Почему Россия уходит от НАТО и Европейского СоюзаФиниан Каннингем30 октября 2021 г. © Фото: REUTERS / Глеб ГараничНАТО не чувствует необходимости уступать. Оно также не считает себя обязанным делать это с моральной или политической точки зрения. С другой стороны, Россия - это не Россия 1990-х годов, - сказал Пол Робинсон в интервью SCF.
Иногда все становится настолько плохо, что одна сторона чувствует, что лучше всего просто отказаться от отношений. Эти рассуждения, отмечает профессор Пол Робинсон в следующем интервью, по-видимому, лежат в основе недавнего решения России разорвать дипломатические связи с возглавляемой США Организацией Североатлантического договора. Россия аналогичным образом отвергла отношения с Европейским союзом, сетуя на то, что они также разрушились и стали дисфункциональными. По словам Робинсона, эти шаги не означают зловещей российской повестки дня. Это просто отражает разочарование и крушение иллюзий в дипломатических каналах, которые Москва проводила в течение нескольких десятилетий с обоими блоками. Отныне для Москвы может быть более продуктивным иметь дело с отдельными государствами на двусторонней основе, а не через посредничество с коллективными группами. Это происходит потому, что, как объясняет Робинсон, и НАТО, и ЕС стали обременены “групповым мышлением” и “групповой поляризацией”, в результате чего блоки заняли крайне предвзятое отношение к России. Парадоксально, но позиция группы, как правило, не является репрезентативной для всех отдельных членов. Однако он предупреждает, что напряженность между Востоком и Западом может сохраниться и даже обостриться.
Биография Пола Робинсона включает в себя в настоящее время должность профессора общественных и международных отношений в Университете Оттавы, где он, среди прочего, преподает русскую и военную историю. Он много пишет для международных СМИ об отношениях между Россией и Западом. До окончания аспирантуры в университетах Торонто и Оксфорда он служил обычным офицером в разведывательном корпусе Британской армии с 1989 по 1994 год и офицером запаса в Канадских вооруженных силах с 1994 по 1996 год. Он также работал руководителем отдела исследований СМИ в Москве в 1995 году. Робинсон является автором шести книг, в том числе «Русский консерватизм: идеология или естественное отношение?». Интервью
Вопрос: Вы недавно назвали приостановленный Совет Россия-НАТО чем-то вроде «шарады», в которой мало что было достигнуто с точки зрения конструктивного взаимодействия между НАТО и Россией. Почему этот форум был таким неэффективным? Москва утверждает, что к ее мнению не прислушиваются. Это разумное недовольство? Пол Робинсон: Я думаю, что, возможно, у обеих сторон были противоречивые ожидания относительно того, для чего была создана такая договоренность и чего она могла бы достичь, что привело их обоих к разочарованию результатами. В конечном итоге проблема в том, что они по-разному воспринимают свои интересы. НАТО как более могущественная сторона не чувствует необходимости уступать. Оно также не считает себя обязанным делать это с моральной или политической точки зрения. С другой стороны, Россия - это не Россия 1990-х годов, когда началось сотрудничество между НАТО и Россией. Оно сильнее, увереннее, настойчивее. Оно тоже не в настроении уступать. Результат - постоянно нарастающая конфронтация.
Вопрос: Россия, похоже, сейчас движется к попыткам наладить двусторонние связи с отдельными членами НАТО. Вы упомянули проблему «группового мышления» и «групповой поляризации». Не могли бы вы подробнее рассказать о том, как действует эта динамика и как они ограничивали диалог НАТО с Россией?
Пол Робинсон: Групповое мышление имеет тенденцию подавлять инакомыслие, поскольку несогласные не хотят создавать проблемы или выделяться из толпы. Таким образом, преобладающее повествование или доминирующая позиция не оспариваются. И, конечно же, чем больше она не подвергается сомнению, тем больше она принимается как евангельская истина и тем труднее ей противостоять. В настоящее время на Западе доминируют представления о злонамеренном характере «путинского режима» и российской внешней и оборонной политике. Групповое мышление означает, что даже если кто-то в НАТО не согласен с этим, они вряд ли будут это оспаривать.
Групповая поляризация работает несколько иначе. Это процесс, посредством которого обсуждение подталкивает членов группы к крайностям, обычно к крайней версии доминирующего положения в начале. Я думаю, что внутри ЕС и НАТО этот процесс стал более выраженным после включения в него восточноевропейских государств, некоторые из которых, особенно Польша и страны Балтии, настроены очень враждебно по отношению к России. Их присутствие в ЕС и НАТО подтолкнуло эти организации к более радикальной версии антироссийского настроя, чем это было бы в противном случае. Оба института работают на основе консенсуса, и для достижения консенсуса они уступают наиболее русофобским элементам.
Вопрос: Похоже, есть аналогия с тем, как дипломатические отношения России с НАТО также проявляются в отношениях России с Европейским союзом как с блоком. Согласны ли вы, что есть что-то похожее на динамику, мешающую содержательному диалогу?
Пол Робинсон: ЕС и НАТО имеют схожее членство, но устроены по-разному. Принятие решений в ЕС очень сложно и требует согласия почти всех участников. В результате для ЕС может быть очень сложно прийти к какому-либо решению, не говоря уже о том, чтобы прийти к нему быстро. Это может сделать отношения с ЕС очень неприятными для внешних сторон, которые поэтому предпочитают иметь дело с отдельными членами. Вдобавок к этому ЕС, как и НАТО, должен учитывать глубоко антироссийские позиции некоторых своих членов, и поэтому всегда будет более антироссийским, чем большинство членов ЕС. Это дает России еще один стимул обходить стороной институты ЕС, когда это возможно, и иметь дело с членами ЕС один на один.
Вопрос: Несомненно, теперь Россию будут обвинять больше, чем когда-либо, в попытке расколоть западные союзы, выбрав путь к двусторонним переговорам с отдельными странами. Как вы выясняете мотивы России? Это искренний подход или что-то более макиавеллистское?
Пол Робинсон: Я не вижу ничего макиавеллистского в том, что делает Россия. Хотя некоторые будут обвинять ее в попытке расколоть НАТО и ЕС, на самом деле она просто преследует свои национальные интересы, и ей легче сделать это на двусторонней основе, чем работая с НАТО и / или ЕС. Это действительно все, что нужно сделать.
Вопрос: Вы выразили сомнение в политическом благоразумии Москвы при закрытии дипломатических связей с НАТО, предполагая, что этот шаг оставляет Россию открытой для критики за отказ от общения и ухудшение и без того напряженных отношений с Западом. Однако не кажется ли вам, что лучше, так сказать, очистить воздух и развеять иллюзии о «партнерстве»?
Пол Робинсон: Возможно, бывают моменты, когда все становится настолько плохо, что остается только уйти. Ясно, что Москва решила, что это время пришло. Считаю, что этот шаг более символичен, чем что-либо другое, поскольку дипломатические связи на практике не принесли ничего позитивного. Если отношения улучшатся, связи можно будет довольно легко восстановить. Я думаю, однако, что это очень маловероятно в течение очень долгого времени, если вообще когда-либо. Раскол кажется довольно постоянным, и я не оптимистичен в отношении снижения напряженности между Востоком и Западом.
Вопрос: На последнем саммите министров обороны НАТО, прошедшем на прошлой неделе, прозвучали известные обвинения России в угрозе безопасности Европы и Украины в частности. Москва, с другой стороны, указывает на многолетнее расширение НАТО в нарушение Основополагающего акта Россия-НАТО от 1997 года, а также на недавние поставки Украине смертоносного оружия на миллиарды долларов. Какой вариант более правдоподобен: Россия как агрессор или НАТО как агрессор? Пол Робинсон: Я считаю эту ситуацию классическим примером того, что международные ученые называют «дилеммой безопасности». Взаимные подозрения побуждают каждую сторону принимать меры, чтобы защитить себя от другой; Эти меры затем рассматриваются другой стороной как угрожающие, вызывающие дальнейшие меры, которые, в свою очередь, рассматриваются как угрожающие, что побуждает принимать еще больше мер и так далее в процессе эскалации. Таким образом, действия России по самозащите вызывают страх в НАТО, которое принимает меры для самозащиты, что вызывает страх в Москве, которая принимает меры и т.д. и т.п.
Вопрос: Президент США Джо Байден говорит о нежелании холодной войны с Китаем или Россией. Но поведение и политика США противоречат этому кажущемуся стремлению не желать конфронтации. Что происходит с политикой США? Обман, двуличие или явная непоследовательность, когда никто не контролирует?
Пол Робинсон: Я не верю, что это двуличие. Я действительно считаю, что политика плохо продумана, а вероятная реакция Китая и России на политику США не рассматривается должным образом. Отчасти это может быть связано с тем, что политика редко бывает последовательной в том смысле, что она является продуктом единой воли, что приводит к единой, ясной цели, а действия тщательно координируются с этой целью. Множественные, часто конкурирующие группы интересов вносят свой вклад в формирование политики. Экономические интересы диктуют хорошие отношения с Китаем. Но военно-промышленный комплекс получает прибыль от изображения Китая как опасной угрозы. И так далее. Результатом является своего рода компромисс, в котором государство стремится как к хорошим отношениям с Китаем, так и к «сдерживанию» / «сдерживанию» Китая, что, конечно, угрожает ему и может способствовать ухудшению отношений.
Вопрос: Какие шаги необходимо предпринять Соединенным Штатам, России и Китаю, чтобы снизить напряженность и улучшить глобальную безопасность?
Пол Робинсон: Тем, кто участвует, нужно немного меньше самоуверенности и немного больше понимания точки зрения другой стороны. Необходимо сократить военные расходы - война между крупными державами немыслима, учитывая разрушения, которые она вызовет, поэтому, на мой взгляд, нет оправдания большей части военного потенциала, развернутого и развивающегося в настоящее время. Реальность такова, что самые богатые части мира живут в значительной безопасности. Особенно это касается стран Запада: нам не нужен военный потенциал. Уменьшая его, мы послали бы позитивные сигналы другим сторонам, которые могли бы помочь разрубить гордиев узел дилеммы безопасности и способствовать снижению международной напряженности.
Слово НАТО может употребляться как существительное мужского или среднего рода.
Аналитик составяющий свое заключение по неполным данным подобен игроку ставящему на число рулетки.
Взгляды отдельных авторов не обязательно отражают мою точку зрения
Гиперссылка на оригинальный материал находится в заголовке каждой статьи