Владимир Путин и Си Цзиньпин
Kremlin.ruИначе говоря, давление США на КНР в пользу ее участия в переговорном процессе с точки зрения российского президента безосновательно. Не менее красноречивой является и позиция Путина по проблеме РСМД:
«Что касается ДРСМД, я просто не хочу уже вдаваться, мы уже много раз об этом говорили. Если в случае с выходом из Договора о ПРО США поступили открыто, прямо, грубовато, но по‑честному, то здесь придумали повод, обвиняя Россию в том, что она что‑то нарушает, и вышли из договора». Что здесь важно? То, что в нарушении ДРСМД Вашингтон обвинил не только нашу страну, но и Китай, который участником договора вообще не является, да и договору, извините, более трех десятков лет, а о Китае американцы заговорили только сейчас. Почему — понятно: их напрягла постановка на боевое дежурство китайских РСМД, в результате чего под ядерным прицелом оказались развернутые в АТР американские военные базы. Отсюда и формальный предлог для размещения ракет: выровнять региональный баланс по РСМД, сохранив свои агрессивные, наступательные возможности, угрожающие жизненно важным центрам КНР. Да и в кулуарах американская сторона неоднократно спекулировала на том, что это, дескать, мы
«для порядка Россию обвиняем, чтобы оправдаться с выходом из договора. А на самом деле мы-де выходим из него из-за Китая. И именно поэтому сейчас ставим вопрос об РСМД в Азии». Ключевой вопрос здесь: где они эти ракеты поставят? Если посмотреть на карту, легко убедиться, что напрямую против России могут быть нацелены ракеты, размещенные только в Японии или на Аляске и Алеутских островах. Все другие полетные траектории американских РСМД с остальных потенциальных точек базирования, расположенных на юго-востоке и юге континента, пролегают над территорией КНР. И расчет Вашингтона здесь настолько же конъюнктурный, насколько двусмысленный: попробовать на прочность российско-китайские отношения. Не смогут ли московские поборники сближения с Вашингтоном навязать руководству нашей страны дискуссию об отказе от реакции на такое размещение? На том основании, что эти РСМД угрожают в первую очередь Китаю, а нам — постольку поскольку.
Не прошел у США и этот номер. Это вытекает из следующих слов российского президента:
«Видимо, в этом есть какая‑то политическая цель. Потому что никакой военной цели я здесь просто не вижу». Все очень четко: военная угроза от американских РСМД в АТР для России весьма относительная, а политическая, в отличие от нее, предельно определенная: игра противника на разрыв связей Москвы и Пекина. Если в США, пускаясь в эти обходные маневры, рассчитывали на некий «козыревский синдром», то ошиблись, в чем убедились, получив следующий однозначный ответ:
«Намерение и заявление наших американских партнеров о возможности размещения РСМД в АТР нас, конечно, не может не настораживать, и, без всякого сомнения, мы вынуждены будем что‑то предпринимать в ответ, это совершенно очевидный факт». Ранее, как помним, о том же самом заявлял российский посол в США Анатолий Антонов. И поскольку произошло это сразу же за получением информации о решении Вашингтона по РСМД в Азии, до появления официальных заявлений МИД, то ясно, что вопрос о позиции нашей стороны был решен заранее. И скорее всего, совместно с Пекином.
Совместно российско-китайские учения
Rosguard.gov.ruВторой важнейший эпизод, касающийся оформления российско-китайского военного союза, тесно связанный с первым, что прозвучал на Валдае, производит впечатление своей откровенностью. Дело в том, что подобные вопросы и ранее задавались руководству обеих стран, но на них обычно следовали дипломатичные, уклончивые ответы. Здесь же вполне откровенно прозвучало то, что сейчас обсуждается, без сомнения, в самых высоких кабинетах американской столицы:
«Мы всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить. Мы проводим регулярные военные мероприятия совместно, учения и на море, и на земле, и в Китае, и в Российской Федерации мы обмениваемся лучшими практиками в сфере военного строительства. Мы достигли большого уровня взаимодействия в сфере военно‑технического сотрудничества, причем это, наверное, самое главное, речь не только об обмене продукцией или купле‑продаже военной продукции, а об обмене технологиями. И здесь есть вещи очень чувствительные. Я сейчас не буду говорить об этом публично, но наши китайские друзья об этом знают. Наше сотрудничество с Китаем, без всяких сомнений, повышает обороноспособность Китайской народной армии, и Россия в этом заинтересована, и Китай. Так что как это будет развиваться дальше — жизнь покажет. Но перед собой такой задачи сейчас не ставим. Но в принципе и исключать этого не собираемся. Поэтому посмотрим».В высшей мере показательно: вопрос, на который последовал этот ответ, был задан именно с китайской стороны, а на Востоке, как известно, очень многие смыслы заключены в деталях. Итак, по Путину, уровень взаимного доверия между Россией и Китаем не требует формальной фиксации в виде военного союза, но если потребуется — без проблем. Две страны координируют военное строительство, в том числе в технологической сфере, а две армии — отлаживают взаимодействие на всех уровнях, включая стратегический. Россия при этом (внимание!) заинтересована (!) в укреплении НОАК и повышении ее боеспособности. Что подразумевается под «чувствительными» аспектами военного сотрудничества, которые не следует публично обнародовать, если раньше Путин уже рассказывал о российском участии в создании Китаем системы раннего обнаружения о ракетном нападении, пусть в Вашингтоне на эту тему ломают голову, потирая «извилину от фуражки», снятой со вспотевшего лба. А что именно «покажет жизнь», надо полагать, агрессору, если он решится на военную авантюру, придется испытать на собственной шкуре. На память уже приходит истерика американских сателлитов в Дальневосточном регионе в связи с совместным патрулированием, осуществленным стратегическими ракетоносцами российской и китайской дальней авиации; по его итогам Сеул с Токио обменялись шумными претензиями, а в Вашингтоне, видимо, не зная, как на это реагировать, предпочли сделать вид, будто ничего не произошло.
Российские солдаты на китайском военном полигоне
Mil.ruДа и случайно ли, возвращаясь к теме ДСНВ, в США так сильно озаботились проблемой выживания этого договора, что мигом позабыли все свои требования «усадить» за столь переговоров третьим участником Пекин. Не очень сильно и хотелось, разве, чтобы навредить отношениям России или Китая? Или ситуация, в том числе предвыборная, не оставляет пространства для дешевых игр, вынуждая обращаться к существу проблемы? Ну, так это ж хорошо, когда распоясавшийся и отвыкший от приличных манер «клиент» внезапно ощущает от своего поведения такой дискомфорт, который побуждает его об этих манерах вспомнить. Или мы что-то не понимаем?
В сухом остатке от важнейших заявлений, прозвучавших на Валдае, остается геополитика. На будущий год исполнится четверть века, как Збигнев Бжезинский в «Великой шахматной доске» заклинал последователей не допустить появления в Евразии страны или альянса, способных бросить вызов американской гегемонии. Именно на этом строился предложенный мэтром, ныне покойным, проект формирования примерно к нашим дням, в «длительной» перспективе более двадцати лет,
«мирового центра совместной политической ответственности», вырастить который планировалось из
«трансъевразийской системы безопасности (от Атлантики до Тихого океана —
В. П.)
под руководством Америки». Уточняя конечную цель этого «центра» — превратиться в объединение с «узаконенным статусом» (то есть, по сути, международную организацию, стоящую выше ООН), Бжезинский предупреждал, что это будет зависеть от того,
«как долго США будут сохранять свое первенство, и насколько энергично они будут формировать основы партнерства ключевых государств».Грандиозность нынешнего российско-китайского «облома» для США заключается в том, что этот стержень евразийской системы безопасности, включающий упомянутую Путиным ШОС, сформировался и обрел позитивную стратегическую динамику не «благодаря», а «вопреки» Вашингтону. И направлен против его гегемонистских авантюр, в интересах коренных стран и народов евразийского континента.
И последнее. Упомянутые российским президентом маневры вокруг договора об открытом небе, из которого США вышли, а их европейские сателлиты лукаво уговаривают Москву сохранить в нем участие, как и беспрецедентное ухудшение отношений между Россией и Европейским союзом, позволяют внести завершающий штрих в оценку текущего геополитического расклада. Все заигрывания Вашингтона с Россией и все европейские нападки на нашу страну, как и «ухудшение» американо-европейских отношений — все это чем дальше, тем больше напоминает стратегическую дезинформационную спецоперацию Запада. Адресатом ее являются «неустойчивые» элементы в российской элите, являющиеся последней ставкой США в попытке удержания нашей страны в западном полуколониальном «буржуинстве». Слава Богу, не они сегодня правят бал. И надо понимать, что в этом свете нынешнее российско-китайское сближение для нашей страны превращается в «момент истины», приобретающий не только внешнее, но и непреходящее внутреннее измерение.