Спецслужбы

Разведывательные сети Поднебесной беспрецедентно многочисленны, часто их методы довольно примитивны и предельно наивны. Большинство агентов слабо владеют методами оперативной работы. Однако масштабность разведывательных акций позволяет китайским спецслужбам проникать в самые закрытые тайны своих контрагентов и нести минимальный ущерб при потере агентов, поскольку их место моментально заполняется другими разведчиками.
КПК удалось объединить творческий потенциал, все элементы «общественной власти», разведывательные функции, тотальный информационный контроль, промышленность, а также политические и экономические рычаги принуждения, возможности влиять на внешнюю политику и, наконец, военную силу и технологическую мощь, что сделало Китай Левиафаном, бросающим вызов действующему мировому порядку.
Потери США от кражи китайской разведкой интеллектуальной собственности оцениваются в 360 млрд долл. Совсем недавно директор ФБР Кристофер Рэй публично объявил, что каждые 10 часов его ведомство открывает новое контрразведывательное дело, связанное с Китаем. Масштабы китайского присутствия и объемы похищаемой в США информации невозможно определить даже примерно.
Судя по интенсивности обсуждения разведывательной деятельности КНР в профильной прессе, американские силовые структуры крайне беспокоит позиция, занятая Поднебесной, при этом упоминается и Россия в области интеллектуальной войны, противостоящей кинетической войне, то есть всем видам боевых действий, определяемым военной наукой.
Высокопоставленные чиновники Пентагона и ЦРУ считают, что кинетические боевые действия должны вестись в интересах информационной войны, поскольку сегодня исход противостояния определяется результатами действий именно на этом театре, а реальные столкновения на земле, воде и в воздухе играют второстепенную роль.
Важнейшим вопросом, обсуждаемым в контексте информационной войны, является и необходимость скорейшей консолидации усилий правительства, МО, разведывательного сообщества, промышленности и СМИ США с целью обеспечения эффективного противодействия КНР и РФ, которые, как утверждают некоторые американские эксперты, уже провели все необходимые мероприятия в этом направлении.
Закон «О национальной разведке» был принят в КНР в 2017 году. Он предписал всем гражданам и компаниям Китая работать на спецслужбы. В статье 7 этого акта говорится, что «любая организация или гражданин должны поддерживать, помогать и сотрудничать с государственной разведкой в соответствии с законом». А статья 14 наделяет спецслужбы полномочиями требовать такой поддержки. Она гласит: «Государственные разведывательные органы при законном проведении разведывательной работы могут требовать от соответствующих органов, организаций или граждан предоставления необходимой поддержки, помощи и сотрудничества».
Таким образом, все как один граждане КНР и все китайские компании обязаны безусловно сотрудничать со спецслужбами. И речь не идет об их праве или желании, а именно об обязанности. На практике это означает то, что почти полтора миллиарда граждан КНР и десятки миллионов китайцев, рассеянных по всему свету, обязаны добровольно стать шпионами или контрразведчиками.
Тотальный шпионаж в Поднебесной, защищаться от которого другим странам становится все более затруднительно, стал юридической нормой. Хотя китайцы и спорят с таким утверждением, объясняя, что этот закон иностранцы интерпретируют неточно и никто не может заставить гражданина или компанию сотрудничать с разведкой вопреки их воле.
Но истина – в обратном. Оказывать содействие спецслужбам простые китайцы не только готовы, но и хотят. Для китайского патриота такое поведение – дело чести, доблести и геройства. Закон законом, но рядовые китайцы и до него сотрудничали со своими спецслужбами, причем без всякого принуждения и с большой охотой. Такому подходу способствует веками культивируемое уважение к людям в униформе и патриотизм.

– Какие?
– Есть понятие «когнитивный диссонанс». А сейчас в обществе нарастает казуальный диссонанс. Причина и следствие поменялись местами. Невозможно сказать, является ли информация правдивой или ложной. На любом уровне.
– То есть постоянная информационная война влияет на психическое здоровье людей?
– Конечно, влияет – и крайне негативно. В мире случилась глобальная психологическая катастрофа, абсолютно не замеченная обществом. По данным ВОЗ, в 2017 году в мире было 450 млн психических больных, а 800 млн находятся в пограничном состоянии. То есть психически неустойчив каждый пятый житель Земли, а в развитых странах эта доля еще больше.
Уже в 2000 году запаздывание в развитии височных и лобных долей левого полушария мозга фиксируется у 60% людей. Затем началась жесткая патология в органолептике, в итоге пришли к доминированию старых отделов мозга. Это значит, что массы утрачивают способность к анализу информации. Ноокортис требует колоссальных затрат энергии, тогда как лимбика и крокодилов мозг потребляют энергии в разы меньше. Современная цифровая среда позволяет отключать ноокортис. Информация добывается без усилий.
Посмотрим на новые поколения, которые развивались вместе с цифровыми технологиями или выросли в их среде, – условные поколения Y и Z. Мы видим затруднение социального взаимодействия – номофобию. Гаджеты стали посредниками в общении. Последствия – снижение эмпатии к людям, снижение либидо, снижение пассионарности и перевод творческих усилий в виртуальное пространство.
– Это объективный процесс или субъективный?
– Это результат синергетической смеси объективного процесса, связанного с дизонтогенезом, действиями модераторов, заинтересованных в сохранении текущего миропорядка, и аномалиями цифровой среды, которая живет по своим законам, не до конца осмысленным человечеством.
Но самым важным последствием цифровизации стало упрощение представлений о реальности. Печатный текст воспринимается с трудом. Большинство молодежи привыкло работать с образами, при этом с образами крупными, недетализированными. Печатный текст требует мелкой моторики, а она образуется в другом процессе обучения.
– Мы приходим к преимущественному использованию картинок, звуков, видео?
– Да, причем на самом примитивном уровне. Вспомните символизм 20-х годов прошлого века. Он доходил даже до необразованного человека тех лет мгновенно. Сейчас мы приходим к схожей ситуации, но это все же должен быть не рисунок, а видеоролик. Это наиболее быстрая форма донесения информации.
– Как эти особенности цифровых поколений используются в информационно-смысловых войнах?
– Весьма эффективно. Еще одна специфическая черта поколений Y и Z – увеличенная лабильность и сетевой конформизм. «Умная толпа» Говарда Рейнгольда отлично показывает, как в современном мире за очень короткое время собрать самоуправляемую толпу из этих ребятишек. Если мы посмотрим на все цветные революции, на 90% использованы технологии Рейнгольда.
Это не совокупность отдельных индивидуумов, не коллектив, это рой. Роевое мышление и роевое действие. Это принципиально новый механизм, который стал возможным исключительно в цифровом мире.
– Технологии запуска этого роя, как я понимаю, на Западе есть у государств, есть у частных корпораций. Есть ли они в России?
– Да, есть.
– А в российской реальности субъектами, использующими эти технологии, выступают исключительно государственные структуры или они используются и корпорациями?
– В том числе частными. Более того, они используются и криминальными структурами. К примеру, хабаровские протесты, которые длятся до сей поры, пример применения этих технологий криминальными структурами для дестабилизации ситуации в крае.
– Достаточно ли имеющихся в России технологий для обеспечения задач национальной безопасности?
– Для обеспечения национальной безопасности главное – понимать принципы работы этих технологий. Если есть сущностное понимание, то подобрать методы противодействия и исполнителей не составит труда.
Классический вариант пассивной обороны в информационном пространстве мы видим у китайцев в виде Великого китайского файервола. Классический вариант активной обороны – США. По сути, это нападение. Оптимальный результат – когда сочетаются оба варианта.
Стратегический фундамент национальной безопасности в информационной безопасности состоит в преодолении дизонтогенеза поколений Y и Z. Важнее задачи нет. Это приложение усилий в сфере воспитания, образования и науки.
– Какие формы имеет современное информационное противоборство?
– На верхнем уровне это программы и проекты. «Гладио» (тайная операция НАТО после Второй мировой войны по дискредитации и вытеснению коммунистов из властных структур. – А.Л.) – это был проект. Навальный, Дудь – это проекты. Это не персоналии, а программы, в которые вкладываются деньги, для которых пишутся сценарии и т.д. На более мелком уровне это компании. Пример – любые выборы.
Далее идут акции. Они делятся на три вида.
Акции немедленного действия. Тут принцип один – highly likely. Скрипали были нужны в данный конкретный момент. Именно в Англии и именно для английского правительства. Фактор времени был критичен, поэтому сработано было топорно.
Акции пролонгированного действия. Они строятся по принципу «окон Овертона» и когнитивной инфильтрации. Первый вариант отлично отработан на Украине, в Молдове, Грузии. Инфильтрация тоже хорошо используется на всем постсоветском пространстве.
Акции, предваряющие использование военной силы. Пример – Сирия.
– Как определить эффективность этих форм информационного противоборства?
– Результатами запланированных и прогнозированных реакций объекта, возможностью проведения дальнейшей направленной трансформации мотиваций у объекта акции в интересах инициатора, достаточной обоснованностью последующих акций военно-политического и экономического противодействия.
– Роевые технологии сейчас доминируют при проведении информационных кампаний и акций?
– Для новых поколений – однозначно. Для них рой – естественное состояние. Если оно дополняется цифровой доводкой, тогда работать с ними очень легко.
– Как можно противодействовать рою?
– У роя нет физического центра управления. Рой – это одноранговая система, искать центр управления бессмысленно. Легче всего переключить его на другую задачу. Но лучше всего он дезинтегрируется, когда возникает сразу несколько равнозначных задач. С учетом низкого уровня эмпатии эти задачи подобрать очень легко.
– То есть задача, под которую собирается рой, для участников роя значения не имеет?
– Абсолютно. Для них имеет значение только фактор принадлежности к рою. Проблема такого формата общественных отношений в том, что в этом состоянии ничего производить нельзя. Можно только кайфовать. Это не социум.
– Как я понимаю, любая социальная сеть, любое информационное пространство превратились в поле для информационных спецопераций, которые идут в режиме 24/7. Насколько человечество готово жить в условиях постоянной информационно-смысловой войны?
– Мы живем в информационном поле так же, как в гравитационном. Новые информационные технологии стали не только благом, но и сделали объектом информационной войны каждого. Это новая форма нашей жизни, пока мы не перейдем на новый уровень развития.
– Можно ли сказать, что понятие правды теряет свой смысл? Не имеет значения соответствие утверждения фактам, а только суперпозиция относительно утверждения?
– Функционально – да, с моральной точки зрения – нет. В конечном счете все определяется в соответствии с нравственным императивом Канта. С другой стороны, с точки зрения любой войны нравственным является уничтожение противника. И ложь тут только один из видов оружия.

«Хорошо подготовлены и умеют хранить секреты»
«Шабак» или «Шин-Бет» – израильская общая служба безопасности была создана 30 июня 1948 года, через несколько недель после воссоздания Израиля. Спецслужбу возглавил Иссер Харель, урожденный Израиль Натанович Гальперин из Витебска. В 1929 году, после кровавого антиеврейского погрома, устроенного в Хевроне арабскими бандитами, он с друзьями переехал в Палестину, которой правили англичане.
Младший его брат Давид Натанович Гальперин в возрасте 24 лет пал смертью храбрых в тяжелых боях на Наро-Фоминском направлении 21 декабря 1941 года. В «Книге памяти советского народа» в разделе «Герои войны» упомянут Давид Гальперин, уроженец Даугавпилса, рядовой 201-го латвийского стрелкового полка.
Иссер Харель – единственный израильский руководитель, в течение 15 лет (с 1948 по 1963-й) державший в руках бразды правления как «Моссад» (израильская политическая разведка), так и «Шабак». В обеих спецслужбах было ограниченное количество сотрудников. Но без женщин они не обходились. «Шабак», работавший на внутреннем фронте, действовал на двух главных направлениях: разоблачение арабского террора и слежка за правыми и левыми еврейскими экстремистами.
Женщины ни в одной стране не составляют значительную часть сотрудников спецслужб. Но с учетом того факта, что в рядах исламистских боевиков, в том числе террористов-смертников, представлены и женщины, роль прекрасной половины человечества в работе израильской контрразведки трудно переоценить.
Женщины, проходящие службу в «Шабак», отлично зарекомендовали себя и как оперативные работники, и как следователи, и как эксперты-аналитики. Весьма осведомленная журналистка Ифат Эрлих, обладательница ученых степеней по физике, философии и истории, писала в статье «Женщины «Шабака», опубликованной в газете «Едиот ахронот» («Последние известия») два года назад: «Женщины «Конторы» хорошо подготовлены и умеют хранить секреты. Они решают сложные задачи и занимают высокие должности... Их лиц не видно, говорят они осторожно, потому что слишком о многом упоминать категорически запрещено».
Ифат Эрлих получила разрешение побеседовать с четырьмя женщинами «Шабак». Замечу, что на иврите феминитивы (существительные женского рода, образованные от мужского и в основном обозначающие профессии) звучат весьма конкретно. Своих собеседниц журналистка именовала так: оперативница Л., следовательница Н., компьютерщица Ш., координаторша А.
В «Моссад» и «Шабак» воинских званий нет (они присваиваются только в «Аман» – израильской военной разведке). Но по должности эти женщины приравнены к армейским подполковникам. В начале беседы все четверо подчеркнули роль технологических средств, с помощью «Шабак» сумел задержать в 2017 году более 1100 потенциальных террористов. В 2016-м контрразведчики арестовали еще больше – 2200 боевиков. Об одной из операций по раскрытию и обезвреживанию террористических ячеек, с разрешения вышестоящих начальников, поведала журналистке компьютерщица Ш.
В 2011 году рядом с «Биньяней ха-ума» (Дворцом наций), основным конгресс-центром в Иерусалиме, взорвалась бомба, заложенная в оставленной сумке. Погибла туристка из Великобритании, 47 человек получили ранения различной степени тяжести.
«Произошел тяжелый теракт в самом центре столицы, – вспоминает Ш., – а у нас никакой ниточки, ведущей к его раскрытию». И что же делать? «Тогда мы проанализировали агентурную информацию, полученную из самых разных источников, и при сложении мозаики выявили противоречия в показаниях одного агента». Этим агентом оказалась молодая палестинка, работавшая на «Шабак».
Оперативница Л. рассказала о высоком уровне подготовки женщин «Шабак», участвующих в обезвреживании боевиков. «Прежде всего мы бойцы во всех отношениях. Женщины подготовлены не хуже мужчин, – утверждает Л. – Работа оперативного подразделения – не только задержания, мы отвечаем также за ликвидацию террористов, действуем и против шпионов. Мы осуществляем точечные ликвидации и участвуем в долгосрочных операциях... Здесь у женщин преимущество: мы легче мимикрируем и используем легенды». Мне, наблюдавшему воочию захват террориста, такие характеристики не кажутся преувеличениями.
Н. убеждена, что женщине-следователю легче составить криминалистический портрет террористок, выявить их семейно-родовые связи. К особенностям палестинских террористок-самоубийц следует отнести отсутствие между ними корреляционных связей. Террористки не знают друг друга, но редко являются одиночками, ибо подчиняются кураторам.
На вопрос «Есть ли преимущества у женщины-следователя?» Н., смеясь, ответила: «Спросите об этом террористов. «Шабак» – мужская контора, большинство подследственных – мужчины, хотя я, конечно, допрашивала и женщин. Не думаю, что использовала свои гендерные преимущества. Но напряжение есть, безусловно».
По словам Н., женщин-террористок допрашивать даже труднее, чем мужчин, – из-за их природной эмоциональности и использования различных женских хитростей, инсценировок припадков и псевдосуицида.
Впечатляет рассказ Н. об одном молодом террористе, которого она допрашивала, только-только заняв должность следователя. «Этот боевик вдруг возмечтал на мне жениться, он даже пытался подарить мне ожерелья из оливковых косточек и одеяла с вышитым на них моим именем». Хотя известные подследственным имена контрразведчиков – всегда только псевдонимы. «Атмосфера в допросной комнате очень личная, – продолжает Н. – Иногда допрос продолжается несколько часов. О том, чтобы принять какой-либо подарок, и речи быть не могло. Но я всегда получала комплименты по поводу своего внешнего вида. В работе следователя внешний вид имеет немалое значение».

«Кровавые невесты»
Среди палестинских террористов немало представительниц пола, который пока именуется слабым. Причины, толкающие молодых и не очень женщин на самоубийственные подрывы, разнообразием не отличаются. Обычно на суицид решаются женщины, пойманные на «позоре семьи». К таким в патриархальном исламистском обществе относят жен, изменивших мужьям, или девушек, потерявших девственность до свадьбы или решившихся выйти за иноверца. Женщины, решившиеся на самоубийственный теракт, на сленге спецслужб и полиции именуются «кровавыми невестами».
Российская исследовательница Марина Григорьева в статье «В стратегии террористических практик: мотивация, гендерный аспект, феминность» в научном журнале КАNТ (июнь 2016) указывает, что женщины, принявшие решение совершить суицидный теракт, редко руководствуются религиозными или националистическими побуждениями.
«Опозорившей семью» палестинской арабке кураторы из террористических группировок настоятельно предлагают совершить теракт против израильских граждан. Нередко отцы и братья этих женщин поддерживают кураторское давление еще и потому, что семьи «шахидок» получают после совершения терактов немалые деньги: единовременно 5000 долл. от властей Палестинской национальной автономии (ПНА) и некоторых других арабских государств. В ряде случаев семьям «шахидок» выплачивают и солидное ежемесячное пособие.
В январе 2002 года 27-летняя Вафа Идрис подорвала себя в Иерусалиме на центральной улице Яффо прямо в толпе людей возле торгового центра. Погиб один человек, более 100 было ранено. В ПНА ее немедленно назвали мученицей и героиней.
На самом деле Вафа стала смертницей поневоле. Она росла сиротой, в 16 лет ее насильно выдали замуж за двоюродного брата. Вафа долго не могла забеременеть, затем родила мертвого ребенка. Муж с ней развелся, Вафе пришлось вернуться к родителям. У девушки началась тяжелая депрессия. Сразу нарисовались хамасовские кураторы.
Палестинка Рим Салах Рейши подорвала себя 15 января 2003 года на контрольно-пропускном пункте Эрез на границе сектора Газа. Ей шел 22-й год, она была матерью двоих детей. Она получила разрешение пройти на территорию Израиля по гуманитарным соображениям – для медицинской консультации. На суицидный теракт Рейши отправил муж, уличивший ее в неверности. При этом любовник несчастной женщины, опасаясь мести ее супруга, активиста ХАМАС, тоже настоял на совершении Рейши теракта-самоубийства.
Отправляя мать своих детей на смерть, супруг оказался не очень сведущим в деле снаряжения «пояса смертников». Его жена взорвалась в переходе из сектора в Израиль. Четыре человека погибли, двое из них оказались арабами.
неслабый пол
В очерке «Женские лики израильской разведки» («НВО» от 25.09.20) я писал о об Амине аль-Муфти, враче, представительнице черкесского народа, которая признана лучшей разведчицей в истории «Моссад». В «Шабак» тоже несут вахту и неевреи: христиане и христианки, мусульмане и мусульманки. В израильской разведке и контрразведке служат представители и неавраамических религий. И, конечно же, атеисты.
Утечет еще немало воды в Иордане, пока имена мусульманок, в том числе арабских женщин и девушек, служащих в «Шабак», станут известны общественности. Полковник в отставке Янив Рохов, много лет проработавший в аналитическом отделе Министерства обороны, в беседе с «НВО» предположил, что сведения о подготовке ХАМАС одного из заговоров против руководства ПНА передала израильтянам палестинка, внедренная «Шабак» в хамасовские силовые структуры. Израильтяне передали эти сведения в ПНА, задержав при этом около сотни хамасовских боевиков в Иудее и Самарии. Дальнейшее расследование привело в штаб ХАМАС в Турции.
Оперативница Л. соглашается, что нелегко совмещать карьеру в «Шабак» с материнством, но уверена, что это возможно. «Я получила сообщение о повышении во время второй беременности. Вышла в декретный отпуск, вернулась и приступила к исполнению». Через полгода после родов Л. возобновила беговые тренировки вместе с младенцем в коляске. «Наши детки привычные, засыпают во время пробежек. Обычно я бегаю десять километров, если на работе запарка – меньше, а перед марафоном – больше».
В мае 2016 года директором «Шабак» стал Надав Аргаман, прежде занимавший должность заместителя главы этой спецслужбы. Именно Аргаман вдвое увеличил количество женщин на должностях начальников отделов, по армейской иерархии – полковников. Несколько женщин достигли должностей бригадных генералов. Недавно женщина, назначенная начальником исследовательского отдела «Шабак», вошла в высшее руководство израильской контрразведки.
В октябре 2020 года израильское правительство утвердило предложение министра социального равноправия Мерав Коэн о достойном представительстве женщин на государственной службе. По меньшей мере половину высоких постов в государстве в ближайшее время должны занять женщины. Так что вероятность появления женщины во главе «Шабак» вполне реальна. Но когда это произойдет, не скажет никто.

Семья Мура покинула Москву в 1968 году. Отец Ричарда был карьерным дипломатом. Помимо России и Ливии Мур-старший также успел поработать в Саудовской Аравии.



После школы Ричард Мур отучился в Оксфордском университете, закончив курс философии, политики и экономики. В 1987 году он пришел на службу в МИ-6, которая занимается сбором разведданных за пределами Великобритании.

Совмещая секретную службу с дипломатической карьерой, Мур успел поработать во Вьетнаме,Турции, Пакистане, Иране и Малайзии. Британские официальные лица отмечают, что Мур набрал "огромный опыт работы в разведке". В 2000-е годы он занимал ряд постов в центральном аппарате Форин-офиса.



АВТОР ФОТО,GETTY IMAGES
Подпись к фото,
Штаб-квартира Секретной службы Британии расположена в этом здании на берегу Темзы в Лондоне

В январе 2014 года Мур вновь вернулся в Анкару в чине посла Великобритании. Свободно владея турецким языком, Мур периодически обсуждает новости из жизни Турции в с подписчиками в своем "Твиттере". Болеет за футбольный клуб "Бешикташ".
Британский посол сыграл важнейшую роль в отношениях Лондона и Анкары в 2016 году после того, как в Турции была предпринята попытка государственного переворота. Мур тогда сразу выступил за то, чтобы Лондон активно и публично поддержал президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.
Газета "Хурриет" назвала его персоной турецкого сегмента соцсетей 2016 года.



В последние два года Мур работал главой политического департамента МИД Британии. В 2019 году он вновь - впервые с 1968 года - побывал в Москве, теперь уже в рамках переговоров об иранской ядерной программе.



Причем тут Джеймс Бонд?
Глава МИ-6 является единственным сотрудником внешней разведки Британии, чье имя оглашается публично во время службы. При этом все документы Ричард Мур, как и его предшественники, будет подписывать лишь буквой С (сокращение от английского слова Chief, то есть начальник).
Что еще известно о будущем главном разведчике Британии?
У Ричарда Мура и его жены Мэгги есть двое детей, но о них будущий глава МИ-6 почти никогда не говорит. Зато в своем "Твиттере" Мур периодически рассказывает о тех, кто помогает обучать собак-поводырей для слепых и слабовидящих людей.
Такая собака есть и в семье Мура, ее зовут Стар (Звезда, в семье ее еще называют на турецкий лад - Йылдыз Ханым). Звезда помогает жене Ричарда, у которой нарушено зрение.



После новости о назначении нового директора МИ-6 в Британии много шутили, потому что будущий глава внешней разведки оказался однофамильцем актера Роджера Мура, сыгравшего роль Джеймса Бонда в саге об агенте 007. Но разведчики утверждают, что это лишь совпадение.

Коммерция и коррупция
Настоящее имя героя книги – Рихард Йозеф Каудер (1900–1960), торговец недвижимостью из Вены, известный также под именами Рихард Густав Клатт, Кампл, Кармани, Карл Конаи, Сабер, Пауль Шмидт. Это был солидный господин ростом 168 см, на широких плечах его гордо возвышалась крупная голова, лицо было круглое, высокий открытый лоб, волосы седые, курносый нос, темные глаза, пристальный прищур выдавал человека умного, хитрого и находчивого.
Каудер действительно имел еврейское происхождение, но по вере был католиком: в 1905 году его семья крестилась. Но по «арийским» законам Третьего рейха Каудер считался евреем и подлежал дискриминации, а затем и физическому уничтожению. В 1938 году, после присоединения Австрии к Германии, Каудер, чтобы спасти себе жизнь, уехал в Будапешт. В Венгрии с мая 1938 года тоже действовали антисемитские законы, но они были намного мягче нацистских и дискриминировали евреев не по крови, а по вере, что давало Каудеру шанс. Лишь в марте 1944 года регент Венгерского королевства адмирал Миклош Хорти вынужден был дать согласие на ввод в Венгрию сил германского вермахта. А с ними и войск СС, которые вместе с венгерскими фашистами из прогерманской партии Ференца Салаши «Скрещенные стрелы» начали депортацию евреев и цыган в лагеря уничтожения.
Каудер успел покинуть Австрию до того, как после аншлюса в паспортах германского рейха появилась красная буква «J» (юде) и принудительное второе имя: для мужчин Израиль, для женщин – Сара. Бизнес Каудера был на грани законности: через германо-венгерскую торговую палату он обеспечивал евреев из Германии, Австрии, Богемии и Моравии въездными визами в Венгрию. С 1 октября 1939-го по 31 марта 1940-го он продал 847 виз, но был арестован по обвинению в даче взяток венгерским чиновникам. С середины декабря 1939 года он содержался под стражей и был освобожден в феврале 1940-го за недоказанностью состава преступления, однако лишен вида на жительство в Венгрии.

Сентиментальная Вена
Рихарда Каудера спас случай. Его мать Лаура, оставшаяся в Вене, с помощью архивиста Венского военного архива Пауля Панцирера оформила запрос о повышении своей пенсии как вдовы генерала-орденоносца д-ра Густава Каудера, бывшего начальника медико-санитарной службы императорско-королевской армии Австро-Венгрии в Первую мировую войну. В запросе Лаура Каудер указала, что имеет «не арийское» происхождение, но принадлежит к римско-католической церкви. В разговоре с Панцирером она рассказала о своем сыне Рихарде, который живет в Будапеште без вида на жительство и в любой день может быть арестован и депортирован.
Панцирер обещал почтенной вдове генерала помочь спасти ее сына. Такая возможность у него была. Панцирер сотрудничал с венским филиалом германской военной разведки; вербовка Каудера давала ему шанс упрочить свои позиции. Панцирер познакомил Каудера со своим шефом – инженером Вагнером из Вены. Этим именем в целях конспирации пользовался сотрудник «Абверштелле Вена» майор люфтваффе Роланд фон Валь-Вельскирх, который обещал помочь Каудеру. Однако паспорт Каудера вызвал подозрения полиции: в Вене Каудер был арестован гестапо; если бы выяснилось его еврейское происхождение, его, как и его семью, неминуемо ждал концлагерь.
Каудер провел за решеткой всего два дня. 4 февраля 1940 года он был освобожден и доставлен в венский филиал торговой фирмы «Гермес» (так было законспирировано бюро руководителя «Абверштелле Вена») полковника, графа Рудольфа Магорна-Редвица. Граф не разделял расовых предрассудков нацистов и широко привлекал в качестве своих агентов немецких и австрийских евреев, в особенности бывших офицеров, тем самым спасая им жизни. Помогая Каудеру, граф руководствовался чувствами не только гуманности, но и благодарности: отец Каудера, военный врач Густав Каудер, в 1916 году на Русском фронте спас жизнь тяжело раненному Магорна-Редвицу.
Шеф «Абверштелле Вена», чтобы спасти семью покойного врача – его сына Рихарда с женой Гердой Филитц и вдову Лауру Каудер, которую он знал лично, – принял их на работу в фирму «Гермес», заверив Рихарда, что по всем вопросам, касающимся статуса его и его семьи, он может обращаться лично к графу Магорна-Редвицу.
Так задним числом, с января 1940 года, Рихард Каудер, его жена и мать оказались тайными сотрудниками отдела «I-L» (разведка люфтваффе) «Абверштелле Вена».

Контора пишет
Вся семья получила псевдоним «Клатт». Это имя было выбрано не случайно: в конце ХIХ – начале ХХ века отец и сын Клатты, занимавшиеся радиологией и рентгенологией в Австро-Венгрии, оказали большое влияние на профессиональную деятельность Каудера-отца.
Задача Рихарда Каудера состояла в создании, базируясь на Болгарию, разведсети абвера в Турции. Герда Филитц служила «почтовым ящиком» для передачи сведений из Греции. Престарелая Лаура Каудер никаких заданий не получала, но числилась осведомителем абвера: это было нужно, чтобы спасти ее от гестапо и угрозы депортации.
В полицай-президиуме Вены Рихард Каудер получил германский паспорт на имя Рихарда Густава Клатта, родившегося 16 ноября 1899 года в Берлине и постоянно проживающего в имперской столице. Первым заданием Клатта была шестимесячная командировка в Софию для приобретения связей и получения информации о болгарских аэродромах и самолетах. Клатт под видом коммерсанта постоянно курсировал между Софией, Веной и Будапештом. Он бывал также в Югославии, участвуя в разведывательном обеспечении германского вторжения в эту страну.
Работа Каудера была столь успешной, что по решению шефа абвера адмирала Канариса был создан специальный разведывательный орган «Динстштелле Клатт» – «Бюро Клатта», которое было замаскировано как контора консервной фабрики «Овощи – Фрукты». Первоначально «Бюро» находилось в Софии, а в 1943 году переехало в Будапешт, где продолжало сбор информации в интересах разведки люфтваффе и вермахта. В «Бюро Клатта» работали 25–30 человек, в числе которых было шесть-семь шифровальщиков и четыре-пять радистов. Связи с разведгруппами, заброшенными на территорию СССР, сотрудники «Бюро Клатта» не имели, они работали с Софией (радиостанция «Шверт», которая после передислокации в Будапешт была переименована в «Булли»).
Своими агентами на территории Советского Союза «Бюро Клатта» не располагало. Главным источником информации по СССР был русский белоэмигрант, генерал Aнтон Туркул, бывший командир Дроздовской дивизии, который также не имел прямых связей с родиной.
Каудер зачастую сам сочинял «особо ценную» развединформацию о Красной армии и ее военно-воздушных силах, которую он якобы приобретал за большие деньги. Он также получал разведданные об СССР от русских белоэмигрантов, участвовавших по заданию немцев в допросах советских военнопленных; был связан с иностранными посольствами, в частности, со шведским посольством в Софии, имевшим, в свою очередь, информацию из Москвы по дипломатическим каналам. Некоторые сведения Каудер покупал у немецких разведчиков.

Со здоровой на больную
Британская «Энциклопедия шпионажа», путая имена, даты и факты, сообщает о деятельности «Бюро Клатта» и его руководителе:
«Каудер, Фриц (1903–?) – главный участник сверхуспешной советской операции дезинформации, проведенной против нацистской Германии в годы Второй мировой войны. На протяжении целых трех с половиной лет Каудер (в Абвере ему был присвоен псевдоним «Макс») поставлял германским вооруженным силам фальшивые, не соответствовавшие действительности сведения... Операция «Макс» началась вскоре после нападения Германии на Советский Союз, в июле 1941 года. Бывшие белогвардейцы предложили переслать немцам разведданные об СССР. Абвер передал им два радиопередатчика. Один был развернут в Москве (кодовое наименование группы – Макс), второй где-то в Центральной России (кодовое наименование группы – Мориц). Последний вскоре замолчал, Макс продолжал посылать информацию вплоть до начала 1945 года... Поначалу сообщения Макса принимались в Вене. Но к концу 1941 года «приемный пункт» был передвинут в Софию (Болгария), и его начальником стал Каудер. Он принимал сообщения из Москвы и транслировал их в Вену, а оттуда они, в свою очередь, пересылались в штаб-квартиру Абвера в Берлин для дальнейшего распространения по военным службам. Проведенная русскими операция была беспрецедентной по продолжительности, и этим по праву можно было гордиться. По некоторым данным, проведением ее лично руководил из Москвы шеф НКВД Лаврентий Берия. Англичанам удалось перехватить немало сообщений Макса в ходе операции «Ультра», и советский агент в МИ 5 (британская Служба безопасности) Энтони Блант даже сообщил русским об «утечке». Сами же немцы, похоже, ни разу не усомнились в добросовестности Макса».

Макс, да не тот
Так Макс-Каудер был перепутан и объединен в одно целое с другим Максом – советским контрразведчиком Александром Демьяновым (советский псевдоним – «Гейне», немецкие – «Александр», «R 4927»), героем советских радиоигр «Монастырь», «Курьеры» и «Березино».
Эта «путаница Максов» проникла и на страницы воспоминаний бывшего начальника 4-го (диверсионно-разведывательного) управления НКВД генерала Павла Судоплатова. Он объединяет «Макса», «Гейне» и Каудера: «Дезинформация порой имела стратегическое значение. Так, 4 ноября 1942 года «Гейне» – «Макс» сообщил, что Красная армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью. Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену – в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск. Немецкое верховное командование использовало передававшуюся «Гейне”»–«Максом» информацию для ориентации своих боевых частей на Балканах. Британская разведка перехватывала эти сообщения, посылавшиеся из Берлина на Балканы, так что мы в конце концов наши же данные получали от Бланта, Кэрнкросса и Филби... Следует отметить, что операция «Монастырь» с участием «Гейне» – «Макса» была задумана как чисто контрразведывательная».
Однако в многотомном архивном деле «Монастырь – Курьеры – Березино» Центрального архива ФСБ нет упоминания о том, что «Гейне» имел в германской разведке псевдоним «Макс». Этой путанице, десятилетиями вводившей историков спецслужб в заблуждение, они обязаны британскому контрразведчику и советскому разведчику Энтони Бланту, который под именем «Макс» объединил разные сведения о военных секретах СССР, переданные германскими агентами по радио и перехваченные англичанами. С помощью членов кембриджской группы Кима Филби, Энтони Бланта и Джона Кернкросса чекистам было известно все, что знали о «Бюро Клатта» британские спецслужбы.
Нацисты подозревали Клатта в связях с британской разведкой. В 1944 году он и сотрудники его «Бюро» были арестованы гестапо. Но доказательств измены обнаружено не было. Не удалось также доказать, что Клатт присваивает казенные деньги, предназначенные на разведывательные цели.
Однако подозрения в отношении Клатта нарастали. В феврале-марте 1945 года он был арестован нацистами второй раз. Вопреки строгому указанию Гитлера «убрать из разведки всех евреев» Каудер оставался единственным из них. За него по просьбе начальника отдела иностранных армий Востока Райнхарда Гелена вступился сам начальник Генштаба сухопутных сил генерал-полковник Гейнц Гудериан: «Информация Клатта необходима для продолжения войны на Востоке. Другими источниками мы не располагаем».
Среди защитников Клатта оказался и начальник внешней разведки СД бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг, ведомству которого после провала заговора против Гитлера 20 июля 1944 года и ареста адмирала Канариса была подчинена военная разведка. «Мне приходилось отчаянно бороться за то, чтобы защитить такого ценного сотрудника от Мюллера (шефа гестапо. – Б.Х.), а также оградить его от зависти и интриг, бытовавших в моем управлении и в штабе ВВС», – вспоминал он.
В третий раз Каудера в мае 1945-го арестовали уже американцы, которых он убедил в своей полезности; разведке США он служил до конца 1948 года.
Большая же часть сотрудников «Бюро Клатта» после войны оказалась в советском плену. Шифровальщица Валентина Дейч на допросе в МГБ СССР 25 июня 1947 года рассказала, что когда в феврале 1945-го ее допрашивали в гестапо, то требовали показаний о разведывательной деятельности Клатта и заявляли ей, что «Клатт авантюрист, обманщик, стоивший Германии огромных денег».

Любитель комиксов
Его псевдоним «Макс» объяснялся очень просто: материалы о России Клатт называл «Макс», данные об английских войсках на Ближнем Востоке помечал как «Мориц». Макс и Мориц – комические персонажи детских стихов и рисунков немецкого поэта и художника, автора комиксов Вильгельма Буша (1832–1908); из книг Буша, очевидно, и взяты эти имена. Сведения о Турции обозначались «Анкер» и «Анатоль», о Египте – «Ибис».
Анализ результатов радиоконтроля, который продолжался с середины 1942-го до января 1945-го, показал, что полностью или частично достоверными были лишь 8% переданных Клаттом сообщений о СССР. Из 61-страничного меморандума МГБ СССР по делу «Клатт-Макс», на основе которого в июле 1947 года было подготовило спецсообщение на имя Сталина, следовало, что Каудер лишь создавал видимость активной работы. Он раздул штаты своего «Бюро», покупал квартиры и автомашины, создавал приемно-передаточные пункты для радиостанций, которые никогда не функционировали, приобретал золото и драгоценности, спекулировал паспортами и визами, делал много других, по сути, ненужных вещей. Все это было ему необходимо для сокрытия фактического обмана абвера.
Клатт умело водил за нос абвер и гестапо. В этом, видимо, и заключается секрет его предприятия. Рихард Каудер, над которым постоянно висел подвешенный нацистами дамоклов меч физического уничтожения, вряд ли мог работать на них по идейным соображениям. В сотрудничестве с абвером Каудер видел для себя и своей семьи возможность спасения, а позднее и обогащения. Все дело Каудера-Клатта оказалось мистификацией огромных масштабов, доставившей головную боль как англичанам, так и русским, а в конце войны – и прозревшим немцам. 

Именно этот факт служит группе поддержки основанием для оспаривания ареста и обвинения сотрудника Роскосмоса и бывшего журналиста Ивана Сафронова. Такой взгляд наивен, но в определенных кругах работает. Если именно так подходить к статье 275 УК РФ, то обвинять по ней можно только тех, кто ежедневно имеет дело с секретными бумагами и давал соответствующую подписку. Есть даже системная группа московских адвокатов, утверждающая, что сама формулировка статьи содержит расширительное толкование «секретности» и потому плоха.
В то же время статья описывает событие преступления как передачу иностранному государству или его представителям сведений, причиняющих ущерб национальной безопасности, а не только тех, которые официально помечены красным штампом «секретно». Кроме того, секретные и опасные сведения могут быть получены от третьих лиц. Случайно или сознательно. Не обязательно иметь прямой доступ к секретной информации для того, чтобы в приватном разговоре с секретоносителем узнать после третьей рюмки что-нибудь судьбоносное.
Еще один момент: далеко не вся информация, опасная для государственных интересов и безопасности, официально секретится. На нее могут просто бюрократически не успеть «навесить гриф», или же ее ценность выясняется через некоторое время. Это сложная деталь. Конечно, можно сказать, что нельзя судить человека постфактум, но тут должен работать инстинкт самосохранения. Люди обычно очень разговорчивы, и часто разговорчивы внезапно. Лучше промолчать. Но это лишь теоретическое рассуждение, без конкретной привязки к делу Федоткина.
Второе обстоятельство, бросающееся в глаза: Федоткина обвиняют в передаче информации об общественно-политической ситуации в РФ. То есть не об «Аэрофлоте», не о коммерческих проектах или об особом устройстве какого-нибудь эксклюзивного авиационного прибора, а именно о том, как у нас политика и общество развиваются. Конечно, можно предположить, что англичанам смерть как нужно было знать политические оценки регионального менеджера «Аэрофлота». Мы пока ничего не знаем о личности Федоткина. Может быть, он политический аналитик экстра-класса. С другой стороны, люди в шпионаже часто набивают себе цену перед кураторами, выдавая открытую или мусорную информацию за секретную.
В последние лет пять американские и английские разведки испытывают большие сложности в получении информации из РФ и в РФ. Поэтому они с готовностью кидаются на любой мусор, даже не верифицированный по другим каналам, что ранее было обязательным условием для классификации степени надежности информации. Отдельной строкой в такой обстановке проходят именно российские загрансотрудники, поскольку общение с агентурой в Москве сведено до минимума. И не важно кто, главное, чтобы агент был. А каково качество поставляемой им информации – уже десятый вопрос. На безрыбье и сотрудник «Аэрофлота» с техническим образованием и нулевым политическим опытом вполне себе источник информации об общественно-политической обстановке в России.
Но самое простое объяснение, скорее всего, лежит в области личных связей фигуранта. По характеру своей работы он не имел допуска к секретной информации напрямую, но только бог знает, с кем он благодаря своей должности мог пересекаться. С кем дружил. У него могут быть родственники, друзья родственников – эта веревочка может разматываться бесконечно длинно, но два ее конца, иностранный агент и секретоноситель, обязательно находят друг друга.
Главное в этой истории – умысел, что также подразумевается Уголовным кодексом. «Болтун – находка для шпиона» – это как раз к тем относится, кто по-родственному, по-дружески, из бахвальства или под большой стакан делится с окружающими чем-то важным. Люди тщеславны, иногда им просто хочется похвалиться тем, что они что-то знают. Это предосудительно, но, увы, уголовно не наказуемо.
Есть, конечно, статья о разглашении гостайны, но надо ж за руку (или, точнее, за язык) поймать, чтобы доказать состав преступления. Достигнуть этого можно только путем оперативной разработки. Конкретно – записи разговоров.
Но суды у нас не принимают в качестве доказательства аудиоматериалы, полученные без согласия фигуранта. То есть «прослушка» вне рамок уголовного дела никогда судом не рассматривается как доказательство.В результате 99% дел о разглашении гостайны относятся к письменным публикациям, поскольку в них можно доказать состав преступления. А вот умысел на совершение преступления, называемого «государственной изменой», относится исключительно к тому фигуранту, который контактировал с представителями другого государства, а не к тому, от кого он искомую информацию изначально получил.
Тут, конечно, налицо противоречие в вопросе справедливого распределения ответственности. Кто-то сболтнул лишнее, и далее по цепочке эти слова оказались в красивом здании у Воксхолл-бридж на берегу Темзы. И жизнь вообще несправедлива: сидеть будет только тот, кто информацию передал, а не тот, кто сболтнул. Глупость – такой же источник человеческих бед и несчастий, как и злая воля. Только юридическая ответственность совсем другая.

Это то самое подразделение, которое подозревают в организации неудавшейся попытки отравления болгарского торговца оружием Эмилиана Гебрева в 2015 году, а также в попытке государственного переворота в Черногории годом спустя, целью которого было убийство тогдашнего премьер-министра и его замена на другую персону, занимавшую пророссийские и антинатовские позиции.
Источники в европейских спецслужбах полагают, что Мюллер имел отношения к этим и другим смертельным шпионским операциям.
Имеется и рабочее предположение о том, что информация, переданная Мюллером своим кураторам, стала основанием для принятия ими решения об использовании в Солсбери нервно-паралитического отравляющего вещества «Новичок», что послужило причиной смерти обычной британской гражданки Дон Стерджес и подвергло опасности жизни других людей.
Полагают, что работа Мюллера на российскую военную разведку сыграла свою роль в ее операциях в Афганистане и создала условия для планирования диверсий в Баграме, в результате которых погибли сотни афганцев и три американских морских пехотинца.
Мюллер признал факт передачи информации своему куратору и получения от него денег. Однако адвокат Мартина Мюллера заявил в пятницу, что отставной австрийский полковник считает «чистым вымыслом и фантазией» обвинения в том, что преданные им русским сведения могли привести к гибели людей. Адвокат Михаэль Хофер пояснил: «Переданная информация не имела практической ценности и относилась только к внутриавстрийским делам, которые только и интересовали российского разведчика. Полковнику Мюллеру совершенно неизвестно, что он делал с этой информацией, но он уверен в том, что она не могла нанести никакого вреда другим людям».
Карьера русского агента продолжалась в течение более 25 лет, начавшись за 10 лет до того, как, предположительно, было создано подразделение 29155. Однако в работе на русскую военную разведку австрийского информатора именно в этом подразделении он вышел на самый высокий уровень.
Среди десятков оперативников, с которыми за столь длительный период работал Мюллер, были и Андрей Аверьянов, начальник подразделения 29155, и Эдуард Шишмаков, другой известный его руководитель, который в прошлом году был осужден заочно на 15 лет за свою роль в неудавшемся путче в Черногории.
Имеются сведения о том, что Мюллер встречался со своими кураторами во многих странах, граничащих с Австрией, куда он выезжал на машине, одалживаемой у своей любовницы. Ей сейчас уже за 70 лет, и она стала ключевым свидетелем, показания которой привели Мюллера на скамью подсудимых. Ее личные данные тщательно скрываются из опасений мести.
Через своего адвоката Мюллер заявил, что он никогда не слышал имен двух вышеназванных мужчин, что он ничего не знает о подразделении 29155, и что за все время он встречался только с одним куратором. Он также опроверг сведения о том, что ездил на встречи на машине своей любовницы.
Как сообщает словацкая газета Dennik M, Мюллер со своими руководителями проводил целые дни в гостиницах, излагая им секретную информацию за обильными порциями водки. Обслуживающий персонал в отеле Panorama Hotel в Высоких Татрах в Словакии рассказывает, что каждый раз после таких посещений от гостей оставалось по нескольку пустых бутылок из-под водки.
Сотрудники отеля также замечали, что после встреч с друзьями Мюллер часто рылся в портмоне с толстыми пачками банкнот. В других случаях он встречался с сотрудниками Главного управления в ресторанах неподалеку от Братиславы. Однажды он передавал им похищенную информацию в известном элитном ресторане на берегу Дуная.
Судя по всему, встречи руководящих работников ГУ с Мюллером обеспечивались другими сотрудниками, которые остались неизвестными. Однако организация встреч была не всегда удачной. В конце концов, Мюллера захватили после того, как оперативники одной европейской спецслужбы «накрыли» факт передачи ему 30 000 евро (27 000 фунтов стерлингов) его русским куратором, сотрудником Главного управления Игорем Егоровичем Зайцевым.
Британские спецслужбы отказались комментировать появившиеся в австрийской прессе сообщения о том, что именно они дали изначальную «наводку» на Мюллера. Известный австрийский новостной портал Wochenblick опубликовал интервью с осужденным Мюллером, в котором он заявил, что незадолго до своего ареста его пригласил в кафе один официальный британский представитель.
Как признал сам Мюллер, на встрече англичанин убедил его передать некоторые элементы «аппаратуры» для связи, которые, якобы должны были помочь адвокатской защите некоего «Юрия» — давнего знакомого Мюллера, с которым тот познакомился еще в 80-х годах в Тегеране. В интервью Мюллер утверждал, что, по его мнению, он не делал при этом ничего плохого, и что теперь он понимает, что «проявил наивность».
Адвокат Мюллера заявляет, что еще в давние времена Мюллер подружился с русским военным атташе, и с течением лет их дружба переросла в некое «подобие деловых отношений», в которых русские платили австрийцу за информацию.
Однако за пределами здания суда адвокат Мюллера сказал газете The Telegraph, что его подзащитный передавал российской стороне только общедоступную информацию на манер «иностранного корреспондента». «Плата за нее не была высокой. По всему периоду получается примерно 930 евро (835 фунтов стерлингов) в месяц. Разве за такие деньги кто-нибудь станет продавать секретные сведения?» — добавил он.
Эти слова адвоката нашли живой отклик у жителей многоквартирного жилого дома, в котором расположена квартира Мюллера.
Один из соседей отставного военного, Вальтер Рауценберг сказал нам, размахивая газетой: «Любой может прочитать газету и поделиться информацией из нее. Вот, смотрите «В марте пройдет распродажа!». Рауценберг добавил: «Я не думаю, что он зарабатывал какие-то деньги. Они ему были просто не нужны. Он вообще редко тратил деньги… он жил простой жизнью».
Однако сотрудники европейских спецслужб уверены, что даже те сотни тысяч евро, в получении которых признался Мюллер, явились только частью выплаченного ему вознаграждения. А утверждение о том, что он передавал русским только общедоступную информацию, они называют «большим преуменьшением».
Напротив, оперативник под псевдонимом Nyetimber утверждает, что, пользуясь своим служебным положением, Мюллер сообщал русским ценнейшие сведения о внутренней работе структур НАТО, что могло иметь серьезные последствия для всех стран-членов организации, включая Великобританию.
Хотя Австрия и не является членом НАТО, она участвует в программе «Партнерство ради мира», цель которой состоит в развитии более плотных связей и интероперабельности между НАТО и вооруженными силами «дружественных государств», с которыми Североатлантический Союз может проводить совместные операции. Каждые два года программа «Партнерство ради мира» подвергалась «перепланировке и обновлению». Мюллер принимал в этом непосредственное участие и имел в этой связи доступ к различным материалам, включая и секретные. Он также имел доступ к отчетам рабочих групп, соглашениям о «стандартизации» и другим важным документам.
Мюллер работал в рамках программы с 2008 года вплоть до своего выхода в отставку в 2013 году. А с 2009 года он отвечал за контакты с НАТО в CIEDG — группе по борьбе с СВУ (специальными и самодельными взрывными устройствами).
По данным из европейских спецслужб, Мюллер также отвечал в австрийской армии за контакты с НАТО в группе противохимической, противоэпидемиологической, противорадиационной и противоатомной защиты. Правда, он это отрицает.
Европейские агенты подозревают, что русские кураторы Мюллера направляли его карьерные передвижения с тем, чтобы вывести его на наиболее интересующие их направления. Хотя сам Мюллер утверждает, что всегда хотел оставаться в своем танковом батальоне, и его служебные перемещения осуществлялись только по приказам из кадров австрийской армии.
Входя в группу связи с НАТО по борьбе с СВУ, Мюллер имел доступ к техническим деталям конструкций и оснащения механизированных и танковых войск НАТО, информации о системах их бронезащиты, и что особенно важно — их устойчивости к воздействию различных СВУ.
В европейских спецслужбах полагают, что с 2008 года Мюллер передавал русским всю информацию, к которой он имел доступ (сам Мюллер это опровергает) и которая позволяла российской армии нащупывать все потенциальные слабости в обороне НАТО, особенно в ее операциях в Афганистане, где группа CIEDG играла центральную роль.
Как полагают эксперты, в тот период ГРУ (предшественник Главного управления) действовало вместе с Талибаном* по ослаблению сил США и НАТО в Афганистане. В газете New York Times указывают, что американские разведслужбы уверены в том, что подразделение 29155 выплачивало Талибану вознаграждения за убийства военнослужащих армий коалиции, используя для этого афганских посредников. Речь шла о наградах до 100 000 долларов за каждого убитого американского или натовского военного.
Американские спецслужбы до сих пор расследуют события и связи вокруг гибели трех американских морских пехотинцев в целевом подрыве автомашины в апреле 2019 года. Хотя свидетельства того, что Мюллер непосредственно вывел ГРУ на эту акцию и отсутствуют, в европейских разведывательных службах уверены, что переданная им информация была использована для организации русскими операций, направленных против американского военного персонала, в ходе которых погибли также сотни афганцев.
Источник в европейских спецслужбах сказал нам: «С высокой степенью вероятности можно утверждать, что то, что он сообщал, могло привести к гибели отдельных людей. Размер нанесенного им реального вреда пока неизвестен».
Полагают, что пробелы в системе безопасности НАТО позволили русским получить более полное представление о том, какой информацией располагают в альянсе относительно химического оружия и какой защитой от него в нем обладают. Это позволило ГРУ выбрать для осуществления ликвидаций те отравляющие вещества, которые были относительно малоизвестны их противнику.
В европейских спецслужбах существует рабочая версия, что сведения, переданные Мюллером, позволили подразделению 29155 подготовить две попытки отравления болгарского торговца оружием Эмилиана Гебрева в 2015 году с помощью органо-фосфатных ядов, а также покушение на Сергея Скрипаля тремя годами спустя.
Теперь уже установлено, что ГРУ атаковало Скрипаля нервно-паралитическим отравляющим веществом «Новичок». Скрипаль и его дочь Юлия впали в кому, но выжили. Дон Стерджес повезло меньше. Она и ее приятель подобрали выброшенный флакон из-под духов, в котором содержался яд «Новичок» Женщина нанесла его себе на запястье и через восемь дней умерла.
Вскоре после этого инцидента сэр Марк Седвилл, в прошлом советник по национальной безопасности Великобритании, сообщил Генсеку НАТО Йенсу Столтенбергу, что «с высокой вероятностью семейство нервно-паралитических ядов „Новичок" было разработано для того, чтобы предотвратить его обнаружение Западом и обойти международную систему контроля над химическим оружием». Эти яды были созданы в СССР еще в 80-е годы, но, согласно письму сэра Седвилла, и в «сегодняшней России, начиная с 2010-х годов они еще производятся, и накапливаются в небольших объемах».
Источники в европейских спецслужбах указывают на недавнюю попытку отравления российского оппозиционера Алексея Навального с помощью вещества, которое немецкие эксперты, как сообщается, идентифицировали в качестве яда из семейства «Новичков».
После инцидента со Скрипалем правительство Великобритании официально обвинило Россию в неудавшейся попытке убийства и выдворило из Англии российских дипломатов. Демонстрируя свою поддержку Британии, еще 28 стран ЕС также выдворили русских дипломатов.
Австрия к этим странам не присоединилась. Вместо этого австрийский канцлер Себастьян Курц и тогдашняя министр иностранных дел Карин Кнайссль выпустили заявление, в котором заявили о желании сохранить с Россией каналы для диалога и выступать «в качестве моста» между Россией и Западом.
Вскоре после этого Кнайссль пригласила Владимира Путина в качестве почетного гостя на свою свадьбу, и танцевала с ним перед телекамерами. Тогда западные союзники Великобритании оказались очень озадаченными близостью Австрии и России.
На этом фоне арест Мюллера австрийскими властями удивил европейское разведывательное сообщество. Он также внес явное охлаждение в российско-австрийские отношения. До такой степени, что Карин Кнайссль вскоре отменила свой визит в Москву.
Источники задаются вопросом: не означает ли столь мягкое наказание Мюллера сигнал Австрии России насчет повторного «замирения»? Но в европейских спецслужбах предпочитают рассматривать вынесенное ему реальное осуждение как свою победу.

Возможные прототипы
О происхождении главного героя:
"Впрочем, моя фамилия внесена в знаменитую „Бархатную книгу“; читателям, которые по тем или иным причинам захотят узнать её, советую раскрыть второй том „Бархатной книги“, изданной Н. И. Новиковым в 1787 году. Чтобы не затруднять ваших поисков, сообщаю: род мой числится происходящим в XX колене от самого Рюрика, а пращур мой имел житейское прозвание „Оладья".
Под это описание подходит род Аладьиных


Скриншот

Однако на упомянутой в романе 281 странице указан род Лебедевых.
В книге, во время войны герой служил начальником разведки во 2 армии Самсонова. Данную должность согласно документам занимал полковник Лебедев. Главный герой по книге в армии Самсонова - генерал.
Ряд событий из жизни персонажа совпадают с биографией генерал-майора разведывательного отдела генштаба А.А.Самойло.


Скриншот А. А. Самойло

Самойло был в Бухаресте и вручал золотой портсигар Братиану, получил орден Почётного легиона в августе 1914 г., именно Самойло в обход правил правил о присвоении генеральского чина офицерам генерального штаба царём был присвоен чин генерал-майора в 1916.
Самойло входил в состав делегации при подписании Брест-Литовского мирного договора с немцами,
получив рекомендацию от генерала Бонч-Бруевича и др. события из его жизни совпадают с событиями описанными в книге. Самойло стал в советский период генерал-лейтенантом.
Вообще Пикуль воспользовался мемуарами Самойло: книга "Две жизни", часть романа "Честь имею" попросту списана с мемуаров.


Скриншот

Нельзя не упомянуть мемуаров В. Г. Фёдорова упомянутых в романе:
"Уже после первого звонка я вбежал с маленьким чемоданом на платформу. Меня действительно ожидал офицер разведки — невысокого роста человек, напоминающий лицом Наполеона. Он предупредил прежде всего о необходимости соблюдать чрезвычайную осторожность. Моя обязанность заключалась в том, чтобы опрашивать тех лиц, которых приведет ко мне в том или ином городе офицер разведки. Я не знал ни их фамилий, ни рода службы, ни их занятий. Обо всем этом должен был позаботиться уже мой спутник. Меня поражало его умение и, прямо скажу, талант вести тончайшую конспирацию. Он сообщил также о том, что за нами следует повсюду наша же контрразведка, что она следит за каждым нашим шагом и охраняет нас от попыток ареста и провокации. И не раз нам приходилось по тревожному сигналу неизвестных «телохранителей» быстро убираться восвояси.
Много интересных и опасных приключений пережил я вместе с этим офицером генерального штаба."
Где- то в романе Пикуль специально или по незнанию допускает ляпы.
К примеру у Пикуля, будучи учащимся в Императорском училище правоведения герой дрался на дуэли с однокурсником курляндским бароном Аккурти на шпагах и был легко ранен. Барон Аккурти закончил училище в 1875 г. , ещё до рождения героя.
Поступая на службу на границе главный герй был представлен генералу бригады, но командовал бригадой полковник. Интересен и тот факт, что неправильно указаны фамилии офицеров, с которыми он служил на границе, но при этом правильно указаны фамилии сослуживцев по генеральному штабу. Для офицера с великолепно тренированной памятью это странно, тем более, что фамилии и данные офицеров погранстражи секретными не являлись.
Итог: в биографии главного героя мы видим какой-то компот из биографией разных людей.
Валентин Пикуль, обложившись мемуарами, архивными данными, справочниками, просто собрал этого главного героя, взяв помаленьку информации с самых разных источников.

Кельнер из кафе «Риц»
В заброске этой агентуры непосредственное участие принимал негласный сотрудник германской разведки некий господин Бернард, работавший для прикрытия старшим кельнером в кафе «Риц» города Львова.
Впоследствии с ним связывались переброшенные из Германии старые и опытные разведчики. Первый из них выехал в Ашу, второй — в Сатку, где они возглавляли практическую работу заброшенной в Челябинскую область германской агентуры.
Кстати, сам Бернард еще во Львове производил подбор людей для вербовки их в агенты германской разведки. В свою очередь, один из завербованных уже на месте, в Сатке и в Аше, лично завербовал еще четырех человек. Он же связывался через Бернарда с разведчиками и руководил их вражеской деятельностью.
Не менее четко была поставлена работа и в Аше, где агент немецкой разведки связался с другим агентом, завербованным еще в Кракове в 1939 году. В Аше он создал антисоветскую группу. Ее члены, используя свою работу на предприятиях, собирали сведения о Саткинском заводе «Магнезит» и Ашинском химическом заводе, численности работников на них, материально-бытовом положении и настроении населения Сатки, Аши, Копейска и Челябинска. Все эти данные переправлялись специальным курьером германским разведывательным органам. Помимо шпионской деятельности немецкие агенты проводили агитационную работу. Ее цель — вызвать недовольство советских граждан к своему государству и правительству, тем самым создавая благоприятные условия для гитлеровской армии в ее войне с Советским Союзом. Часть привлеченной агентуры, кроме того, была нацелена на работу диверсионного характера.



Как разоблачали шпионов? Известны истории о том, что их поддельные паспорта для убедительности специально делали потрепанными. Однако педантичные немцы, у которых в ходу были скрепки из нержавейки, не учитывали, что в СССР использовались скрепки из обычной стали. Бдительный чекист тут же замечал: паспорт потрепанный, а характерной «ржавчины» в месте скрепления страниц нет… Рассказывают также, что сыпался агент и на том, что в военном билете указывалось, будто призван он был таким-то военкоматом Московской губернии…

Их было 14
Всего было разоблачено и арестовано 14 агентов, имена и фамилии которых до сих пор проходят под грифом «секретно».
Примечательно, что практически все из них прижились в наших краях еще за год, а то и за два до войны. Это еще раз подтверждает тот факт, что к войне с СССР на Западе готовились загодя.
Вот типичный путь подготовки агента. Один из обвиняемых признался, что, еще проживая в Праге, являлся помощником начальника контрразведки и 5-го Чешского пехотного полка. А с приходом на территорию Чехословакии в мае 1939 года германских оккупационных войск был привлечен для шпионской деятельности в пользу немцев и на протяжении месяца проходил специальные разведывательные курсы.
В марте 1940 года по указанию Бернарда выехал в Ашу. На Южный Урал агент прибыл с заданием проводить среди населения «разложенческую» работу и заниматься выявлением политических настроений среди местных жителей. Ему удалось собрать данные о промышленных мощностях Ашинского металлургического завода, механической оснащенности предприятия и количестве брака. Помимо этого, он собирал данные о ЧТЗ и воинских частях, дислоцированных в Челябинске, о типах самолетов, находящихся на челябинском аэродроме.
Второй обвиняемый, сформировав в Сатке шпионскую группу, собирал сведения о Саткинском металлургическом заводе. Немецкой разведке он сообщал данные о характере производства на этом заводе, выпускаемой им продукции, ее назначении, количестве рабочих, наличии среди них бывших кулацких элементов, трудпереселенцев и тенденциозные данные о политических настроениях саткинцев.
У третьего обвиняемого было задание не только проводить вербовочную, шпионскую и агитационную работу, но и вести фотографирование саткинских предприятий. Ему удалось передать немецкой разведке данные о выпускаемой на заводах продукции с характеристикой технологического процесса, о количестве цехов на заводе, их назначении, имеющемся в них оборудовании и количестве работающих и даже то, чем и в каких масштабах они болеют. Изучая настроения трудящихся, передавал сведения, в которых указывал, что якобы большая часть рабочих «к советской власти относится враждебно». Правда, задания по вербовке и фотографированию саткинских заводов ему не удалось выполнить.

«Зачистка» тыла
Один из обвиняемых, проживая в Сатке с 1940 года, в присутствии рабочих «Магнезита» не раз клеветал на существующий в СССР строй, на условия жизни трудящихся. В то же время восхвалял жизнь в прежней панской Польше, а также в фашистской Германии.
Еще один обвиняемый с 1940 года работал инженером-лаборантом в химической лаборатории Ашинского металлургического завода. Ему удалось передать немецкой разведке пять блоков информации, содержащей подробные сведения о марках и химическом составе стали, выпускаемой на предприятии.
При этом он успевал проводить профашистскую пропаганду, клеветал на Советский Союз, распространяя пораженческие настроения.
Одному из агентов было дано конкретное задание — собрать данные о строительстве второй домны на Саткинском металлургическом заводе. Вскоре ему дали приказ добровольно вступить в Красную Армию для сбора военно-разведывательных данных. Во время службы в третьей батарее 509-го зенитно-артиллерийского полка по условленному паролю он связывался с немецким разведчиком, которому сообщал в клеветнической форме о моральном и политическом настроении красноармейцев своего подразделения. В Копейске агент собирал сведения о производительности шахт, наличии военных заводов.
В обвинительном заключении по этому следственному делу от 30 ноября 1943 года, подписанном начальником НКВД по Челябинской области Дроздецким, были определены меры наказания для каждого обвиняемого — исправительно-трудовые лагеря сроками по 15, 10 и 8 лет.
Так завершилась проводившаяся челябинскими чекистами «зачистка» тыла.
Для этих зачастую безвестных героев он оставался фронтом за линией фронта.

Редакция «Южноуральской панорамы» выражает благодарность пресс-секретарю УФСБ России по Челябинской области Марине Горлевской за помощь в подготовке материала.

«Школа особого назначения» (ШОН) стала первым постоянно действующим учебным заведением по подготовке кадровых сотрудников отечественной разведки. Лично санкционировавший ее создание И.В. Сталин распорядился, чтобы школа для конспирации размещалась за пределами Москвы – благодаря этому новое учебное спецзаведение получило у чекиcтов прозвище «лесная школа». Сталин также одобрил предложения руководства НКВД о том, чтобы курс обучения в Школе составлял как минимум один год и включал преподавание как специальных разведывательных дисциплин (радиотехника, шифровальное дело, техника работы с агентурой), так и общегуманитарных предметов с прикладным уклоном (история и текущая практика международных отношений, экономическая география зарубежных государств), а также практических навыков дипломатического протокола и этикета, включая манеры поведения на официальных приемах и обедах.
Первыми слушателями Школы осенью 1938 г. стали 50 лучших курсантов базировавшейся тогда в Большом Кисельном переулке Высшей школы НКВД, уже имевших общие представления о работе контрразведки. Их главным наставником на новом месте учебы стал первый начальник Школы Владимир Харитонович Шармазанашвили (1900-1981 гг.). Он был назначен на эту должность по личному распоряжению Л.П. Берия, знавшего Шармазанашвили по совместной работе в чекистских органах Закавказья с 1921 г. При этом Владимир Харитонович пользовался искренним уважением коллег и слушателей ШОНа и как выпускник Московского института внешней торговли, владевший немецким и французским языками, и как замечательный, общительный, всегда оптимистично настроенный человек. Его заслуги в деле подготовки кадров для разведки мирного и военного времени были отмечены в 1943-1947 гг. тремя орденами – «Знак Почета», Красной Звезды и Красного Знамени.
Наряду с Шармазанашвили, возглавлявшим Школу до 1946 г., ее предвоенные слушатели (включая будущих заместителей начальника советской разведки – генералов Виталия Павлова и Елисея Синицына, а также Героя Российской Федерации полковника Александра Феклисова) сохранили самые светлые воспоминания о начальнике учебной части ШОН Николае Федоровиче Крупенникове и главном преподавателе технических дисциплин (радио- и фотодело, тайнопись и т.п.) Алексее Алексеевиче Максимове, возглавлявшем перед войной  отделение оперативной техники в центральном аппарате разведки. Оба они погибли в годы Великой Отечественной войны при исполнении служебных обязанностей. Н.Ф. Крупенников летом 1941 г. в составе разведгруппы во главе с В.И. Пудиным был направлен для работы в тылах немецкой группы армий «Центр». После того как группа попала в пекло июльских боев под Могилевом, а ее первый командир получил тяжелое ранение, лейтенант госбезопасности Крупенников вывел большинство подчиненных на советскую территорию, но сам пал в ночном бою вместе с выпускником ШОН 1941 года Н.Ф. Семеновым.
Капитан госбезопасности А.А. Максимов летом 1941 г. был назначен первым комиссаром созданной тогда Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН), следующие полгода участвовал в ее составе в битве за Москву. Он погиб 21 января 1942 г. при бомбежке вместе с заместителем командира ОМСБОНа полковником И.М. Третьяковым под Сухиничами в Калужской области. Посмертно А.А. Максимов был награжден орденом Красного Знамени и похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы. 


Практически одновременно с началом работы ШОН ее высший куратор Николай Иванович Ежов был уволен 23 ноября 1938 г. с должности наркома внутренних дел СССР, которую тогда же занял Л.П. Берия. Еще до этого Берия добился у Сталина назначения на ключевые должности в наркомате представителей своей команды чекистов Закавказья. Новым руководителем ГУГБ 17 декабря 1938 г. был назначен прежний заместитель Берии в этой должности 43-летний Всеволод Николаевич Меркулов. Новым начальником 5-го отдела ГУГБ (внешняя разведка) после ареста 22 октября Залмана Пассова стал ветеран грузинской ЧК-ОГПУ, а затем ЦК КП(б) Грузии 40-летний Владимир Георгиевич Деканозов.
Сдавший Деканозову дела временно исполнявший обязанности начальника советской внешней разведки после Пассова замначальника 5-го отдела ГУГБ Павел Анатольевич Судоплатов полвека спустя в своих мемуарах так вспоминал об указанных кадровых перестановках: «В конце 1938 года Берия официально взял в свои руки бразды правления в НКВД, а Деканозов стал новым начальником Иностранного отдела. У него был опыт работы в Азербайджанском ГПУ при Берии в качестве снабженца. Позднее в Грузии Деканозов был народным комиссаром пищевой промышленности, где и прославился своей неумеренной любовью к роскоши. Сдавая дела, я, как исполнявший обязанности начальника отдела, объяснил ему некоторые особенности нашей агентурной работы в Западной Европе, США и Китае. Но Деканозов, не дослушав меня до конца, распорядился, чтобы я проследил за вещами бежавшего из Испании резидента А. Орлова, которые были отправлены из Барселоны в Москву. Мне надлежало доставить их в его кабинет – он хотел лично ознакомиться с ними.
На следующий день Берия представил Деканозова сотрудникам разведслужбы. Официальным и суровым тоном Берия сообщил о создании специальной комиссии во главе с Деканозовым по проверке всех оперативных работников разведки. Комиссия должна была выяснить, как разоблачаются изменники и авантюристы, обманывающие Центральный Комитет партии. Берия объявил о новых назначениях Гаранина, Фитина, Леоненко и Лягина. Он также подчеркнул, что все остающиеся сотрудники будут тщательно проверены. Новые руководители пришли в разведку по партийному набору. ЦК ВКП(б) наводнил ряды НКВД партийными активистами и выпускниками Военной академии им. Фрунзе. Что касается меня, то я был понижен до заместителя начальника испанского отделения. Подобным же образом поступили и с другими ветеранами разведслужбы, которые также были понижены в должности до помощников начальников отделений».
К этому следует добавить, что упомянутый в воспоминаниях П.А. Судоплатова выпускник Ленинградского политехнического института 30-летний Виктор Александрович Лягин, пришедший в разведку в августе 1938 г., через считанные месяцы стал заместителем начальника отделения научно-технической разведки. Фактически ему пришлось возглавить это отделение после того, как его бывший начальник – 37-летний Петр Давидович Гутцайт (в 1933-1938 гг. он был первым легальным резидентом в США) был арестован 18 октября 1938 г. и расстрелян в феврале 1939-го как «участник троцкистской террористической организации».
В июле 1939 г. В.А. Лягин был направлен в командировку в США как инженер внешнеторговой фирмы «Амторг». Работая в Сан-Франциско и Нью-Йорке, Лягин добыл ряд ценных секретных сведений о военно-морских технических программах США, включая строительство авианосцев и противоминную защиту кораблей. Вернувшись в Москву 14 июня 1941 года, Лягин в первые недели Великой Отечественной войны добился того, чтобы его направили в черноморский город-порт Николаев во главе разведывательно-диверсионной группы.
В оккупированном Николаеве группа Виктора Лягина, имевшего документы на имя «инженера Корнева», действовала до февраля 1943 г. Наряду с непрерывным ведением разведки членам группы удалось уничтожить 24 немецких самолета на двух местных аэродромах, потопить плавучий кран и взорвать нефтебазу и склад боеприпасов в Николаевском порту, а также совершить ряд других крупных диверсий. Группа Лягина была провалена из-за ее контактов с партийным подпольем Николаева, куда  внедрились немецкие агенты. После ареста Виктора и его товарищей в феврале 1943 г. гитлеровцам даже при допросах с пристрастием не удалось получить от них никаких сведений ни о городском подполье, ни о предвоенной работе В.А. Лягина в разведке. Он был казнен в июле 1943 г. и посмертно удостоен звания Героя Советского Союза 5 ноября 1944 г.
В конце 1938 г. никто не мог предугадать той судьбоносности, которую имел для всей советской разведки приход еще одного новобранца – 31-летнего выпускника Московской сельхозакадемии по специальности «инженер-конструктор сельхозмашин» Павла Михайловича Фитина. Как и его сверстник Виктор Лягин, сын тюменского крестьянина Павел Фитин с 1920-х гг. был активистом комсомола, хорошим спортсменом, прекрасно зарекомендовал себя на предыдущей работе во всесоюзном издательстве «Сельхозгиз», где за 5 лет из рядовых сотрудников стал заместителем  главного редактора. А еще Фитина, как и Лягина, отличали накопленные к 30 годам опыт и умения работать с техникой, документами и, прежде всего, с людьми – будь то подчиненные по издательству, кураторы из ЦК ВКП(б) и Наркомата сельского хозяйства.
Кроме того, Фитин с середины 1930-х гг. самоучкой осваивал немецкий и английский языки, а в 1937 г. поступил на заочное отделение Московского института востоковедения. Все эти качества предопределили зачисление Фитина на службу в 5-й отдел ГУГБ НКВД, который в конце 1938 года продолжали сотрясать тяжелые испытания.
 

Форма одежды военнослужащих войск НКВД. Система специальных званий в органах госбезопасности СССР была создана осенью 1935 года вслед за Красной Армией и Флотом. Примечательно, что в органах ГУГБ НКВД СССР уже с ноября 1935 года были введены спецзвания «сержант» и «младший лейтенант» госбезопасности – тогда как аналогичные общевойсковые звания в Красной Армии утвердились, соответственно, в ноябре 1940-го и августе 1937 года. Несмотря на схожее звучание многих названий общевойсковых и чекистских званий, последние считались двумя-тремя ступенями выше. Так, звание «лейтенант ГБ» соответствовало званию армейского капитана, «капитан ГБ» примерно равнялся армейскому полковнику, а «майор ГБ» – «комбригу», занимавшему в РККА до введения в мае 1940 года генеральских званий промежуточное положение между «полковником» и «генерал-майором».

В цитированных выше воспоминаниях П.А. Судоплатова уже упоминалось об отказавшемся в июле 1938 г. вернуться в Москву и скрывшемся через Канаду в США с казенными 60 тысячами долларов (порядка 1 млн. у.е. по нынешнему курсу) главном резиденте-советнике НКВД в республиканской Испании Александре Орлове (он же Лев Никольский-Фельдбин, 1895-1973).
Возможно, именно бегство Орлова стало формальным поводом для последовавших в ноябре 1938 г. арестов замначальника ИНО Сергея Шпигельгласа, ранее руководившего отделом с февраля по июнь 1938 г., а также бывшего заместителя Орлова в Испании Григория Сыроежкина, который еще в 1924 г. был награжден орденом Красного Знамени за операцию «Синдикат-2» по захвату Бориса Савинкова и орденом Ленина в ноябре 1937 г. по результатам испанской командировки. Тогда же, в ноябре 1938 г., из Парижа в Москву был отозван легальный резидент Георгий Николаевич Косенко, ранее награжденный за работу во Франции орденом Красной Звезды. Одно из последних сообщений в Центр, подписанных им перед возвращением, было посвящено шедшим осенью 1938 г. переговорам французов и британцев с Гитлером, требовавшим у крупнейших европейских держав права фактически подчинить Рейху Чехословакию. Косенко передал в Москву, что государственное руководство Франции во главе с премьер-министром Эдуардом Даладье пойдет на дальнейшие уступки Гитлеру и выдаст ему Чехословакию.
Также регулярно информировавший руководство ИНО о развитии «чехословацкого кризиса» легальный резидент в Праге Петр Яковлевич Зубов был отозван в Москву 7 марта 1939 года – ровно за неделю до полной оккупации Чехословакии вермахтом. Вслед за Шпигельгласом, Сыроежкиным и Косенко, П.Я. Зубов, несмотря на личное знакомство с Берией еще по совместной работе в закавказской ЧК, был арестован по приказу самого Сталина «за саботаж указаний руководства СССР». Однако Зубов, в отличие от расстрелянных в 1939-1941 гг. Шпигельгласа, Сыроежкина и Косенко, приговором Особого совещания при НКВД СССР был приговорен «всего лишь» к 8 годам лишения свободы. В декабре 1941 года он был амнистирован по личному ходатайству возглавившего тогда 4-е разведывательно-диверсионное управление НКВД П.А. Судоплатова и до конца войны руководил там отделом, ведавшим заброской агентов на территорию гитлеровской Германии и союзных ей государств.
К началу 1939 г. уничтожавший кадры советской разведки на протяжении полутора лет механизм репрессий стал давать первые сбои. В декабре 1938 г. партбюро 5-го отдела на своем заседании поддержало предложение Деканозова об исключении из ВКП(б) бывшего врио начальника отдела П.А. Судоплатова «за связь с врагами народа и неразоблачение Шпигельгласа». Однако это решение было принято не единогласно, а при одном воздержавшемся. Им оказался один из новобранцев разведки Павел Фитин, который уже через месяц, в январе 1939 года, был назначен на освободившуюся после Судоплатова должность замначальника разведки. А решение партбюро в отношении Судоплатова так и не было утверждено общим собранием коммунистов отдела.

В конце 1938 года никто не мог предугадать той судьбоносности, которую имел для всей советской разведки приход  31-летнего выпускника Московской сельхозакадемии по специальности «инженер-конструктор сельхозмашин» Павла Михайловича Фитина.

Вернувшийся вслед за Г.Н. Косенко из Парижа в конце 1938 г. разведчик-нелегал Александр Коротков личным приказом наркома Л.П. Берия в январе 1939 г. был уволен из органов НКВД. Однако Коротков тут же обжаловал это решение в личном письме наркому. И в апреле 1939 г. был восстановлен в должности.
Представляется, что новые веяния в разведке, наметившиеся с конца 1938 года, оказались обусловлены тем, что в Кремле и на Лубянке тогда стала очевидна необходимость скорейшего восстановления ИНО в канун надвигавшейся на СССР новой мировой войны. Эту угрозу самым недвусмысленным образом озвучил И.В. Сталин в обзоре «Международное положение Советского Союза», озвученном им в рамках «Отчетного доклада о работе ВКП(б)» на открытии XVIII съезда партии 10 марта 1939 года: «Экономический кризис, начавшийся в капиталистических странах во второй половине 1920-х годов, продолжался до конца 1933 года. После этого кризис перешел в депрессию, а потом началось некоторое оживление промышленности, некоторый ее подъем. Но, начиная со второй половины 1937 года, начался новый экономический кризис, захвативший прежде всего США, а вслед за ними – Англию, Францию и ряд других стран.
Нынешний кризис разыгрался не в мирное время, а в период уже начавшейся империалистической войны, когда Япония, воюя уже второй год с Китаем, дезорганизует необъятный китайский рынок и делает его почти недоступным для товаров других стран, когда Италия и Германия уже перевели свое хозяйство на рельсы военной экономики, ухлопав на это дело свои запасы сырья и валюты, когда все остальные крупные капиталистические державы начинают перестраиваться на военный лад. Это означает, что у капитализма ресурсов для нормального выхода из нынешнего кризиса будет гораздо меньше, чем в период предыдущего кризиса…
Новый экономический кризис должен был привести и действительно приводит к дальнейшему обострению империалистической борьбы. Речь идет уже не о конкуренции на рынках, не о торговой войне, не о демпинге. Эти средства борьбы давно уже признаны недостаточными. Речь идет теперь о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путем военных действий.
Характерная черта новой империалистической войны состоит в том, что она не стала еще всеобщей, мировой войной. Войну ведут государства-агрессоры, всячески ущемляя интересы неагрессивных государств, прежде всего Англии, Франции, США, а последние пятятся назад и отступают, давая агрессорам уступку за уступкой. Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран, и прежде всего Англии и Франции, от политики коллективного отпора агрессорам, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию «нейтралитета».
В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими силами – выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия.
Взять, например, Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии».., о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора.
Такова политическая обстановка в капиталистических странах…».
Через два месяца после процитированного выше выступления И.В. Сталина на XVIII съезде ВКП(б) начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР В.Г. Деканозов был переведен на должность заместителя наркома иностранных дел СССР, призванного курировать там кадровую политику. Преемником Деканозова во главе советской разведки решением Политбюро от 13 мая 1939 года был назначен 32-летний майор государственной безопасности Павел Михайлович Фитин.
Представляется, что причина, по которой начальником советской разведки в кризисный для нее период был назначен не имевший прежде какого-либо чекистско-разведывательного опыта Павел Фитин, была убедительно показана автором его недавно изданной в серии «ЖЗЛ» первой биографии Александром Бондаренко: «На должность начальника разведки был нужен толковый чиновник с опытом серьезной руководящей работы, да и вообще – с жизненным опытом, образованный, мыслящий, контактный и обаятельный, разбирающийся в людях. А также, что не вызывает сомнения, не имеющий «завязок» в прежней ягодо-ежовской системе, которую теперь усердно ломал Берия. По этой причине, вероятно, и не назначали кого-нибудь из опытных работников Центра.
Думается, что вряд ли кто из молодых сотрудников, пришедших тогда в органы госбезопасности по мобилизации ЦК партии большевиков, более подходил на эту ответственную должность, нежели недавний заместитель руководителя солидного государственного издательства, имевший опыт партийной, советской и комсомольской работы».
В канун 25-летия Победы в 1970 г. Павел Михайлович Фитин написал по просьбе руководства КГБ СССР воспоминания о своей работе в разведке, которые были рассекречены и опубликованы уже в 1990-х годах: «Влившиеся в разведку новые кадры вместе с оставшимися на работе чекистами-разведчиками образовали монолитный сплав опыта и молодого задора. Их задача состояла в том, чтобы улучшить разведывательную работу за кордоном.
Руководство разведки в первую очередь сосредоточило внимание на подборе руководителей резидентур за рубежом. В течение 1939-1940 годов за кордон направлялись старые, опытные разведчики: В.М. Зарубин, Е.Ю. Зарубина, Д.Г. Федичкин, Б.А. Рыбкин, З.А. Рыбкина, В.А. Тахчианов, М.А. Аллахвердов, А.М. Коротков, а также молодые способные чекисты: Г.Н. Калинин, А.К. Тренев, А.И. Леоненко, В.Г. Павлов, Е.И. Кравцов, Н.М. Горшков и многие другие.
При подборе кандидатур на разведывательную работу за рубежом приходилось сталкиваться с большими трудностями из-за слабого знания иностранных языков многими товарищами, вновь пришедшими в разведку, и отсутствия у них опыта ведения разведки за кордоном.
В результате принятых мер в предвоенные годы удалось укомплектовать около 40 резидентур за кордоном и направить в них более 200 разведчиков, а также вывести на нелегальную работу многих кадровых чекистов. Это сразу же сказалось на результатах.
Принимая во внимание заслуги чекистов-разведчиков в добывании ценной и нужной для советского государства информации, Президиум Верховного Совета СССР весной 1940 года наградил ряд работников внешнеполитической разведки орденами и медалями. Высокой правительственной награды был удостоен и я».
Секретным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1940 г. орденом Красного Знамени был награжден тогдашний начальник советской разведки Павел Михайлович Фитин. Этим же указом орден Красной Звезды получил майор государственной безопасности Павел Анатольевич Судоплатов. Награждение Судоплатова, состоявшееся при активном содействии П.М. Фитина, знаменовало собой конец опалы признанного аса тайных операций советской разведки. В мае 1940 года Судоплатов был назначен заместителем Фитина, вместе с которым они по личному приказу Сталина разработали операцию «Утка» по ликвидации пребывавшего в политэмиграции в Мексике Льва Троцкого.
Как известно из истории, Троцкий был ликвидирован в своей мексиканской резиденции в столичном пригороде Койокан в конце августа 1940 г. Смертельный удар ледорубом в голову лидеру действовавшего с 1938 г. антисталинского и антисоветского «Четвертого интернационала» нанес 27-летний агент советской разведки испанец Рамон Меркадер. Менее известно, что после гибели Троцкого его сторонники из Европы и США вступили в острый конфликт за правопреемство в руководстве «Троцкистского интернационала» и на весь период Великой Отечественной войны перестали быть сколько-нибудь значимой международной системной оппозицией советскому руководству.
С позиций наступившего XXI столетия можно долго спорить о том, насколько участие Фитина в организации покушения на Троцкого и ряде других «острых акций» советской разведки кануна и начального периода Второй мировой войны соответствовало общим принципам гуманизма и т.п. Но, как уже сказано выше, Советский Союз стоял тогда на пороге войны, о неизбежности которой коллеги и подчиненные Павла Фитина из зарубежных резидентур советской разведки все чаще и чаще предупреждали Центр.
Фитин так писал об этом в своих воспоминаниях: «Благодаря наличию агентуры с большими разведывательными возможностями в таких странах, как Германия, Англия, США, Чехословакия (к тому времени – «протекторат Богемии и Моравии», созданный гитлеровцами), Болгария, Франция и некоторых других, с конца 1940 года и до нападения Германии на Советский Союз в Управление поступали данные, которые говорили о том, что Германия, захватив тринадцать европейских стран, готовится к нападению на СССР».
В своих воспоминаниях Павел Михайлович никак не упомянул о том, что в мае-июне предвоенного 1940 года он ездил в спецкомандировку в Германию. Задачи и результаты этой поездки до сих пор остаются засекречены. Зато известно, что через два месяца после своего «боевого крещения» Фитин подписал приказ о направлении заместителем легального резидента советской разведки в Берлин Александра Михайловича Короткова. Тот в сентябре 1940 г. восстановил прерванную весной 1939 г. связь с ценнейшим агентом советской разведки в центральном аппарате гестапо Вилли Леманом (он же «Брайтенбах»), а затем – с советником министерства экономики Рейха Арвидом Харнаком. В историю тот вошел под псевдонимом «Корсиканец» как один из руководителей крупнейшей советской разведывательной сети в Западной Европе с условным наименованием «Красная капелла».
Именно от «Брайтенбаха», «Корсиканца» и его товарищей-антифашистов в Москву в штаб-квартиру советской внешней разведки на седьмом этаже «Большого дома» на Лубянке регулярно поступала конкретная информация о подготовке гитлеровской Германии к агрессии против СССР.
3 августа 1939 года, накануне приезда в Москву англо-французской делегации для ведения переговоров с СССР о возможности заключения соглашения о коллективной обороне против гитлеровской Германии, участник знаменитой «кембриджской пятерки» Гай Берджес сообщил единственному работавшему тогда в Лондоне оперативнику советской разведки Анатолию Горскому ценнейшие сведения о позиции британского военного руководства в отношении указанных переговоров  с Москвой: «Британские начальники штабов твердо убеждены в том, что британскому правительству нет необходимости заключать пакт об обороне с Советским Союзом. В правительственных кругах высказывается мнение, что Англия никогда не думала заключать серьезный пакт с СССР. Канцелярия премьер-министра заявляет, что Великобритания может уйти от русского пакта».
Эта информация была доложена лично Сталину, укрепив его в мысли о том, что Англия и Франция стремятся сговориться с Гитлером против Советского Союза. В результате этой двуличной политики СССР был вынужден прервать бесплодные переговоры с британцами и французами, заключив в конце августа 1939 года давший Москве почти два года мирной передышки Пакт о ненападении с Германией.
С лета 1939 г. информация о военно-политических планах Гитлера поступала в Кремль из шанхайской ставки президента-генералиссимуса Китая Чан Кайши. Его личный политический советник и руководитель президентской службы безопасности немец Вальтер Стеннес до своего отъезда в Китай осенью 1934 г. входил в ближайшее партийное окружение Гитлера. После острейшего идейного конфликта с фюрером Стеннес, делавший в идеологии и практике национал-социализма упор на слово «социализм», пошел во имя разгрома гитлеровского режима на сотрудничество с советской разведкой в Китае.
 

Наряду с орденами Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, которыми награждали наиболее заслуженных чекистов в 1930-х гг., в конце десятилетия в СССР появилось несколько новых наград, которыми могли быть отмечены в т.ч. заслуги советских разведчиков. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1938 года была учреждена медаль «За боевые заслуги». Ею награждались лица, «которые в борьбе с врагами Советского государства своими умелыми, инициативными и смелыми действиями, сопряженными с риском для их жизни, содействовали успеху боевых действий на фронте». Медалью «За боевые заслуги» за №0001 был награжден завершивший в ноябре 1938 года полуторагодовую командировку в Испанию старший советник Мадридского фронта по разведке 35-летний старший лейтенант госбезопасности Лев Василевский. В отличие от его начальника и наставника в Испании Григория Сыроежкина, Василевский, служивший в конце 1920-х гг. в Батуми и Тбилиси вместе с возглавившим ГУГБ НКВД СССР в конце 1938 года бериевским приближенным Всеволодом Меркуловым, не только не был репрессирован по возвращении в Москву, но получил медаль и назначение легальным резидентом в Париж, где проработал до июня 1941 г. За конкретные успехи в работе во Франции в разгар Второй мировой войны Василевский был награжден боевыми орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Еще одной новой почетной наградой разведчиков с 1940 года стало учрежденное тогда на смену несколько устаревшему званию «Почетный работник ВЧК гПУ» звание «Заслуженный работник НКВД». Положение об этом звании и соответствующем нагрудном знаке вступило в силу в ноябре 1940 года – но первыми его кавалерами стали чекисты, удостоенные его еще в апреле 1940 года, в т.ч. ряд советских разведчиков. Наряду с уже упомянутым первым начальником ШОН В.Х. Шармазанашвили, первыми заслуженными работниками НКВД тогда стали отвечавший за вывоз в Москву лидеров компартии Испании Иван Агаянц, резидент в США и один из создателей советской научно-технической разведки Гайк Овакимян, довоенный резидент в Финляндии Борис Рыбкин и Александр Коротков.

 
Именно Стеннес в феврале 1941 г. сообщил специально прибывшему на встречу с ним из Москвы заместителю начальника ИНО Василию Зарубину об основных положениях утвержденного Гитлером в декабре 1940 г. плана военной агрессии против СССР под названием «Барбаросса». Стеннес узнал об этом от своих оставшихся в Германии единомышленников, занимавших высокие посты в Третьем рейхе – и при этом непримиримо настроенных против фюрера и его приспешников.
К середине 1940 г. в центральном аппарате руководимой Фитиным советской внешней разведки работали 695 сотрудников, а в 40 зарубежных резидентурах – еще 242 разведчика, на связи у которых находилось около 600 источников информации. С июля 1940-го по июнь 1941 гг. советское руководство получило от разведки более 120 детальных сообщений о военных приготовлениях Германии к агрессии против СССР.
К сожалению, в тот период советская разведка не имела собственного информационно-аналитического подразделения – Фитин не сумел «пробить» его создание даже тогда, когда в феврале 1941 года 5-й разведывательный отдел ГУГБ с учетом особого значения и сложности работы разведки в предвоенный период был преобразован в самостоятельное 1-е управление НКГБ СССР и существенно пополнен кадрами и техникой. Однако весной 1941 г. Павел Михайлович на свой страх и риск создал в центральном аппарате разведки нештатную информационно-аналитическую группу с участием руководителя «немецкого» отдела разведки Павла Журавлева и его сотрудницы лейтенанта госбезопасности Зои Рыбкиной – будущей известнейшей детской писательницы Зои Воскресенской.
Десятилетия спустя она так вспоминала об этой работе в своих мемуарах: «Нашей группе было поручено проанализировать информацию всех резидентур, касающуюся военных планов гитлеровского командования, и подготовить докладную записку. Даты начала военных действий фашистской Германией назывались разные, но все сходились в одном: война против Советского Союза начнется в самое ближайшее время. Наша аналитическая записка оказалась довольно объемистой, а резюме – краткое и четкое: мы на пороге войны.
17 июня 1941 года я завершила этот документ. Заключительным аккордом в нем прозвучало: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время».
В тот же день П.М. Фитин вместе с наркомом госбезопасности В.Н. Меркуловым представили этот доклад лично И.В. Сталину. Сам Фитин так вспоминал о своем докладе Сталину в Кремле: «После окончания моего доклада наступила длительная пауза. Сталин, подойдя к своему рабочему столу и повернувшись к нам, произнес: «Дезинформация! Можете быть свободны».
Придя в наркомат, мы с наркомом тут же составили шифровку в берлинскую резидентуру о немедленной проверке присланного сообщения о нападении Германии на СССР, которое якобы намечено на 22 июня 1941 года, но ответ получить не успели. Прошло несколько дней. Позади напряженная неделя. Было воскресенье, день отдыха, а мысли, мысли, как маятник часов: «Неужели дезинформация? А если нет, тогда как?» С этими думами я приехал домой и прилег, но уснуть так и не удалось – зазвонил телефон. Было пять часов утра. В трубке голос дежурного по наркомату: «Вас срочно вызывает нарком, машина послана». Я тут же оделся и вышел, будучи твердо уверен, что случилось именно то, о чем несколько дней назад шла речь у И.В. Сталина.
Нарком сообщил, что на всем протяжении западной границы – от Балтики до Черного моря – идут бои, в ряде мест германские войска вторглись на территорию нашей страны. Центральный Комитет и правительство принимают все меры для организации отпора вторгшемуся на нашу территорию врагу. Нам надо продумать план действий, учитывая сложившуюся обстановку. С этой минуты все мы находимся на военном положении, и нужно объявить об этом во всех управлениях и отделах.
– А вам, – обратился ко мне нарком, – необходимо подготовить соответствующие указания закордонным резидентурам. Через полтора-два часа я вас вызову…».
22 июня 1941 г. начальник советской разведки Павел Михайлович Фитин подписал первые адресованные зарубежным резидентам шифровки-задания военного времени. Подписал своим постоянным псевдонимом «Виктор». Что по латыни значит – «Победитель». Но до Победы в Великой Отечественной войне было еще 1417 дней, отмеченных напряженнейшей боевой работой советской разведки. Рассказу об этом будет посвящен наш следующий очерк.

По данным Петера Эрнствела Расмуссена, редактора сетевого издания Olfi, которые он сообщил DR Nyheder, главному датскому телеканалу, «под радар парламентского Комитета по надзору за военной разведкой (TET), скорее всего, попали незаконные операции СВР по скачиванию информации из интернет-кабелей, подозрение о шпионаже в Минобороны Дании, которое годами покрывалось руководством, а также незаконная слежка за датскими гражданами, в том числе за собственными сотрудниками, и сбор компромата».
Каким образом слежка за сотрудниками секретной службы стала предметом публичного разбирательства? Cудя по информации, которая просачивается в прессу (в то же Ritzau и газету Politiken), скандал о шпионаже получил огласку усилиями некоего «правдоискателя» внутри СВР, этакого датского Сноудена, который сперва безуспешно пытался обратить внимание начальства на запредельные нарушения. А когда за ним стали ходить по пятам, передал в Комитет по надзору за внешней разведкой настолько увесистый компромат, что от него уже было нельзя отмахнуться. Говорят, будто целых четыре папки.
С того момента все и завертелось. ТЕТ информировал министра обороны Трине Брамсен, та — премьер-министра Метте Фредериксен. А 21 августа прошло заседание Особого комитета по делам госбезопасности (пять членов парламента от разных партий). Премьер, очевидно, дала добро на санкции, после чего в разведке и Минобороны полетели с постов персоны, которые казались неприкасаемыми. Мало того: за день до того, как скандал получил огласку, премьер договорилась с главами парламентских партий о создании спецкомиссии по расследованию шпионажа против сограждан. Популярный датский еженедельник Weekendavisen со ссылкой на собственные источники собрал воедино все, что известно на данный момент об этой загадочной ситуации. Вот как она выглядит.

Как «А» и «Б» сели на трубу
По данным издания, еще в конце 1990-х СВР обнаружила, что мощные подводные кабели связи, в том числе те, которые обеспечивают «международный информационный дата-трафик» (здесь и далее выражения Weekendavisen), пересекаются в Копенгагене, образуя своего рода «транспортный интернет-узел».
Быстро смекнув, что напали на золотую жилу, королевские разведчики обратились за помощью к частной телекоммуникационной компании, которая обеспечивала телефонное, электронное и sms-сообщение с рядом стран, в том числе с КНР и РФ.
Результатом стало секретное соглашение, которое дало датской СВР доступ к неограниченному объему информации.
Под секретным соглашением вместе с разведчиками свои подписи поставили и члены тогдашнего правительства Дании — премьер Поль Нюруп Расмуссен, министр обороны Ханс Хеккеруп. Частная телекоммуникационная фирма в итоге провела отвод кабеля — от узла пересечения международных интернет-линий в штаб-квартиру CВР на острове Амагер (район Копенгагена). Вскоре, однако, возникли проблемы — технические и финансовые, и датчане, чувствуя, что в одиночку не потянуть, обратились за помощью к главному союзнику по НАТО, предложив сотрудничество в обмен на доступ к потоку.
Американское NSA (АНБ — Агентство национальной безопасности, специализируется на радиоэлектронной разведке и за свою закрытость получило прозвище «Агентство, которого нет») согласилось оказывать денежные вливания на постоянной основе, взяв на себя и администрирование проекта,— все это в обмен на доступ к необработанной «сырой» информации интернет-трафика, который скачивался с трансконтинентальных кабелей, пересекающихся в Копенгагене. Датская СВР в итоге получила доступ к системе электронной разведки и отбора информации (Signal Intelligence), которая позволила ее сотрудникам не только влезать в персональные базы данных, но и отслеживать телефонные переговоры, как в самой Дании, так и за ее пределами.
Weekendavisen, к слову, не единственный источник, подтверждающий секретное соглашение между СВР и АНБ. В совместной публикации международного журнала The Intercept и датского издания Information (2014 год) цитируется доклад с грифом «секретно» американского четырехзвездного генерала Кейта Александера (шефа АНБ в ту пору) по итогам его визита в Данию. В нем генерал благодарит (цитирую) «датских коллег из Службы военной разведки FE за доступ к "кабелю"» и подтверждает «готовность США и впредь финансировать и администрировать сотрудничество двух стран по этому проекту».
Пикантность ситуации состоит в том, что о существовании секретного соглашения за эти два десятилетия знали все (!) министры обороны Дании (а их сменилось около десяти, причем от разных политических партий). Их просто ставили в известность на брифинге по случаю вступления в должность, как, впрочем, и министров юстиции и премьер-министров. Словом, кого еще может затянуть в этот скандал, и не только в Дании, даже трудно себе представить.
Ответ на вопрос, как далеко зайдет расследование, полетят ли новые головы, и только ли в Дании, зависит от того, какие именно документы содержатся в тех увесистых папках, что «датский Сноуден» передал парламентскому комитету. Там явно есть указания на системный слив информации АНБ с того самого интернет-кабеля, но вот в какой мере это затрагивает права подданных королевства, интересы датских компаний в стране и за рубежом — словом, до нарушений каких прав и свобод дошла спецслужба и в какой мере это доказуемо документально, пока засекречено. Другое дело, что засекречено до известной степени — «датский Сноуден», он же «новый Гамлет», повел себя профессионально: ряд материалов, в том числе записи переговоров сотрудников СВР, он уже передал в прессу…

Принуждение Америки к войне
Британская служба электронной разведки была создана в 1919 году. Ее существование, как и других британских спецслужб — MI5 и MI6, долгое время не только не афишировалось, но и совершенно опровергалось. Официально GCHQ была представлена как раз в 1982 году, когда Маргарет Тэтчер посетила штаб-квартиру службы, а газетам было позволено об этом написать.
Тем не менее служить короне GCHQ (или, как ее назвали при создании, Правительственная школа шифров и кодов) начала на много десятилетий раньше — в разгар Первой мировой войны. Тогда она называлась просто «Комната 40» — по номеру комнаты в здании Адмиралтейства, в которой располагалась.
Первой крупной удачей дешифровщиков «Комнаты 40» стало получение информации о том, что именно германские подводные лодки потопили в 1915 году британский лайнер «Лузитания». Уничтожение гражданского судна, шедшего из США в Англию, сыграло роль в изменении общественного мнения в США, считавшего до того Первую мировую войну исключительно европейским делом. Однако лишь в 1917 году разведданные, полученные специалистами «Комнаты 40», заставили Соединенные Штаты объявить войну Германии и отправить войска в Европу.
Случилось это после того, как британцы перехватили и расшифровали так называемую телеграмму Циммерманна.
В телеграмме статс-секретарь германского МИДа давал распоряжение послу в Мексике спровоцировать местное правительство на объявление войны Соединенным Штатам в случае, если те захотят выступить на стороне Антанты.
В то время Германия была вынуждена вести всю свою дипломатическую трансатлантическую переписку через американское посольство в Берлине — германские телеграфные кабели были выведены из строя британцами. Американский же кабель проходил через территорию Великобритании. Так телеграмма попала в «Комнату 40», была расшифрована и передана послу США в Лондоне.


Немецкий дипломат Артур Циммерман
Фото: wikimedia

Британцам потребовались определенные усилия для того, чтобы убедить американцев в подлинности документа. Им удалось это сделать, а потом и сам Циммерманн, выступая в Рейхстаге, подтвердил подлинность телеграммы, объясняя причины ее написания: мол, Германия вовсе не желает войны с Америкой, а телеграмма — способ удержать США от вступления в войну. Тем не менее американцы сочли передачу указаний о сталкивании Мексики и США по американским же каналам связи оскорбительным и враждебным актом.
Соединенные Штаты вступили в войну, сделав поражение Германии неизбежным.

Склонение Америки к миру
GCHQ, однако, не только способствовала усилению мировых конфликтов, но и как минимум один раз спасла мир от ядерной катастрофы. Случилось это в разгар Карибского кризиса.
После обнаружения советских ракет на Кубе Соединенные Штаты начали подготовку к немедленному вторжению на остров. Тем не менее президент Джон Ф. Кеннеди принял решение для начала ввести морскую блокаду Кубы. Принципиально важным для США было выяснение того, насколько советские суда, уже направлявшиеся к острову, будут соблюдать введенные американцами меры. Нарушение вполне могло бы привести к эскалации конфликта и перерастанию в ядерную войну.
Как следует из документов, рассекреченных GCHQ, значительную, если не решающую роль в этой истории сыграла именно британская электронная разведка. Точнее, расположенная в Скарборо служба по отслеживанию и обработке открытых каналов связи морских судов. Она первой перехватила сообщение с одного из советских судов о смене курса. Затем начали поступать данные новых перехватов, свидетельствовавших, что, несмотря на публичные протесты, Советский Союз не намерен нарушать установленную американцами блокаду.
Информация немедленно передавалась союзникам в США, которые в то время уже обладали собственной электронной разведкой, но, как говорят эксперты, до сих пор во многом зависят от помощи из GCHQ.

Джентльмены чужие письма читают в ванной
Американская служба, аналогичная британской, была создана во время Первой мировой войны. Но в 1929 году тогдашний государственный секретарь США Генри Стимсон одним росчерком пера закрыл ее (формально она подчинялась именно Госдепу). Подписывая распоряжение о закрытии так называемой «Черной комнаты», госсекретарь якобы заметил: «Джентльмены чужих писем не читают».
Британцы следовали другой максиме: «Дипломатия (и разведка) — настолько грязное дело, что им могут заниматься только джентльмены».
Именно поэтому в межвоенные годы Правительственная школа кодов и шифров развивалась необыкновенно активно. Специально для ее нужд было куплено уединенное поместье Блетчли-Парк. Там, как утверждает сейчас официальный историограф GCHQ, собирали совершенных гениев, не глядя ни на что, кроме гениальности.
Эксцентричность не просто терпели, ее приветствовали. Как вспоминал позже один из сотрудников школы, «более странного сборища людей» он не встречал. «Полагаю,— продолжал он,— что самым неважным занятием в жизни они считали умывание по утрам».
Знаменитый криптоаналитик Дилли Нокс был, таким образом, исключением. Этот великий ум, расшифровавший «телеграмму Циммермана» и машину, использовавшуюся франкистами для связи с Берлином, предпочитал работать, то есть декодировать перехваченные сообщения, лежа в ванне. В этом он был похож на Уинстона Черчилля, который также из ванной комнаты диктовал свои речи сидевшей за дверью стенографистке.
Заявку на работу в Школе отправлял и знаменитый создатель трилогии «Властелин колец» Дж. Р. Толкин. Он прошел тесты и даже получил приглашение в Блетчли-Парк, но в последний момент отказался. Почему — никто не знает. Впрочем, есть и другая версия: Толкину было отказано в работе, потому что в конце концов он был признан недостаточно талантливым.

Интриги против заокеанских товарищей
Предвоенные и военные успехи школы были настолько впечатляющими, что теперь некоторые считают, что работники Блетчли-Парк несут определенную ответственность и за вступление США во Вторую мировую войну.
Принято считать, что трагедия Перл-Харбора случилась из-за того, что американцы слишком поздно перехватили шифровки, которыми обменивалось японское посольство в Вашингтоне с Токио. Тем не менее многие считают: то, что не удалось американцам, прекрасно удалось их заокеанским союзникам. И только по личному распоряжению Черчилля информация не была передана в Вашингтон. Лондону было необходимо вступление Америки в войну, а без вероломного нападения японцев переменить настроение американцев, в большинстве своем выступавших за нейтралитет, якобы было невозможно.
Фактическое повторение истории с втягиванием США в мировую войну — фантазия, ничем не подтвержденная. Но еще один кризис в отношениях британских и американских властей на почве электронной разведки — чистая правда, причем совсем недавняя.
В 2013 году Эдвард Сноуден, работавший по контракту на Агентство национальной безопасности США, выложил огромный архив документов британской разведки. По его словам, GCHQ собирала, анализировала и хранила данные чуть ли не со всех электронных носителей в стране. В день поступало до 50 млрд элементов метаданных, включая информацию о посланных электронных сообщениях, телефонных звонках, входах в интернет и так далее. Разговоры по телефону не прослушивались, а тексты сообщений не записывались, но британские власти знали кто, с кем и когда общается. Собранные незаконно данные еще и передавались США.


Эдвард Сноуден
Фото: Reuters

Скандал ударил по политическому руководству Британии и нанес удар по отношениям GCHQ с американскими коллегами. По некоторым сообщениям, британцы если и не полностью прекратили обмен информацией с АНБ, то по крайней мере на время сократили его. Со временем, разумеется, связи восстановились.
Чужой славы британцы не ищут
Пожалуй, главной сенсацией книги стала оценка едва ли не самого знаменитого свершения Центра правительственной связи — криптоанализа германской шифровальной машины «Энигма». Напомним, оценка эта дана в авторизованной истории, которая в той или иной степени отражает точку зрения самой британской разведки.
О дешифровке германского кода написаны сотни книг и сняты десятки документальных и художественных фильмов. Глава группы, взломавшей шифр «Энигмы», Алан Тьюринг красуется на британских монетах и банкнотах. Тем не менее вердикт профессора Ферриса оказывается неожиданным.
Да, доступ к сообщениям нацистов был большим подспорьем. Да, он позволил эффективно проводить разведывательные и контрразведывательные операции и операции по дезинформации противника. Да, он помог сохранить сотни тысяч жизней. Тем не менее окончание войны взлом «Энигмы» приблизил скорее на несколько месяцев, а не на несколько лет, как было принято считать ранее.
Считать, разумеется, в Великобритании.