Сталин. Роль в истории страны. Современники, события, явления. Сталин сегодня.

Цитата: zavbor от 17.05.2013 20:55:27
Но вот какое дело. То, что он нагло врёт, узнают из интернета, из статей, подобных той, что я привёл выше, единицы, а информационный вирус вброшен.
Они работают согласно геббельсовской пропаганды. Наслаивают одну ложь на другую, пока разберёшь и опровергнешь одну, они нагромоздят кучу новых.
Считаю, что каждое подобное утверждение должно разбираться в судебном порядке с привлечением компетентных историков и широко освещаться в СМИ.

На самом деле при грамотно поставленной работе ему достаточно пару раз соврать. Так, чтобы были доказательства.
После этого на любую его реплику достаются старые примеры его вранья и везде говорится, что такой человек при
любом удобном случае соврет и верить ему нельзя. Как говорится - на войне, как на войне.

Ужасы сталинизма, чё...  

Отец очень пил, гонял маму. А в 1940 году так напился, что завалился около здания КГБ, наделал кучу и кричал: «Спасибо Сталину за водку!» Его забрали и дали 58-ю статью. После войны он приехал, занял у своей сестры деньги и уехал. Жил в Полтавской области. Больше мы его не видели...  

Дело было в ... Ялте. Вспоминает крымская партизанка Черных (Милько) Лидия Ивановна (1927 г.р.): http://iremember.ru/…novna.html

Я считаю, что нельзя нам сейчас увидеть объективную картину. Но давайте вспомним, что отзываются о нем не так уж плохо современники.

Про разный сталинизм и особенности НКВД в 1930-1940 гг ... Сравните предыдущий случай -- с Ялтой входившей в 1940 году в РСФСР и в который бывал Сталин и другие...

Вспоминает партизан ВОВ Мандрик Владимир Нестерович:  http://iremember.ru/…ovich.html

Я родился 12 декабря 1921 года в с. Новоселовка Брацлавского района Винницкой области. Родители мои были из крестьянской семьи, отец трудился кузнец, мать – простая труженица, потом стала колхозницей. Семья была большая, одиннадцать детей. Самая младшая сестра Вера – 1930-го года рождения. Хорошо помню, как проходило вступление в колхоз, в него активно записывались люди, проводилась мощная агитационная кампания, я к тому времени был уже учеником второго класса, так что о преимуществах системы коллективного хозяйствования рассказывали и нам. Вообще-то наше село было малограмотным, крестьяне в подавляющей массе совершенно не имели образования. Будучи второклассником, я сам превратился в учителя, показывал односельчанам, как писать буквы, ведь нас хорошо готовили в школе. В целом коллективизация у нас прошла без особого шума, даже не помню, раскулачивали ли кого-нибудь у нас. Только одну польскую семью Жураковских затронули, они жили особняком на хуторе вблизи села, но никого не выслали. Они остались жить в селе, только разобрали их дом, который перенесли в центр села, и в нем расположился сельский совет.

А вот с репрессиями по политическим мотивам мы сталкивались. Репрессирован был мой дядя, родной брат матери, поляк Ян Краевский, сельский кузнец, умело ремонтировал серпы и прекрасно выправлял плуги. Любил выпить, и во время коллективизации, я точно не помню, в какой год, он после того, как принимал, что называется, на грудь, лазил на крыши домов, где делал водосточные трубы. При этом всегда напевал какую-нибудь песенку. Однажды приехал из района какой-то уполномоченный, и слышит сверху такие слова: «И колхознику труба, и рабочему труба!» Приехавший возмутился: «Ты что поешь?!» Дядя же ответил: «Три рубля – и тебе труба!» Вскоре Яна Краевского забрали, и он исчез бесследно.

Это в УССР все было...

Фрост Андрей Владимирович [8(21).9.1906, Орёл, — 4.8.1952, Баку], советский физико-химик. В 1927 окончил МГУ. С 1928 работал и преподавал в Ленинграде (с 1940 профессор), с 1941 в Москве в институте горючих ископаемых и институте нефти АН СССР, преподавал в МГУ (с 1942 заведующий кафедрой физической химии). Основные труды посвящены термодинамике и кинетике термических и каталитических превращений углеводородов и др. органических соединений; процессам нефтепереработки; статистическим методам расчёта химических равновесий. Работы Ф. были тесно связаны с промышленностью; в частности, им открыта и подробно изучена реакция перераспределения водорода в углеводородах на алюмосиликатных катализаторах, имеющая большое значение для облагораживания бензинов путём каталитического крекинга. Награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями.

Копия письма, которое 28 марта 1942 г. послал молодой профессор Андрей Владимирович Фрост члену ГКО В.М. Молотову, курировавшему в те годы науку.

«Дорогой Вячеслав Михайлович!
В Советском Союзе существует группировка химиков, главным образом физико-химиков, возглавляемая академиком А.Н. Бахом и особенно энергично А.Н. Фрумкиным.

В этой группировке, известной мне с 1927 г., активную роль играет академик Н.Н. Семенов. Из членов-корреспондентов АН СССР в нее входят А.Н. Бродский, Я.К. Сыркин, С.С. Медведев, С.З. Рогинский, П.А. Ребиндер, Д.Л. Талмуд, Казарновский, В.Н. Кондратьев и ряд других, и профессора И.И. Жукова (ЛГУ), Темкин, Жуховицкий, Каргин, Ормонт, Ю.Б. Харитон, Я.Б. Зельдович, Д.А. Франк-Каменецкий, М.Б. Нейман и др.

Из физиков с этой группой тесно связаны академики А.Ф. Иоффе, Мандельштам и их сотрудники, математик академик Соболев; члены-корреспонденты Тамм, Френкель, Ландсберг.

В основном это сотрудники Карповского Института, Института Химической Физики, Днепропетровского Физико-химического института, Физико-технического института (Харьков).

С этой группой весьма сильно считаются и не решаются действовать самостоятельно в серьезных вопросах академики П.Л. Капица, С.И. Вавилов... (часть текста отсутствует..)

...Многие из научных работников относятся к группе академика Фрумкина либо индифферентно, либо считают ее просто группой авантюристически настроенных людей, не отдавая себе полного отчета о вредной роли ее в советской науке.
* * *


Поэтому здесь мы сталкиваемся с еще более огромным по масштабу вреднейшим влиянием, выбивающим из участия в развитии науки в правильном направлении сотни, а может быть и тысячи одареннейших исследователей».

Чё-то подумалось - а может, Сталин лоббировал создание Израиля, надеясь, что будет куда спокойно сплавить евреев из Союза.

Китайское государство, Сталин и Мао

Цитата: slavae от 05.07.2013 20:32:15
может, Сталин лоббировал создание Израиля, надеясь, что будет куда спокойно сплавить евреев из Союза.

полагаю, он понимал что от евреев пользы немало, и был гораздо меньшим
антисемитом чем например Брежнев...

Цитата: КиевлянинЪ от 07.07.2013 17:34:06

А откуда информация про 4 миллиона? Их же не все доводили до дела. Т.е. не всех репрессировали. Т.е. не сто миллионов получается, как же так?

Цитата: izverg от 08.07.2013 10:13:10
Китайское государство, Сталин и Мао

Кантата о Сталине на китайском - 1938

А вообще, кто не в курсе, на этом сайте есть куча песен! Вот, например, целый раздел Предвоенные песни (1932-1940)

Песни о Вождях

Слушайте, наслаждайтесь!

Западная историография Сталинизма: «На службе Марса и Минервы»

http://eot.su/node/15813

...
Активное изучение сталинской эпохи началось после окончания Второй Мировой Войны в рамках дисциплин Russian studies и Soviet and Communist studies, более известных как советология (Sovietology). Советология была сильно заострена под нужды Холодной Войны, которая и определила её исключительную идеологизированность. Реальные знания об истории СССР нужны были настолько, насколько они соответствовали нуждам ведущийся войны на её пропагандистских и  политических направлениях. Для американской политической элиты важно было понять, с каким противником они столкнулись. Каков его военный и экономический потенциал. Как функционируют институты. Какова кадровая политика, и как принимаются решения в высших эшелонах власти. Каковы отношения народа и власти. Изучение советской истории должно было помочь в понимании советского настоящего. Однако политика железного занавеса предотвращала поступления актуальной и исторической информации, а собственных источников для изучения советской истории было немного. Главными источниками были: архив Гувера, основанный еще во времена поволжского голода 1921 года, архив Троцкого, различные эмигрантские архивы и официальная советская пресса. Главным козырем для изучения сталинизма послужил смоленский партийный архив. Он был захвачен еще немцами во время Великой Отечественной Войны, а в 1945 г. он оказался в Баварии, в американской зоне оккупации. Собственно, во времена Холодной Войны на его материалах и было написано большинство работ по сталинской тематике. Узкая база источников, с одной стороны сильно ограничивала американских историков, с другой стороны, давала свободу для самых разнообразных интерпретаций и домыслов.

...

Господствующей теорией среди американских советологов стала теория тоталитаризма. Полагаю, что большинство знакомо с этой теорией. Ограничусь лишь кратким перечислением её центральных положений. Согласно этой концепции, под тоталитарным государством подразумевается система личной власти диктатора, опирающегося на единую партию с массовой социальной поддержкой. Контроль власти осуществляется путем репрессивного и бюрократического аппарата, цензурой над СМИ и запретом на частную собственность. В её ранней версии теория была сформулирована Ханной Арендт. На американской почве её последовательно развивали сотрудники Гарвардского университета Карл Иоахим Фридрих и Збигнев Бжезинский. Теория тоталитаризма помогала свести под одной крышей Нацизм и Сталинизм, при этом удобным образом вынося за скобки дискуссии либерализм (т.е. сами США). Власти США довольно быстро оценили ту роль, которую тоталитарный подход сможет сыграть в идеологическом противостоянии с СССР. К шестидесятым годам представители тоталитарного направления прочно окопались практически во всех  кузницах кадров политической элиты. Язык политического истеблишмента США и по сей день несет в себе ярко выраженную терминологию этой теории. Карл Дойч, Питер Кенез, Адам Улам, Мартин Малиа и упомянутые уже Конквест и Бжезинский стали наиболее известными представителями этого направления. Работа Конквеста «Большой Террор» [5] стала классикой тоталитарной теории. Нельзя сказать, что господство тоталитарной школы было связано лишь только с поддержкой властей США. Её успешному продвижению способствовало и отсутствие других стройных теорий. Концепция тоталитаризма подкупала простотой усвоения и легкостью применения. Адепты тоталитарной теории зачастую грешили чрезмерным универсализмом, пытаясь применить свои установки вплоть до античности. Тем не менее, теория тоталитаризма не всегда встречала в научных кругах положительные отклики. Со слов историка Джона Арч Гетти, навязывание тоталитарной концепции порой напоминало церковную литургию [6]. Историки, которые работали за рамками этой теории, могли натолкнуться на жесткое противодействие. Когда историк Мануэль Саркисянц в начале 50-х годов пытался опубликовать свои статьи о британских истоках нацисткой идеологии, шедшие в разрез с теорией тоталитаризма, он натолкнулся на предостережения своих коллег и вездесущие отсутствие интереса у научных издательств [7].

Засилье тоталитарной школы продолжалось вплоть до конца шестидесятых годов. Поражение США во Вьетнаме, гражданские и студенческие движения породили новую когорту историков. Новое направление в американской историографии долго не осознавалось как таковое. Только в 1986 году статья Шейлы Фицпатрик [8] стала своеобразным манифестом нового направления, которое принято называть Ревизионизмом. Там же Фицпатрик прочертила линию фронта между тоталитаристами и ревизионистами. Согласно Фицппатрик, главное противостояние находилось в методологической области. Сторонники тоталитарной модели предпочитали рассматривать сталинский период с позиции государства и политической элиты, т.е. сверху, ревизионисты, напротив, преимущественно рассматривали советское общество и его интеракции с властью, т.е. снизу [9]. В этом смысле сильное влияние на ревизионистов оказала французская историческая традиция школы анналов Марка Блока. В конечном итоге ревизионисты так и не смогли выработать что-то вроде единой стройной теории, как представители тоталитаризма. Единственное, что связывало ревизионистов в одно течение, были социологическая методология и неприятие модели тоталитаризма.

Рассматривая главные направления ревизионистских исследований, можно выделить следующие пункты:
1. Ревизионисты указывали на высокую социальную мобильность [10] советского общества. Существовали социальные группы (бенефициарии), выигрывающие от сталинской политики. Привилегии могли выражаться как в повышении материального уровня, так и в общественном престиже: стахановцы, закрытые распределители для номенклатуры, МТСы для колхозников и пр. Также ревизионисты подчеркивали мобилизационную роль советской идеологии в проведении политических и экономических преобразований. В своей монографии Линн Виола показала значимость т.н. движения 25 000 [11] для проведения коллективизации. Вопреки царившему тогда мнению о жестоко навязанной идеи коллективизации сверху, Виола отстаивала позицию, что рабочие, направляющиеся в деревню, вполне разделяли целесообразность коллективизации. Таким образом, сталинское государство обеспечивало себе поддержку среди групп населения. В тоталитарной модели народ играл скорее пассивную роль. Всякие инициативы сверху носили принудительно-репрессивный характер. Массовую поддержку Сталинизма снизу сторонники тоталитаризма не рассматривали. Дополнив свои исследования в области групп, поддерживающих сталинский курс, исследованиями о группах, противостоящих государству [12], ревизионисты доказали гетерогенность советского общества.

2.  Особенно острыми стали расхождения по вопросу о сталинских репрессиях. С точки зрения тоталитаризма террор являлся инструментом для укрепления личной власти Сталина и коммунистической партии. Источником террора был, естественно, лично Сталин. Монография историка Джона Арч Гетти стала настоящей провокацией. В своей монографии [13] Гетти рассматривал репрессии с точки зрения борьбы центра с неэффективным бюрократическим аппаратом периферии. Более того, согласно Гетти, Сталин не обязательно являлся инициатором репрессий. Гетти полагал, что часть регионального партийного и государственного аппарата была в не меньшей степени заинтересована в развязывании репрессий. Позже идею Гетти о конфликте центра-периферии подхватил в России историк Ю.Н. Жуков [14]. Гетти был также одним из первых, кто ставил под сомнения миллионные жертвы сталинского террора, но ввиду отсутствия тогда доступа к архивам Гетти впадал в другую крайность и сильно их преуменьшал. Приверженцы тоталитаризма усматривали в выводах Гетти снятие со Сталина ответственности за репрессии. В тоже время концепция Гетти предусматривала наличие других властных субъектов в виде региональных партийно-бюрократических групп. Это положение ставило крест на модели тоталитаризма, так как наличие таких групп фактически означало, что СССР не являлся тоталитарным государством.
 
Характер развернувшейся дискуссии вышел далеко за рамки приличия обычных академических споров. Сторонники тоталитаризма воспринимали идеи ревизионистов не только как критику их теории, но и как покушение на священные камни американского мировоззрения и мироустройства. Соответственно, отпор ревизионистам давался  зачастую в весьма жесткой форме. Оценивая уровень дискуссии тех лет, Линн Виола писала: «Несмотря на то, что врагом в американской Холодной Войне являлся Советский Союз, я всегда удивлялась, почему американские советологи, в их внутренних войнах, так напоминают сталинистов (троцкизм = ревизионизм), превращая все дебаты в бинарности и маргинализируя все голоса вне мейнстрима».[15] Широко распространилась практика навешивания ярлыков. Ревизионистов обвиняли в коммунизме, в апологетике Сталина и даже в отрицании Холокоста. Ричард Пайпс заявлял: «Я игнорирую их (ревизионистские) работы. Как можно бороться с людьми, которые отрицают Холокост? Это всё равно что, если кто-нибудь верит в то, что земля плоская» [16]. Это было прямой ложью. Ревизионисты не испытывали особых симпатий к Сталину (скорее даже наоборот) и никогда не отрицали Холокост. Несмотря на такой прессинг, влияние ревизионистов возрастало. В скорости сторонники ревизионистского подхода появились и в западной Европе.

Злую шутку с ревизионистами сыграла перестройка. Ревизионисты усматривали в новом курсе Горбачёва подтверждения своей концепции, что советская система не является статично-тоталитарной и вполне способна на политическую эволюцию. Но именно благодаря перестройке теория тоталитаризма получила в России самое широкое распространение, как раз в тот момент, когда на западе обозначился её упадок. Пожалуй, чуть ли не единственной работой ревизионистов, опубликованной в СССР была книга Стивена Коэна (которого лишь с натяжкой можно отнести к ревизионистам) о Бухарине [17]. Причина публикации, на мой взгляд, вытекала из тогдашней исторической политики М.С.Горбачёва и А.Н. Яковлева - ударить хорошим Бухариным по плохому Сталину. Это было вполне естественно. Для идеологической войны, ведущейся российскими либералами против советского прошлого, концепция тоталитаризма была гораздо удобней. Уничтожение Советского Союза хоть и обеспечило ревизионистам долгожданный допуск к советским архивам, но одновременно оставило ревизионизм за рамками российского, общественного дискурса. Как результат, в российских СМИ 90-х годов беспрепятственно господствовала терминология тоталитарной школы. Довольно большое число российских историков, особенно те, кто тесно связан с обществом "Мемориал", перешли на позиции тоталитаризма. Только после 2000 года, тогда, когда поезд уже ушёл, некоторые ревизионистские работы были переведены на русский, но должного эффекта они уже не возымели.

Окончание Холодной Войны привело к заметному смягчению полемики между тоталитарным и ревизионистским направлениями. Связано это в том числе и с переориентацией американской геополитики на Ближний и Дальний Восток. Согласно Линн Виоле, на смену тоталитаризму пришла концепция столкновения цивилизаций, на смену Пайпсу пришёл Хантингтон [18]. Некоторые историки говорят о пост-ревизионизме и пост-тоталитаризме, но мне кажется говорить о полном размытии этих двух концепций преждевременно. Ведь последователи тоталитаризма сохранили за собой инструмент формирования сознания политической элиты США. То, что эти господа нынче упорно учат фарси и рассказывают о тоталитарном характере режимов Каддафи и Асада, вовсе не означает, что завтра они снова не начнут вспоминать русский. Формула Марса и Минервы остаётся в силе.

...
 
Александр Малышев
"Суть Времени" Германия

О противопоставлении Ленина и Сталина

Тема Ленина и Сталина сегодня является актуальной по очень многим причинам. Хотя бы потому, что она принадлежит к числу тех тем, которые актуальны всегда. Если бы, как говорят ученые, воображаемый исследователь взялся за составление рейтинга в популярном ныне стиле «Name of World» или «Name of History», — причем этот рейтинг составлялся без какой-либо ангажированности, предвзятости etc., — то первую строчку в нем занимал бы Ленин, вторую — Сталин. Скорее всего, третья строка осталась бы за Марксом. Иисус Христос по понятным причинам находится над любым рейтингом.
Почему так? «По плодам их узнаете их». Ленин и Сталин первыми осуществили вековую мечту человечества — общество равенства и справедливости. Общество, в котором каждый человек мог свободно — действительно свободно! — жить и работать на благо других, на благо всего человечества, не боясь каждую минуту, что его могут сожрать конкуренты или выгнать с работы, после чего он со своей семьей и со своими альтруистическими идеями о всеобщем благе просто-напросто пойдет по миру. Когда в Перестройку жульнически «сравнивали» жизнь в СССР и на Западе, то «забывали» именно об этом.
Советский человек мог жить и трудиться, по существу, безукоризненно следуя христианской морали, при этом имея твердые гарантии того, что ему всегда будет предоставлено: жилье, питание, медицина, и его дети гарантированно смогут выучиться и подняться по социальной лестнице до самых высоких уровней независимо от социального и географического положения родителей. Для всех и в массовом порядке это было возможно в СССР и, по сути, только в СССР или в некоторых социалистических странах, окормляемых СССР.
Если обратиться к определению коммунизма (раскрепощение и пробуждение высших творческих сил в каждом человеке), то впервые в истории именно в СССР, созданным Лениным и Сталиным, появилась реальная возможность воплощения в жизнь этого великого принципа. Это был первый реальный шаг в этом направлении.
Конечно, обращаясь к истории человечества до 1917, мы найдем и там бессчетное количество великих побед, подвигов, открытий и достижений, но одновременно с этим... «Измучась всем, я умереть хочу. Тоска смотреть, как мается бедняк, и как шутя живется богачу», «Все говорят: нет правды на земле», «Наш мир, творца ошибку, плохой приют на час» и так далее и тому подобное. Это не гностические тексты, это — «часы отчаяния», которые переживали и простые люди, и великие гении человечества, ибо не было в истории прецедента правильно, справедливо, честно организованной жизни безо всех этих бесконечных грабежей, войн и несчастий.
Подчеркнем еще раз, что приведенные выше цитаты не несут какой-то гностической нагрузки. Кстати, процитированный выше сонет Шекспира завершается так: «Измучась всем, не стал бы жить и дня, да другу трудно будет без меня». Заметим: и по Шекспиру «любовь побеждает смерть». Ну, а в огромном жизнелюбии Пушкина или Омара Хайама вряд ли кто сможет усомниться хотя бы на минуту.
Итак, с одной стороны была великая мечта о том, как должна быть устроена жизнь, но с другой — как писал Радищев, «я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Любой скептик мог сказать, что за многие века ничего не поменялась. Что «богатый богатым так и живет, а бедный, как ни переворачивай его, все бедный». Что всеобщее благо — это утопия и пустые фантазии. Что единственный, по существу, выход — это узда закона и морали, надетая на звериную, хищническую природу человека. Что это, увы, неисправимо. Что если лишь попытаться дать человеку, особенно простому человеку, свободу, то он немедля «натворит неописуемых бед». Что большинство людей — лукавая, ленивая, инертная, злобная чернь, неспособная к высокому, к духовному, неспособная к творчеству. Что, выпустив их на волю, они «бессмысленно и беспощадно» разломают и раскурочат всё, а после тут же снова разделятся на богатых и бедных, но только всё станет, наверняка, еще много хуже! Что, следовательно, «мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться» (сразу оговоримся, что в монологе Гамлета речь шла о другом). Одним словом, как сказал один наш современник, «красивая, но вредная сказка».
Но было учение Христа, была неистребимая вера в лучшее, мечта о справедливой и свободной в подлинном смысле слова жизни. Наперекор всем бедам, всей чудовищной несправедливости, всем скептикам и циникам было неистребимое стремление к идеалу. Без веры в этот, казалось бы, недостижимый идеал, ничего не могло бы состояться. И в 1917 году, несмотря на всю кажущуюся утопичность подобных мечтаний, состоялось! Теперь мы вооружены прецедентом, а это в историко-проектных вопросах играет колоссальнейшую роль! Кто бы ни говорил теперь о «прекрасной, но вредной сказке», есть прецедент — живой и яркий пример великой страны, населенной великими людьми. Теперь есть пример страны и общества, давшей старт мировой системе социализма, которая, кстати говоря, оказалась не до конца разгромлена даже после распада СССР. И у всего этого есть, прежде всего, два имени — Ленин и Сталин.
Две главные даты в истории человечества — 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года и 9 мая 1945 — результат невероятного по масштабу и последствиям свершения, содеянного народом и возглавляемого этими людьми.
Итак, Ленин и Сталин — это две величайшие исторические фигуры из когда-либо существовавших на Земле. Ленин и Сталин — единомышленники, находившиеся между собой в отношениях учителя и ученика, самого талантливого и лучшего из всех, блестяще продолжившего дело, завещанное ему учителем. Ленин и Сталин — абсолютные мировые гении, люди, единожды присягнувшие и бесконечно преданные одной великой цели — коммунизму. И речь не идет о некоей реидеализации — только об их реальных, фактических заслугах перед историей и человечеством.
Первый этап противопоставления
Казалось бы, все просто: вот — два человека, вот — то, что они сделали. Вот — то, что сделали их, с позволения сказать, историософские, политические и идеологические оппоненты, и сделали они это у нас в стране за последние 25 лет. Вот — совершенно очевидные факты: Ленин сам назначил Сталина руководителем СССР после себя, а Сталин всегда подчеркивал абсолютный приоритет Ленина, скрупулезно следя за тем, чтобы никто не посмел ставить его, Сталина, выше его учителя.
Однако на сегодняшний день в сознании многих граждан с историческими фактами как раз всё не так просто. Сознание еще далеко не очищено от перестроечного и постперестроечного мусора, который не просто вытеснил факты, но объем которого оказался столь велик, что чуть ли не перекрывает объемы исторической правды. Да, огромное число граждан сегодня уже признают советские ценности, признают величие советского периода, для многих перестроечная ложь уже очевидна именно как ложь. И вместе с тем в условиях, когда реальная история практически вымарана из памяти, многие элементы лжи оказались чрезвычайно живучими, несмотря на вопиющую дикость, абсурд и порой даже несмотря на отсутствие какого-либо фактологического фундамента, даже сфальсифицированного.
Одним из таких элементов, правильнее сказать, информационно-психологической и пропагандистской войны против нашего народа является противопоставление Ленина и Сталина. Само это противопоставление имеет два слагаемых. Во-первых, спецпропагандистский. Во-вторых, живучесть этого мифа является прямым следствием указанного выше повреждения сознания, полученного в «зоне Ч».
Одним из первых противопоставлять Сталина Ленину начал, по-видимому, Троцкий, что диктовалось логикой его личной борьбы против Сталина. Ну, а официальной и помпезной презентацией этой темы следует считать печально знаменитый доклад Хрущева на XX съезде. Вспоминается фраза А.А. Вассермана: «Не знаю, смогу ли я когда-нибудь обнаружить хоть одно публичное действие Никиты Сергеевича Хрущева, которое не повлекло бы для страны долгосрочных, неприемлемых последствий».
Клин, вбитый Хрущевым на ровном месте в связку Ленин-Сталин, был немедленно взят в работу, по собственному признанию, А.Н. Яковлевым сотоварищи. В Перестройку это противопоставление заиграло всеми красками, которые только могли изобрести изощренно-ненавидящие умы спецпропагандистов и диссидентствующих элементов всех мастей.
Этот первый этап строился на элементарной глупости, совершенно несоответствующей всем историческим фактам: Сталин извратил идеи Ленина. Дескать, если б не Сталин со своей грубостью и жестокостью, то Ленин все сделал бы хорошо, и вообще «все сложилось бы иначе». То ли коллективизацию провел иначе, то ли вообще ее не стал проводить, то ли НЭП не стал отменять — это уже варьировалось в зависимости от взглядов конкретного перестроечного публициста на конкретном этапе Перестройки. Пожалуй, в те годы одно было неизменным — при Ленине никаких репрессий не было бы, и с Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Тухачевским и прочими Ленин бы так не поступил.
Приведем небольшую цитату из книги Ф.И. Чуева «140 бесед с Молотовым». На вопрос о том, кто был более суровым, Ленин или Сталин, Молотов ответил:
«Конечно, Ленин. Строгий был. В некоторых вещах строже Сталина. Почитайте его записки Дзержинскому. Он нередко прибегал к самым крайним мерам, когда это было необходимо. Тамбовское восстание приказал подавить, сжигать все. Я как раз был на обсуждении. Он никакую оппозицию терпеть не стал бы, если б была такая возможность. Помню, как он упрекал Сталина в мягкотелости и либерализме. „Какая у нас диктатура? У нас же кисельная власть, а не диктатура!“».
Но о том, что Ленин мог давать команды типа «сжигать всё», заговорили несколько позднее.
В начале же Перестройки внушалась сверхупрощенная до идиотизма и лживая конструкция: Ленин — хороший, потому что сделал революцию, потому что мудрый, добрый, справедливый и тому подобное, а Сталин — кровавый диктатор, жестокий тиран, а если он что-то и сделал, то все им сделано совсем не лучшим образом и с неоправданно большими жертвами, чего Ленин никогда бы не допустил.
Собственно, принципиальная схема пропагандистской войны, которая строилась от этого противопоставления, и была озвучена Яковлевым:
«После ХХ съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. (...) Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и „нравственным социализмом“ — по революционаризму вообще».
Именно по этой схеме перестроечная пропаганда и сработала. Конечная цель была достигнута — СССР больше нет.
Второй (современный) этап противопоставления
В последние годы эта тема вновь активизировалась в неожиданном, на первый взгляд, ключе. Центральный посыл, часто встречающийся сегодня в консервативно-патриотической среде, можно сформулировать примерно так: Ленин — безбожник-интернационалист, желавший поражения своей стране, не понимавший значения и ценность России, а в пределе — немецкий шпион (отдельная «благодарность» деятелям из левых партий, примчавших на Болотную, тем самым увеличив информационно-пропагандистский потенциал темы «Ленин — немецкий шпион»), а вот Сталин — совсем другое. Сталин — это патриот, красный монарх, возродитель духовности (уже несмотря и на взорванный Храм Христа Спасителя) и державности, железной рукой наводивший порядок в стране и высоко поднявший авторитет страны в мире. То есть спецпропаганда в противопоставлении Ленина и Сталина поменяла знаки! Ленин — плохой: он не патриот и революционер. Сталин — хороший: он патриот и не революционер. Ленин разрушил великую империю, Сталин возродил великую империю.
В чем истинный смысл запуска этой концепции? Теперь становится уже совершенно очевидно: соединение коммунизма (которое на этом этапе противопоставления олицетворяет вроде как только Ленин) и глубокой русской, православной, соборной, имперской традиции (которое олицетворяет вроде как только Сталин) является главной идеологической и мировоззренческой опасностью для наших врагов. Выделим три аспекта проблемы.
Во-первых, вколачивается клин в историю русского коммунизма, повторимся, на ровном месте. Здесь дезавуируется само понятие, само явление русского коммунизма или русского большевизма. Сталин-имперец противопоставляется Ленину-большевику, откуда следует, что сильная русская империя не может существовать в коммунистическом модусе. Либо державность, либо строительство коммунизма. Либо Россия, либо коммунизм. Либо-либо.
Во-вторых, в сознании граждан дополнительно наращивают хаос. Ибо такое противопоставление «Ленин vs. Сталин» — это натуральный бред, который не может быть принят без дополнительных деформаций исторического сознания. Что, в свою очередь, активизирует и другие губительные процессы в сознании: невозможно уверовав в одну чушь, оставить в целости и сохранности другие свои представления о мире: сознание человека комплексное, и если в одном вопросе начинает уничтожаться логика и здравый смысл, то это обязательно отразится и на других взглядах индивида.
В-третьих, вновь осуществляется попытка разорвать саму русскую историю, причем в той ее части, которая неразрывна по определению: вы говорите о единстве русской истории, о единстве дореволюционного и советского периодов?! Полноте! У вас даже Ленин со Сталиным не стыкуются! Не говоря об остальном. Русская история пускается в распыл.
Но почему это воспринимается частью граждан, причем патриотически настроенных и даже явно поглядывающих в сторону советского? А это уже результат, образно говоря, облучения, полученного в «зоне Ч». Порушенное сознание, полная каша в голове вместо истории, когда отличить вранье от фактов вообще уже не представляется возможным — вот питательная почва для восприятия подобных мифов. Для большинства граждан теперь уже почти невозможно, не будучи профессиональным историком, увидеть и понять такие вещи, как например, взаимоотношения Ленина и Парвуса. Пломбированный вагон — был он или нет? А если был, то что это значит?
Уже даже дело не только в отсутствии каких-то элементарных знаний. Гораздо хуже, что для многих граждан становится катастрофически тяжело «сложить два и два». С одной стороны — отсутствие сколько-нибудь вразумительных, даже косвенных доказательств финансовых и, говоря современным языком, спецслужбистских отношений Ленина с Германией. С другой стороны — все враги Ленина (как внешние — Колчак, Денинкин & Co, так и внутренние — Троцкий & Co) имели многочисленные задокументированные, а зачастую и широко ими же рекламируемые контакты с иноземными державами с целью разгрома и разграбления родной страны.
И при всем этом: кто говорит о «немецком шпионе Ленине»? Всё та же развеселая компания — сванидзы, познеры, радзинские и так далее. Все те, кто брехал на протяжении 25 лет о то ли 60, то ли 110 миллионах жертв сталинизма, все те, кого тысячи раз ловили на лжи. Не надо быть историком, достаточно элементарного здравого смысла, чтобы самостоятельно дать оценку версии о «немецком шпионе».
Почему-то с самого начала только большевики под руководством Ленина защищали свою страну, опираясь на свой народ, а «русские патриоты» монархического и иного контрреволюционного разлива активнейшим образом, плечом к плечу, в полном «сердечном согласии» с Антантой и — о, ужас! — той же Германией атаковали Россию со всех сторон совершенно варварскими методами. Так кто же оказался патриотом — Ленин с большевиками или их враги?
Мотивируя свою готовность перейти на сторону большевиков, герой пьесы «Дни Турбиных» капитан Мышлаевский говорил: «По крайней мере, я буду знать, что служу в русской армии».
Кстати, всегда удивляло то, с какой силой на некоторых граждан действует аргумент: Германия была заинтересована в выходе России из войны, поэтому немцы снарядили Ленина, чтобы тот сделал революцию. Но, извините, давайте уж тогда до конца следовать этой, с позволения сказать, «логике»: Ленин осуществил революцию в России, а всего через год произошла революция в Германии, вдохновленной русским примером. Так кто на кого работал: Ленин на кайзера или кайзер на Ленина? И тогда вместо старого клише «Ленин — немецкий шпион» возникает новое и не менее экстравагантное: «Вильгельм II — большевистский шпион». Как говорится, клин клином.
Ещё одно слагаемое, определяющее живучесть темы «Ленин vs. Сталин», состоит в том, что сегодня люди, предощущая беду, находясь в условиях ценностно-смыслового вакуума, пытаются найти для себя какой-то выход. Обманутые, разочарованные, одновременно с этим пребывая под гнетом собственного отступничества, люди уже не могут не смотреть в сторону СССР. Но признать во всем объеме, что же произошло в 1991 с тобой лично, почему лично ты поверил перестройщикам-демократам, что тобой на самом деле двигало, что лично ты мечтал получить взамен — это означает или колоссальное духовное преображение, или полный моральный слом. В результате идёт мучительный процесс постепенного признания советского величия и советской правды, поэтапного признания, возвращения элементов советской истории и идеологии. И вот здесь в центре внимания многих оказывается Победа в Великой отечественной войне.
Можно сказать, что менее всего в перестроечной грязи вываляли Победу. Подчеркнем: не войну, не ход войны, не события тех лет, а только сам факт Победы. Победа была. Это, скрепя черное сердце, либералы признают. У нас все-таки не прижилась версия, согласно которой гитлеровцев победили американцы. Тут же либералы ревут и стонут о том, что были огромные жертвы, что «закидали трупами», что победили вопреки Сталину и благодаря тупости Гитлера, что, может, и вообще все было зря и так далее и тому подобное. Но Победа была. И вот за этот факт начинает цепляться сознание.
При этом, как этого достиг советский народ, как был организован тыл, как воевали на фронтах и пр., мало кто из рядовых обывателей сегодня может вразумительно рассказать, ибо, повторимся, фактология стерта из памяти. Известно одно — в той войне мы всех победили, и это греет душу. А факт этот связан со Сталиным. А далее начинается специфическая переоценка перестроечных мифов относительно Сталина. Сталин организовал репрессии? Так вроде ж он только элиту чистил (что, кстати, совсем недалеко от истины). А раз так — посмотрите на нашу, современную элиту: она ж только этого и заслуживает! Как говорил Вассерман, чем больше нынешняя элита будет говорить о том, что сталинские достижения оказались возможны лишь потому, что была принесена мученическая жертва в лице тогдашней элиты, тем больше в народе будет возникать желание принести в жертву нынешнюю элиту, коль скоро это дает такой эффект. При Сталине мы расположились в Европе — знай наших! При Сталине мы создали атомную бомбу, и «тупые пиндосы» до сих пор нас страшно боятся. И тут вступает в дело противопоставление с Лениным.
А что знает средний потребитель информации о Ленине? Он сделал революцию. Всё. А зачем? Вроде же была Российская Империя, сильное государство. Усилиями либеральных СМИ (а отчасти и усилиями классической советской пропаганды, но тогда это не имело такого значения) имя Ленина намертво связано с такими событиями и явлениями как свержение царя, разложение русской армии, пораженчество, разруха и тому подобное.
Речь не о том, что Ленин не хотел свержения самодержавия. Речь о том, что по факту историческая роль Ленина в тот период сводилась к несколько иному. Прежде всего — к собиранию страны после того, как буржуазное Временное правительство за полгода чуть не пустило страну в распыл. Роль Ленина состояла в тяжелейшем противостоянии с интервенцией и Белой армией, моментально снюхавшейся с интервентами. Как говорил А.Н. Толстой устами Рощина: «В Добрармию идут только мстители, взбесившиеся кровавые хулиганы... „Так за царя, за родину, за веру мы грянем громкое ура...“ И — на цыганской тройке за расстегаями к Яру...». Ирония судьбы: всегда твердившие о приоритете классовой борьбы большевики оказались патриотами, защищавшими Родину от иноземных хищников, а для многих записных белых патриотов собственные классовые интересы в решающий момент оказались выше интересов России. Подчеркнем — для многих, но далеко не для всех. Немало белых патриотов отказывалось воевать рука об руку с иностранцами против своего народа. И когда они так или иначе переходили к красным (иногда уже после Гражданской), они шли не к большевикам, нет. Они шли туда, где была Россия, их великая Отчизна.
Роль Ленина также состояла в восстановлении экономики в стране, разоренной мировой и Гражданской войнами, в разработке и осуществлении первых шагов по индустриализации — и эти проекты, заметим, уже стартовали в тяжелейших условиях Гражданской войны.
Ну, и возвращаясь к свержению царя и разложению армии, вспомним, что в момент Февральской революции (а царя свергали именно тогда, а не в октябре 1917) большевики были, мягко говоря, не самой влиятельной силой в стране, и уж совершенно точно гг. Гучков, Шульгин, Львов, Рузский, Алексеев и другие в большевиках не числились и с Лениным не советовались. А генерал Деникин, например, отрицал сколько-нибудь значимую роль большевиков в пресловутом разложении армии.
Теперь о якобы постепенном отходе Сталина от коммунизма в пользу державности. Надо сказать, что подобные тезисы обычно ставят в тупик. Ибо своей абсурдностью в первый момент просто выбивают из рамок нормальной человеческой логики, фактов, здравого смысла. Ибо это сюр. Однако поскольку такой вопрос поставлен, он требует комментария. Во-первых, вся сталинская идеология была коммунизмом пропитана насквозь, сверху донизу. Сталинская идеология строго базировалась на учении Маркса и Ленина. Во-вторых, идеями коммунизма, именем Ленина, его абсолютным политическим и, если так можно выразиться, историософским авторитетом, Сталин мобилизовал народ на индустриализацию, мирное строительство до войны, на Победу, на послевоенное восстановление. Понятия Сталин и коммунизм неотделимы. Вот две цитаты из речи Сталина на параде 7 ноября 1941 года:
«Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад.»
«Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Не отход от коммунизма в пользу русского национализма, а синтез коммунизма и русской истории — вот, что главное в сталинской идеологии.
Но разве этого нет у Ленина? Именно отношение к русскому крестьянину стало тем главным новшеством, которое Ленин привнес в марксизм, по существу, признав особую роль русского народа в революции. И оппонентом здесь и Ленину, и Сталину выступал Троцкий. Приведем еще несколько цитат из упомянутой книги «140 бесед с Молотовым».
«Троцкому казалось, что выход из положения — буржуазная республика. Поскольку нас не поддержал западный рабочий класс, а с крестьянством союз не выйдет. Вот его главный недостаток. (...) А вот Ленин, в том и сила его, он сумел найти подход к крестьянству, критиковал мелкобуржуазную сущность крестьянства, но видел и его трудовую сторону. Если подойти к трудовому крестьянству правильно, то оно нас поддержит. В этом теоретическое новшество Ленина в марксизме, и практически он оказался прав.»
«Троцкий и его представитель по хозяйственным делам Пятаков, и потом Зиновьев (...) выступали с возражением: какой социализм с середняком? Это мелкобуржуазный социализм. А Ленин говорил, что мы должны осторожно с крестьянином дело вести, неторопливо, учил: нам надо сохранить союз с крестьянством — это единственный выход из положения»
«Троцкий говорил, что социалистическая революция — это рабочая революция. Любой марксист так считает. Троцкий не такой был глупый человек, чтобы подать себя в неуклюжем виде. Он говорит, дескать, вы все признаете, что социализм может построить только рабочий класс. Роль крестьянства какая? Если крестьянин пойдет за рабочим классом... Да он не может пойти, потому что в своем большинстве мелкобуржуазен! Поэтому мы должны вести курс на социализм постольку, поскольку рабочий класс нас сможет поддержать. Но так как на пути стоит непонимающее социализм крестьянство, то мы в такой обстановке победить не можем иначе, как в том случае, если нас поддержат на Западе, фактически там начнут, а мы уже в хвосте пойдем за ними.
Выходит, нам деваться некуда, надо сдаваться. Потому что без крестьянства нам нельзя победить, а они против социализма. И на Западе революции нет.
Ленин прав: без крестьян нельзя. (...) У Ленина очень хорошо сказано об этом, ясно, не подкопаешься: мы понимаем союз с крестьянством в том смысле, что крестьянство поддерживает диктатуру пролетариата. В какой-то мере и середняк тогда был нейтральным. А беднота, Ленин считал, может пойти за рабочим классом, ее основная масса. Вот в этом его сила. Нечего ждать Запада.»
Учитывая, что крестьянство составляло приблизительно 80% населения страны, хочется спросить сторонников версии «Ленин против русских»: крестьяне в России — они нерусские?
Есть и еще одно крайне важное слагаемое этого противопоставления, которое было рассмотрено в докладе на недавнем семинаре «Суть времени — Новосибирск». В специальном выпуске программы «Суть времени» от 29.09.2011 говорилось о том, что все перестроечные и постперестроечные годы для самых разных политических сил в России существовал антисоветский консенсус. В рамках этого консенсуса неизбежна совершенно определенная последовательность доминирования (смена) идеологий или разновидностей антисоветской идеологии:
либеральная (Ельцин, Чубайс, Гайдар);
центристская или умеренно-консервативная (Путин);
националистическая (условно, например, Рогозин);
религиозно-фундаменталистская;
фашистская.
С фашистской идеологией России приходит конец.
На сегодняшний день элиты находятся где-то на границе центристской и националистической идеологий. Это и создает политико-идеологический запрос на противостояние Сталина-имперца-державника против Ленина-антипатриота-коммуниста. То, что политико-идеологические запросы удовлетворяются мертвыми концепциями, не имеющими реального исторического содержания плюс опровергаемыми «на раз», — все это плохо само по себе. Это — крайне зыбкий фундамент для сколько-нибудь серьезных проектов по спасению страны в условиях, когда обстановка и внутренняя, и особенно внешняя ухудшается с каждым днем. В конечном счете — это ловушка для самой элиты, поскольку как бы сильно ни были дезинформированы граждане относительно исторических событий, такое шило крайне трудно утаивать в мешке продолжительное время.
Итак, восстановление связки, практически абсолютной (насколько это возможно для двух человек, являющихся соратниками и единоверцами), Ленин-Сталин является важной пропагандистской и информационной задачей.
Некоторые выводы
Заканчивая разговор о Ленине и Сталине, хочется еще раз сказать о том, что же самое главное с точки зрения объединяющего их?
1. Абсолютное мировоззренческое и идеологическое единство взглядов. Надо четко понимать, что эти люди, как и Молотов, и Свердлов, и Дзержинский, и Фрунзе, и Каганович мыслили категориями мировой революции и окончательной победы коммунизма. «Крен» сталинской политики в сторону державности и государственности имел строго эту же цель и начался еще при Ленине. Западный пролетариат не поддержал революцию 1917 у себя дома, как этого ожидали большевики. А русский народ показал свою глубокую революционность; оказалось, что коммунистическая идея созвучна, прежде всего, русской душе и русскому духу. Поэтому оставалось одно — наращивать мощь СССР, подавая пример другим. Не одновременная (или почти одновременная) революция во всех странах, а постепенный переход страны за страной в социалистический лагерь, наращивание и усиление мировой социалистической системы. Кстати, мировая социалистическая система и существовала строго с опорой на СССР. И фактически с центром в Москве. Хрущев и Микоян оттолкнули Китай, Тито отошел сам, но в целом СССР имел абсолютное влияние на большинство соцстран. Кстати, все разговоры о том, что СССР «зазря кормит» страны 3-го мира, — это глупые и вредительские разговоры, ибо тем самым мы отбирали колонии у Запада, лишали западных капиталистов колониальных бонусов, и запирали их у себя дома — один на один со своим народом.
2. С точки зрения политической борьбы Ленин и Сталин были всегда по одну сторону баррикад. Им противостояли Троцкий с левыми, Бухарин с правыми и так далее. Счет в голосованиях в Политбюро долгие годы был не в пользу Ленина и Сталина, которые всегда выступали единым фронтом. Кстати, именно победа антиленинских-антисталинских сил, преломленная в призме ленинградского дела и андроповской модернизации, и привела к Перестройке. Силы эти крайне схожи. И по вопросу о том, что время социализма на Западе еще не наступило, а значит надо сдаваться. И по вопросу об опоре на иностранные державы в своей политической борьбе. И по вопросу о частной собственности. И по вопросу об опоре на мелкого собственника, на кулака, по существу — на эксплуататорский класс. Кстати, вопрос о кулачестве с его жестокостью и стяжательством имеет самое прямое отношение к вопросам метафизики и духовного роста. Если человеком принимается необходимость духовного восхождения, то эксплуатация человека человеком невозможна. Если нет — она вновь возникнет даже, казалось бы, на пустом месте. Что, собственно, и произошло.
3. По краткому выражению Кургиняна, Ленин очень высоко ценил Сталина, Сталин бесконечно почитал Ленина. И не надо думать, что Сталин был вынужден это делать. Хрущев, наплевав на все, напал на Сталина, хотя при его жизни он был для Хрущева «батько Сталин!». А у Сталина особенно после Победы был достаточный ресурс для того, чтобы провозгласить себя № 1.
4. Сталин учился у Ленина, перенимал ленинские идеи быстрее и лучше, чем кто-нибудь другой. Это сказалось и в вопросе о НЭПе, и об СССР и во многих других вопросах. Оба внимательнейшим образом относились к таким вопросам, как, например, отмена товарно-денежных отношений. Пока это было невозможно, при Сталине вводились такие уникальные системы как метод повышения эффективности экономики, который создавал предпосылки не только для увеличения производительности труда и уменьшения себестоимости товаров, но и способствовал возникновению совершенно особого морального климата в коллективах. Уничтожались поводы для нездоровой конкуренции внутри коллектива, и вместе с тем гарантировалось адекватное вознаграждение в соответствии с личным вкладом. С одной стороны, курс на уничтожение гнета денег, и с другой — воспитание в людях чувства того, что в коллективе при честной работе, направленной на решение общей для всех задачи, справедливое отношение гарантировано, создавало внешние предпосылки для морального, духовного восхождения каждого человека. Это не было доведено до конца, это было разрушено Хрущевым. Остались также и вопросы, не получившие должного внимания Ленина и Сталина. Ко всему этому нам еще предстоит вернуться.

[movie]http://youtu.be/3JxvPfq9f_w[/movie]

Цитата: izverg от 25.07.2013 01:28:05

по сотне тысяч миллионов каждый месяц - это следующая высота  

В Гори будет восстановлен памятник Сталину, который демонтировали три года назад


http://www.newsru.co…talin.html
                             

Цитата
Предыдущая власть, а в правительстве тогда были прозападные сторонники Михаила Саакашвили, любым путем избавлялись от советского наследия. Жителей города власти решили не предупреждать о своем решении, поэтому пустующая площадь перед мэрией стала для горожан неожиданностью. После этого состоялась немало акции общественности с требованием вернуть памятник на место.

Цитата: Михаил
полтора миллиарда арестованных много говорят об уровне гостя

И об уровне и о цифрах.
Общество Мемориал (иностранный агент согл. закона) всех не умерших в своей постели засчитывает в жертвы репрессий. Попадались на это 100500 раз.

Сталин И.В.
Письмо Шинкевичу




Извиняюсь за поздний ответ.
1) Вы ссылаетесь на слова Ленина (см. XXVI и XXVII тома43) против водки. Слова Ленина, конечно, известны Центральному Комитету. Если ЦК партии, тем не менее, согласился на введение водки, то это потому, что он имел на то согласие Ленина, данное в 1922 году.
Ленин не считал исключенным, что мы сможем при известных жертвах с нашей стороны урегулировать свои расчеты по долгам с буржуазными государствами и получить крупный заем или крупные долгосрочные кредиты. Так думал он в период конференции в Генуе44. При такой комбинации нам, конечно, не пришлось бы вводить водку. Но так как эта комбинация не осуществилась, а денег для промышленности у нас не было, между тем как без известного минимума денежных средств мы не могли рассчитывать на сколько-нибудь сносное развитие нашей промышленности, от которого зависит судьба всего нашего народного хозяйства, – то мы вместе с Лениным пришли к тому, что придется ввести водку. [c.191]
Что лучше: кабала заграничного капитала, или введение водки, – так стоял вопрос перед нами. Ясно, что мы остановились на водке, ибо считали и продолжаем считать, что, если нам ради победы пролетариата и крестьянства предстоит чуточку выпачкаться в грязи, – мы пойдем и на это крайнее средство ради интересов нашего дела.
Вопрос этот стоял у нас на обсуждении ЦК нашей партии в октябре 1924 года. Некоторые члены ЦК возражали против введения водки, не указывая, однако, никаких источников, откуда бы можно было черпать средства для промышленности. В ответ на это 7 членов ЦК, в том числе я, внесли в пленум ЦК следующее заявление:
“Тов. Ленин летом 1922 г. и осенью того же года (сентябрь) несколько раз заявлял каждому из нас, что, ввиду безнадежности получения займа за границей (провал Генуи), необходимо будет ввести водочную монополию, что это особенно необходимо для создания минимального фонда для поддержания валюты и поддержания промышленности Обо всем этом считаем своим долгом заявить ввиду того, что некоторые товарищи ссылаются на более ранние заявления Ленина по этому вопросу”
Пленум ЦК нашей партии принял решение о введении водочной монополии.
2) Что касается Вашего желания “завести со мной письменную связь”, я готов пойти Вам навстречу и прошу Вас писать по вопросам, Вас интересующим. Возможно, что я буду отвечать с некоторым запозданием. Но отвечать все же буду.

С ком. приветом И. Сталин

20 марта 1927 г.

И.А.Бенедиктов

О СТАЛИНЕ И ХРУЩЕВЕ

http://stalinism.nar…nedikt.htm

Цитата
Интервью с Иваном Александровичем Бенедиктовым, в течение двух десятилетий (с 1938 по 1958 год) занимавшим ключевые посты в руководстве сельским хозяйством страны, хорошо знакомым с методами и стилем работы И.В.Сталина, Н.С.Хрущева, других видных политических и хозяйственных деятелей, основано на нескольких беседах с ним, состоявшихся в 1980 и 1981 гг. в бытность моей работы корреспондентом Гостелерадио СССР. Иван Александрович в тот период был на пенсии, но активно занимался общественной работой, в частности, по линии Общества советско-индийской дружбы - в конце своей служебной карьеры Бенедиктову довелось поработать сначала советским послом в Индии (1959-1967 гг.), а затем в Югославии (1967-1970 гг.).

Статья большая, нет смысла приводить выдержки. Кто захочет, прочитает.

Цитата: Dobryаk от 12.01.2013 13:22:08
Почему в декабре 1947 и была проведена конфискационная денежная реформа с уменьшеним денежной массы в обороте в три с половиной раза.

Звучит страшно, но на самом деле по легальным вкладам населения ситуация была не столь устрашающая -- по вкладам от 3 до 10 т.р. вкладчик при обмене терял в среднем 20% в номинальном исчислении, свыше 10 т.р. -- 35% в среднем. При том что на начало реформы размер среднего вклада в расчете на все взрослое население составлял 200 р. на одного.

Казалось бы катастрофа? Вроде бы да но.... но паралельно с реформой государственные цены снижены на 17%, а рыночные -- снизились сами в 3 раза при одновременной с реформой отменой карточек. По сравнению с "цивилизованными" странами -- это выдающийся экономический шедевр.

Кто может назвать еще одну такую реформу?

p.s. а не как в новейшее время -- сначала конфискация, потом рост цен...