В
первой части серии публикаций вы могли прочитать о том, как и где эксперты США начали следить за советской космической программой, насколько трудно было найти шпионов в коммунистической диктатуре, и о том, что одного из них не удалось разоблачить до сих пор. Во
второй части речь шла о секретном строительстве на Байконуре и о трагедиях, которые произошли из-за спешки, вызванной желанием догнать Соединенные Штаты. Русские начинают работать над ракетопланом, а в гонке за Луну они окончательно проиграли.
На Луну на год раньше американцев?«Я очень сожалею, что мы не сумели отправить человека на Луну при жизни Сергея Королева», — написал в своих мемуарах бывший Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Эти воспоминания он надиктовал после своего свержения, и они были опубликованы на английском языке в Нью-Йорке в 1977 году. На этом все. Западные специалисты могли только догадываться о подоплеке советского провала в этой гонке.
Первая более подробная информация об этой прежде строго охраняемой государственной тайне появилась в советской печати в 1989 году. 18 декабря на первой странице издания New York Times был опубликован заголовок «Россия, наконец, призналась, что проиграла гонку за Луну».
«После многих лет молчаливого несогласия и искажения фактов Советский Союз признался, что в 60-е годы действительно соревновался с Соединенными Штатами за то, кто первым высадит людей на Луне, — написал Джон Нобл Уилфорд. — В воскресенье американские аэрокосмические инженеры, вернувшиеся из Москвы, заявили, что впервые увидели там космический корабль, который, по словам советских коллег, был готов полететь на Луну в 1968 году, то есть на год раньше, чем „Аполлон-11"».
Но после успеха «Аполлона-11» представители СССР начали утверждать, что преследуют иные цели, и многие влиятельные американцы в это поверили и критиковали НАСА за напрасно выброшенные деньги. Др. Роберт Симанс, заместитель директора НАСА во времена отправки «Аполлона», отмечает, что США долгое время следили за советскими усилиями, прилагаемыми в этом направлении. Однако Симанс добавил, что «до сих пор у нас не было никаких серьезных доказательств существования их планов по высадке».
Перестройка и гласность Михаила Сергеевича Горбачева, то есть изменения политики и экономики, подкрепленные открытостью, с помощью которых с середины 80-х годов новый советский лидер пытался усовершенствовать социализм и либерализовать жизнь общества, открыли доступ и к некоторым государственным тайнам.
Крах советской лунной программы в 60-70-е годы сигнализировал о большем, чем на то намекали Мишин и Голованов. Он сигнализировал о том, что советская система исчерпала свои внутренние силы и столкнулась с объективными непреодолимыми трудностями даже в самых престижных областях. Но в то время зарубежные наблюдатели не могли этого понять, потому что ни у одного из них не было возможности погрузиться в советские кулуары.
«Перед смертью в январе 1966 года Королев не знал, что потерпит крах, — доверился мне Борис Черток осенью 1989 года. — Было еще слишком рано говорить о том, что мы проиграем. У нас были шансы. Но Сергея Павловича очень беспокоило, что наша электроника, системы управления и целый ряд других блоков слишком тяжелые и не соответствуют ограничениям, которые мы сами же и установили, чтобы получить надежные параметры для полета на Луну. Однако окончательно все это стало ясно после его смерти».
Из ученых-руководителей только математик Мстислав Келдыш, который делал расчеты и для ракетных, и для ядерных конструкторов, уже в самом начале предугадал важность электроники и компьютеров для исследовательской области, для промышленности, сферы услуг и армии. Зато, например, конструктор ядерных реакторов академик Анатолий Петрович Александров, впоследствии преемник Келдыша на посту президента Академии наук, долго считал электронику и компьютеры ерундой. Разумеется, последнее слово было за необразованными функционерами из секретариата ЦК КПСС. Эти недоучки видели в компьютерах только инструмент статистики, «а статистику мы должны жестко контролировать, чтобы ее выводы у нас не украли западные шпионы!»
Однако наиболее важный аргумент аппаратчиков был примитивного идеологического толка: инвестируя в компьютеры, мы выбрасывали бы деньги на техническую «интеллектуальщину», глупую и бесполезную! Когда впоследствии электронику и компьютеры все же удалось отстоять, было уже слишком поздно. Так идеологический барьер воздвиг одно из основных технических препятствий на пути к безопасному полету советских граждан на Луну.
Завершение советской пилотируемой лунной программы ЦРУ заметило не сразу. Еще в июле 1983 года в докладе для Белого дома снова было упоминание о высадке на Луне в течение 90-х годов, а также об отправке экипажа на Марс.
Полет на Луну: причина исключительно политическаяЧем была вызвана гонка за первую высадку на Луне? Разумеется, соображениями государственного престижа и секретной подготовкой к возможной ракетно-ядерной войне. Хотя всему этому не противоречит и то мнение, которое я однажды услышал. Некоторые считали космическое соперничество своего рода поршнем, который выпускал лишний пар из пышущих жаром тепловозов, и благодаря этому взаимная вражда двух систем не вылилась в военный конфликт. Однако об этом побочном эффекте никто и не думал.
В 60-е годы менялась психология мира: упрочивались представления о мирном сосуществовании в противовес мнению прошлых лет о такой конфронтации, какой ее видел Сталин. Однако среди многих советских маршалов идея о стремительном нападении на Западную Европу и США оставалась популярной.
Полет на Луну имел исключительно политическую подоплеку. По научной логике, лучше было бы сначала освоить околоземное пространство и только потом отправляться к более отдаленным целям. С этой точки зрения советские орбитальные станции, ставшие выходом из политического переплета, соответствовали научной логике, которую подтвердил весь дальнейший ход развития космических полетов.
Успех проекта «Аполлон-11», включая мастерскую операцию по помощи «Аполлону-13», несомненно, нанес удар по самооценке Кремля. Советским лидерам пришлось осознать, что тем самым декларировалась не только утрата их собственного государственного престижа, но и научно-техническое несовершенство и уязвимость их страны. Понимание этой глубокой пропасти, которую удалось преодолеть только в некоторых узких областях систем вооружений (притом очень дорогих), правящим московским старцам явно мешало спать.
Для граждан стран советского блока, как и для антикоммунистов в СССР, успехи американских астронавтов в полетах на Луну, наоборот, были замечательной нравственной инъекцией.
Но коммунистический режим не хотел признавать этот проигрыш, и его руководство и пропагандисты старались убедить мир в том, что СССР никогда не планировал отправлять людей на Луну. Хотя все помнили, что те же люди еще недавно делали совершенно противоположные заявления.
Для Соединенных Штатов успех «Аполлона» был жизненно важен. Он вернул рядовым американским гражданам доверие к их научно-технической базе и к их демократической системе — доверие, которое было подорвано предыдущим советским космическим триумфом. Оказалось, что когда этот большой демократический народ с прочной промышленной и научной базой продуманно и с рвением принимается за какой-то проект, нет в мире такого соперника, который мог бы с ним сравниться.\n\n