Кто для вас Николай II

«2-го марта, около 10 часов вечера приехали из Петрограда во Псков: член Государственного Совета Гучков и член Государственной Думы Шульгин. Они были тотчас приглашены в вагон-салон Императорского поезда, где к тому времени собрались: главнокомандуюший армиями северного фронта генерал-адъютант Рузский, министр Императорского Авора граф Фредерикс и начальник Военно-походной канцелярии Е.И.В. свиты генерал-майор Нарышкин. Его Величество, войдя в вагон-салон, милостиво поздоровался с прибывшими И, попросив всех сесть, приготовился выслушать приехавших депутатов.
Член Г.С Гучков: «Мы приехали с членом Государственной Думы Шульгиным, чтобы ДОЛОЖИТЬ о ТОМ, что произошло за эти ДНИ в Петрограде, и вместе с тем, посоветоваться о тех мерах, которые могли бы спасти положение. Положение в высшей степени угрожающее: сначала рабочие, потом войска примкнули к движению, беспорядки перекинулись на пригороды, Москва не спокойна. Это не есть результат какого-нибудь заговора или заранее обдуманного переворота, а это движение вырвалось из самой почвы и сразу получило анархический отпечаток, власти стушевались.
Я отправился к замещавшему генерала Хабалова генералу Занкевичу и спрашивал его, есть ли у него какая-нибудь надежная часть или хотя бы отдельные нижние чины, на которых можно было бы рассчитывать. Он мне ответил, что таких нет, и все при бывшие части тотчас переходят на сторону восставших. Так как было страшно, что мятеж примет анархический характер, мы образовали так называемый временный комитет Государственной Думы и начали принимать меры, пытаясь вернуть офицеров к командованию нижними чинами; я сам вично объехал многие части и убеждал нижних чинов сохранять спокойствие.
Кроме нас заседает еще комитет рабочей партии, и мы находимся под его властью и его цензурою. Опасность в том, что, если Петроград попадет в руки анархии, нас, умеренных, сметут, так как это движение начинает нас уже захлестывать. Их лозунги: провозглашение социальной республики. Это движение захватывает низы и дюке солдат, которым обещают дать землю. Вторая опасность, что движение перекинется на фронт, где лозунг: смести начальство и выбрать себе УГОДНЫХ'
Там такой же горючий материал, и пожар может перекинуться по всему фронту, так как нет ни одной воинской части, которая, попав в атмосферу движения, тотчас же не заражалась бы. Вчера к нам в Думу явились представители сводного пехотного полка, железнодорожного полка, конвоя Вашего Величества, дворцовой полиции и заявили, что примыкают к движению. Им сказали, что они должны продолжать охрану тех лиц, которые им были поручены; но опасность все-таки существует, так как толпа теперь вооружена.
В народе глубокое сознание, что положение создалось ошибками власти и именно верховной власти, а потому нужен какой-нибудь акт, который подействовал бы на сознание народное. Единственный путь, это передать бремя верховного правления в другие руки. Можно спасти Россию, спасти монархический принцип, спасти династию. Если вы, Ваше Величество, объявите, что передаете свою власть вашему маленькому сыну, если вы передадите регентство великому князю Михаилу Александровичу или от имени регента будет поручено образовать новое правительство, тогда может быть будет спасена Россия, я говорю «может быть», потому что события идут так быстро, что в настоящее время Родзянко, меня и умеренных чаенов Думы крайние элементы считают предателями; они, конечно, про· тив этой комбинации, так как видят в этом возможность спасти наш исконный принцип.
Вот, Ваше Величество, только при этих условиях можно сделать попытку водворить порядок. Вот, что нам, мне и Шульгину, было поручено вам передать. Прежде, чем на это решиться вам, конечно следует хорошенько подумать, помолиться, но решиться все-таки не позже завтрашнего дня, потому что завтра мы не будем в состоянии дать совет и, если вы его у нас спросите, то можно будет опасаться агрессивных действий.).
Его Величество: «Ранее вашего приезда после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной Думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения РОССИИ я был готов на отречение от Престола в пользу своего сына, но теперь, еще раз обдумав свое положение, я пришел к заключению, что в виду его болезненности, мне следует отречься одновременно и за себя И за него, так как разлучаться с ним не могу».
Член Г.С. Гучков: «Мы учли, что облик маленького Алексея Николаевича был бы смягчающим обстоятельством при передаче власти».
Генерал-адъютант Рузский: «Его Величество беспокоится, что если Престол будет передан Наследнику, то Его Величество будет с ним разлученен».
Член Г.А. Шульгин: «Я не могу дать на это категорического ответа, так как мы ехали сюда, чтобы предложить то, что мы передали.).
Его Величество: «Аавая свое согласие на отречение, я должен быть уверенным, что вы подумали о том впечатлении, какое оно произведет на всю остальную Россию. Не отзовется ли это некоторою опасностью?»
Член Г.С Гучков: «Нет, Ваше Величество, опасность не здесь. Мы опасаемся, что если объявят республику, тогда возникнет междоусобие» .
Член Г.А. Шульгин: «Позвольте мне дать некоторое пояснение, в каком положении приходится работать Государственной Ауме: 26-го вошла толпа в Думу и вместе с вооруженными солдатами заняла всю правую сторону, левая сторона занята публикой, а мы сохраняли все две комнаты, где ютится так называемый комитет. Сюда тащат всех арестованных, и еще счастье для них, что их сюда тащат, так как это избавляет их от самосуда толпы; некоторых арестованных мы тотчас же освобождаем.  Мы соpаняем символ управления страной, и только благодаря этому еще некоторый порядок мог сохраниться, не прерывалось движение железных дорог. Вот при каких условиях мы работаем; в Ауме ад, это сумасшедший дом. Нам придется вступить в решительный бок с левыми элементами, а для этого нужна какая-нибудь почва.
Относительно Вашего проекта, разрешите нам подумать хотя бы четверть часа. Этот проект имеет то преимущество, что не будет мысли о разлучении и, с другой стороны, если Ваш брат, Великий Князь Михаил Александрович, как полноправный Монарх, присягнет Конституции одновременно с вступлением на Престол, то это будет обстоятельством, содействующим успокоению».
Член ГС. Гучков: «У всех рабочих и солдат, принимающик участие в беспорядках, уверенность, что водворение старой власти - это расправа с ними, а потому нужна полная перемена. Нужен на народное воображение такой удар хлыстом, который сразу переменил бы все. Я нахожу, что тот акт, на который вы решились, должен сопровождаться и назначением председателя Совета Министров князя Львова» .
Его Величество: «Я хотел бы иметь гарантию, что вследствие моего ухода и по поводу его не было бы пролито еще лишней кровии».
Член Г.А. Шульгин: «Может быть, со стороны тех элементов, которые будут вести борьбу против нового строя, и будут попытки, но их не следует опасаться. Я знаю, например, хорошо город Киев, который был всегда монархическим; теперь там полная перемена».
Его Величество: «А вы не думаете, что в казачьих областях могут возникнуть беспорядки?»
Член Г.С. Гучков: «Нет, Ваше Величество, казаки все на стороне нового строя. Ваше Величество, у Вас заговорило чеховеческое чувство отца и политике тут не место, так что мы ничего против Вашего предложения возразить не можем».
Член Г.А. Шульгин: «Важно только, чтобы в акте Вашего Величества было указано, что Преемник Ваш обязан дать присягу Конституции».
Его Величество: «Хотите еще подумать?»
Член Г.С. Гучков: «Нет, я думаю, что мы можем сразу принять Ваши предложения. А когда бы Вы могли совершить самый акт? Вот проект, который мог бы Вам пригодиться, если б Вы пожелали из него что-нибудь взять».
Его Величество, ответив, что проект уже составлен, удалился к себе, где собственноручно исправил заготовленный с утра манифест об отречении в том смысле, что Престол передается Великому Князю Михаилу Александровичу, а не Великому Князю Алексею Николаевичу. Приказав его переписать, Его Величество подписал манифест, и войдя в вагон-салон, в 11  час. 40 мин., передал его Гучкову.
Депутаты попросили вставить фразу о присяге Конституции нового Императора, что тут же было сделано Его Величеством. Одновременно были собственноручно написаны Его Величеством указы Правительствующему Сенату о назначении председателем Совета Министров КНЯЗЯ Львова и верховным главнокомандующим Николая Николаевича; чтобы не казалось, что акт совершен под давлением приехавших депутатов, и так как самое решение об отречении от Престола было принято Его Величеством еще днем, то, по совету депутатов, на манифесте было поставлено при подписи в 3 часа дня, а на указах Правительствующему Сенату в 2 часа дня. При этом присутствовал, кроме поименованных лиц, начальник штаба армий северного фронта генерал Данилов, который был вызван генерал-адъютантом  Рузским.
В заключение, член Думы Шульгин спросил У Его Величества о его дальнейших планах. Его Вехичество ответил, что собирается поехать на несколько дней в Ставку, может быть в Киев, чтобы проститься с Государыней Императрицей Марией Федоровной, а затем останется до выздоровления детей. Депутаты заявили, что они приложат все силы, чтобы облегчить Его Величество в выполнении его дальнейших намерений.
Депутаты попросили подписать еще дубликат манифеста на случай возможности с ними несчастья, который остался бы в руках генерала Рузского. Его Величество простился с депутатами и отпустил их, после чего простился с главнокомандующим армиями северного фронта  и его начальником штаба  , облобызав его и поблагодарив его за сотрудничество. Приблизительно через час дубликат манифеста был преподнесен Его Величеству на подпись, после чего все четыре подписи Его Величества были контрассигнированы министром Императорского Авора графом Фредериксом».

А.А. Мордвинов: «Наступило утро 3-го марта. Наш поезд, вышедший в три часа из Пскова, уже двигался по направлению к Могилеву, в Ставку. < ... > Во время этого переезда все лица ближайшей свиты, находившиеся в поезде, решили записать до малейших подробностей, чуть ли не по минутам, все то, что происходило за эти три ДНЯ, и Нарышкин записьшал все подробно под нашу диктовку, хотел напечатать на пишущей машинке и дать это описание каждому из нас. Копии телеграмм главнокомандующих мы получили, наш общий дневник он переписать не успел. < >