Были или нет американцы на Луне?

2 августа 1971 года астронавт Дэвид Скотт, участник миссии “Аполлон-15” (четвертая экспедиция людей на Луну), разместил вблизи припаркованного лунного ровера 8,5-сантиметровую алюминиевую фигурку астронавта, а также табличку* с 14 именами умерших или погибших во время космических и тренировочных полетов американских и советских покорителей космоса. Скульптура стала первым и пока что единственным произведением искусства, оставленным человеком на поверхности другого космического тела.
Для Дэвида Скотта эта инсталляция была своего рода данью уважения астронавтам и космонавтам, которые отдали свои жизни в космической гонке (соперничество в космосе между США и СССР с 1957 по 1975 годы). Ван Хейдонка распирала гордость от того, что он стал первым человеком, “рассказавшем о мире людей за пределами их дома”. Художник считал, что скоро станет знаменит и будет известен “больше, чем Пикассо”.
Однако лунная композиция, чуть позже получившая название “Павший астронавт”, принесла всем тем, кто имел к ней отношение, больше беды, чем радости. Галерея Уодделла обанкротилась. Дэвид Скотт был отстранен NASA от полетов. Ван Хейдонк, обвиняемый в спекуляции на космической программе США, вернулся в родную Бельгию.
Скотту и ван Хейдонку уже за 80, они до сих пор считают себя несправедливо обвиненными и по-прежнему “точат зуб” друг на друга. Рассказываем запутанную и полную историю создания одного из самых маленьких, но весьма значимых для космической эпохи произведений искусства, основанную на интервью Скотта и ван Хейдонка.
ВЫХОД НА СЦЕНУ “ПАВШЕГО АСТРОНАВТА”
В 1961 году президент США Джон Кеннеди объявил, что Америка отправится на Луну. В тот же год ван Хейдонк организовал свое первое космическое шоу в Бельгии. Он показал бельгийцам скульптуры, на создание которых художника вдохновила набирающая обороты международная идея покорения космоса: астронавты в средневековых доспехах (он называл их Астросами), бесформенные инопланетные пейзажи, космическое дитя. Выставка понравилась многим людям, и художника пригласили в Нью-Йорк.

Там, в одной из галерей, он познакомился с Луизой Дойчман, которая была одержима исследованием космоса. До того как занять место арт-директора в частной галерее Дика Уодделла, девушка занималась рекламой на Мэдисон-авеню и была знакома со многими известными личностями, в том числе и из сферы космонавтики.  
Когда Дойчман предложила ван Хейдонку отправить в космос его произведение, он был удивлен и скептически отнесся к предложению. Но девушке удалось его убедить, и через месяц художник начал делать первые наброски “лунной скульптуры”.  
В неопубликованной автобиографии, представленной дочерью Луизы, Деборой, рассказывается, что Дойчман была убеждена в том, что размещение памятника на Луне было не только реально, но и необходимо.
«Мы жили в космическую эру… во времена космической гонки, — писала она. — … я искала людей, которые бы помогли осуществить задуманное, искала и не останавливалась, пока не нашла».
Следуя указаниям Дойчман, ван Хейдонк вылетел на мыс Кеннеди (сейчас мыс Канаверал) и забронировал номер в отеле Cape Colony Inn на Какао-Бич (ныне La Quinta), который, в основном, обслуживал гостей NASA, VIP-персон и представителей СМИ. Художник пытался связаться с командой “Аполлон-15” различными способами, но всякий раз натыкался на барьер в виде космического агентства США.

Луч надежды на положительный исход дела промелькнул, когда ван Хейдонк встретился с человеком по кличке “Посланник” — бывшим профессиональным игроком в гольф, имеющим связи в NASA. Многие в космическом мире поддерживали отношения с “Посланником” и защищали его анонимность: в статьях в Art News и New York Times, даже в официальных документах NASA упоминают только его прозвище.
“Посланник” сотворил чудо для ван Хейдонка.
«На мысе я связался с командой “Аполлона-15”, которой показали книгу обо мне, и мы договорились пообедать в ресторане», — вспоминает художник.
Это произошло 2 июня 1971 года, всего за восемь недель до старта.
«Дэвид Скотт встал и представил остальных за столом: Джеймс Ирвин — пилот лунного модуля миссии; его жена Мэри Эллен и трое детей. Когда мы знакомились, посетители ресторана пялились на нас. В то время астронавты были очень известны», — говорит бельгиец.
В конце обеда ван Хейдонк рассказал об идее отправить на Луну скульптуру и похвалил Скотта и Ирвина за проявленный к ней интерес.
«Вы, ребята, похожи на рыцарей, которые жили в Средневековье — астронавты Святого Грааля, — сказал я им. Они подтрунивали надо мной: “Веселый парень! Давай доставим его скульптуру на Луну!”. Я позвонил в свою галерею и прошептал: “Они согласны!”», — делится воспоминаниями художник. — «Я быстро отправился в Бельгию и собрал вместе с сыном маленький прототип Астроса: человека из гипса и оргстекла, а затем вернулся в Америку».
Концепт ван Хейдонка не соответствовал философским взглядам Скотта, и астронавт предложил скульптору сделать памятник, связанный непосредственно с именами исследователей космоса.
«Мы хотели почтить память ребят, которые погибли в космической гонке, и память наших советских коллег», — говорит Скотт.
Бельгиец помнил о требованиях NASA касательно груза, проносимого астронавтами на борт корабля, поэтому должен был создать достаточно маленькую скульптуру, которая была бы незаметной.
Когда в голове ван Хейдонка уже возник образ будущего творения, художник столкнулся с проблемой. Ему требовалось найти подходящий материал для своей инсталляции. Скульптура должна была быть прочной, чтобы “выжить” на Луне, то есть выдержать высокие и очень низкие температуры (днем температура на нашем спутнике достигает +127 градусов по Цельсию, ночью -173).
Ван Хейдонк обратился за помощью на литейный завод в Бруклине, который занимался изготовлением металлоконструкций.
«Лунный астронавт должен был быть маленьким, не иметь никаких расовых и половых признаков: не быть ни черным, ни белым, ни мужчиной и ни женщиной, и при этом противостоять сильному холоду и жаре», — объясняет художник.

Брюс Гитлин, 70-летний глава литейного завода Milgo / Bufkin, поделился своими воспоминаниями о том, как был создан “Павший астронавт”.
«Когда ко мне приехал Пол, у него с собой была расплавленная шаровидная, напоминающая гуманоида, фигурка. Он хотел придать ей более человеческий вид и в то же время некую абстракцию. В итоге астронавт был создан из алюминия, произведенного мной собственноручно».
ЖИТЕЛЬ ЛУНЫ
К 1971 году не было такого американца, который бы не слышал о заслугах Дэвида Скотта:

• двумя годами ранее, в качестве пилота командного модуля миссии “Аполлон-9”, он вместе с другими астронавтами совершил первый испытательный полет в полной конфигурации (лунный и командные модули). В ходе этой миссии астронавты отрабатывали в космосе задачи, которые были предусмотрены типовой программой для будущей экспедиции на Луну (миссия “Аполлон-11);
  


• пятью годами ранее вместе с Нилом Армстронгом он совершил первую в мире стыковку в ручном режиме с разгонным блоком “Аджена” на космическом корабле Джемини-8.
  

Основываясь на опыте Скотта, NASA выбрало его командиром космического корабля “Аполлон-15”.
Подготовить “лунного человека” ван Хейдонка к полету — “одна из тысячи задач”, которые Скотт должен был решить в последний момент перед стартом миссии, 26 июля.
«За несколько дней до запуска наши вещи должны были отсортировать по размеру и назначению. Все, что мы собирались использовать на Луне или в полете, было аккуратно разложено на столе. Мы проверяли каждый элемент, чтобы убедиться, что он соответствует списку и находится в рабочем состоянии. Команда поддержки летного экипажа распределила все наши личные вещи по специальным сумкам».
«Сбор к старту начинался ранним утром. Команда поддержки летного экипажа позаботилась о том, чтобы все на борту было правильно организовано и разложено в определенной последовательности, необходимой для нашей безопасности. Тогда в NASA были технические специалисты по скафандрам, которые нас одевали. Люди заботились о тебе всю дорогу, прямо до самой стартовой площадки. Все наши вещи были уложены в космическом корабле до даты запуска».
«Как маленькая скульптура вписалась в эти предметы, я, вероятно, никогда не смогу вспомнить. Я просто помню, что она находилась в моем кармане, когда мы добрались до Луны».

30 июля 1971 года лунный модуль приземлился в районе Хэдли-Апеннин, между извилистым оврагом и грядой крутых гор. Скотт и Ирвин провели почти трое суток на поверхности нашего спутника, а пилот Альфред Уорден все это время оставался на орбите. В течение 67 часов астронавты собрали образцы лунного грунта, а также впервые испытали лунный автомобиль (Скотт проехал на нем почти 28 километров).

«Время на Луне воспринимается совсем не так, как на Земле. Та научная работа, которую мы выполняли в тренировочном режиме дома, на поверхности спутника заняла гораздо больше времени. Никто не знает, почему так. Возможно, мы были слишком осторожны», — говорит Скотт.

Отведенное время пребывания на поверхности Луны почти подошло к концу, но Скотту удалось выкроить минутку, чтобы установить композицию “Павшего астронавта”.
«Мне оставалось разместить телевизионную камеру в 20 метрах от модуля, чтобы она записала наш старт, положить маленького астронавта, поставить табличку и сфотографировать”, — говорит Скотт. — “В ходе миссии мы сделали более 1100 снимков, и все они были получены без помощи экспонометра и дальномера. Поэтому мне нужно было постараться, чтобы хорошо сфотографировать “Павшего Астронавта”: о нашей с Полом затее знали единицы, а снимок статуэтки и таблички был доказательством».
«Ирвин общался с “Хьюстоном”, я сделал несколько шагов на север от лунохода, вытащил из кармана “Астронавта” ван Хейдонка и табличку, положил их прямо на лунный грунт, табличку я поставил ребром. После Джеймс окликнул меня и сказал, что пора возвращаться».
Через пять часов после установки “Павшего астронавта” американцы были на пути к дому.

ХУДОЖНИК ПРОТИВ АСТРОНАВТА
Недопонимание между автором художественной композиции и астронавтом, оставившим ее на Луне, началось почти сразу после возвращения “Аполлона-15” на Землю. Дэвид Скотт публично упомянул о памятнике всего один раз на большой пресс-конференции, собранной 12 августа 1971 года, через пять дней после окончания миссии. Для многих, в том числе и для NASA, эта новость стала неожиданностью.
На встрече с журналистами Скотт не назвал имя скульптора, создавшего “Павшего астронавта”. Не последовало и официального пресс-релиза NASA. Скотт предпочел рассматривать композицию как “мемориал от анонимного автора” и думал, что ван Хейдонк поймет его позицию и согласится с ним.
«Мы думали, что он согласится остаться неизвестным, он вроде с этим и не спорил», — объясняет Скотт.
Шли дни, ван Хейдонк начинал волноваться и обижаться на Скотта. Ведь художник прекрасно понимал, что его имя уйдет в забвение, и мир так и не узнает, что это он стал тем скульптором, чье творение впервые в истории было размещено за пределами Земли.  
21 сентября 1971 года, когда астронавты миссии “Аполлон-15” прибыли в Бельгию на научную конференцию, ван Хейдонк встретился с командой.

«Я завтракал с астронавтами в Брюсселе”, — вспоминает он. — “Затем Дэвид Скотт сказал мне, что я должен хранить тайну о скульптуре один год».

Художник немного смягчился, услышав о таком небольшом сроке. Также его самолюбие потешила подаренная экипажем фотография запуска “Аполлона-15” с автографом: “Мы благодарны за ваш вклад в наш полет и в процветание мира”.

Ван Хейдонк немного успокоился после встречи с астронавтами, но его по-прежнему угнетало то, как назвали его инсталляцию. Он хотел, чтобы ее имя олицетворяло “путь человека к звездам”, “покорение новых горизонтов”, “все человечество в целом”, а не смерть.
«У меня никто не спрашивал, как бы я хотел назвать скульптуру. “Павший астронавт” — это, безусловно, идея Скотта», — позже писал ван Хейдонк своему нью-йоркскому адвокату Гарри Торчинеру.
«Когда я вернулся из Штатов в конце июня 1971 года… три советских космонавта (Георгий Добровольский, Владислав Волков, Виктор Пацаев) погибли по возвращению на Землю на корабле “Союз-11”. Возможно, этот случай и повлиял на название. Скотт сказал мне: “Павший астронавт” — это погибший астронавт».
«Как появилось имя для скульптуры? Точно не припомню», — говорит Скотт. «Статуэтка и табличка — это памятник всем погибшим покорителям космоса, вот и все».
Отношения между астронавтом и художником испортились еще больше 29 ноября. В этот день ван Хейдонк прочел письмо от экипажа “Аполлон-15”:
«Смитсоновский институт обратился к нам с просьбой о приобретении точной копии Вашей скульптуры, которую мы оставили на Луне. Мы подумали, что это хорошая идея, если, конечно, Вы согласны. Институт хочет получить точную копию “Павшего астронавта”, то есть, чтобы она была точно такого же размера, изготовлена из такого же материала, имела такой же внешний вид, как оригинал. Главное, чтобы ее сделал тот же рабочий. Они готовы ее купить».
Скотта воодушевил интерес Смитсоновского института.
«Я обсудил предложение с Джеймсом и Альфредом (участники миссии), мы единогласно приняли решение и дали положительный ответ представителям института. Мы сказали, что возьмемся за работу».
Письмо астронавтов оскорбило ван Хейдонка дважды. Во-первых, Смитсоновскому институту пришлось связаться с астронавтами, а не напрямую со скульптором, потому что имя художника было засекречено; во-вторых, в письме ван Хейдонк упоминался как «рабочий».
«Они назвали меня “рабочим”. Я не рабочий, а художник. Мой ответ астронавтам был гневным: если вы гордитесь тем, что были на Луне, то я горжусь тем, что там установлена моя скульптура. Я тот человек, который сделал ее, черт побери».
В конце концов, желание внести вклад в искусство превзошло гордость. Ван Хейдонк создал две копии "Павшего астронавта": одну отдал Смитсоновскому институту (одна из двух частей инсталляции “прописалась” в коллекции Национального музея воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне, округ Колумбия), вторую подарил королю Бельгии Бодуэну.
Работа над копией убедила ван Хейдонка, что пришло время обнародовать свое имя. Художника поддержали коллеги. Дик Уодделл и Луиза Дойчман договорились об интервью на телеканале CBS News.
«Мы пришли к выводу, что лучшее время для интервью — следующий полет на Луну (“Аполлон-16”, состоялся в 1972 году). Тележурналист Уолтер Кронкайт должен был сообщить, что это я был тем человеком, который сделал лунную скульптуру», — говорит ван Хейдонк.
9 марта 1972 года ван Хейдонк предупредил Скотта, что собирается выйти из тени тайны и наконец-то рассказать миру о том, что он стал первым человеком, “чье творение размещено за пределами Земли”. Скотт ответил скульптору 20 марта:
«Вероятно, Вам будут задавать вопросы касательно цели инсталляции, на некоторые из них только мы мы можем ответить осмысленно… Надеемся избежать любой рекламы и пропаганды с Вашей стороны».  

При обсуждении возможности пилотируемых полетов на Марс сразу же появляются «специалисты», которые начинают читать одну и ту же мантру - космическая радиация убьёт вас всех, космическую радиацию не преодолеть, дальнего космоса людям не видать и так далее...
Давайте сегодня попробуем разобраться в этом вопросе и навсегда поставим в этой теме точку.
Подлинник этой статьи (и еще много чего интересного) находится здесь
Что такое космическая радиация?
Жители Земли защищены от воздействий космических излучений атмосферой и магнитным полем нашей планеты. Астронавты, живущие на Международной космической станции (МКС), не имеют атмосферы над головой. Однако защита магнитосферы Земли на них все еще распространяется. Но обречены ли на гибель космонавты, отправляющиеся на Марс?
Для начала давайте уточним, что мы понимаем под термином «космическая радиация».
Основными источниками излучения за пределами нашей планеты являются Солнце и космические лучи. Солнце испускает ионизирующее излучение в виде ультрафиолетового света, рентгеновских лучей и гамма-лучей. Однако вклад этой части электромагнитного спектра в дозу, получаемую космонавтами, незначителен. Если, конечно, они не покидают свой космический корабль. Или делают это на короткое время (в скафандре, конечно).
Что нас действительно должно беспокоить, так это непрерывный поток частиц, известный как «солнечный ветер». Он состоит в основном из протонов. И, в меньшей степени, из альфа-частиц (ядер гелия), а также тяжелых ионов. Частицы солнечного ветра имеют относительно низкую энергию, от 1 до 10 килоэлектронвольт (кэВ). И их относительно легко остановить. Однако время от времени Солнце испускает большое количество частиц, имеющих более высокие энергии (выше 10 МэВ). Вот они очень опасны. Подобные события называются SPE (Solar Particle Event).  Более известны они как «солнечные бури». SPE связаны со вспышками на Солнце и корональными выбросами (CME). Это два очень мощных явления, которые наша звезда время от времени инициирует.
Второй тип излучения - это так называемые «космические лучи». Еще их иногда называют галактические космические лучи. Они так же, как и солнечный ветер, в основном состоят из протонов (90%). Однако, помимо своего происхождения, космические лучи имеют фундаментальное отличие от солнечного ветра: энергию. Хотя плотность их потока слабее, чем у солнечного ветра, космические лучи могут быть намного более энергичными. Поскольку они движутся со скоростью, близкой к скорости света. Протоны высоких энергий очень опасны. Тяжелые ядра (а их в космических лучах около 1%) являются настоящими монстрами. И главной задачей, когда речь заходит о борьбе с радиацией в космосе, является защита именно от этого типа излучения.
Друзья-товарищи
Два вышеописанных типа излучения дополняют друг друга во времени. Так происходит потому, что события SPE более часты во время максимальной солнечной активности. То есть как раз тогда, когда большая напряженность магнитного поля Солнца снижает поток космических лучей. И наоборот: во время солнечного минимума становится меньше SPE, но больше космических лучей.
Как же бороться с радиацией? В случае солнечного ветра и явлений SPE можно резко снизить дозу облучения, используя корпус космического корабля в качестве брони. Вода и полиэтилен, например, являются прекрасными щитами от протонов. Поэтому в случае солнечной бури космонавты могут укрыться в тех частях космического корабля, которые окружены дополнительным оборудованием или модулями. И, если это возможно, обмотаться пленкой и залезть в бочку с водой????.
Однако против самых высокоэнергичных космических частиц защиты у нас нет.
Радиация во время перелета и на Марсе
Дозы облучения, которые космонавт получит во время полета на Марс, раньше можно было прикинуть чисто теоретически. Но все изменилось благодаря инструменту RAD, который и по сей день работает на борту марсохода Curiosity. Во время перелета на Марс RAD непрерывно изучал радиационный фон. В основном он был связан с космическими лучами (0,45 миллигрея в день) с точечным увеличением из-за событий SPE. В случае Curiosity их было пять. Но ни одно из этих событий не было очень интенсивным. Да, событие SPE увеличивает дозу полученного излучение почти на два порядка. Но это такие непостоянные и кратковременные события, что их вклад в общую дозу составляет всего 5%. Итак, по данным RAD, средняя доза накопленной радиации при полете на Марс составляет 1,7 миллизиверта в сутки. Для сравнения - при рентгеновской компьютерной томографии (КТ, РКТ, CT), доза составит 1-2 миллизиверта. За несколько секунд. И это никого особо не смущает.
Когда марсоход начал свою работу на поверхности Марса, оказалось, что доза радиации уменьшилась в 2.5 раза по сравнению с перелетом. И в основном из-за того, что планета действует как огромный щит, блокирующий большинство космических лучей. Если бы на Марсе не было атмосферы, уменьшение потока излучения произошло бы всего в два раза, а не в два с половиной. Этот дополнительный фактор связан с тонкой марсианской атмосферой, которая также блокирует часть падающего излучения.
Прибор RAD показал, что влияние SPE на поверхность Марса минимально. А вклад космических лучей увеличивается, когда Солнце входит в минимум своего цикла активности.
Лететь можно
Все это, конечно, здорово. Но что все это значит? Является ли космическая радиация во время полета на Марс непреодолимой проблемой? Что ж, вывод таков: суточная доза радиации, которую космонавт получит на поверхности Марса, такая же как и на МКС. А в пути доза будет примерно в три раза выше. Поэтому ключевым фактором является продолжительность миссии. Именно поэтому в ходе выполнения миссии «Аполлон» эту проблему решали, максимально сократив продолжительность полетов. И хотя суточная доза облучения, полученная астронавтами, была выше, чем на околоземной орбите, общая накопленная доза все же была намного ниже, чем та, которую получает в настоящее время экипаж МКС.
Суммарная доза, полученная космонавтом за полугодовую миссию на МКС колеблется от 50 до 100 миллизивертов. В зависимости от состояния солнечного цикла. Однако путешествие на Марс продлится от двух до трех лет. Поэтому общая накопленная доза будет лежать где-то между 1000 и 1300 миллизивертами во время солнечного минимума. Много ли это или мало? Выживет ли человек в таких условиях?
Согласно медицинским критериям НАСА, максимальное значение суммарной дозы должно быть таким, чтобы вероятность того, что у космонавта разовьется рак на протяжении всей его жизни, не превышала 3%. Помните, что побочные эффекты от воздействия радиации - характеристика вероятностная. Все зависит от конктретного человека, его возраста и пола. 1,3 зиверта, полученные во время полета к Марсу, соответствуют максимальным накопленным дозам радиации за десять лет, которые НАСА допускает в соответствии с рекомендациями 2000 года. Поэтому, конечно, риск есть. Но не смертельный. Космическая радиация ни в коем случае не является непреодолимым препятствием для полета на Марс.
Но лучше оставайтесь дома.????