека» и признал, что Валенса не сотрудничал с коммунистическими спецслужбами. Оказалось, что госбезопасность Польской Народной Республики специально завела на него досье секретного агента, чтобы оклеветать его и тем самым помешать присуждению тогдашнему лидеру профсоюза «Солидарность» Нобелевской премии мира.
Институт национальной памяти Польши не согласился с этими выводами и продолжает искать компрометирующие Валенсу документы.
В 2008 году в Польше вышла книга, подготовленная историками Института национальной памяти Славомиром Ценцкевичем и Петром Гонтарчиком «Служба Безопасности и Лех Валенса. Дополнение к биографии». Ее авторы пытались доказать, что основатель «Солидарности» еще в 1970 году был завербован службами безопасности и шесть лет сотрудничал с ними под псевдонимом «Болек».
Лех Валенса родился в 1943 году. Первый руководитель профсоюза «Солидарность». Был президентом Польши с 1990 по 1995 год. В 1983 году получил Нобелевскую премию мира за деятельность в поддержку прав рабочих.

Сеть
В 1998 году Гюлен отбыл в США. А в 1999 году на турецком телевидении был показан сюжет, в котором он читал толпе последователей проповедь, рассказывая о своем стремлении построить исламистскую Турцию, живущую по законам шариата, а также о специфических методах достижения данной цели. В этой тайной проповеди Гюлен, в частности, говорит: «Вы должны перемещаться по артериям системы так, чтобы никто не замечал вашего существования, пока не достигнете всех центров власти... Вы должны ждать до тех пор, пока не будете готовы и пока не созреют условия, когда вы сможете взвалить на плечи весь мир и нести его… Вы должны ждать до тех пор, пока не получите всю государственную власть, пока не привлечете на свою сторону всю силу конституционных институтов Турции... До этого момента любой шаг будет преждевременным, как разбить яйцо, не дождавшись, пока пройдут 40 дней, чтобы цыпленок проклюнулся. Всё равно что убить цыпленка еще в яйце. Наше дело – противостоять миру. Я открыл всем вам свои чувства и мысли тайно, надеясь на вашу преданность и умение эту тайну хранить». Вскоре после бегства Гюлена в Пенсильванию турецкие прокуроры потребовали для него тюремного заключения сроком на десять лет за «основание организации, планировавшей разрушение светской системы государственного устройства и создание теократического государства». Гюлен с тех пор так и не вернулся из Соединенных Штатов, даже после снятия с него всех обвинений в 2006 году, уже во времена правления Реджепа Эрдогана.
Отказ Гюлена вернуться на родину, где к власти пришла симпатизирующая ему Партия справедливости и развития (ПСР), усилил убежденность его противников в Турции в тесных связях проповедника с ЦРУ. В 2000 году Гюлен был обвинен тогда еще светским турецким судом в государственной измене. Используя свой диабет как медицинскую причину, не без помощи влиятельных друзей в ЦРУ Фетхуллах Гюлен получил возможность скрыться от правосудия в США до того, как ему были предъявлены официальные обвинения.
На первый взгляд Гюлен производил приятное впечатление представленным на официальном сайте образом носителя «современной» миролюбивой суфийской исламской традиции, адаптированной к сегодняшнему миру. Это не был жесткий ислам бедуинов-ваххабитов из аравийских пустынь XVI века. Под красивым портретом задумчивого философа Гюлена был написан девиз «Понимание и Уважение». В 2008 году New York Times рассказала об организации Гюлена, к тому времени основательно закрепившейся в США и имевшей более сотни финансируемых государством спецшкол: «Движение Гюлена … не стремится разрушить современные светские государства, но позволяет практикующим мусульманам использовать данные им возможности. Это движение следует понимать как мусульманский эквивалент христианских движений, ориентированных на бизнес и профессии». Лучшую рекламу в прессе сложно было бы представить. Похожие статьи и репортажи, превозносящие Гюлена, появлялись в основных западных СМИ – от лондонского журнала Economist до американского CNN. Очень профессионально сделанный веб-сайт Гюлена сообщал, что движение «финансирует все свои проекты из пожертвований рядовых членов сообщества и не принимает какую-либо правительственную помощь в какой бы то ни было форме. Такой подход позволяет движению держаться в стороне от коррупции и политики».
Организация Гюлена в США наняла одного из высокооплачиваемых вашингтонских PR-экспертов Карен Хьюс, которая ранее руководила предвыборной кампанией Джорджа Буша-младшего, для создания имиджа «умеренного» исламиста Гюлена. Центральное место в проекте Гюлена было отведено созданию нового Османского халифата, который должен был занять доминирующее положение на обширном пространстве Евразии, восстановив былое могущество империи тюрков-османов.
Примечательно, что, бежав из Турции от судебного преследования за государственную измену, Гюлен направился в США, а не в одну из множества мусульманских стран, которые могли предоставить ему убежище. ЦРУ помогло своему ценному сотруднику. После событий 11 сентября 2001 года в США сложилась обстановка повышенного внимания к местным мусульманским группам. Министерство внутренней безопасности и Госдеп США высказались против предоставления Гюлену «визы привилегированного иммигранта с выдающимися способностями в области образования». Они представили суду развернутые аргументы, объяснив, почему имеющий за душой пять классов образования недоучка Фетхуллах Гюлен не может претендовать на привилегированную визу. Они пояснили, что его биография «содержит исчерпывающие свидетельства того, что проситель не является экспертом в области образования, не является преподавателем и уж точно не входит в тот небольшой процент экспертов, которые достигли заметных высот в области образования. Кроме того, имеются убедительные доказательства того, что проситель в первую очередь является лидером крупного и влиятельного религиозно-политического движения с огромными коммерческими активами. По данным имеющихся документов, большая часть “хвалебных отзывов”, которые приводит проситель в доказательство своих достижений, была получена благодаря спонсорской поддержке и финансированию со стороны общественного движения, организованного самим просителем…». Вопреки возражениям ФБР, Госдепа и Министерства внутренней безопасности США, три бывших сотрудника ЦРУ взяли ситуацию под контроль и обеспечили получение Гюленом Green Card и права на постоянное проживание в США.

Помощь ЦРУ
Этими тремя сотрудниками ЦРУ, которые помогли Гюлену получить Green Card, были Джордж Фидас, бывший посол США в Турции Мортон Абрамовитц и Грэхем Фуллер. Они возглавили список из 29 человек, подписавших заявления в поддержку поданной Гюленом заявки на получение визы. Фидас служил в ЦРУ 31 год и занимал весьма высокую должность при заместителе директора. Уволившись из ЦРУ, Фидас перешел на сверхсекретный факультет Колледжа военной разведки при Министерстве обороны США. Мортон Абрамовитц, по имеющимся данным, также был связан с ЦРУ. В 1989 году Джордж Буш-старший назначил его американским послом в Турции. Работавшая в ФБР переводчиком с турецкого Сибель Эдмондс была информатором, назвавшим имена Абрамовитца и Грэма Фуллера в ряду участников тайного заговора в американском правительстве, который она раскрыла. В рамках этого заговора различные сети за пределами Турции использовались для реализации преступного плана «глубинного государства» в тюркском мире, от Стамбула до Китая. Сеть, которую раскрыла Эдмондс, была вовлечена в контрабанду героина из Афганистана. После ухода из Госдепа Абрамовитц входил в состав совета директоров финансируемого Конгрессом Национального фонда демократии (NED), а также был соучредителем Международной группы по предотвращению кризисов (ICG) вместе с Джорджем Соросом. NED и ICG использовались США для организации «цветных» революций. Достаточно вспомнить сербское движение «Отпор», «оранжевую революцию» на Украине в 2004-м, «зеленую революцию» в Иране в 2009-м, «революцию лотосов» на египетской площади Тахрир в 2011-м и т.д.
Журналист Диана Джонстон описывала Международную группу Абрамовитца по предотвращению кризисов как «мозговой центр высокого уровня, поддерживаемый финансистом Джорджем Соросом… созданный в первую очередь для корректирования политики правительств, вовлеченных в осуществляемое под началом НАТО переформатирование Балкан… Одним из ключевых членов группы стал американский политик Мортон Абрамовитц, идеолог политики “гуманитарной интервенции” НАТО и спонсор албанских сепаратистов в Косово». Членами и «советниками» в Совете попечителей ICG стали такие люди, как Збигнев Бжезинский, бывший советник президента США по национальной безопасности и разработчик стратегии использования афганских моджахедов в 1980-х, принц Турки аль-Фейсал, бывший глава саудовской разведки и посол Саудовской Аравии в США, генерал Уэсли Кларк, бывший командующий вооруженными силами НАТО в Европе, руководивший инициированными США несанкционированными бомбардировками Сербии, Хавьер Солана, бывший генеральный секретарь НАТО.
Грэм Фуллер, третий помогавший Фетхуллаху Гюлену «друг» из ЦРУ, также не был рядовым сотрудником разведки. С 1980-х в ЦРУ он принимал активное участие в координации деятельности моджахедов и других организаций политического ислама. Фуллер в течение 20 лет участвовал в оперативной работе ЦРУ в Турции, Ливане, Саудовской Аравии, Йемене и Афганистане, был одним из первых сторонников использования «Братьев-мусульман» и подобных исламистских организаций в качестве инструмента американской внешней политики. В 1982 году Грэхем Фуллер был назначен офицером национальной разведки, отвечающим в ЦРУ за Ближний Восток и Южную Азию. В зоне его ответственности был Афганистан, где он служил начальником отделения ЦРУ в Кабуле, а также Центральная Азия и Турция. В 1986-м при Дональде Рамсфелде Фуллер стал вице-председателем Национального совета по разведке при ЦРУ, в ведении которого находились вопросы долгосрочного стратегического прогнозирования национального масштаба. В 1988 году, когда война моджахедов в Афганистане уже подходила к концу, Фуллер формально ушел из ЦРУ с высокого поста заместителя председателя Национального совета по разведке, перейдя на работу в корпорацию RAND. Такой шаг, вероятно, потребовался для устранения неудобных вопросов о его роли в скандальном деле «Иран-контрас» на фоне начала предвыборной кампании кандидата в президенты Джорджа Буша-старшего, в подчинении у которого Фуллер ранее работал в ЦРУ.
Аналитический центр вашингтонских неоконсерваторов RAND был тесно связан с Пентагоном и ЦРУ. Существуют определенные свидетельства того, что деятельность Фуллера в RAND была связана с разрабатываемой ЦРУ стратегией создания и использования движения Гюлена в качестве геополитической силы для проникновения в страны бывшего СССР в Центральной Азии. Годы работы в RAND Фуллер посвятил исследованию исламского фундаментализма в Турции, Судане, Афганистане, Пакистане и Алжире. В своих трудах он рассматривал вопросы выживания Ирака, писал о постсоветской «новой геополитике в Центральной Азии», куда Фетхуллах Гюлен направлял своих подопечных для основания «школ Гюлена» и медресе.
В 1999 году сотрудник RAND Грэхем Фуллер высказывался за использование мусульманских сил в Центральной Азии в интересах США против Китая и России. Он утверждал: «Политика направления эволюции ислама и содействия его силам в борьбе против наших врагов блестяще сработала в Афганистане против русских. Те же подходы и сегодня могут быть использованы для дестабилизации того, что осталось от русской силы, и особенно для противодействия китайскому влиянию в Центральной Азии». Очевидно, Фуллер и его сторонники, составлявшие определенную группировку в американском разведывательном сообществе, отвели своему ставленнику Фетхуллаху Гюлену одну из главных ролей в этом проекте. При этом на Кавказе, в том числе в Чечне, начиная с 1990-х годов, наблюдалась активизация направляемых ЦРУ мусульманских джихадистов, устраивавших восстания и террористические операции. Компрометирующие связи Грэхема Фуллера с поддерживаемой ЦРУ сетью кавказских джихадистов обнаружились после теракта в Бостоне в апреле 2013 года. Дядей предполагаемых террористов – братьев Тамерлана и Джохара Царнаевых – был выходец из Чечни Руслан Царнаев. Руслан с 1990 по 1999 год был женат на Саманте Фуллер, дочери Грэхема Фуллера. Фуллер даже сообщил, что «дядя Руслан» жил в его доме в пригороде Вашингтона, а сам Грэхем несколько раз бывал на Кавказе и в Киргизии, чтобы «навестить» дочь и зятя: как раз когда ЦРУ активно поддерживало чеченских исламских террористов в их борьбе против Москвы. Руслан Царнаев, после смены имени ставший Русланом Царни, в прошлом работал в компаниях, связанных с Halliburton Дика Чейни, а в 1990-х в Казахстане был «консультантом» Агентства США по международному развитию (USAID), известного своими тесными связями с ЦРУ.
Грэхема Фуллера и Фетхуллаха Гюлена, очевидно, очень радовало их своеобразное «общество взаимного восхваления». В 2008 году Фуллер опубликовал книгу «Новая Турецкая республика: Турция как ключевое государство в мусульманском мире». Центральное место в книге было отведено восхвалению Гюлена и его «умеренного» исламского движения в Турции: «Харизматичная индивидуальность Гюлена делает его номером один среди исламских деятелей Турции. Движение Гюлена обладает самой обширной и мощной инфраструктурой и значительными финансовыми ресурсами по сравнению с другими общественными движениями в этой стране… Оно приобрело международный масштаб благодаря созданию сети многочисленных школ… в более чем десяти странах мира, в том числе в мусульманских странах бывшего СССР, в России, Франции и Соединенных Штатах».
В результате Фетхуллах Гюлен укрылся в своем далеком и безопасном новом доме в пенсильванской глуши, а его глобальная организация политического ислама «Джамаат» продолжала распространять свое влияние на Кавказе и на всей территории Центральной Азии, до провинции Синьцзян в Западном Китае, в точном соответствии с установкой, озвученной Фуллером в 1999 году – «для дестабилизации того, что осталось от русской силы, и особенно для противодействия китайскому влиянию в Центральной Азии». На самом деле организация Гюлена при поддержке ЦРУ принимала активное участие в этой дестабилизации уже с момента распада СССР в 1991 году, когда бывшие советские республики преимущественно мусульманской Центральной Азии объявили о своей независимости от Москвы. Один авторитетный источник, работавший в ФБР, называл Гюлена «одной из ключевых фигур, обеспечивающих работу ЦРУ в Центральной Азии и на Кавказе».

Работа в бывшем СССР
К середине 1990-х годов в Казахстане, Таджикистане, Азербайджане, Туркменистане, Киргизии, Узбекистане и даже в российских Дагестане и Татарстане было основано более 75 школ Гюлена. Школы были организованы по единой модели «элитного учебного заведения», предоставляющего качественное образование на родном языке – русском, турецком или английском – детям исключительно из «лучших» семей, выходцы из которых должны были в будущем занять видное положение в обществе или стать лидерами своих стран. Подобно иезуитам римско-католической церкви, ученики элитных школ Гюлена в Центральной Азии должны были жить в мужских интернатах – центрах со строгой дисциплиной, школьной формой, беспрекословным подчинением, обязательным чтением Корана, молитвами по пять раз в день и постоянным изучением трудов Гюлена. Ученики знакомились с «посланием “Общины”» («Джамаата»), и эта постоянная идеологическая обработка, по мнению одного из бывших последователей Гюлена, делала движение похожим на секту сайентологов. Движение Гюлена наиболее активно работало над привлечением мальчиков-мусульман, отлично понимая, что дети доверчивы и легко подвергаются внушению. Официальной миссией школ было возрождение ислама, однако под исламом понималась особая версия учения, предложенная Фетхуллахом Гюленом. Это была хорошо продуманная стратегия проникновения на постсоветское пространство и далее, в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, населенный преимущественно мусульманами-тюрками.
Исламисты Гюлена – турецкие бизнесмены, студенты, учителя – были направлены в страны бывшего СССР практически сразу после распада Союза для реализации продуманной стратегии. Один исследователь Центральной Азии так описал операцию Гюлена: «Они всегда использовали один метод: бизнесмены из определенного города Турции, например Бурсы, решали сконцентрировать свои усилия на определенном центральноазиатском городе, скажем, Ташкенте. Инвестиции связанных с Гюленом бизнесменов, таким образом, становились важными для Ташкента, и возникало своего рода “побратимство” между двумя городами. Члены движения, своего рода миссионеры, посылались с целью установить контакты с важными компаниями, чиновниками и людьми, чтобы оценить местные потребности. Затем они приглашали некоторых из этих важных особ в Турцию. Их принимали сподвижники Гюлена, показывали им частные школы и учреждения “Общины” – “Джамаата”, не упоминая при этом о связях с исламистским движением Гюлена». Последователи Гюлена завалили центральноазиатские республики своей литературой и даже основали местные отделения принадлежащей Гюлену газеты Zaman в Бишкеке, Ашхабаде и Алма-Ате. Первые очертания нового Османского халифата уже появлялись перед взором Гюлена и его покровителей в Вашингтоне.
В 2011 году Осман Нури Гюндеш, бывший сотрудник управления внешней разведки MIT (Национальной разведывательной организации Турции), «турецкого ЦРУ», а в середине 1990-х – главный советник по разведке при премьер-министре Тансу Чиллере, опубликовал скандальную книгу, которая была издана только на турецком языке. В своей книге Гюндеш, 85-летний отставной разведчик, подтверждает, что в 1990-х годах открывавшиеся по всей Евразии школы Гюлена становились прикрытием для работы сотен агентов ЦРУ, якобы «учителей – носителей английского языка». По словам Гюндеша, движение Гюлена только в Киргизии и Узбекистане «прикрывало 130 агентов ЦРУ» в своих школах. Весьма примечательно, что все американские «учителя английского» имели дипломатические паспорта США, что совсем не является стандартной практикой для рядовых иностранных педагогов. Гюндеш в деталях рассказывает про последователя Гюлена, владевшего 11 его школами в Узбекистане, в которых 70 сотрудников ЦРУ «преподавали английский язык» в рамках программы под кодовым названием «Мост дружбы». «Учителя» из ЦРУ направляли отчеты в ответственное подразделение Пентагона.
Гюндеш утверждает, что первые контакты Гюлена с ЦРУ относятся к 1980-м, когда, будучи еще малоизвестным, он был связан с агрессивными антикоммунистическими правыми кругами Турции, поддерживаемыми через созданную ЦРУ и НАТО сеть «Гладио». Турецкая тайная сеть, подобная итальянской «Гладио» и называемая американскими спецслужбами «антипартизанской», была причастна к организации ряда террористических актов в Турции и поддержке кровавого военного переворота 1980 года, инициированного США. Карательные отряды «антипартизан» ответственны за 3,5 тыс. нераскрытых убийств на юго-востоке страны в 1970-х и 1980-х. Прошлое Фетхуллаха Гюлена определенно не было посвящено служению идеалам «мира и любви». В то время Гюлен создал в турецком городе Эрзерум антикоммунистическую организацию, работавшую над проектом ЦРУ по распространению антисоветской пропаганды совместно с радио «Свободная Европа», сотрудником которого был Пол Хензе, бывший глава отделения ЦРУ в Стамбуле и сотрудник корпорации RAND. Хензе был ключевой фигурой в организации турецкого переворота 1980 года. Гюлен также привлек внимание Ричарда Перла, с 1981 года работавшего в администрации Рейгана заместителем министра обороны США по вопросам политики в области международной безопасности. Однако основным контактом Гюлена в ЦРУ был Мортон Абрамовитц, находившийся в Турции в качестве сотрудника ЦРУ, а с конца 1980-х – в качестве американского посла.
В начале 2000-х разведывательные службы России отреагировали на присутствие и деятельность Гюлена. Российское правительство запретило деятельность всех школ Гюлена и его секты «Нурджулар» в РФ. Более 20 турецких последователей Гюлена были депортированы из России с 2002 по 2004 год. В 1999 году в Узбекистане были закрыты все медресе Гюлена и арестованы восемь проходивших обучение в школах Гюлена журналистов, обвиненных в организации незаконных религиозных групп и участии в деятельности экстремистской организации. В Туркменистане правительство взяло школы Гюлена под жесткий контроль, обязав их исключить из программы курс истории религии. Однако проникновение Гюлена и ЦРУ в Центральную Азию не было остановлено. Они продолжали реализацию своего проекта, действуя теперь более осторожно.

«Паутина»
Движение Гюлена активно проникало в госучреждения Турции. Гюленисты начали терпеливо плести в Турции свою паутину институциональной власти еще в 1980-х. Гюлен направил основные усилия на создание опорного плацдарма в сфере обучения будущих представителей турецкой элиты. Один аналитик так описывал значительные религиозные трансформации, произошедшие в прежде светской кемалистской Турции за 30 лет деятельности Гюлена: «В 2009 году Турция имела более 85 тыс. действующих мечетей – по одной на 350 граждан. Для сравнения: одну больницу – на каждые 60 тыс. человек. Это является самым высоким показателем на душу населения в мире – 90 тыс. имамов, которых больше, чем врачей или учителей. В стране тысячи мусульманских средних школ типа медресе и около 4 тыс. официальных государственных курсов изучения Корана. И это не считая негосударственных школ изучения Корана, учет которых может увеличить общее число таких заведений раз в десять. Расходы правительственного Управления по делам религии за первые 4,5 года правления ПСР Эрдогана выросли в пять раз: с 553 трлн турецких лир в 2002 году (примерно 325 млн долларов) до 2,7 квадриллиона лир. Управление имеет больший бюджет, чем восемь других министерств, вместе взятых».
Описывая впечатляющую образовательную сеть, созданную в Турции движением Гюлена, Нуреттин Верен, его главный помощник, рассказал, что в 2009 году около 75% из 2 млн учащихся подготовительных школ Турции были приняты в организацию Гюлена. Его движение контролировало тысячи элитных средних школ, колледжей и студенческих общежитий по всей Турции, а также частные университеты, крупнейшим из которых был Университет Фатих в Стамбуле. Целевой аудиторией, с которой работали последователи Гюлена, были одиннадцати- и двенадцатиклассники, вошедшие в решающий период своей жизни. В школах Гюлена эти подростки получали наставления и подвергались идеологической обработке, чтобы, став в будущем юристами, политиками и учителями, укрепить обновленную исламистскую Турцию. В соответствии с распоряжениями Фетхуллаха Гюлена его богатые последователи открывали всё новые школы и образовательные центры такими темпами, что турецкий обозреватель Эмре Акоз назвал это “джихадом в образовании”». И вот что говорит Верен о результатах такого акцента на обучение новой исламистской элиты: «Эти школы были, как витрины магазинов: вербовка новых членов и исламизация проводились на ночных занятиях… Дети, которых мы учили в Турции, занимают теперь высокие посты в обществе. Это начальники, судьи, армейские офицеры. Это министры в правительстве. Прежде чем что-либо предпринять, они советуются с Гюленом».
Опираясь на новую силу, свою Партию справедливости и развития, в то время поддерживавшую Гюлена, премьер-министр Реджеп Эрдоган и его исламистское правительство изменили учебники, особо выделили в программах курсы религии, а также перевели тысячи аттестованных имамов из ведения Управления по делам религии на должности учителей и администраторов государственных школ Турции. Провести грань между исламом и государством становилось всё сложнее. Абдулла Гюль, первый турецкий президент-исламист, назначил связанного с Гюленом профессора Юсуфа Зия Озкана главой Совета высшего образования Турции и использовал его для продвижения в руководство университетов сторонников Гюлена. В первую очередь они стремились получить контроль над государственной полицией и судами. В 2009 году бывший посол США в Турции Джеймс Джеффри сказал журналисту: «Невозможно доказать, что члены движения Гюлена контролируют полицию, однако мы не встречали ни одного человека, который бы с этим поспорил». Если ты можешь арестовать политических оппонентов и отдать их на милость «своим» судьям, значит, ты можешь делать практически что угодно. Вероятно, именно такое положение и стремились занять люди Гюлена. Когда в 2002 году к власти пришла ПСР, она сотрудничала с членами «Джамаата» Гюлена в судебной системе Турции, стремясь лишить военные круги политической власти.
По словам Гарета Дженкинса из Университета Джонса Хопкинса, изучавшего рост влияния движения в Турции, «гюленисты обладали всей полнотой власти в полицейской и судебной системах. С приходом к власти ПСР их положение в полицейской системе только упрочилось». Гюленисты и созданная и контролируемая Эрдоганом ПСР с самого начала объединились в борьбе против ключевых оппозиционных деятелей из светской элиты: военных, ученых, журналистов и левых активистов. Многие из них получили тюремные сроки, зачастую без законных на то оснований, исключительно по обвинению в участии в заговоре против турецкого правительства. К началу нового тысячелетия движение Гюлена раскинуло свои сети во всех сферах жизни светского турецкого государства. Успешное избрание Реджепа Тайипа Эрдогана, ставшего первым исламистом на посту премьер-министра Турции, оказалось возможным благодаря соглашению, заключенному между ним и Гюленом. В обмен на призыв Гюлена к его многочисленным сторонникам голосовать за Эрдогана и ПСР Фетхуллаху была гарантирована «защита» для его движения в Турции. По словам знакомого с ситуацией американского дипломата, в 2004 году примерно пятая часть всех депутатов ПСР в турецком парламенте были последователями Гюлена, получавшими от него «распоряжения».
Это была хрупкая договоренность двух искусных игроков. Впоследствии они разошлись. В 2013 году Гюлен и официальный Вашингтон в один голос стали клеймить Эрдогана, не согласившегося с написанным американцами сценарием по Ирану, Сирии и ряду других стратегических вопросов. Пока США подогревают стремления Эрдогана воссоздать султанат и провоцируют его ввязываться в конфликты на Кавказе, Казахстане и Синьцзяне на севере Китая. Однако в любой момент американцы могут попытаться привести на пост главы Турции более лояльного человека. В этом они будут опираться в том числе и на организацию Гюлена.

Полученные мною материалы наблюдательного дела на Имнадзе характеризовали его как злейшего врага советской власти, и мне предстояло осуществлять за ним контроль, и попытаться оказать на него положительное влияние.
         В течение месяца ничего предосудительного в его поведении не отмечалось. Имнадзе был трудоустроен в РСУ Чумикана и проживал в общежитии. Жалкий вид и убогая одежда вызывали сострадание к этому южному человеку, оказавшемуся в   холодных краях,  и никак не сочетались с образом серьезного врага.
         Через некоторое время я пригласил его в отделение КГБ для знакомства. Имнадзе был бледен и истощен. Он выглядел напуганным, настороженным, и как мне показалось, не ожидал от этой встречи ничего хорошего. Я разрядил обстановку анекдотом:
         «Крайний север, третьи сутки пурга. Двое чукчей в чуме достали последнюю юколу, закончилась чайная заварка. Тоска… один говорит другому: а давай анекдоты рассказывать. Давай, только не политические, однако, а то сошлют к чертовой матери…»
         Имнадзе преобразился и стал сравнивать свое положение с обитателями чума. На мой вопрос: как в наше время можно стать политическим заключенным, он ответил, что до сих пор сам не осознал своего положения. Беседа принимала доверительный характер.
        «Я только сейчас понял, - сказал он, что оказался «стрелочником». Мое участие в демонстрации спецслужбы Тбилиси расценили как вызов советской власти, хотя оно сводилось к документальной съемке происходящих процессов. Я не готовил и не распространял листовки, не руководил действиями демонстрантов и не принимал в них участия. Меня же обвинили во всех этих грехах и осудили, как самого удобного и подходящего для этой цели человека.
         Я узнал, что массовые выступления готовил дружеский круг студентов Тбилисского государственного университета, родители которых занимали ответственные посты в Грузии, и называть их имена по известным причинам я не мог. Лидирующее положение в студенческой среде занимала дочь моего шефа – директора  студии «Грузия- фильм» Резо Чхеидзе – Тамрико Чхеидзе, которая непосредственно занималась распространением  листовок с призывами выйти на демонстрацию. Когда спецслужбы Грузии поняли, что от меня невозможно добиться желаемого результата, на меня было заведено уголовное дело и реализовано в декабре 1978 года».
         Я спросил Автандила, не мог бы он теперь дать оценку своим действиям и назвать истинных виновников происшедших событий?
         Он дал согласие и выразил готовность подтвердить  сказанное в письменном виде. Я пообещал   организовать встречу с известными ему сотрудниками КГБ Грузии.
         О результатах работы было проинформировано руководство УКГБ края, которое связалось с коллегами в Тбилиси. Через несколько дней в Хабаровск прибыли сотрудники КГБ Грузии. Я привез в Хабаровск Автандила, поселил его в той же гостинице, где  проживали они, предупредил его о предстоящей встрече  утром следующего дня. С прибывшими сотрудниками КГБ Грузии   провел обстоятельную беседу и сообщил о предстоящей встрече.
          В назначенное время Имнадзе  в гостинице не было. У меня появились сомнения в его порядочности. Дежурная по гостинице сообщила, что «наш гость» ушел из гостиницы в 6 часов утра, оставил ключ от комнаты и не предупредил о времени своего возращения. Около 11 часов в холле гостиницы появился Имнадзе, облаченный в шубу из собачьих шкур. Он извинился за опоздание и сказал, что ему было бы стыдно появиться перед земляками в тюремной робе,  да и в Чумикане он уже испытал без теплой одежды все прелести северной зимы. Поэтому съездил на рынок и купил себе шубу.
       Весь оставшийся день Автандил провел в комнате своих земляков. На утро коллеги поблагодарили меня за помощь, сказали, что до последней минуты сомневались в благополучном исходе встречи с Имнадзе, но вопрос в итоге решен положительно и согласовано с руководством  его освобождение. Имнадзе выехал с ними в Грузию.
         Позже я узнал, что он проживал в Тбилиси, работал кинорежиссером на студии «Грузия-фильм». 

О внешнем вмешательстве в ход выборов
Путин заявил, что попытки внешнего вмешательства в ход осенних выборов в РФ будут рассматриваться как прямая угроза суверенитету РФ. Глава государства пообещал, что на такие попытки последует адекватная реакция.
"На очень намечены очередные выборы в Государственную думу, все конструктивные политические силы, партии заинтересованы в том, чтобы эти выборы прошли в полном соответствии с законом, в духе честной и открытой конкуренции, а их результаты были объективными, отражали реальные мнения и настроения граждан нашей страны", - сказал глава государства.
Он поставил перед ФСБ задачу: "Сделать все, чтобы пресечь деятельность тех, кто попытается или может попытаться использовать националистические, ксенофобские, радикальные лозунги, направленные на раскол нашего общества". "Конечно, нужно пресекать любые внешние попытки вмешательства в ход выборов, в нашу внутриполитическую жизнь", - подчеркнул Путин.
Он добавил, что "подобные технологии существуют и уже не раз использовались в целом ряде стран".
"Это прямая угроза нашему суверенитету, и мы будем на нее соответствующим образом реагировать", - заявил президент.

О пресечении деятельности сотрудников зарубежных разведок
Президент сообщил, что в 2015 году в России пресечена деятельность более 400 кадровых сотрудников зарубежных разведок.
"Зарубежные спецслужбы наращивают свою активность в России, и прошедший год убедительно подтвердил эти наши выводы", - сказал глава государства. По его данным, "за это время (2015 год) пресечена деятельность более 400 кадровых сотрудников и агентов зарубежных разведок". "Из них к уголовной ответственности привлечены 23", - уточнил российский лидер.
"Особые задачи стоят перед органами контрразведки", - считает Путин. По его мнению, "необходимо поставить надежный заслон на пути к сведениям о закрытой деятельности и кадрах органов власти, военных объектов, предприятий оборонно-промышленного комплекса, ТЭК, ведущих научных центров России, перекрыть доступ к конфиденциальной информации по каналам связи."

О защите информационно-коммуникационных ресурсов
Путин потребовал от ФСБ усилить защиту информационно-коммуникационных ресурсов. Он сообщил, что в 2015 году было совершено более 24 млн кибератак на официальные сайты.
"В сфере вашего постоянного внимания должны находиться вопросы, связанные с обеспечением информационной безопасности, с нейтрализацией новых угроз, которые появляются в этой сфере", - обратился глава государства к сотрудникам ФСБ. По его данным, "только за прошедший год зафиксировано более 24 млн кибератак на официальные сайты и информационные системы органов власти России, пресечено функционирование более 1,6 тысяч интернетресурсов, деятельность которых наносила ущерб безопасности нашей страны, в том числе, террористической и экстремистской направленности."
"Очевидно, что необходимо повышать уровень защищенности информационно-коммуникационных ресурсов, прежде всего тех, которые используются для нужд обороны и безопасности государства, обеспечения правопорядка устойчивой работы экономической и финансовой системы", - потребовал Путин.

Об усилении контроля за потоком беженцев
Российский президент также потребовал от ФСБ усилить контроль за потоком беженцев в Россию и через ее территорию в Европу.
"Следует усилить контроль над потоками беженцев, следующими как в Россию, так и транзитом в страны Европы", - поставил задачу глава государства.

О взаимодействии ФСБ с зарубежными партнерами
Путин поставил перед ФСБ задачу развивать взаимодействие с зарубежными партнерами по линии ООН, ШОС, ОДКБ.
"Для более результативной работы и борьбы с терроризмом важно развивать взаимодействие с зарубежными партнерами, прежде всего по линии ООН, Шанхайской организации сотрудничества, ОДКБ", - сказал глава государства. Он уточнил, что следует развивать как уже имеющиеся контакты, так и использовать новые формы сотрудничества.
"Тем более, что заинтересованность зарубежных силовых структур в таком партнерстве безусловно растет, мы это хорошо видим", - добавил Путин.

Путин: Россия вовремя начала операцию в Сирии
Президент России Владимир Путин уверен, что РФ вовремя начала антитеррористическую операцию в Сирии. Глава государства заявил что Служба пресекла деятельность группировок, которые уже были готовы нанести удар по России.
"Сейчас важно надежно перекрыть территорию России от проникновения боевиков с Ближнего Востока и из других регионов, оперативно выявлять и нейтрализовывать тех, кто причастен к террористической деятельности за рубежом"
"Мы с вами, имея в виду Россию в целом, Вооруженные силы вовремя начали боевые действия в Сирии", - сказал российский лидер.
Он обратился к сотрудникам ФСБ: "Ваша работа на местах, на территории РФ самым лучшим образом это подтверждает, потому что благодаря вашим усилиям пресечена деятельность тех подпольных групп и группировок, которые были уже готовы нанести удар по нашей стране".
Президент России Владимир Путин подтвердил, что военная операция в Сирии против ИГ (запрещенная в РФ террористическая группировка "Исламское государство") и других террористических группировок продолжится и после перемирия.
"С 27 февраля, с полуночи по дамасскому времени боевые действия против всех вооруженных подразделений, которые заявят о своей готовности прекратить огонь, в отношении этих боевых групп боевые действия со стороны вооруженных сил Сирии, России и возглавляемой США коалиции, боевые действия вестись не будут", - заявил глава государства на коллегии ФСБ.
Однако он подчеркнул, что "группировок ИГИЛ (прежнее название группировки "Исламское государство"), "Джебхат-ан-Нусра" (запрещена в РФ) и других террористических организаций, признанных таковыми Советом безопасности ООН это не касается". "Решительная борьба с ними будет безусловно продолжена", - отметил российский лидер.

Министр обороны тогда ничуть не преувеличивал. Документ объёмом всего лишь в 8 страниц действительно мог отменить готовящуюся военную операцию США в Ираке.




Неудобный доклад
Странная на первый взгляд словесная конструкция про «известное неизвестное» – known unknowns – была фирменной фразой главы американского оборонного ведомства. Согласно слухам, бродившим тогда в Вашингтоне, именно так Рамсфельда за глаза именовали многие подчинённые.
Секретный доклад, попавший на стол руководителю Объединённого комитета начальников штабов, Дональд Рамсфельд поручил подготовить 16 августа 2002 года. Тогда руководителю службы военной разведки генералу Гленну Шафферу был передан личный приказ министра обороны срочно предоставить максимально полную справку «о том, что именно мы не знаем (в процентах) об иракской программе создания оружия массового поражения».
Вывод военных разведчиков был обескураживающим. «Мы не можем точно оценить неизвестные нам данные, – написал генерал Шаффер в ответном письме. – Наши знания об ОМП в Ираке, в частности о ядерной программе Ирака, в основном базируются (не менее чем на 90%) на анализе непроверенной разведывательной информации».
В коротком предисловии к документу под названием «Ирак: статус программ по разработке оружия массового поражения» специалисты разведслужбы признают, что в работе над документом «были вынуждены чаще использовать предположения аналитиков, а не серьёзно проверенные данные», которыми в Вашингтоне «не располагают».
Специалисты разведки предположили, что «Ирак мог достичь серьёзного прогресса в технологиях создания и использования оружия массового поражения», но затруднились ответить на вопрос, располагает ли страна таким арсеналом.
При этом подобные «предположения» можно встретить в каждом абзаце рассекреченного документа. Располагает ли Багдад ядерным оружием? «Мы считаем, что Ирак владеет информацией, позволяющей создать атомное оружие без привлечения посторонней помощи, – говорится в меморандуме. – Но мы не знаем ничего о возможностях по обогащению (ядерных материалов), не знаем, приобрели ли они или пытались приобрести ядерное оружие, и не можем указать места расположения предприятий, связанных с созданием ядерного оружия».
Существует ли в Ираке программа по созданию бактериологического оружия? По данным аналитиков, в стране полностью создана технологическая цепочка для этого и ранее в стране существовало промышленное производство штаммов сибирской язвы, рицина и других компонентов. Но все эти данные к 2002 году безнадёжно устарели. «Мы не можем с уверенностью назвать ни одного центра в Ираке, где бы производилось, испытывалось или хранилось биологическое оружие», – признают разведчики.
Точно такой же вывод аналитики Пентагона сделали и в отношении программы по созданию химических боеприпасов. «Наши знания об этой программе ограничены сведениями о наличии (в стране) необходимой инфраструктуры. Мы не знаем, сохранилась ли технология производства оружия, и не можем назвать ни одного центра в Ираке, где производились бы готовые химические боеприпасы».
По данным разведки, режим Саддама Хусейна действительно наладил производство тактических ракет, таких как «Аль-Самуд» и «Абабил-100», но пока не располагает технологиями для производства баллистических ракет дальнего радиуса действия.
– Выводы аналитиков полностью противоречили официальной политике администрации президента Джорджа Буша-младшего, – пояснил «Совершенно секретно» бывший сотрудник Госдепартамента США Пол Вязовски. – Так что неудобный меморандум просто убрали в дальний ящик, решив не передавать его ни в Белый дом, ни в Госдепартамент, ни в конгресс.
Вместо этого по поручению вице-президента Дика Чейни Национальная служба разведки США, включающая в себя 17 агентств, подготовила новый документ. 92-страничный доклад вышел в свет 1 октября 2002 года. В нём со ссылкой на «неопровержимые данные» разведки утверждалось, что в нарушении резолюций ООН Ирак продолжает разработку и производство оружия массового поражения. «Багдад располагает запасами химического и биологического оружия, а также ракетами дальнего радиуса действия, – говорится в докладе. – В течение этого десятилетия Ираком возможно будет создано и собственное ядерное оружие».
Ещё одним «бесспорным источником информации» стал лидер оппозиционного Иракского национального конгресса Ахмед Чалаби, полностью подтвердивший все изложенные данные.
А менее чем через неделю, выступая в Цинциннати, эти же выводы повторил и глава Белого дома. «Ирак располагает и производит химическое и биологическое оружие и ведёт работы по созданию ядерного оружия», – заявил Джордж Буш-младший 7 октября 2002 года.
 








 
Споры массового поражения
Сегодня, говоря о подготовке к операции «Иракская свобода», политологи чаще всего вспоминают пресловутую «пробирку», продемонстрированную госсекретарём США Колином Пауэллом в Совете Безопасности ООН 5 февраля 2003 года. Вопреки расхожей легенде, глава американского дипломатического ведомства тогда вовсе не показывал собравшимся образцы якобы обнаруженного в Ираке химического оружия, и пробирка в его руках была всего лишь дополнительным «ораторским приёмом».
В своей речи Пауэлл сообщил, что всего лишь несколько «чайных ложек» белого порошка «антракс» или «сибирской язвы», содержавшихся в конвертах, присланных в сентябре 2001 года в несколько редакций и офисов в Вашингтоне, привели к смерти 5 человек и тяжёлым поражениям ещё 17. В пробирке в его руках и были эти «чайные ложки». По словам госсекретаря, правительство Ирака скрывает от международных инспекторов истинные объёмы накопленного бактериологического и химического оружия, и эта «скрытность» является более чем достаточным поводом для войны.
Впрочем, выступление Колина Пауэлла в ООН стало лишь финальным аккордом подготовки к вторжению в Ирак. Она стартовала ещё в самом начале 1990-х, сразу же после неожиданного решения президента Джорджа Буша-старшего свернуть военную операцию против Саддама Хусейна, известную под названием «Буря в пустыне», и вернуть домой американские войска, уже начавшие победный марш на Багдад.
В числе противников этого решения была группа влиятельных неоконсерваторов, которую возглавили тогдашний глава Пентагона Дик Чейни, бывший помощник министра обороны США Ричард Перл и замминистра обороны Пол Вулфовиц. А главным «мозговым центром» стал влиятельный вашингтонский консервативный институт American Enterprise Institute (AEI).
Ещё в 1992 году Пол Вулфовиц подготовил для администрации специальную Инструкцию по военному планированию. В документе доказывалось, что силовое вторжение является наиболее эффективным способом борьбы с распространением оружия массового поражения в мире. Спустя 6 лет, в 1998-м, Вулфовиц, Перл и Рамсфельд стали соавторами  письма президенту Клинтону, в котором они обосновывали необходимость проведения более агрессивной политики на Ближнем Востоке и смены правящего в Ираке режима.
В 2001 году Дик Чейни занял пост вице-президента США, и спустя всего лишь несколько недель члены группы неоконсерваторов заняли ключевые посты в президентской администрации, включая Совет национальной безопасности, Госдепартамент и Пентагон.
Взгляды этой группы лучше всего были сформулированы в книге «Расправиться с дьяволом», написанной Ричардом Перлом и бывшим спичрайтером президента Буша-старшего Дэвидом Фрамом. «Наша мечта – это мир, живущий без войны, строго следующий законам и предоставляющий всем право на счастье», – писали соавторы. Правда, считали они, такой идеальный мир может быть создан только при помощи «американской военной мощи», а смещение Саддама Хусейна называлось главным «ключом» к стабильности на Ближнем Востоке.
Химическое оружие в Ираке всё же нашли ранним утром 15 мая 2004 года, спустя год после начала военной операции против Саддама Хусейна. 
Ровно в 6.24 старший армейского патруля сообщил о подрыве самодельного взрывного устройства на обочине оживлённого шоссе на юго-западной окраине Багдада. Взрыв был небольшим, так что пострадавших не было, а пара разлетевшихся осколков даже не задела патрульный Humvee. Тем не менее на место происшествия отправили сержанта Джеймса Бернса и рядового Майкла Янделла из 752-й отдельной сапёрной роты.
Предварительный осмотр никаких результатов не дал. Робот-манипулятор обнаружил
обычный артиллерийский снаряд, к которому был прикреплён телефонный кабель. Взрыватель сработал, но вместо уже привычных стальных шариков или гвоздей полость боеприпаса была заполнена густой жидкостью. Точно такое же устройство сержант Бернс уже видел несколько недель назад. Тогда чёрный телефонный провод был прикреплён к осветительной ракете, и точно так же при взрыве никто не пострадал.
Найденные взрывные устройства обычно уничтожали на месте, но именно этот район неподалёку от аэропорта считался у американских военных особенно опасным. Нападения на военные патрули там происходили чуть ли не ежедневно, в округе «работали» снайперы повстанцев, так что сержант Бернс решил отвезти снаряд на базу.
 
Снаряд с зарином
Сильный горчичный запах сапёры почувствовали, когда проезжали мимо базара, но списали это на гниющие овощи. Уже через пять минут и Бернс, и Янделл почувствовали приступы головной боли. В глазах периодически темнело, а к горлу волнами подкатывала тошнота.
Позже солдаты рассказывали, что не помнят, как доехали до базы. Вокруг снаряда в кузове грузовика уже образовалась большая лужа тёмной и вязкой на вид жидкости, так что сержант Бернс едва успел засыпать находку порцией хлорной извести. Потом теряющих сознание сапёров срочно отправили в госпиталь.
Спустя несколько часов в служебных делах сапёров появилась короткая запись: «возможное поражение химическим боеприпасом». Группа специалистов, изучавших найденный возле трассы боеприпас, вынесла свой вердикт: 152-миллиметровый артиллерийский снаряд был начинён зарином.
 
Химическое поражение
Разорвавшийся артиллерийский снаряд, начинённый зарином и найденный сержантом Бернсом и рядовым Янделлом в мае 2004 года на окраине Багдада, был лишь первым доказательством существования тайной программы создания оружия массового поражения в стране. После этого подобные «находки» стали появляться чуть ли не каждый месяц.
Летом 2006 года на бывшей базе Республиканской гвардии в Таджи было обнаружено 2400 боеприпасов, содержавших нервно-паралитический газ. В июле и августе 2008 года 15 американских солдат получили различные повреждения после случайного подрыва артиллерийских зарядов, начинённых горчичным газом.
В начале 2011 года на заброшенной базе под Тикритом было обнаружено не менее 3000 боезарядов, снаряжённых зарином.
Выводы специалистов ООН, получивших возможность вернуться в Ирак уже в 2003 году, оказались куда более впечатляющими. Как выяснилось, с начала 1980-х годов режим Саддама Хусейна занимался разработкой и промышленным производством компонентов бактериологического оружия. Всего за это время в стране было произведено 19 000 литров концентрированных ботулиновых токсинов, 8500 литров сибирской язвы и 2200 литров афлатоксина. 
Кроме этого, экспериментировали в Ираке и со средствами доставки, снаряжая бакоружием артиллерийские снаряды и авиабомбы. До середины 1990-х собственные исследования в этой области вели и разведслужбы страны, планировавшие использовать биологические компоненты для убийства противников режима.
Помимо этого, в 1980-х Ирак произвёл более 3000 тонн горчичного газа, 250 тонн табуна, свыше 800 тонн зарина и, как считают эксперты ООН, не менее 200 тонн газа VX. Большая часть этого оружия была использована во время войны с Ираном и в ходе атак на курдские районы.
По оценке специалистов ООН, в Ираке уже в 1991 году была разработана конструкция атомной бомбы, и для создания собственного боеприпаса режим нуждался только в делящихся материалах. Уже в 2008 году, кстати, из страны было вывезено 550 тонн уран-плутониевого концентрата.
В 2009 году Ирак подписал основные документы, присоединившись к  международной Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). По утверждению тогдашнего генерального секретаря ОЗХО Рохелио Пфиртера, к этому моменту в стране всё ещё находилось химоружие: два бункера с боеприпасами и компонентами химического оружия, а также пять фабрик по производству поражающих компонентов.
Но проблема всех многочисленных находок, сделанных американскими военными и инспекторами ООН, заключалась «всего лишь» в одной детали: все обнаруженные доказательства свидетельствовали о том, что Ирак действительно занимался разработкой оружия массового поражения, но все работы были прекращены ещё в середине 1990-х годов.
Так, в 1995-м из-за экономических проблем был закрыт центр по производству бактериологического оружия в Аль-Хакаме. Спустя год прекратили работу предприятия близ Фаллуджи, Балада и Тикрита. В стране остались несколько десятков предприятий двойного назначения, которые могли быть достаточно быстро переориентированы на производство химического и биологического оружия, но эту возможность режим Саддама Хусейна так и не использовал.
– Сейчас можно совершенно точно утверждать, что в начале 2003 года ни в Вашингтоне, ни в Лондоне не располагали данными о том, есть ли у Багдада химическое или ядерное оружие, – говорит Пол Вязовски. – Но желание наказать Саддама Хусейна было слишком велико, и на отсутствие прямых доказательств его вины просто закрыли глаза.
 
Ветераны по-прежнему в строю
Первые признания американских политиков о том, что причины для начала военной операции против Ирака были сфальсифицированы, прозвучали всего лишь через год после вторжения сил коалиции. «Когда я делал доклад в феврале 2003 года, то опирался на лучшую информацию, которую мне предоставило ЦРУ, – посетовал Колин Пауэлл уже в 2004 году. – К сожалению, со временем выяснилось, что источники были неточными и неверными, а в ряде случаев преднамеренно вводили в заблуждение. Я этим глубоко разочарован и сожалею об этом».
Тогда же Пауэлл заявил, что никогда не видел секретного меморандума военной разведки США и даже не подозревал о его существовании.
Но подзабытая сегодня история с секретным докладом американских спецслужб может ещё сыграть свою роль в сегодняшней борьбе за место Президента США. Большинство активных участников тех событий сегодня являются советниками по внешнеполитическим вопросам основных кандидатов в президенты США от Республиканской партии. Бывший заместитель министра обороны Пол Вулфовиц официально занимает должность эксперта предвыборного штаба Джеба Буша. Экс-представитель США в ООН Джон Болтон готовит выступления по вопросам международной политики для Теда Круза. Члены группы влиятельных неоконсерваторов Эллиот Абрамс и Уильям Кристол входят в ближний круг кандидата Марко Рубио.
Ещё один кандидат в президенты и наиболее вероятный финалист предвыборной гонки Хиллари Клинтон также имеет прямое отношение к иракской войне. В 2003 году она проголосовала за начало военной операции против режима Саддама Хусейна и сейчас старается как можно реже вспоминать об этом…