Спецслужбы

В Британии исторически отношение к разведке и службе в ней принципиально отличается от общемирового. Англия – преимущественно шпионская страна. Изолированное островное положение еще с елизаветинских времен породило перекос в сторону использования тайных операций для достижения европейского или даже мирового господства. На это наложился и специфический менталитет британского правящего класса с его «игровой психологией» джентльменов, дух которых веками воспитывается в частных школах через спорт и представление о жизни как о большой спортивной игре. Отсюда и англоязычный термин our game – «наша игра», так на профессиональном сленге называют шпионаж.
Шпионаж стал восприниматься как спорт в международном масштабе, а на службу в разведку шли представители известных аристократических родов. С разведкой сотрудничали выдающиеся английские писатели, поэты, журналисты. Только в ХХ веке с британской разведкой были связаны выдающиеся писатели Сомерсет Моэм, Грэм Грин, Энтони Берджес, Ян Флеминг, Джон Ле Карре, Фредерик Форсайт и Артур Кестлер. А в истории были Кристофер Марлоу, Джонатан Свифт и Даниэль Дефо.
Все это коренным образом отличается от континентального отношения к разведке. Эта профессия не считалась в Европе достойным занятием для традиционной аристократии, поскольку требовала серьезного внутреннего насилия над «дворянским духом», кодексом чести и тому подобными неполитическими убеждениями. Полететь с шашкой наголо на вороном коне на артиллерийские позиции врага – это достойно европейского, в том числе и русского аристократа. А вот воровать чужие секреты, склонять симпатичных людей к предательству своей Родины или хотя бы правящего класса, подкупать, врать и злословить – как-то неправильно. Но в английской военно-политической и дипломатической традиции – это нормально. Как и организовывать убийства неугодных граждан других стран.
Самым обсуждаемым событием такого рода, если на время забыть о принцессе Диане, стало убийство Патриса Лумумбы, первого премьер-министра Конго после получения независимости от Бельгии в 1960 году. Изначально в убийстве Лумумбы обвинялись бельгийские военные и даже лично король Бодуэн. Лумумба считался личным врагом короля Бодуэна после того, как во время визита бельгийского монарха в Конго нарушил протокол и произнес незапланированную речь. В ней он оскорбил Бодуэна и произнес ставшую знаменитой фразу «Мы больше не ваши обезьяны!» ("Nous ne sommes plus vos singes!").
Брюссель пытался переложить всю ответственность на местных дикарей (Лумумбу сутки пытали, потом расстреляли, тело расчленили, растворили в кислоте, а что осталось, на всякий случай еще и сожгли). А конкретно – на местного деятеля Годфруа Мунонго, более известного как король племени йеке Мвенда VI, но тот отмахнулся одним словом: «Докажите!».
В 1992 году уже сильно немолодой Мунонго неожиданно заявил, что готов рассказать всю правду о гибели Лумумбы, но скончался за несколько часов до объявленной пресс-конференции, грозившей стать сенсацией. Все списали на возраст короля джунглей, но осадок остался.
Следующими виноватыми стали американцы, поскольку выяснилось, что и президент Дуайт Эйзенхауэр одобрил планы ЦРУ по физической ликвидации Лумумбы. Лэнгли разработало несколько планов – от использования снайпера до коллекции ядов. Но в итоге остановились на операции «Голубая стрела» – похищении Лумумбы и передаче его местным политическим и племенным противникам.
Но в 2010 году вдруг выяснилось, что ключевую роль во всей этой истории сыграла баронесса Дафна Парк, «королева британской разведки», женщина-легенда, «Джеймс Бонд в юбке», отдавшая службе в британской разведке 30 лет. Среди прочего она была знаменита тем, что ей в 1954 году, будучи вторым секретарем посольства в Москве, удалось добыть страшно секретное расписание поездов советских железных дорог. В 1960 году Дафна Парк работала консулом в Леопольдвилле (современная Киншаса) и лично организовала весь процесс похищения Патриса Лумумбы. ЦРУ обеспечивало техническую поддержку, непосредственно пытали и стреляли представители племен йеко и тетеко под командованием бельгийцев, но ответственной за всю операцию была именно баронесса Парк.
Обнародовал эту информацию не кто-нибудь, а еще одна аристократическая легенда британской разведки – сэр Дэвид Эдвард Ли, барон Крондал, член палаты лордов, владелец чудовищных размеров одноименного поместья под Фарнборо, увешанный десятками медалей за службу Империи. Ранее сэр Дэвид не был замечен в тиражировании фальшивок. Он утверждает, что баронесса Парк, которая никогда не была замужем и не имела детей, поведала ему как конфиденту за чашкой чая о своей роли в убийстве Лумумбы за несколько месяцев до своей смерти.
Опровергать эту информацию кинулось почему-то посольство Британии в Москве, хотя их это совершенно не касалось, поскольку скандал все-таки в первую очередь внутрибританский. Представитель посольства сказал, что «данные заявления не соответствуют предыдущим комментариями леди Парк на эту тему». «Как было ранее заявлено Форин Офисом, главой разведки и позднее самой леди Парк, умершей в 2010 году, британское правительство не совершает убийства и не дает санкций какой-либо стороне сделать это», – было сказано в сообщении. Трогательно, но не очень убедительно.
Пиком такого рода тайных операций, которые проводил оперативный департамент MI6, стали 70-е годы. В 1976 году в Нигерии был убит военный диктатор страны генерал Муртал Мохаммед. В 1977 году в Уганде был убит архиепископ Джанани Лувум, пытавшийся перечить Иди Амину и британскому послу. В том же 1977 году и опять в Конго был убит Мариан Нгуаби, еще один просоветский лидер, ставший главой страны в возрасте 29 лет, будучи кадровым военным и председателем ЦК Конголезской партии труда. Расследование этого убийства не закончено до сих пор и сопровождается множеством конспирологических версий. Так, на следующий день был похищен и убит кардинал Эмиль Бияенда, с которым Нгуаби встречался перед смертью. А старший сын конголезского социалиста Мариан Нгуаби-младший погиб впоследствии при невыясненных обстоятельствах. В СССР открыто утверждали, что убийство Нгуаби – результат заговора внешних сил, по тогдашней терминологии – «преступный акт империализма».
Особо надо отметить, что все описанные события удачно списывались на местные обстоятельства,
о чем и сказала Мария Захарова. Один из принципов поведения британской разведки – разделение ответственности. Все части операции разделены настолько, что в случае провала их по отдельности можно списать на некие легальные события или, на худой конец, на работу легальной резидентуры, а связать их в одну цепочку уже не получится. Виноватым всегда окажется какой-нибудь король Мвенда VI, а не леди Парк, даже если британские уши торчат из-за каждой портьеры.
Отдельная история – Йемен, историю которого после провозглашения независимости постоянно сотрясали перевороты и политические убийства, где так или иначе была видна рука Империи. В том же 1977 году был убит до сих пор самый популярный в истории Йемен политик и военный – президент Северного Йемена полковник Ибрагим Мухаммед аль-Хамди. Через год был убит глава Южного Йемена, герой борьбы против английских колонизаторов Салем Рубайя Али.
Убийства йеменских политиков долгое время приписывали проискам пустынных племен, находившихся под влиянием Саудовской Аравии (племя аль-ахмар, например), которая не могла потерпеть объединения Йемена вне зависимости от идеологии. Но это уже классика жанра: мотором большинства политических убийств и переворотов в Йемене были англичане, считавшие эту землю чрезвычайно важной для Империи, и ее потерю – кровной обидой.
Советская и уж тем более российская разведка никогда не организовывали убийств иностранных политических деятелей или даже покушений на них. Не было и попыток насильственной смены государственного строя. Все страшилки, которыми пользуются в Британии, связаны с очень коротким временным отрезком, известным как «судоплатовский», в ходе которого были физически ликвидированы руководители украинского националистического подполья (Бандера, Ребет), и никто кроме них. Но и эта практика была прекращена в 60-х годах.
Мир шпионажа так устроен, что попытка имплантировать в него некий морально-этический фактор всегда выглядит врачебной ошибкой хирурга. В СССР «эксы», политический террор и насильственное вмешательство в жизнь других стран были запрещены не столько по морально-этическим мотивам, сколько по соображениям стратегической политики. Москва исключительно дорожила международным правом, которое даже после Хельсинкской конференции обеспечивало незыблемость европейских границ. И потому нарушать писаные и неписаные нормы мирового общежития считалось стратегически опасным, чтобы не давать повода для дополнительных нападок на Советский Союз как на «империю зла». Достаточно было «прав человека», которые изо всех щелей лезли. «Афганский эксцесс» с гибелью Хафизуллы Амина, на который любят ссылаться не столько в Британии, сколько в российской либеральной среде, до сих пор остается спорным эпизодом. Так что попытки представить «эксы» как некую советско-российскую «традицию» как минимум не историчны.
Но и апеллировать к британской исторической памяти бессмысленно. Поведение британской разведки в третьих странах всегда было, мягко говоря, развязным и откровенным, но в Лондоне это воспринимается скорее как доблесть, нежели ошибка или преступление. Даже нынешняя эпоха политкорректности ничего в этом не изменит. В конце концов, вымышленный литературно-кинематографический персонаж с «лицензией на убийство» – герой британского фольклора, а не советско-российского.

Да, полностью исключить политику из юридических процедур нельзя. Например, импичмент – политический процесс, хотя и ведется формально в правовых рамках.
В решениях Верховного суда всегда было много политики, особенно когда это касалось острых общественных вопросов вроде права на аборт или однополые браки.
Все так. Но это совсем не то же самое, что использование всей мощи правоохранительных органов и спецслужб в политических целях. А после выборов 2016 года в США, судя по всему, происходит как раз последнее.
Поначалу предполагалось, что Мюллер будет заниматься только одним вопросом – сотрудничал ли Дональд Трамп (или кто-то из его штаба) с российскими правительственными и иными структурами, дабы повлиять на исход президентских выборов.
Но теперь расследуются и сомнительные финансовые операции Пола Манафорта на Украине несколько лет назад, и то, насколько добросовестно платили налоги предприятия, контролируемые семьей Трампа, и то, как работали рекламные алгоритмы в социальных сетях.
Успехи спецпрокурора весьма скромные. Ему удалось заключить сделки о признании вины с бывшим советником по нацбезопасности Майклом Флинном, а также с несколькими другими бывшими советниками Трампа.
Всех их обвиняют во лжи на допросе ФБР. В США это федеральное преступление, однако люди часто совершают его безо всякого злого умысла. Опытный следователь может загнать допрашиваемого в так называемую ловушку лжесвидетельства, если сильно постарается.
Сделка в таких случаях заключается для того, чтобы предоставить обвиняемому иммунитет от уголовного преследования в обмен на показания против третьих лиц. Конечно, противники президента рассчитывали, что Флинн или кто-то другой даст показания против Трампа.
Судя по всему, этого не произошло. В противном случае Мюллер не стал бы с такой настойчивостью добиваться допроса самого Трампа – в надежде на все ту же «ловушку лжесвидетельства».
Кроме того, ФБР провело обыск в офисе и доме адвоката Трампа Майкла Коэна. Некоторые эксперты полагают, что таким образом была нарушена конфиденциальность общения адвокат – клиент.
Президент очень долго оборонялся лишь словесно. Одним из немногих ответных действий Трампа было увольнение директора ФБР Джеймса Коми, его зама Эндрю Маккейба и некоторых других высокопоставленных сотрудников бюро.
И вот в прошедшее воскресенье через свой «Твиттер» президент США объявил, что отдает распоряжение руководству минюста начать расследование всех нарушений, которые допустили ФБР и другие силовые ведомства в ходе предвыборной кампании 2016 года.
Сторонникам Дональда Трампа давно казалось, что в расследовании так называемого российского вмешательства в американские выборы, мягко говоря, не все чисто.
Напомню, что самому «русскому делу» уже скоро два года – если считать со дня начала следствия по линии контрразведывательного отдела ФБР, начатого после взлома почтовых серверов предвыборного штаба Хиллари Клинтон. Электронная переписка была выложена в открытый доступ группой WikiLeaks и наделала много шума.
Поначалу версия о «русском следе» во взломе была всего лишь одной из нескольких. Многие эксперты тогда указывали на возможность «слива» информации функционерами Демпартии. Кроме того, основатель WikiLeaks Джулиан Ассанж не раз говорил, что его источниками не являются государственные структуры России или какой-либо другой страны.
Тем не менее штаб Клинтон поспешил обвинить во всем Россию и даже лично Путина. Однажды Хиллари во время предвыборных дебатов даже назвала Трампа «путинской марионеткой».
Все эти обвинения выглядели бы очень глупо и беспомощно, если бы не поддержка со стороны так называемого разведсообщества США.
На помощь Клинтон пришел директор Национальной разведки Джеймс Клаппер. Его секретариат оперативно составил меморандум, согласно которому... «во всем виноваты русские».
Довольно быстро политический истеблишмент Вашингтона согласился с версией, выдвинутой Клинтон и Клаппером. Не было согласия лишь в одном – сотрудничал Дональд Трамп с «российскими структурами» или нет.
Весной 2017 года уволенный со своего поста директор Коми поделился через своего друга с изданием The New York Times своими заметками о последних беседах с президентом. Как честно признался экс-директор ФБР на допросе в Конгрессе, сделал он это для того, чтобы на «русское дело» был назначен специальный прокурор.
Примерно в это же время выясняется, что бюро совместно с АНБ прослушивало телефоны штаба Трампа в 2016 году по ордерам, которые были получены со значительными нарушениями. Республиканцы уже полгода требуют «расследовать деятельность следователей», но президент, как я уже говорил, до сего момента не предпринимал никаких действий, которые могли бы грозить инициаторам «русского дела» уголовным преследованием.
Что же изменилось?
Выяснилось, что «русское дело» было одной большой подставой с самого начала.
Сначала в распоряжении сразу нескольких изданий появились данные, что в штабе Трампа работал по крайней мере один информатор ФБР или какого-то еще силового ведомства.
Минюст отказался раскрывать его имя Конгрессу, ссылаясь на опасность для жизни информатора и угрозу национальной безопасности. Однако что-что, а журналистские расследования в США делать умеют.
Имя политического шпиона очень быстро стало известным. Им оказался Стефан Хальпер, опытный оперативник ЦРУ. Но это было не самым шокирующим известием.
Выяснилось, что Хальпер не столько шпионил за окружением Трампа, сколько занимался провокациями с целью начать то самое контрразведывательное расследование ФБР и пустить его по «русскому следу».
Доступа во внутренний круг Трампа у оперативника не было, поэтому он сосредоточил свое внимание на двух малозначимых советниках кандидата в президенты – Картере Пейдже и Джордже Пападопулосе.
Как только группа WikiLeaks заявила, что скоро опубликует переписку штаба Хиллари, Хальпер направил к обоим своих помощников, которые «по секрету» сообщили им, что в распоряжении Москвы имеются тысячи электронных писем Клинтон и ее советников.
Пейдж был назван в числе внешнеполитических советников Трампа лишь за пару недель до этого и еще толком не приступил к работе. Пападопулос же и вовсе работал в штабе, не получая зарплаты, однако очень хотел показать всем свою значимость.
Через некоторое время Хальпер направил к ним обоим других своих помощников с той же информацией. Пейдж передал полученные сведения своему руководителю, но, судя по всему, большого фурора они не вызвали.
Тем временем Стефан Хальпер пригласил Джорджа Пападопулоса в Лондон, где в то время проходил один семинар политологов о выборах в США. Джордж даже написал для этого семинара аналитическую записку, за которую позже получил от Стефана три тысячи долларов.
Следующий ход многоопытного шпиона был филигранным.
Он подпоил молодого и неопытного советника, одержимого собственной значимостью, и свел его с большим человеком – послом Австралии в Лондоне. Тогда-то Пападопулос и поведал – хвастаясь своей информированностью – что украденные электронные письма находятся в руках у русских.
Посол сообщил об этом разведотделу диппредставительства, тот – своему контакту в MI6, после чего «информация» (а на деле полная липа) попала сначала в руки ЦРУ, потом ФБР. Вот так и появился «русский след» и началось контрразведывательное расследование.
Разумеется, изложенное журналистами нельзя пока считать истиной в последней инстанции. Почти наверняка последуют дальнейшие разоблачения и уточнения версии.
Впрочем, никакая, даже самая достоверная информация не изменит отношения к «русскому делу» у сторонников и противников Трампа в США. Одни считают, что, назначая расследования «художеств» ФБР, АНБ и ЦРУ, президент превышает свои полномочия и препятствует правосудию. Другие надеются, что вот сейчас-то карающий меч Фемиды и падет на головы реальных преступников.
В ходе борьбы с вышедшими из-под контроля спецслужбами Дональд Трамп может действительно нарушить закон, и тогда все еще больше запутается.
Так или иначе, разрешить данный конфликт образцово-показательным правовым путем никак не получится. Вряд ли возможно и полюбовное (или хотя бы надежное) политическое урегулирование.
Сложно представить и «победу» одной из сторон. Импичмент Трампа ничего не решит. Он лишь подольет масла в огонь.
Так что в краткосрочной перспективе миру придется иметь дело с заокеанской сверхдержавой, находящейся в состоянии перманентного внутреннего кризиса.

Необычным было то, что автор данной публикации указан не был, об источнике осведомлённости читателю надо было догадаться самому. Ссылка в статье на «компетентные источники» сделана была, по всей видимости, для придания значимости выпущенной сенсации. Так называемых компетентных источников в те годы было много: из органов госбезопасности шёл бурный поток увольнений, проводилась очередная великая революционная чистка «карательных» советских органов, в лояльности которых сомневалась новая власть. Из органов уволились очень информированные «компетентные источники», которые, однако, рассказывая о чём-либо из своих предыдущих профессиональных секретов, никогда не назовут своего имени. Так образуются утечки и сенсации. Необходимо обратить внимание на «фишку», как модно сейчас выражаться, публикуемой заметки, или по-другому, – ключевую фразу: «Окончательная точка так и не была поставлена…». Объяснением анонимности и своеобразной «туманности» этой газетной заметки может служить также свойственная тому времени вседозволенность в преподнесении информации.
Примерно в тот же период мне неоднократно звонили представители газет, журналов, телевидения и просили дать интервью, рассказать о результатах расследования уголовного дела на Ивана Ефремова. Уже тогда я не видел секретов в этом деле, так как знал об отсутствии у органов правовых претензий к писателю. Сдерживало только одно обстоятельство. Неуёмное желание издателей сделать сенсацию, как тогда, в лихие 90-е годы, да порой и сейчас, исключает разговор о человеке. А такого диалога о Ефремове я не приемлю.
Со времени смерти великого писателя прошло уже более 46 лет. Я сам давно на пенсии, но продолжаю работать. Перебирая свой архив и увидев отложенную в своё время эту и другие газетные заметки, я подумал: а вдруг объявится очередной «компетентный источник» со своим желанием сотворить теперь уже современную сенсацию из биографии Ивана Ефремова? А ведь я прикоснулся к судьбе этого человека и знаю истину, исключающую сенсации. Думается, в этой истории не должно остаться вопросов, может быть, надо всё-таки поставить точку.
Действительно, было уголовное дело, которое я расследовал в 70-е годы прошлого века. Имя Ивана Антоновича Ефремова, гражданина СССР, беспартийного, не судимого, непревзойдённого учёного-исследователя и профессора палеонтологии, доктора биологических наук, писателя-фантаста было и осталось чистым. В его биографии я увидел и выделил для себя главное: Иван Ефремов – великий гражданин своего Отечества и много сделал для умножения его могущества. Беспартийный, он оставался таким даже тогда, когда просто было опасно не числиться членом КПСС, не говоря о том, как можно было без этого стать доктором наук и профессором, быть неоднократно отмеченным большими государственными наградами. Но таковы мощь и авторитет Ефремова в научном мире, что власти с этим приходилось считаться. Он никогда не был судим, как тогда говорили, не привлекался, не имел родственников за границей, хотя в страшные годы репрессий он сам неоднократно по работе бывал за границей, но ни одного доноса на него и от него не поступило.
Ефремов умер 5 октября 1972 года в 5 часов утра в своей квартире в возрасте 65 лет, а через месяц, 4 ноября, у него дома был произведён обыск следственным отделом Управления КГБ по городу Москве и Московской области. Содержание и результаты этого обыска опубликованы в статье А. Измайлова по оставшейся у Т.И. Ефремовой копии протокола.
На тот момент я, молодой выпускник юридической ведомственной академии (тогда Высшей школы КГБ), работал и набирался опыта у старших товарищей в этом следственном подразделении. Моим наставником был опытнейший старший следователь по особо важным делам Ришат Хабибуллин. Именно он проводил обыск в квартире Ефремова и возбуж­дал это уголовное дело.
Здесь следует отметить, что Хабибуллин возбудил уголовное дело только 22 января 1973 года, причём по факту смерти писателя в связи с возникшими подозрениями относительно обстоятельств его смерти.
Вот как это было.
На момент смерти Ефремова в одном из районных отделов Московского управления КГБ имелось дело оперативного учёта, содержащее негласные сведения о том, что писатель Ефремов не являлся истинным лицом и в его действиях могут усматриваться признаки преступной деятельности. Документ с подобным утверждением поступил в следственный отдел вскоре после смерти Ефремова, был зарегистрирован и имел высокую начальственную резолюцию о проведении так называемой доследственной проверки и решении вопроса о возбуждении уголовного дела. Я помню, как Хабибуллин на протяжении нескольких месяцев чуть ли не каждый день проводил в этом райотделе и знакомился с многотомным «архивом» на Ефремова.
Скажем сразу, что представленные материалы по Ефремову были значительными, а руководящие указания столь весомыми, что требовали взвешенного и ответственного решения. Достаточно сказать, что расследование уголовного дела находилось под непосредственным контролем начальника Московского управления всем известного тогда генерала Виктора Алидина, о ходе дела неоднократно докладывалось председателю КГБ Андропову Ю.В., а ходатайства о продлении срока следствия по делу обсуждались и санкционировались Генеральным прокурором СССР.
Так вот, предложенные на рассмотрение следователя оперативные версии указывали только на возможность того, что Ефремов является мнимым лицом, но не содержали легальных и достаточных процессуальных обоснований таких выводов.
Таким образом, обыск 4 ноября 1972 года у Т.И. Ефремовой был проведён как следственное действие по другому уголовному делу, при расследовании которого были использованы процессуальные основания для его проведения. Задачей этого обыска и являлось возможное получение доказательств, подтверждающих или опровергающих названные оперативные версии. А указанную в постановлении на обыск цель – изъятие идеологически вредной литературы – использовали в силу специфики расследования другого (по антисоветской статье) дела, в рамках которого выносилось такое постановление.
Как мне рассказывал Р. Хабибуллин, обыск был длительным и проходил в присутствии понятых и вдовы писателя, которая всё время не выпускала из рук урну с прахом Ивана Антоновича Ефремова. При обыске изъяты все документы и материалы писателя, оставшиеся и не переданные в Пушкинский Дом вместе с его архивом. Результаты обыска явных признаков преступления не обнаруживали, но требовали дальнейшей следственной проверки при соблюдении тщательной конспирации. И тогда с согласия прокурора 22 января 1973 года возбуждено это уголовное дело. В постановлении следователя было сказано: «В момент ухудшения состояния здоровья Ефремова его жена Ефремова Т.И. из городской станции скорой помощи врачей не вызывала, вскрытие трупа Ефремова не производилось, и он 6 октября 1972 года был кремирован. Кроме того, к моменту возбуждения дела имелись материалы, дающие основание предполагать, что Ефремов не являлся тем лицом, за которое себя выдавал при жизни».
Как видит читатель, формулировка оснований для возбуждения дела не конкретна, обтекаема, что называется «от лукавого». По контексту формулы проводилась мысль о связи смерти писателя с сомнениями в подлинности его личности. В этом месте попытаюсь ответить на главный вопрос о цели возбуждения уголовного дела.
Оперативная работа по Ефремову проводилась в течение нескольких лет задолго до его смерти и была необычайно объёмной. О ней было известно в Московском горкоме и Центральном комитете КПСС – тогда эти органы назывались «партийными инстанциями». Имею смелость полагать, что причина особого взгляда «инстанций» на творчество Ефремова в то время определялась в том числе такими проистекающими из КГБ подозрениями. Реальным следствием этого была окружающая Ивана Антоновича таинственная пустота: публикаций и встреч с читателями нет, запрет на упоминание его имени и так далее. Очень быстро пустота превратилась в вакуум. Он пытался пробиться к ясности, добился встречи и беседы с министром культуры Петром Демичевым, после которой появилась надежда, но… образовавшийся информационный вакуум быстро разорвал сердце учёного. У меня осталось впечатление, что именно в этот период «творческой блокады» Иван Антонович написал свой «Час Быка», где я его вижу, как непокорного и несломленного бунтаря, непревзойдённого гиганта-провидца и предсказателя. Имею также основания считать, что смерть Ефремова поставила «инстанции» в затруднительное положение: как теперь объяснять общественности значимость личности и творчества умершего великого писателя и учёного? Так как подозрения исходили от КГБ, то ему и была поставлена задача: подтвердить или опровергнуть подозрения к Ефремову и сделать это гласно. В КГБ существовал только один способ гласной деятельности – расследование уголовного дела, с помощью которого можно было получить ответ. Именно поэтому Хабибуллин выполнил письменное указание начальства и возбудил уголовное дело.
В начале расследования я был включён в состав бригады следователей, допрашивал свидетелей, проводил осмотры, экспертизы и другие следственные действия. Летом 1973 года Хабибуллин ушёл на пенсию, и я принял уголовное дело на Ефремова к своему производству. Ещё с самого начала нашей совместной работы мы определили исключить любую утечку информации, способную преждевременно каким-либо образом бросить тень на имя писателя. Считаю, что своё слово мы сдержали.
Читатель спросит: «Так, значит, правы «компетентные источники» в публикации 1992 года о проверке принадлежности Ефремова к резидентуре англичан?». Отвечаю: нет, не правы. В такой постановке версия в уголовном деле отсутствовала и не проверялась. Задачей расследования являлась идентификация личности И.А. Ефремова и проверка обстоятельств его смерти. Процессуальных доказательств и источников доказательств о причастности Ефремова к шпионажу и английской разведке в уголовном деле нет.
В ходе расследования дела мы допросили в качестве свидетелей всех его дальних родственников и знакомых, которым он был известен в разные периоды своей жизни с детских лет. Никто не усомнился в его личности, все опознали его по фотографиям.
Для идентификации личности Ивана Антоновича была проведена сравнительная криминалистическая экспертиза по многочисленным изъятым фотокарточкам с его изображением, начиная с полутора лет и до последних лет жизни. Я впервые проводил такую экспертизу. Мне дали полномочия отыскать и пригласить со всего Советского Союза ведущих специалистов в этой необычной области. Вывод экспертов был один: на всех фотокарточках изображён один человек – Ефремов Иван Антонович.
По делу проводились и другие экспертизы, в том числе сравнительные почерковедческие по рукописям писателя, изъятым из его архива в Пушкинском Доме. В выводах экспертов и специалистов отсутствовали сомнения в личности Ефремова.
Особое место в процессе расследования занимала проверка обстоятельств и характера связи писателя с жителем Литвы Урбокайнисом (фамилия изменена), который по трофейным военным документам считался установленным участником с 1933 года фашистской литовской террористической организации. Оперативное подразделение очень настаивало на проверке данной версии. При обыске у Ефремова были изъяты письма Урбокайниса, содержащие непоследовательные, иногда нелогичные, местами надуманные повествования, замечания, изложения и выводы, которые оперативниками расценивались как возможно содержащие скрытые, зашифрованные тексты или специальные условности. По существу, до возбуждения уголовного дела оперативно отрабатывались всего две версии: а) возможно Ефремов не то лицо, за которое себя выдаёт; б) возможен преступный характер связи с бывшим членом фашистской организации. Дома у Урбокайниса также был проведён обыск, но никаких доказательств обнаружено не было.
Предъявленную на допросе свою почтовую переписку с Ефремовым Урбокайнис объяснил как бытовую, содержащую описания наблюдаемых в жизни и природе явлений, которые он пытался толковать по-своему и выносил на обсуждение с писателем, общение с которым ему импонировало, и он гордился получаемыми ответами. Личных встреч у них никогда не было.
Мы назначили по делу криптографическую экспертизу, на разрешение которой поставили, в частности, вопросы о наличии в тексте писем Урбокайниса к Ефремову шифрованных сообщений или условностей и их содержании. Эксперты отрицательно ответили на поставленные вопросы, так что и здесь была поставлена точка.
И, наконец, согласно заключению экспертов по медицинским документам Ефремова следовало, что с учётом его общего болезненного состояния резкое ухудшение самочувствия могло наступить в любое время и привести к смертельному исходу от острой сердечной недостаточности. Также было установлено, что при ухудшении здоровья Ефремова его жена 5 октября 1972 года в 4 часа 56 минут вызывала неотложную скорую помощь Центральной поликлиники Академии наук СССР. Выехавший по вызову дежурный врач в 5 часов 5 октября 1972 года констатировал смерть Ефремова.
Учитывая, что Ефремов И.А. умер естественной смертью, 4 марта 1974 года уголовное дело, возбуждённое по факту смерти Ефремова Ивана Антоновича, за отсутствием события преступления мною было прекращено. Сомнений в личности писателя не осталось.
Может последовать вопрос: а было ли «странное» и, возможно, отравленное письмо, от которого умер Ефремов? Да, Иван Антонович получил накануне смерти письмо, прочитал его. Но умер он в постели более чем через 12 часов после этого, а не через час, как утверждается в газетной публикации. Такой версии о причинах смерти при расследовании мы даже не выдвигали. Пусть это останется на совести авторов газетной «утки» 1992 года.
Следует отметить, что оперативную разработку писателя консультировал проживавший тогда в Москве знаменитый разведчик Ким Филби. В результате – задолго до возбуждения уголовного дела проверка так называемой английской так называемой «разведывательной» составляющей в биографии Ивана Ефремова была прекращена как неосновательная. Здесь также своевременно была поставлена точка.
Как видит читатель по моему рассказу, невозможно сделать сенсации из жизни И.А. Ефремова. До этого дела я знал писателя по его книгам, в ходе следствия я увидел человека-глыбу, великого исследователя, мыслителя и творца. Когда я объявил его вдове, Таисии Иосифовне Ефремовой, стойко перенёсшей боль от утраты близкого человека и оскорбления подозрениями, о прекращении дела и возвращал все изъятые материалы, то просил сохранить неопубликованное, найти способ и возможное время их издания. На этой встрече Таисия Иосифовна подарила мне со своим автографом посвящённый ей только что вышедший из печати роман И.А. Ефремова «Таис Афинская», который я храню в домашней библиотеке. Вот что она написала: «Прочитав эту книгу, Вы ещё больше узнаете Ивана Антоновича – человека необычайной честности». Мы долго беседовали. Многое из сделанного на следствии, естественно, я ей сказать не мог, но старался убедить её в отсутствии у органов каких-либо претензий к покойному писателю. Не знаю, насколько она тогда поверила мне.
В ходе следствия я просмотрел поднятые из архивов несколько дел на Ивана Ефремова, заведённых на него органами НКВД в разное время. Дела тогда возникали быстро. Занимаясь наукой, он прикасался и к секретам государства. А что тогда не было секретом? Но во всех этих делах не было ни одного вывода о нарушении им закона. И здесь Иван Антонович остался также чистым в своих делах и поступках. Было дело о его изучении в целях вербовки в качестве секретного агента НКВД, но такой вербовки не состоялось. Отказался Иван Антонович быть осведомителем или сексотом, как было написано, из-за «отсутствия оперативных возможностей» для такой работы. Это был мужественный, но опасный для того времени поступок учёного. А ведь не арестовали, дали возможность работать, а может, потому что Ефремов стал тогда уже известным учёным и нужны были результаты его работы. Не стоит, кстати, забывать о его причастности к секретной разведке алмазных месторождений. Описанные в его романах такие месторождения расцениваются как предсказания, а в секретных отчётах того времени как реальные результаты геологических поисков и исследований.
Так закончилось расследование этого дела, в котором окончательная точка была нами всё же поставлена. Без сенсаций и шпионских страстей.

Полная готовность
С этих пор Илюшин начинал просить сведений, сначала незначительных, потом все более серьезных. Он предлагал несколько маленьких статей – содержащих задуманную в Москве дезинформацию. В обмен он дарил более существенные подарки: например, семейное путешествие в солнечный рай. Если собеседник принимал подарок, он вступал в отвратительный мир шпионажа. И, как по учебнику, Илюшин приступал к фазе 3: к «обработке» своего агента (при помощи манипуляций), с тайными встречами за границей и кипами купюр.
С одним из журналистов, который случайно имел возможность предоставить интимную информацию о близком сотруднике Франсуа Олланда, сближение (у Илюшина) дошло до фазы 2. Но когда репортер понял, что должен стать платным русским агентом — то есть вести деятельность, за которую грозит много лет тюрьмы — он обратился в Левалуа-Перре, в штаб-квартиру DCRI… Там он все рассказал команде H4 (кодовый номер службы, занимающейся Россией), которая уже знала основное. Так называемый «заместитель военно-воздушного атташе» был вызван в контрразведку. «Ему сказали, что засекли его проделки и попросили прекратить», рассказывает надежный источник. Несколько месяцев назад, после серии предупреждений полковник Илюшин собрал манатки и убыл в Москву. В Москве его назначили генералом.
История молодого полковника ­ только верхушка айсберга: массивного наступления русских шпионов в Европе, и особенно во Франции. «В течение нескольких лет, особенно после возвращения Путина в Кремль, их становится все больше и они все более агрессивны», утверждает один высокопоставленный источник. «Они в два раза активнее, чем в годы холодной войны», — подтверждает другой. Их интересует все: скрытничанья политиков, намерения Франции в НАТО, в ООН и в Евросоюзе, коммерческие тайны компании AREVA^{3Французский гигант, занимающийся разработкой и производством оборудования для атомной энергетики и производства электроэнергии из альтернативных источников. Штаб-квартира расположена в пригороде Парижа, в Курбевуа.}, технологии Thales^{4Международная промышленная группа, выпускающая информационные системы авиакосмического, военного и морского применения. Штаб-квартира расположена в пригороде Парижа, в Нейи-сюр-Сен.}… Украинский кризис вынудил их быть еще более старательными. «С начала года мы находимся в максимальной степени готовности», — признается одно официальное лицо, и уточняет, что команда службы H4 в последние недели была усилена…
Паранойя ностальгирующих по холодной войне? Очевидно, нет. Наш источник в Москве, важный депутат, бывший чекист, подтверждает «Le Nouvel Observateur» опасения французской контрразведки: «В периоды напряженности, как сегодня, разведданные могут дать определяющее преимущество одному из лагерей. Именно поэтому Запад пытается проникнуть в ближний круг Путина. И именно поэтому наши спецслужбы изо всех сил стараются у вас и увеличивают попытки вербовки: им нужны новые источники информации».
В Париже все потенциальные «мишени» были предупреждены — начиная с дипломатов. «В прошлом году DCRI объяснила особо важным сотрудникам МИДа, что есть угроза, исходящая со стороны российских спецслужб, — рассказывает наш высокопоставленный источник. — Они им напомнили о правильной реакции в случае попытки сближения… Например: «Если Вас пригласил на ужин кто-нибудь из посольства России, запишите заданные вопросы и не назначайте других рандеву без согласования с начальством». Именно за нарушение этих правил недавно был уволен один полковник, работавший в аппарате представителя Франции в НАТО.

«Несознательные источники»
Некоторых политиков тоже призвали к порядку. «В течение двух или трех лет ко многим парламентариям подходили офицеры российской разведки», — говорит одно официальное лицо. В Национальной Ассамблее и в Сенате, особенно в комиссиях по обороне и по иностранным делам, шпионы Кремля искали в первую очередь «несознательные источники», которые слишком много говорят. Владимир Ф. был в Париже одним из специалистов по «деликатной разведке». Он представлялся как пресс-атташе. В действительности он был молодым офицером СВР. Он тоже был вынужден поспешно вернуться в Москву. Эта репатриация произошла в полной тишине, тогда как почти в тот же момент Михаил Репин, коллега Владимира Ф., был выслан из Лондона под вспышки объективов.
Среди депутатов и сенаторов люди из СВР пытаются вербовать не только информаторов, но и настоящих агентов влияния. И они этого добиваются. «Некоторые парламентарии ретранслируют информацию, предоставленную шпионами, чаще всего не осознавая, что являются «полезными идиотами», — объясняет официальное лицо. Есть более тяжелые случаи: «Некоторые дают своим новым «русским друзьям» дипломатические телеграммы».
В исследовательских институтах контрразведка тоже подает сигналы тревоги. «DGSI регулярно приходят нас опрашивать», — говорит Томас Гомар из Французского института международных отношений… После нескольких встреч со слишком настойчивыми русскими «дипломатами», Этьен де Дюран, уважаемый эксперт по военным вопросам, сделал вывод, что его пытались «склонить к отношениям» как минимум четыре раза…

Выговор от Саркози
Конечно, мишенями являются и крупные предприятия, и уже давно. В 60-е КГБ украла планы «Конкорда». Советы использовали их для постройки сверхзвукового «Туполева», странно похожего на «Конкорд»^{5Очевидно, подразумевается ТУ-144.}… Только тридцать лет спустя, в 1992 году, выявив одного резидента в Париже, DST^{6Дирекция по надзору за территорией, служба в составе французского МВД. Занимается контрразведкой.} смогла выявить сеть французских инженеров, которые предоставили эти планы… Сегодня российские спецслужбы в сфере экономической разведки менее эффективны, чем их китайские и американские коллеги. Тем не менее, год назад им удалось провернуть красивую операцию: Росатом смог продать реактор одной европейской стране, потому что СВР была тайком проинформирована о предложении конкурента Росатома, /французской фирмы/ Areva.
На эту активность, которую русские шпионы демонстрируют по всем направлениям, Николя Саркози в свое время жаловался прямо Путину. «Во время одной беседы с глазу на глаз в 2010 году, он ему бросил под видом шутки: «Вместо того чтобы шпионить за нами, ты бы лучше занялся террористами», — рассказывает бывший сотрудник экс-президента.
Саркози высказался после одной шпионской операции, совершенной в стиле Рокамболя. Один так называемый военно-морской российский вице-атташе попытался подкупить /французского/ морского офицера. Он искал ультра-секретные данные о громком заказе на французские атомные подлодки. После нескольких фаз «сближения», шпион пришел к офицеру домой с сумкой, набитой банкнотами. Офицер взял деньги, но документы, которые он дал взамен, были фальшивыми, состряпанными сотрудниками DPSD (военной контрразведки). Военно-морской вице-атташе был объявлен персоной нон-грата и отправлен в Москву. В то время Елисейский дворец предпочел не разглашать эту информацию.

Загадочные спящие агенты
Несмотря на выговор, который Саркози сделал Путину, русские спецслужбы не скрылись за горизонтом. Совсем наоборот. Сегодня их боевые порядки во Франции впечатляющи. Согласно нескольким источникам, они располагают примерно пятью десятками офицеров разведки под дипломатическим прикрытием — в посольстве и в консульствах в Ницце, Марселе и Страсбурге. Человек сорок работают на СВР. Их шеф в Париже (называемый на жаргоне «резидентом») обычно представляется 3-м или 4-м «советником» посольства. Еще десяток разведчиков относятся к ГРУ, их настоящий патрон во Франции обычно представляется «журналистом» агентства ТАСС (так в оригинале — Прим. «Новой») или военно-морским атташе. Остальные относятся к ФСБ. Но это еще не все.
Как и во времена холодной войны, во Франции работают «нелегалы» — шпионы, не защищенные дипломатическим иммунитетом и зависящие от таинственного управления «С» СВР… Четверо или пятеро офицеров, работающих под дипломатическим прикрытием в русском посольстве в Париже, постоянно занимаются поддержкой их тайной деятельности…
Служба H4 полагает, что сегодня на французской территории от десяти до двадцати русских нелегалов…
Обнаруженные несколько лет назад нелегалы «сегодня в стадии укоренения, — говорит наш источник (в DGSI), — Мы за ними следим постоянно. И прижмем в нужное время».
Последнее разоблачение нелегалов касалось деятельности сети Анны Чапман во Франции… Согласно высокопоставленному французскому деятелю, эта сеть имела связного в Париже, который придумал хорошую «легенду»: он был бизнес-тренером, обучал сотрудников крупных предприятий. «Мы нашли его квартиру, в которой были устройства для передачи сигнала. У нас не было времени, чтобы его арестовать: он исчез. Но мы передали информацию американцам».

Брюссель, гнездо шпионов
Французские контрразведчики постоянно обмениваются данными не только с американскими, но и с европейскими коллегами. «Каждый раз когда мы обнаруживаем русского шпиона, особенно «резидента», мы предупреждаем наших друзей в Берлине, Лондоне или Варшаве», рассказывает официальный источник. После нескольких звучных дел, большинство европейских столиц тоже находятся в «состоянии тревоги». Так, в апреле, директор BFV (немецкой контрразведки) Ганс-Георг Маассен заявил о том, что треть российских дипломатов в Берлине – шпионы… Согласно его данным, каждый год предпринимается примерно сотня попыток сближения с германскими «целями» и количество этих попыток возросло в сентябре-2013, после избрания /в Бундестаг/ более двухсот новых депутатов.
…Директор британской MI5 подтвердил, что активность СВР в Лондоне превосходит активность КГБ времен холодной войны, и что сегодня полсотни разведчиков работают под дипломатическим прикрытием.
А глава бельгийской контрразведки VSSE сказал в одном интервью, что «сотни» шпионов разных подданств – «и в первую очередь русских» — работают в Брюсселе, где находятся Здание Европейской комиссии и штаб-квартира НАТО.
Редкий факт, патрон НАТО Расмуссен /…/ во время конференции, которая прошла в июне в Chatham House^{7Chatham House (официальное название Royal Institute of International Affairs) — знаменитый британский «мозговой центр», изучающий международные отношения.} обвинил российские секретные службы в проведении — совместно с так называемыми НПО — кампаний по дезинформации с целью дискредитировать /перспективы добычи/ сланцевого газа, и «поддержать зависимость Европы от газа российского». Правдивое или ложное, это обвинение вызвало взрыв смеха со стороны Greenpeace, где спросили «что они там курят в штаб-квартире НАТО»…

Западная омерта
Французские власти отказываются громко обвинять секретные службы Москвы. Последнее публичное дело восходит к… 1992 году. В то время Франсис Тампервилль, инженер CEA^{8Комиссариат атомной энергетики – французский научно-исследовательский институт} был арестован во время передачи документов категории «совершенно секретно» о французских ядерных испытаниях. В 1997 году он был приговорен к 9 годам тюрьмы за «измену». С тех пор ничего.
Все дела упрятывались под ковер. Эта тишина объясняется несколькими причинами. «Как объяснить общественному мнению, что нам угрожают русские шпионы и в то же время, что надо поставить Москве военные корабли Mistral?», — спрашивает одно официальное лицо. К тому же DGSI тесно сотрудничает с ФСБ в борьбе с терроризмом. «Так как во Франции 17000 чеченцев, мы имеем хорошие возможности для того, чтобы им (российским спецслужбам) помочь, — говорит один высокопоставленный источник. – Такие хорошие, что мы смогли им сообщить важные сведения, касающиеся взрыва (вероятно «взрывов» — Прим. «Новой») в московском метро в марте 2010 года. В обмен они нас информируют о других угрозах».
Другое объяснение французской немоты высказано еще одним специалистом: «Мы предпочитаем за ними следить, узнавать, что они ищут, вместо того, чтобы разрушить ногой муравейник».
И последнее объяснение, самое свежее: «После аннексии Крыма дипломатические отношения между нашими странами почти сошли на нет, и контакты между разведками полезны для сохранения канала связи».
А когда наступит конец этой омерте? Возможно, скоро. Согласно одному высокопоставленному источнику, главные западные столицы, в том числе Париж, могут принять решение о скоординированной высылке русских шпионов, работающих на их территории (общим числом несколько сотен), если Москва предпримет военное вторжение в Украину.

8 октября 1896 года Батюшин поступает в Николаевскую академию Генерального штаба – высшее военно-учебное заведение Российской империи. В 1899 году Николай Степанович окончил академию (два класса) по первому разряду и дополнительный курс академии на «успешно», получив в этом же году (2 июня) чин штабс-капитана. С этого момента для него начиналась служба офицера Генерального штаба.
Батюшин вернулся в родной Виленский военный округ и был прикомандирован к штабу 2-й кавалерийской дивизии. С 14 января 1900 года он – командир 4-й батареи 2-го конно-артиллерийского дивизиона, а с 1 октября 1900 года – начальник учебной команды дивизиона.
Временный командующий 2-й кавалерийской дивизией в «Аттестации о служебной деятельности причисленного к Генеральному штабу штабс-капитана Батюшина…» записал: «Все… должности и поручения штабс-капитан Батюшин исполнял с безукоризненной точностью и вполне отлично… отличаясь воспитанной выдержкой, держит себя с большим достоинством и служебным тактом… Здоров, вынослив и неутомим… Самолюбив и чуток к правде и справедливости. Самостоятелен, энергичен, к делу службы относится с любовью и принимает решения на основании здраво-логических выводов, не нуждается в посторонней помощи… Вообще штабс-капитан Батюшин как человек и офицер во всех отношениях отличный».
Дальнейшая служба офицера была связана с Варшавским военным округом – одним из самых передовых военных округов Российской империи. 15 сентября 1901 года Батюшин был переведен туда на службу.
С 9 апреля 1902 года он – старший адъютант штаба 19-го армейского корпуса (произведен в капитаны), а с 11 мая 1903 года – помощник старшего адъютанта штаба Варшавского военного округа. Цензовое командование эскадроном Н.С. Батюшин отбывал в «лейб-гвардии Уланском Его Величества полку» (04.12.1903 – 22.10.1904).
Следует отметить, что именно в эти годы по инициативе военного министра Алексея Куропаткина специалисты Генерального штаба начали проработку идеи создания в рамках своего ведомства отдельной службы военной контрразведки. Главная задача службы – противодействие разведывательной деятельности стран – потенциальных военных противников России. 20 января 1903 года Николай II на рапорте военного министра поставил визу: «Согласен». Этот день можно считать днем рождения русской военной контрразведки. Значительный вклад в деятельность последней внес и генерал Батюшин.

НОВАЯ ЗАДАЧА
Н.С. Батюшин – участник Русско-японской войны. С 19 октября 1904 года он являлся помощником старшего адъютанта управления генерал-квартирмейстера 2-й Маньчжурской армии. В это время получил чин подполковника (старшинство 06.12.1904 года), а 7 января 1905 года он занимает должность помощника старшего адьютанта оперативного отделения 2-й Маньчжурской армии.
С 30 июня 1905 года Батюшин – старший адъютант штаба Варшавского военного округа. Именно с этого времени он возглавил разведывательную и контрразведывательную службу округа. Николай Степанович так писал о своей новой должности: «Особенную пользу принесло мне почти десятилетнее пребывание в должности начальника разведывательного отделения нашего главнейшего военного округа – Варшавского (1905–1914), на долю которого приходилось две трети границы с Германией и Австро-Венгрией».
Полковник Н.С. Батюшин (чин получил 06.12.1908 года) за десять лет превратил разведывательную службу Варшавского военного округа в образец для подражания со стороны разведок других округов и грозу для германско-австрийского командования.
Разведывательное отделение округа было незначительно по своему составу, оно состояло из начальника, одного-двух его помощников и нескольких вольнонаемных чиновников. Штабы округов испытывали постоянный дефицит в материальных средствах. На отпускаемые деньги (Варшавский военный округ в 1913 году, имея за границей 57 агентов, получил 45 тыс. руб.) трудно было заполучить ценную агентуру и наладить долговременное сотрудничество с зарубежными информаторами. И именно благодаря энергии Николая Степановича разведка Варшавского военного округа была на должном уровне.

Военный министр В.А. Сухомлинов. Фото 1912 года

Будущий маршал Советского Союза Борис Шапошников, перед Первой мировой войной служивший в 14-й кавалерийской дивизии и лично знавший Н.С. Батюшина, характеризуя руководство Варшавского военного округа, писал о главе его разведки: «Старшим адъютантом разведывательного отделения состоял полковник Батюшин, человек твердый, хорошо знавший германскую и австро-венгерскую армии. Он не действовал через крупных агентов, а работал с помощью писарей штаба, мелких гражданских чиновников и т.д. …все отчеты о военных играх, маневрах, о численном составе частей вероятных противников в штабе Варшавского военного округа были всегда налицо. Недаром и немцы, и австрийцы боялись этой массовой агентуры Батюшина».
Авторитет Батюшина признавался руководителями всех без исключения разведок Европы того времени. Так, шеф австрийской разведки и контрразведки генерал-майор Максимилиан Ронге писал о деятельности своего опасного противника: «Дом полковника Батюшина на Саксонской площади в Варшаве, где капитан Терехов и капитан Лебедев выработались в прекрасных помощников, сильно беспокоивших нас во время мировой войны, давал в своих стенах приют предприятию, работавшему с массой руководителей – начальников групп, вербовщиков агентов, разведывательных инспекторов и женщин. Эти последние особенно охотно использовались в качестве посредниц и вербовщиц… Вербовщики и посредники Батюшина нередко имели целые бюро, как, например, Зигельберг, Самуэль, Пинкерт, Соломон Розенберг и прежде всего Иосиф Герц – правая рука полковника Батюшина, специалист по фабрикации фальшивых паспортов, фальшивых крепостных планов и т.п. …Батюшин имел армию доверенных лиц, хозяев явочных квартир, старших дворников и подручных… одинаковое снаряжение агентов Батюшина… несомненно вредило образцовой в остальном отношении разведывательной службе».
Руководитель германской разведывательной службы полковник Вальтер Николаи так характеризовал русскую военную разведку и ее самого яркого представителя: «Каждый военный округ на русской западной границе имел разведывательное отделение в составе 6–10 офицеров во главе с офицером Генерального штаба. Разведывательные отделения в Петербурге и Вильно работали против Германии, в Киеве – против Австрии, в Варшаве – против обеих стран. Они «обрабатывали» расквартированные в пограничном районе высшие штабы германских и австро-венгерских войск. В качестве посредников им были подчинены пограничная стража и пограничная жандармерия, на которые возлагалась, кроме того, мелкая шпионская работа в пограничной полосе как на предположительном театре военных действий… Русская разведка вполне ознакомилась с восточными крепостями Германии и со всей железнодорожной и шоссейной сетью Восточной Германии. В Австрии и на Балканах она всюду пустила крепкие корни… Разведывательное отделение Варшавского военного округа (действовало) под начальством особенно деятельно и успешно работавшего полковника Батюшина… Полковник Батюшин не останавливался перед личным приездом для инструктирования в Торн и  Бреславль, где у него на службе находился также писарь крепости».
Итогом деятельности разведки Варшавского военного округа стал тот факт, что с 1907 по 1910 год разведчики, руководимые Н.С. Батюшиным, добыли 120 документов, среди которых – материалы, освещающие развертывание полевых, запасных и ландверных войск противника, мобилизационные планы, планы крепостей, схемы инженерной обороны и пр. Составленное Батюшиным в 1913 году квартирное расписание австро-венгерской армии было одним из наиболее подробных сборников сведений о войсках противника в то время. Информация – от источников комплектования до указания фамилий штаб-офицеров войсковых частей – была исчерпывающей.

РЕФОРМА КОНТРРАЗВЕДКИ
В годы своего становления русская военная контрразведка была довольно слаба. Согласно штатам, численность личного состава семи отделений армейской контрразведки определялась в 108 единиц, из которых 23 передавались штабу войск гвардии и Петербургского военного округа, 19 – Варшавского, 17 – Киевского, и по 13 – штабам Хабаровского и Виленского военных округов; по 11 и 12 единиц получали Иркутский и Одесский военные округа соответственно. Штат контрразведывательного отделения (КРО) Варшавского военного округа в 1911 году: начальник отделения, помощник начальника, 3 чиновника для поручений, 4 старших и 10 младших агентов.
Помимо недостаточного материального обеспечения деятельности контрразведки важнейшим вопросом была проблема налаживания взаимодействия с другими правоохранительными органами – пограничной и таможенной службами, органами полиции и жандармерией. Штабу округа по согласованию с руководителем полицейской службы в случае оперативной необходимости могли придаваться сотрудники полицейских органов. Законы Российской империи лишали органы военной контрразведки права в мирное время самостоятельно задерживать подозреваемых: контрразведчики не имели права на проведение «ликвидации» дела.
Данным правом обладали жандармы и полиция. Жандармский орган, получив от контрразведки просьбу осуществить арест или провести какие-либо следственные действия, занимался изучением материалов дела, и лишь после этого принималось решение. С одной стороны, подобное разделение обязанностей ограничивало произвол контрразведки, с другой – ставило успех контрразведывательных операций в зависимость от иных служб. Зачастую возникали несогласованности и накладки. Соответственно привлечь к суду даже уличенное в шпионаже лицо из-за несовершенства законов Российской империи удавалось не всегда.
Это обстоятельство также придавало особое значение вопросу налаживания взаимодействия между правоохранительными органами. Личностный фактор, таким образом, накладывал отпечаток на процесс выстраивания отношений между руководителями ведомств в процессе оперативной работы. Более того, во многих случаях этот фактор становился решающим. В связи с этим огромное значение имел авторитет руководителя соответствующего органа – и личность Н.С. Батюшина играла в этих случаях важнейшую роль.
Несмотря на несовершенство закона в вопросах юридического преследования шпионов, проблемы межведомственного взаимодействия и недостатки материально-технического обеспечения, контрразведка Варшавского военного округа также была самой передовой в России.
О реальном вкладе Варшавского округа в безопасность государства можно судить по следующим цифрам: в 1900–1910 годы выявлено почти полторы сотни иностранных шпионов (до суда удалось довести 17 дел с 33 обвиняемыми); в 1911–1913 годы арестован 61 человек; в 1911–1914 годы осуждено 10 человек. По последнему показателю округ был на первом месте в России. Во всех судебных процессах, связанных со шпионажем, Н.С. Батюшин выступал в качестве военного эксперта. Причем процессы такого рода в России были совершенно новым делом. На 1 января 1914 года на заметке у органов контрразведки числилось 144 подозреваемых – 66 австрийцев и 80 немцев.
С 1911 года государственные ассигнования на разведку и контрразведку выросли. Разведывательные (таково их официальное наименование с 1907 года) и контрразведывательные (с 1911 года) отделения как две автономные службы в штабах округов получили свой правовой статус, штатное расписание, финансовое обеспечение. В июне 1911 года военный министр Владимир Сухомлинов утвердил два важнейших документа, регулирующих контрразведывательную деятельность: «Положение о контрразведывательных органах» и «Инструкцию начальникам контрразведывательных органов». Ведущая роль в разработке этих документов принадлежала ответственным военным специалистам в сфере разведки и контрразведки западных военных округов России – и среди них приоритетными считались суждения Н.С. Батюшина.
В апреле 1912 года Государственная дума утвердила необходимые изменения действующего российского законодательства в сфере государственной измены «путем шпионства».

ВОЙНА
С началом Первой мировой войны контрразведывательные органы штабов военных округов вышли из ведения главного управления Генерального штаба, перейдя в подчинение штабов фронтов и отдельных армий. Николай Степанович 8 июля 1914 года становится начальником разведывательного отделения штаба главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта.
В ходе войны Батюшин также активно занимался контрразведывательной деятельностью – создал ее на германском фронте практически с нуля. Дело в том, что с началом войны роль контрразведки сводилась преимущественно к защите секретных мобилизационных планов, стратегических и тактических замыслов командования, обеспечения проведения мобилизации, осуществления боевых действий и охраны сведений о новых образцах военной техники. Проблема обеспечения безопасности в войсках, тем более силами контрразведывательных органов, в то время не ставилась. Не были приняты и меры противодействия информационной войне со стороны врага.
Соответственно для органов контрразведки главным с началом войны было – не дать противнику увидеть проведение мобилизации, выяснить сроки отправки частей на фронт, степень их укомплектованности и т.д. А далее, особенно при затягивании войны, наступала импровизация.
С началом боевых действий штабы фронтов приступили к созданию собственной агентурной разведки. Но именно в силу указанных выше причин в первый период войны штабы фронтов и армий никаких инструкций или директив для ведения фронтовой агентурной разведки и контрразведки от вышестоящих инстанций не имели.
Говоря о недооценке разведывательной деятельности со стороны командования действующей армии, Н.С. Батюшин констатировал: «Почти весь первый год войны контрразведкой никто из высших военных органов не интересовался, и она поэтому велась бессистемно, чтобы не сказать спустя рукава». По его словам, Ставка Верховного главнокомандования не обращала на контрразведку внимания, ее сотрудники работали по собственному усмотрению, без общего руководства и поддержки.
Единственным указанием на организацию фронтовой разведки и контрразведки в военное время можно считать статью 117 «Положения о полевом управлении войск в военное время». Эта статья возлагала обязанности по осуществлению разведывательной и контрразведывательной деятельности на генерал-квартирмейстера штаба фронта: «Генерал-квартирмейстер по общим указаниям начальника штаба организует и руководит делом разведки о противнике и местности, а также принимает меры для борьбы со шпионством... он разрабатывает общие соображения по согласованию мероприятий, принимаемых в отношении разведки и борьбы со шпионством штабами армий, входящих в состав фронта. По общим указаниям начальника штаба он расходует ассигнуемые по штабу на разведку и борьбу со шпионством суммы и наблюдает за ведением отчетности по ним».
Именно этим и приходилось заниматься Н.С. Батюшину.
Штат разведывательного отделения штаба фронта: начальник отделения – полковник Генерального штаба, его помощники (два штаб-офицера – из них один – Генерального штаба, один – может быть Отдельного корпуса жандармов для осуществления контрразведывательной деятельности).
Постепенно разведотделения штабов фронтов разрослись, насчитывая в своем составе несколько десятков офицеров, чиновников и солдат. Штабс-капитан Михаил Лемке, сотрудник штаба Верховного главнокомандующего, писал: «Полковник Терехов рассказал кое-что об организации разведки в больших штабах. В мирное время он заведовал разведывательным отделением штаба… военного округа… В год на покупку… документов, планов и пр. ему отпускалось 35 000 руб. Разумеется, это капля в море. Агентов у него было 10–12… а теперь в одной II армии в месяц расходуют 20 000 руб. Трое агентов было в Восточной Пруссии, трое – в Познани и т.д. Ясно, что с объявлением войны пришлось все создавать наново, и только одна II армия имела тогда уже до 200 агентов».

По ссылке на полную статью

В РУКАХ ТАДЖИКСКОГО СУДА
Забегая вперёд, скажу, что Гуломов из всей этой троицы отделался легче всех. Главаря банды Ибайдулло убили при задержании в ночь на 6 ноября 2014 года. Его младший брат Холик был застрелен спустя два с половиной года при попытке побега из здания Московского областного суда.
А вот Баир улизнул от российских правоохранительных органов и вернулся на родину. Правда, здесь его арестовали, и в данный момент он находится под стражей и судом. Но за преступления, совершённые в России, его почему-то судят в Таджикистане. Ни о какой экстрадиции речи почему-то не идёт.
В 2017 году в прессе было несколько повторяющих друг друга публикаций, что, мол, российская сторона отправила в Душанбе запрос, но никаких подтверждений этого, даже на уровне комментария от официального лица, нигде нет. Более того, самые свежие вести в таджикской прессе гласят, что на его родине над ним уже идёт судебный процесс. Вместе с ним под судом в Таджикистане находится ещё один участник банды «ГТА». Но парадокс в том, что даже назвать его имя со стопроцентной уверенностью невозможно. Одни источники сообщают, что это Фаррух Азамджонов, вербовщик ИГИЛ и активный участник нескольких преступлений, которые вменяют в вину этой шайке. Другие называют имя Мураджона Каримова.
И оба этих персонажа – абсолютно реальные люди, биографии которых ничуть не уступают по кровавости братьям Субхановым. Так, Мураджон Каримов, согласно показаниям подельников, участвовал практически во всех преступлениях банды и мог бы считаться её главным киллером. Но как только он оказался в руках таджикского правосудия, сообщения о дальнейшей судьбе этого бандита также становятся противоречивыми. По одним данным, он находится под таджикским судом вместе с Баиром Гуломовым. Другие утверждают, что Каримов уже получил немалый срок – 19 лет, но не за злодеяния, совершённые в России, а за то, что успел натворить на родине.
И якобы российская сторона готовит документы для нового процесса над ним, но уже по российским преступлениям. При этом непонятно, где будет проходить этот суд, – в Москве или в Душанбе.



«СУБХАНОВ И ДРУГИЕ НЕУСТАНОВЛЕННЫЕ ЛИЦА»
Но вернёмся к истории банды «ГТА». В 2011 году основные участники этой шайки сошлись в Подмосковье, и этот костяк начал обрастать сообщниками. Гуломов обрабатывал гастарбайтеров, предлагая им встать на путь «настоящего ислама». Ведь себя они называли не как-нибудь, а джамаатом и воинами ислама. И вот тут начинается ещё одна неразрешимая тайна. Во-первых, мы так и не знаем, сколько людей действительно входили в эту группировку. Даже в материалах уголовного дела используется очень расплывчатая формулировка: «Субханов и другие неустановленные лица». А во-вторых, действительно ли Ибайдулло Субханов был полноценным руководителем банды или выполнял приказы инструкторов с Ближнего Востока?
В показаниях его брата Холика есть интересный момент. Когда он объясняет, зачем ему вместе с братом понадобилось оказаться в России, он говорит, что сделано это было по приказу некоего амира Равшана, человека, под чьим началом они тренировались в лагерях террористов в Пакистане и воевали в Сирии. Выше я упоминал, что на территории нашей страны они ждали исламистской революции в Узбекистане, так вот, это и был приказ того самого амира Равшана. Затем в начале 2012 года, как говорится, концепция поменялась, и этот амир даёт им новое указание – начать изыскивать и переводить в Пакистан средства на нужды их террористической организации.
Эта информация из показаний младшего Субханова совпадает с фактами: первое своё убийство бандиты совершили в марте 2012 года.
При этом проверить, правда это или нет, на данный момент невозможно. Главарь Ибайдулло Субханов оказал при задержании вооружённое сопротивление и был убит. Идеолог бандитов – вне досягаемости российского правосудия. Вместе с ним один или два ключевых подельника также находятся за пределами России. Те же бандиты, кто был хоть сколько-нибудь ценен для получения объективной информации, пусть даже косвенно проливающей свет на неразрешимые вопросы, были убиты в перестрелке во время попытки к бегству из здания суда 1 августа 2017 года. Организовал громкий побег (разоружили конвоиров в лифте) брат убитого главаря Холик Субханов. Вместе с ним в перестрелке были убиты члены банды Абдумуким Мамадчонов и Мирзомавлон Мирзошарипов. Фазлитдин Хасанов был ранен и умер в больнице.
А ещё один участник побега, Хазратхон Додохонов получил тяжёлое ранение в голову, но выжил и сейчас сидит в «клетке» на процессе в том же Мособлсуде.
Так что судят теперь оставшихся пятерых рядовых членов зловещей банды, державшей в страхе три года водителей Подмосковья. В данный момент на скамье подсудимых из 14 человек, входивших в банду, которых мы можем назвать поимённо, сидят всего пятеро: Хазратхон Додохонов, Шероджон Кодиров, Зафарджон Гулямов, Анвар Улугмурадов и Умар Хасанов. По их версии, они всего лишь подвозили сообщников к местам преступлений, стояли «на шухере», готовили еду, максимум – обшаривали тела жертв.

СМЕШНАЯ ЭКОНОМИКА РАЗБОЕВ
Мотивация убийств также вызывает массу вопросов. Судят оставшихся преступников за незаконное хранение оружия, бандитизм, разбой и убийства с отягчающими. Никакого терроризма. Официальные представители следствия ещё в 2016 году заявляли, что преступления совершались с целью наживы. Но если мы посчитаем «доходы» бандитов, окажется, что они просто смехотворны.
За 30 месяцев активной деятельности банды им удалось награбить 3 миллиона 682 тысячи 400 рублей. В месяц банда «зарабатывала» чуть меньше 123 тысяч рублей. А если раскидать эти деньги на членов шайки, то получится, что «на брата» у них выходило меньше чем по 9 тысяч рублей! Копать канавы на подмосковных дачах гораздо выгоднее и спокойнее!
И даже эти цифры завышены, поскольку экономику банды мы посчитали по максимуму, из общей суммы бандитского дохода 3 миллиона 72 тысячи рублей приходится на три похищенные машины: «Ленд Крузер» за 2,7 миллиона рублей и две бюджетные легковушки. При этом внедорожник им так и не удалось сбыть. Они спрятали его в Солнечногорске, где через несколько дней машину обнаружила полиция. Так что, говоря по правде, из «доходов» преступников стоит вычесть 2,7 миллиона, что делает их финансовый успех вообще смехотворным. И какой-то фантасмагорией выглядит то, что бандиты не брезговали, например, снимать пиджаки со своих жертв.
А одно из самых рискованных преступлений, убийство капитана Олега Толмачёва (бандиты не знали, что убивают полицейского), они совершили ради «двух мобильных по 2 тыс. руб. каждый, авторадара стоимостью 1 тыс., солнцезащитных очков за 500 руб., компакт-дисков на ту же сумму и флакона одеколона за 1 тыс. руб.». Вы можете себе представить лагеря подготовки террористов в Пакистане, существующие за счёт выручки солнцезащитных очков и компакт-дисков за 500 рублей?
«Живыми» деньгами бандиты получили вообще крохи – 438 тысяч 700 рублей. И это за 30 месяцев преступной деятельности, за 15 эпизодов тяжелейших преступлений, 17 трупов и на 14 человек подельников!




ПОЧЕРК ВАХХАБИТОВ
Явно, нажива была не на первом месте среди целей банды, да и сообщников-террористов такими деньгами вряд ли поддержишь. При этом следственные органы заявляют об исключительно меркантильном характере преступлений: мол, совершались все эти убийства только ради денег. Понять такую позицию можно: следователи не вольны озвучивать свои подозрения, версии и догадки. Они заявляют лишь о том, что реально доказуемо в суде.
Но в тот момент, когда банда только была задержана, одной из рабочих версий следствия было то, что эта группировка – кузница кадров для террористических организаций. Её задача была находить тех, кто готов принять радикальные исламистские идеи, обучать и повязывать кровью, а затем передавать в надёжные руки сообщников готовых бойцов, обратной дороги у которых уже нет.
Обычно главные враги исламистов – не иноверцы, а сторонники традиционного ислама. Достаточно взглянуть на статистику убийств исламского духовенства на Северном Кавказе за 2000 – 2010 годы, чтобы в этом убедиться. Банда Субханова также не брезговала убивать мусульман. Восемь жертв преступников носили фамилии тюркско-мусульманского происхождения и, вероятно, были одного с ними вероисповедания. Да и начали они свой кровавый путь в России с убийства земляка и единоверца.
Произошло оно так. Холик Субханов, брат главаря, и ещё один загадочный участник банды Бахтиор Юсупов по кличке Тахир летом 2011 года строили для одного жителя деревни Ганусово в Раменском районе сарай. Их заприметил сосед, пенсионер Борис Завьялов, и предложил им какую-то шабашку, а потом поселил на участке своего брата, в летней конурёнке, чтобы они приглядывали за территорией. Представились гастарбайтеры вымышленными именами. В феврале 2012 года Ибайдулло приехал к ним и сказал, что нужно раздобыть автомобиль. Естественно, путём грабежа. Через некоторое время он скинул телефон таксиста. Этим извозчиком-нелегалом оказался некто Сентикбетов, тоже выходец из Средней Азии.
В начале марта 2012 года Юсупов позвонил ему и договорился, что тот заберёт его вместе с «братом» из Бронниц, они заедут в Ганусово за семьёй и дальше таксист довезёт их до границы Украины.
Конечно, финальной точкой этого маршрута было село, находящееся в 10 километрах от города. Когда Сентикбетов привёз пассажиров в Ганусово, они пошли в дом. Здесь их ждал главарь банды Ибайдулло. Побыв немного в помещении, Юсупов вышел к таксисту и пригласил его перекусить перед дальней дорогой. Ничего не подозревавший таксист воспринял этот жест от земляков как само собой разумеющееся. Но как только он вошёл в дом, все трое бандитов накинулись на него, избили монтировкой и в итоге придушили. Труп закопали прямо под полом дома, машину присвоили, некоторое время пользовались ею в своих целях, а затем продали на запчасти.




«ТРЕНИРОВОЧНЫЕ» УБИЙСТВА
Вторую жертву бандиты закопали здесь же, в Ганусово. 22 июля 2012 года таксист по фамилии Старопулов согласился подвезти братьев Субхановых в Раменский район. На подъезде к деревне он имел неосторожность остановиться и выйти из машины. Убил его сам главарь, выпустив в упор семь пуль. Труп привезли в деревню, где Юсупов и младший Субханов заранее выкопали яму для нового сортира. Вот в ней-то и был закопан несчастный таксист.
Следующее доказанное убийство бандиты совершили чуть меньше чем через год. Ибайдулло Субханов в этот раз взял на дело «новенького», им стал Анвар Улугмурадов, один из тех немногих, кто всё-таки сейчас оказался на скамье подсудимых. Поскольку он – единственный источник информации об этом преступлении, то из его рассказа выходит, что всю грязную работу делал главарь банды. Субханов сказал Улугмурадову, что им надо «убить кого-нибудь» и для этого они отправились на другой конец Подмосковья, в Солнечногорский район. Здесь в ночь на 12 июня 2013 года возле посёлка Менделеево они спрятали машину в лесополосе и принялись ждать. Довольно скоро подъехала машина, в которой сидел автослесарь Андрей Зорин, который накануне поругался с женой и решил развеяться после этого неприятного события с подругой, продавщицей Юлией Барановой. Они приехали в лесополосу и, сидя в машине, начали выпивать.
В этот момент к их авто подошёл Субханов и выстрелил сначала в мужчину, а потом в женщину. После двух выстрелов пистолет заклинило, и бандиты скрылись.
Автослесарь был убит наповал, а его спутница получила ранение в плечо с проникновением в грудную клетку. Она потеряла сознание, а под утро пришла в себя. Будучи в полуневменяемом состоянии, она позвонила друзьям, и только те, уже приехав на место преступления, вызвали скорую и полицию.

ИГРА «В БЕЙСБОЛ»
Далее банда заработала в режиме моховика, преступления совершались всё чаще, становились всё бессмысленнее и кровавее.
4 августа 2013 года главарь банды «ГТА» с четырьмя подельниками, из которых достоверно определить удалось только того же Улугмурадова, отправились в Калужскую область. На 159-м километре трассы М3 «Украина», далеко за Малоярославцем, почти на подъезде к Калуге они остановились около кафе «Апельсин». Через некоторое время из него вышли трое – некто Мажаев, Белалаев и Мамедов. Пока они шли к своему минивэну, бандиты подошли к ним сзади и начали избивать бейсбольными битами. Замешкавшийся в кафе Белалаев, увидев это, убежал. А бандиты разбили окна автомобиля своих жертв, вытащили оттуда кое-какую мелочовку типа навигатора и мобильных и обшарили карманы избитых. Это был первый и единственный случай, когда бандитам удалось сорвать хоть сколь-нибудь стоящий куш наличными – 256 тысяч рублей. Пострадавшие получили травмы средней тяжести и по сравнению с другими жертвами очень легко отделались.





Ссылка на полную статью