Цитата: Александр__1 от 10.02.2021 19:27:02По коллапсу на ж/д в 1941-м году у меня сомнений нет, просто возник вопрос по перевозке нефтепродуктов в вагонах, это как бы не сильно глобальные перевозки, в бочках возят масла, смазки и присадки всякие, но это мизер, основное в ж/д цистернах.
На мой взгляд основная задница была в ошибках стратегического планирования, именно поэтому в первые недели потеряли огромное количество вооружения, топлива и боеприпасов на складах. Именно из за просчётов планирования пришлось оставлять почти всю индустриализацию и начинать эту самую индустриализацию снова, но уже с кровью, громадными потерями и героическими усилиями. Но как говорил один человек, чей то подвиг, это обязательно чьё то разгильдяйство и халатность. За эту халатность так ни кто и не ответил.
Как спланировать что по Волге танкеры и баржи будет нельзя гнать?
Что дорогу через Ростов уже в 41 немцы если не перекроют, то разбомбят?
Как спланировать катастрофу лета и осени 1941 и 1942 годов?
Нет танкеров, больше требуется цистерн и бочек, увеличивается трудоемкость, требуется где больше нефтеналивных терминалов, а где из надо переоборудовать и все это в условиях войны. Дорога нефти до мест переработки была 2000 км, а стала 5000..
Ошибки конечно были, были и стратегические, но без стратегических ошибок в такой войне ни одна стране не обошлась...
Ну а привезли нефть, так её надо переработать, а тут
Уфимский крекинг-завод, а так поначалу назывался Уфимский нефтеперерабатывающий, запустили в пробную эксплуатацию в 1937 году.
На строительстве предприятия работали бывшие крестьяне, часто не имевшие не только никакой квалификации, но и просто неграмотные. В 1938 году получили первый прямогонный бензин, а на следующий год закончилось, наконец, строительство и первой очереди. Тяжело шло освоение оборудования, потому как
нефтепереработчиками стали бывшие строители, а при сооружении предприятия допущено много брака. К концу 1940-го вошла в строй вторая очередь, а в начале следующего удалось выпустить в небольших количествах дефицитное авиационное горючее.
Строительство НПЗ в европейской части страны
было вызвано главным образом уязвимостью в случае войны основного нефтяного района СССР – Баку. При этом
качество добываемой на Кавказе нефти значительно выше башкирской – высокосернистой. В ишимбайской нефти до 3% серы, а в бакинской всего от 0,04% до 0,2%.
Тамошняя белая сураханская нефть, которую даже в документах ГКО называли «отборной», не имеет себе равных в мире по качеству. Впрочем, и большинство кавказских нефтей характеризовались тогда официально, как «высокооктановые».
- Сера в нефти, это, по сути, серная кислота, которая безжалостно разъедает металл и портит оборудование, - рассказывает бывший главный технолог УНПЗ, кандидат технических наук Святослав Прокопюк, один из наиболее авторитетных нефтепереработчиков Башкирии. - Такую нефть очень непросто перерабатывать и сейчас, а в те годы и говорить нечего. Щелочь, соду заливали в установки. Работа была ужасная – конденсаторы выходили из строя, а газы выбрасывались в атмосферу.
Район «Второго Баку» только осваивался перед войной. По расчетам азербайджанского ученого, доктора геолого-минералогических наук, профессора Чапая Султанова, для создания нового нефтяного региона нужно было 5-7 млрд долларов. Таких денег у СССР тогда и в помине не было. Задача была в другом - не дать немцам захватить основную нефтяную базу на Кавказе и, по мере возможности, строить «Второе Баку».
Стремительное развитие авиации в предвоенные годы потребовало выпуск качественного топлива, технология производства которого на Западе базировалась на развитой химической промышленности, которая в СССР ещё вставала на ноги. Остро не хватало квалифицированных кадров и опыта. Поэтому в 30-е годы одним из путей преодоления отставания стала технологическая разведка, масштаб которой, оказывается, был сравним с усилиями по добыче ядерных секретов в более позднее время. Координировало эту деятельность Военно-техническое бюро (ВТБ) при Совнаркоме СССР во главе с тогдашним председателем советского правительства Вячеславом Молотовым. По заявкам научных организаций и промышленности ВТБ ставило органам НКВД и Разведуправлению Генштаба РККА задания по «добыванию» технической документации, образцов катализаторов и иных сведений. С учетом этих разведданных отечественные ученые и производственники разрабатывали, в том числе и для Уфимского крекинг-завода, технологические процессы производства высокооктанового топлива для авиации.
Американцы, поставившие в 30-е годы оборудование в Уфу, техническими секретами делиться не спешили, а само оборудование завода, вопреки распространенным ныне мифам, к моменту его пуска уже морально устарело лет на 7-8. Точно также янки вели себя и во время войны. Маршал Советского Союза Федор Голиков, вспоминал, как он, находясь в 1941-м году в США во главе военной миссии, просил американцев продать за золото современное оборудование для крекинг-заводов. Но те в ответ поначалу предлагали купить то конскую упряжь, то аэропланы времен первой мировой.
Поэтому основной объем производимого в Уфе бензина поначалу имел октановое число всего 56 и годился разве что для «полуторок» и ЗИС-5. Знаменитым «Студебеккерам» и «Виллисам» и тем был нужен высокооктановый бензин. Ситуацию усугубляла низкая глубина переработки нефти: по опубликованным в 2005 году в журнале «Нефть России» данным выход светлых нефтепродуктов едва достигал в среднем по стране 20%.
То есть видите, сперва в основном крестьяне строили НПЗ, а затем переквалифицировались в нефтепереработчиков, отсюда сразу проблемы с качеством и количеством. Да и нефть если в Баку она одна из наиболее качественных в мире, то Поволжье в основном тяжелые, высокосернистые, часто большой газовый фактор, и механические примеси.
А как бодяжили нефть, чтобы повысить октановое число до требуемого в авиации и американской автотехнике,
Ядовитое зельеЧто-то удалось сделать до страшного утра 22 июня 1941-го. Но наверстывать отставание пришлось уже в военное время и идти порой, как мы выяснили в РГАПСИ, на рискованные решения. Так 17 июля 1941 года ГКО принимает постановление «Об использовании коксобензола в смеси с авиабензином для нужд авиации» - высокотоксичного и канцерогенного вещества. Через 11 дней выходит другой документ – «О снабжении Красной Армии этиловой жидкостью» - сильно ядовитого компонента. Наконец, 13 апреля 1942 года принято постановление «О производстве продукта Р-9», заключительное из целой серии документов, посвященных этой жидкости ядовито-красного цвета, несколько вдохов паров которой было достаточно для потери сознания и сильнейшего отравления. Опасные добавки в горючее, однако, позволяли существенно повысить октановое число авиабензина и он становился пригодным для двигателей новейших советских самолетов.
- Ох, и намучались мы тогда с этой Р-9, содержавшей тетраэтилсвинец! - вспоминает ветеран войны Петр Казинцев, бывший механик бомбардировщика Пе-2, уфимский двигатель которого М-105 работал на 95-м бензине. - Мало того, что из-за неё прогорали клапана и образовывался нагар, а свечей хватало часов на 15, так это была сущая отрава. Работали с Р-9 только в противогазах и резиновых перчатках. Тех, кто не соблюдал технику безопасности, «особисты» могли посчитать «самострельщиками» и отдать под трибунал.
Но и этого «зелья» не хватало. Других, более безопасных, но высокотехнологичных продуктов наша промышленность могла поначалу дать очень мало. Поэтому с начала 1943 года в уфимский бензин стали добавлять американские октаноповышающие компоненты. Так, например, в феврале 1943 года завод отгрузил 14,5 тысяч тонн авиабензина на 37% состоявшего из импортного изооктана. Отечественный бензин, аналогичный по качеству не только «бодяжному» уфимскому, но и даже чисто американскому, начали производить в 1943 году по отечественной технологии только в Баку. Там оригинальную и недорогую технологию с использованием вторсырья, чуть ли не отходов, разработал «король алкилирования» профессор Юсиф Мамедалиев, ученик выдающегося русского химика Николая Зелинского, получивший за это Сталинскую премию и орден Ленина. Открытие азербайджанского ученого позволило в 1943 году начать производить изооктан и в Уфе. Примечательно, что в Баку часть горючего из-за нехватки производственных мощностей, приходилось по-прежнему доводить «до ума» заморскими добавками.
Одно время советские нефтепереработчики так «наловчились», что в декабре 1944-го их одернул сам Лаврентий Берия и распоряжением ГКО от 29 декабря 1944 года потребовал от наркома Байбакова «навести строгий порядок в деле расходовании импортных высокооктановых компонентов». Заводчанам оказалось проще повышать качество бензина дорогими импортными добавками, чем самим совершенствовать техпроцесс.
Не от хорошей жизни в стране руками женщин, детей и стариков резко увеличили заготовку дров и торфа, доля которых в энергетическом балансе страны по сравнению с 1940-м выросла на 40%, а значительную часть автотранспорта перевели на этот суррогат. В бензобаки «всеядных» советских грузовиков заливали даже скипидар и сивушные масла с ликероводочных заводов. Экономить приходилось буквально каждую каплю нефти. А между тем, в конце 1943 года всплыли факты разбазаривания нефтепродуктов. Выяснилось, что в условиях военного времени горючее, иногда даже без оплаты, незаконно отпускалось сторонним организациям вплоть до пивзаводов и чулочных фабрик, тратилось на собственные нужды сверх всякой меры или просто бездумно сжигалось. И на нашем УНПЗ тоже халатно относились к сохранности народного добра. По распоряжению ГКО от 28 декабря 1943 года, подписанного Молотовым, дело передали Наркомату госконтроля. Масштабная проверка нефтяной отрасли завершилась только в ноябре следующего года. Досталось «по заслугам» всем: от самого мелкого начальства на местах до наркома и его замов, порой лично дававшим добро на отпуск бензина «налево».
В целом очень неплохая статья, полностью её можно прочесть здесь:[url=
https://mkset.ru/new…uzhdaetsya]Кровь земли[/url].